– А милиция где тут у вас? Ну, где новых людей, приезжих, прописывают?

– Лучше всего тебе обратиться в комендатуру. Знаешь, где она расположена?

– Откуда, я в этом городе пока ещё ничего не знаю…

На втором листе альбомчика пожилой почтовый работник красивым, чётким почерком нарисовал и подписал дорогу к комендатуре.

– Идти туда долго, не меньше часа. Городского транспорта в Кёнигсберге нет. Выдержишь?

– Конечно. А это по пути к Кранц-аллее?

– Не совсем. До площади – да, идти нужно в одну сторону, а после площади – в комендатуру налево, а на твой завод – направо.

– Разберусь. Вы всё очень понятно нарисовали. Спасибо!

– До встречи, паренёк! Встретимся ещё, обязательно! Ты, самое главное, сам не пропадай… Обещаешь?

Старик улыбнулся.

– Обещаю!

Мишка махнул рукой на прощанье и снова запрыгал через тысячи рельс.

Мише обязательно нужно было идти пешком по этому мрачному городу.

Он хотел подробно рассмотреть дорогу, по которой когда-то шёл его брат.

Улицы были разрушены странно – и длинными многометровыми прогонами, и отдельными домами.

Битый кирпич хрустел под ногами, на пустынной улице, на которую он вышел сразу же после железной дороги, почти не встречались прохожие.

Были, конечно, люди, но какие-то все тихие, необычные, с неуверенными шагами.

Как тени.

Показывались на солнечном свету и сразу же исчезали.

Немцы?

Мишка попробовал подойти к одной женщине в чёрном, которая с опущенной головой проходила мимо.

– А вы не видели…?

Женщина испуганно отшатнулась от него, молча замахала рукой, пробежала, юркнула в чёрную подворотню.

Другие немцы, гражданские мужчины, вежливо слушали Мишкины торопливые слова, что-то говорили ему в ответ, недоверчиво отворачивались и так же быстро уходили.

У большого, заваленного обломками кирпичных стен, перекрёстка Мишка увидал красноармейский патруль, радостно бросился навстречу.

– Здравствуйте!

– Стой! Стоять, я сказал!

Командовал старший, офицер, а двое солдат одинаковыми движениями наставили на Мишку автоматы.

– Не надо! Я же свой, я русский! Я только что из Москвы приехал!

Мишка не бросил улыбаться, поставил чемоданчик на землю, поднял руки.

– Откуда?! Из Москвы?

– Да.

– Документы есть? Руки можешь опустить.

Покопавшись под курточкой, в свитерке, Мишка достал свои документы.

Предъявил.

Офицер посмотрел на Мишкино лицо, на фотографию, тоже улыбнулся.

– По комсомольской путёвке приехал?! Работать?

– Так точно!

Мишка приложил руку к кепке.

– И брата искать.

– Как это? Он что, здесь пропал?

Мишка рассказал всё о пропавшем Славке.

Офицер внимательно слушал, рядовые молча стояли в стороне.

– Я сюда работать приехал. И брата искать. А вы по этой улице давно ходите? Ну, патрулируете?

– С зимы, как перевели нас сюда.

– С января?!

– Да пораньше ещё, я первый раз я в наряд по этой улице заступил самыми перед новогодними праздниками.

Офицер повернулся к патрульным.

– Акинфеев, мы с тобой первый раз сюда выходили в декабре?

– Так точно. Двадцать четвёртого.

– Вот, в декабре.

– Так может вы и Славку моего тогда, зимой, здесь встречали?! Он шестого января по этой улице утром должен был идти! А?! Не встречали?

– Какой он из себя?

– Молодой, на три года всего старше меня! Высокий, спортсмен. Одет был в тёплое серое пальто, шапка меховая, коричневая, тесёмочки сзади завязаны… И шарф ещё был у него! Красный, красивый такой, яркий!

– Нет, такого не видели, точно! Такой парень точно бы бросился в глаза, мы у него обязательно документы бы проверили. Нет, не встречались мы с твоим братом. А ты сам куда направляешься?

Мишка буркнул как о несущественном.

– На ремонтно-механический завод, там же, в комсомольской путёвке написано…

– Ах, да! Как добираться туда, знаешь?

Для верности Мишка достал из чемоданчика альбом, протянул офицеру.

– Вот, дежурный по станции мне нарисовал. Если что-то не так, то подправьте, пожалуйста.