Церемония начинается, но я практически не слушаю, что там трещит ведущий. Краем глаза поглядываю на босса и, затаив дыхание, жду, когда он сорвётся. Но Громов меня удивляет. Стоит, стиснув зубы, и только глазами моргает. Живой и то хорошо.

Жениха с невестой наконец объявляют мужем и женой и Юля лениво подставляет Косте свою щёку, а гости начинают активно аплодировать. Все, кроме нас с Матвеем.

Но когда гости длинной очередью собираются приветствовать молодоженов, нам тоже приходится подняться. С каждым шагом мы становимся всё ближе к новой семейной паре, и с каждой секундой я всё больше убеждаюсь, что что-то здесь не так.

Понимание накрывает в тот момент, когда мы останавливаемся напротив Кости и Юли. Потому что взглядом меня невеста одаривает, мягко говоря, не добродушным.

Да она с ума сошла что ли? Не может определиться, какой из братьев нравится ей больше? Господи, я что одна это вижу?!

— Поздравляю, — сухо говорит Матвей и жмёт руку брату, а потом целует в щёку Юлю. Девушка сразу же кладет свою руку ему на плечо и едва заметно сжимает его. Неприятный укол проникает в самое сердце, и хочется оторвать руку этой сумасшедшей.

— Спасибо, Матвей! — наконец растягивает свои пухлые губы в улыбке. — Познакомишь меня со своей девушкой?

Громов делает шаг назад, и невеста тут же опускает свою ладонь вниз. Рука Матвея окутывает мою талию, и я ловлю себя на том, что с этим прикосновением ко мне приходит неожиданное спокойствие.

— Марина, это Юля, Юля, это Марина.

— Поздравляю вас со свадьбой, — протягиваю руку невесте изо всех сил заставляя себя выдавить добродушную улыбку.

— Спасибо, — задумчиво тянет Юля, оглядывая меня с ног до головы таким взглядом, словно она меня через сканер пропустила.

На этом, к счастью, знакомство завершается, потому что за нами ещё много желающих поздравить молодоженов.

Мы с Матвеем отходим в сторону, и пока я наблюдаю за этим действом, Громов одним махом вливает в себя стакан виски.

— Ты обалдел? Как ты обратно ехать собрался?!

— Ты поведешь! — заявляет равнодушным тоном и берёт другой стакан.

Сначала даже теряюсь от такой наглости, а потом просто беру и вырываю стакан у него из рук.

— Сбавь обороты, папочка! Свадьба только началась!

Громов в привычной манере хмурит брови, но, как ни странно, не пытается спорить.

Торжественная часть завершается, и мы занимаем места за праздничным столом. Именно с этого момента это действо начинает мне нравиться. Не стесняясь, наполняю свою тарелку аппетитными блюдами и собираюсь и себе устроить праздник. Должна же я хоть какое-то удовольствие получить от сегодняшнего мероприятия. И, если честно, желание заесть стресс, который я сегодня испытала, просто дикое.

— У тебя замечательный аппетит, дорогая, — улыбается мама Матвея, наблюдая за тем, как я стремительно уплитаю оливье.

— Что есть, то есть, — хмыкает Громов, скосив взгляд на мою тарелку.

Вот говнюк! Мог бы и промолчать!

— На самом деле, токсикоз по утрам мой постоянный спутник. Так что хочется воспользоваться моментом, пока желудок охотно принимает еду. Так, к сожалению, не всегда бывает. А ребёнку нужно питаться.

— Правильно! — поддерживает меня Елена Сергеевна. — Кстати, какой у тебя срок? Животика ещё совсем не видно.

— Совсем маленький.

— Матвей, ты же понимаешь, что следующая свадьба твоя? — вдруг подаёт голос отец Громова, и тот от неожиданности закашливается водой, которую только начал пить.

— Давайте не будем спешить, — произносит сиплым голосом, отставляя стакан в сторону. — У нас с Мариной ещё всё впереди.

— Но сынок, — хмурится его мама. — Ребёнок должен родиться в браке!

— Родится! У нас ещё много месяцев впереди, — чеканит Матвей.

Представления не имею, откуда у него такая железная выдержка…

На какое-то время за нашим столиком повисает тишина. Не знаю о чём думают родители Громова и он сам, а вот я упорно пытаюсь заесть стресс, который с каждой минутой только разрастается.

Особенно от разговоров о нашем с Матвеем будущем браке! Боже, к этому я не была морально готова… И хоть Громов дал понять своим родителям, что эта тема временно закрыта, я всё равно чувствую на себе взгляд его мамы, которая явно не прочь продолжить разговор.

В какой-то момент моё нервозное состояние доходит до той точки, что еда, недавно казавшаяся верхом блаженства, встаёт поперёк горла.

— Я… эм… отойду припудрить носик, — выдавливаю из себя улыбку и, встав из-за стола, направляюсь в сторону уборной.