Шрифт:
— Нет, — заработал он очков уважения, не став вилять.
— Нужно будет освоить, — слушая гудки, озадачил его я. — Там на самом деле просто — код писать не надо, ЭВМ математическую часть на себя берет. Я вам потом покажу. Здравствуйте, Иосиф Иосифович, — поздоровался с «алекнувшим» ученым из Зеленогорска. — Это Сережа Ткачев беспокоит.
— Чего хотел? — без обиняков спросил он.
Академик кибернетики как-никак, может себе позволить быка за рога сразу брать.
— Нужны две ЭВМ, из прототипов, «Секретарь — 02» по классификации.
— Угу, — буркнул собеседник.
— К ним — кабель соединительный и два принтера, — добавил я.
— Угу.
— Программы — «Слово», «Таблицы», «Почта», «Шахматы».
— Угу.
— Через месяц будут нужны… Сколько действующих секретарей ЦК? — прикрыв трубку ладонью, спросил секретаря.
Прямо вижу, как Иосиф Иосифович недовольно смотрит на часы, отмеривая время, которое я забрал у человеческого прогресса.
— Двенадцать человек, включая вас, — ответил он.
— Двадцать две такие же ЭВМ, которые нужно будет объединить в сеть. Обоснование — эксперимент по цифровизации документооборота в секретариате ЦК ВЛКСМ.
— Угу… О, а ты что, в секретариат ЦК ВЛКСМ подался? — обрадовался ученый.
— Назначен свыше, — подтвердил я.
— А у меня внук в кандидатах ходит, представляешь? — радость увеличилась.
— Да вы что? — подыграл я. — Мне на новом месте надежные тылы не помешают! Как зовут?
— Николаем Александровичем Табаковым, — ответил он.
— Познакомлюсь, — пообещал я. — У вас фамилия из-за секретности разная?
— Нет, просто от дочерей тоже внуки бывают, — хохотнул академик.
— В самом деле! — хохотнул я.
— Еще что-нибудь? — тоном радушного от полученной взятки товароведа спросил Иосиф Иосифович.
— Можно калькуляторов программируемых, если у вас устаревшие и ненужные есть, — пожадничал я.
— Пару штук найдем, — пожадничал он в ответ. — В тринадцать тридцать встретить сможешь?
— Смогу. Спасибо, Иосиф Иосифович, — поблагодарил я. — До свидания.
— До свидания, Сережа, — благодушно попрощался академик.
Когда внук в подчиненных ходит — это почти родня.
— Мир привычно тесен! — улыбнулся я секретарю. — В пол второго нам нужно встретить технику, но больше пока у меня для вас задач нет, Никита Антонович.
Знакомиться с внуком-кандидатом лучше как бы случайно и не сегодня — с первого же дня личный клан формировать как-то неприлично.
— Если будут приходить за автографами… — качнулся он с пятки на носок.
— Если я ничего полезного в этот момент не делаю — пускай заходят, — решил я.
— После обыска, — добавил дядя Петя.
Маячащий в открытом проеме дядя Егор салютнул «есть».
— Тогда я займусь делами в приемной, — решил Никита Антонович. — Буду нужен — воспользуйтесь селектором, — указал на стол.
— Спасибо, Никита Антонович.
Секретарь покинул кабинет, я протянул руки к дяде Пете, и он вложил в них спортивную сумку, спросив:
— Может лучше я?
— А у меня что, руки из жопы? — улыбнулся я, поставил сумку на стол, достал из нее молоток и запакованный в коробку шелковый портрет Ленина — заменит классического в «Красном углу», составив компанию парадному портрету деда Юры.
Через пять минут, полюбовавшись итогами работы и пофыркав на развалившегося на диване с «Уставом ВЛКСМ» в руках дядю Петю, я уселся в кресло и остался недоволен — жесткое, без колесиков и не поворачивается. И кожа, походу, натуральная — сопрею.
Набрав еще один номер, я запросил прототип «гоночно-офисного» кресла — в моей реальности такие назывались «геймерскими». Получается удобно — я же себе не враг. Через полгодика начнем серийное производство. Как всегда — и здесь, и за бугром. Ну все, считай — обжился!
Глава 24
До совещания я успел не только поумиляться приехавшим в музей школьникам, но и разобраться со всеми нашедшимися в кабинете бумагами. Нужно уметь признавать ошибки: насчет пассивности и бесполезности Комсомола я сильно ошибался. Низовой и средний сегменты работают отлично — ребята фонтанируют инициативами и идеями, хотят служить Родине на доверенном участке, и немалой доле созидательных инициатив мой предшественник «подмахнул», за что ему респект. Дизреспект ему прилетает за удушение инициатив, которые требовали от него личного участия, контроля и выхода из зоны комфорта. Печати об этом прямо говорят: «несвоевременно», «в архив», «на доработку». Ленивый ты урод!