— Извините, — изобразил смущение. — Я имел ввиду покупку электроприборов в установленном порядке. Они производятся в Азии, и выбрать их в призы мне кажется правильным — существует негласная рекомендация по возможности демонстрировать трудовому народу наглядные плоды нашей тесной дружбы с Востоком. Наш народ, в массе своей, любит импортную продукцию. Отчасти это — вина товарищей из Внешторга.

Товарищи навострили уши, и даже Дмитрий Русланович постарался отвлечься от сдерживания потока.

— Вина их состоит в том, что для народа на Западе годами закупалось только самое лучшее, — пояснил я. — То, что на самом Западе доступно только так называемому «среднему классу» и выше. В результате наш народ был надежно защищен от некачественных, дешевых и недолговечных товаров. В массах сложилось закономерное, но неверное представление о том, что все западные товары отличаются качеством. Винить товарищей из Внешторга в этом нельзя — принципиальный отказ от барахла продиктован только заботой о конечном пользователе — Советском человеке. Теперь, наряду с качественными товарами, закупаются и дешевые — от некоторых образчиков народ уже плюется. Наша коллективная и долгоиграющая задача — сформировать у товарищей рабочих и крестьян чистоту понимания: во всем мире есть как качественная продукция, так и дешевая, практически одноразовая, призванная подтвердить правильность поговорки «Скупой платит дважды».

Получив критический заряд политинформации, товарищ Гайков не совладал с собой и зааплодировал. Остальные, включая Генерального, подхватили. Как-то так себя Кимы чувствуют, наверно — вокруг сплошные обожатели. Присоединившись к аплодисментам, я вызвал в коллегах недоумение, которое привело к тишине. Широко улыбнувшись, обобществил и канализировал подхалимаж:

— Я рад, что наши взгляды на этот вопрос полностью совпадают, товарищи — давайте похлопаем нашей общей чистоте понимания еще раз!

Похлопали. Рожи выглядят довольными, и даже страдающий Дмитрий Русланович вымучил кривенькую улыбку.

В дверь постучали.

— Да? — отозвался старший по званию.

К нам вошли две симпатичные дамы возраста «почти тридцать» с коробочкой и тетрадью в руках. Отчасти понимаю предшественника — с такими комсомолками «аморально распивать алкоголь» одно удовольствие.

— Простите, товарищи, — даже не попыталась притвориться виноватой дама с прической «карэ». — Дело не терпит отлагательств.

— Что случилось, Татьяна Николаевна? — проявил понимание товарищ Тяжельников.

— Иванов Антип Антипович умер, — для порядка вздохнули комсомолки. — Электрик. На похороны собираем, по десять копеек.

— Двадцать лет у нас работал, — вздохнул и Евгений Михайлович и полез в карман. — Вы не против, товарищи?

— Вот такая она, жизнь, — пустился в размышления товарищ Гайков. — Включая чайник в розетки или зажигая свет, думали ли мы, что это — хозяйство Антипа Антиповича?

— Как ты за*бал, — почти простонал Дмитрий Русланович.

— Дмитрий Русланович! — возмущенно пискнула комсомолка с «конским хвостом».

— На*уй пошла! Каждый день сборы — не на похороны, так на юбилей! — рявкнул тот на нее и слабоумно улыбнулся.

Журчит.

— Собирай тогда и на этого! — закончив пачкать белье и ковер кабинета, он подскочил со стула, одной рукой указав на меня, а второй полез за пазуху. — И на себя заодно, сука!

«Дзынь!» — красиво разлетелась осколками о лысую голову брошенная дядей Петей ваза, доселе стоящая на подоконнике.

Дмитрий Русланович крякнул, упал рожей о стол и сполз на пол. Из пиджака выкатилась граната, и кабинет погрузился в панику.

— Тишина!!! — рявкнул товарищ полковник.

В кабинет влетела пара «дядей» из коридора, народ послушно замолк, а дядя Петя побагровел, начал хватать воздух ртом, схватился за грудь и начал медленно сползать по стеночке на пол.

— Врача!!! — взревел я, безошибочно определив симптомы инфаркта.

Моя вина — думал спокойно жить начал, вот и уговорил дорогого сердцу пенсионера вернуться на все еще опасную, как оказалось, должность.

Врач в здании нашелся — тут ведь много пожилых товарищей трудится — так что в чувство дядю Петю привели прямо в кабинете для совещаний, еще до приезда спецскорой, которая отвезет доблестно выполнившего служебный долг полковника на пенсии — теперь точно на пенсии, ну его нафиг — в Кремлевку. Во время выбора больницы я не отказал себе в удовольствии сублимировать стресс в иронию:

— В Кремлевке в инфарктах больше понимают, чем в Буденко, — далее посмотрел на грустно на меня косящегося мутными глазами дядю Петю.