Я открываю глаза. Седрик читает рэп прямо мне в лицо, повторяя одну строчку снова и снова:

– Я люблю шмалять из тачки, шмалять из тачки. Шмалять по прохожим, шмалять по прохожим.

Мои глаза закрываются. Глаза открываются. Брок в пушистом розовом пальто крушит пол кувалдой. Глаза закрываются. Глаза открываются. Хлоя гоняет по полу хомячков и морских свинок. Глаза закрываются. Глаза открываются. Хлоя снимает тарантула с моей шеи и хихикает. Я закрываю глаза.

На следующее утро.

Я просыпаюсь в той же самой кровати, выставленной в Sears, рядом с надувной сексуальной овцой вместо Хлои.

Я брожу по магазину Sears голый, в поисках новой одежды. Мои ирокезы уже в основном спущены, а готическая одежда испорчена. Пора искать новый образ.

Я надел трусы. Я не носил трусов уже много лет.

– К черту все, - говорю я, не утруждая себя другой одеждой.

Минимализм - это тоже стиль.

Весь торговый центр завален мусором. Не просто разгромлен, а разнесен в щепки. Здесь как будто взорвалась бомба, как на пустыре после апокалипсиса. Все забрызгано краской, обклеено туалетной бумагой, разбито кувалдой, перевернуто, сожжено, взорвано, измазано едой и мусором. Горы одежды, игрушек и мусора мешают пройти куда-либо. Из сломанного лифта валит дым. На центральной площадке установлена стереосистема, из которой доносится какая-то визгливая скрипичная музыка.

Идя босиком, я стараюсь не наступить на стекло или зазубренные куски металла. С балкона второго этажа, как капли дождя, падают гвозди. Запах гнилой вишни и гамбургеров растекается по моему лицу.

Спайдер стоит перед южным входом. Его голова опущена, он глубоко сосредоточен. Я иду посмотреть, как у него дела, но он отгораживается от меня. Он что-то бормочет про себя, как будто напевает.

Снаружи сотни людей по-прежнему смотрят в торговый центр. Их лица пусты и призрачны. Они кажутся ненастоящими. Как картонные выкройки. А мне, похоже, все равно, что они смотрят на меня в нижнем белье.

В фуд-корте, также представляющем собой разрушенную свалку из деревянных осколков, Седрик строит крепость из гамбургеров.

Брок смотрит на него.

– Ты думаешь, этот замок из гамбургеров действительно сделает тебя менее обыденным?

– Мне похуй, - говорит Седрик, перемазанный горчицей и жиром.

Джен раскрашивает поверхность стола цветными карандашами. Она побрилась налысо и разбила свой мобильный телефон. Даже брови выбриты. Она не накрашена. Ее одежда сделана из перьев.

Я подхожу к Броку. Он уже не в драной одежде.

– Ты можешь им поверить?
– спрашивает он меня.
– Чертовы пешки.

Мы берем печенье и кофе и садимся за стол.

– Я больше не буду играть в эту игру, - говорит он.
– Вчерашней деградации мне хватит на всю жизнь.

Он стучит кулаком по столу.

– Спайдер спалился.

– Ты не знаешь, что он убийца.

– Да. Я знаю, что он убийца. Я не собираюсь убивать его, пока он не придет ко мне, но я знаю, что это он.

Он отпивает из своего кофе, из-под его руки доносится ужасный запах.

– Он придет за мной следующим, и я буду к нему готов.

– Не будь так уверен, что это Спайдер, - говорю я.
– Насколько тебе известно, я мог бы быть убийцей.

– Я знаю тебя, - говорит он.
– Ты не убийца.

– Откуда ты знаешь?
– говорю я.
– Ты ничего обо мне не знаешь. Мы работаем вместе, но это не значит, что мы были друзьями.

– Я тебя знаю, - говорит он, прищуривая глаза и кивая.

Пора заняться чем-то безумным. Я не знаю, как безумие помогает нам вырваться из нашей формы, но все остальные делают это, так что я тоже должен.

Меня бьют по почкам тяжелым округлым предметом, и я падаю на пол.

Поворачиваюсь, хватаясь за спину.

– Красивые белые трусики, - говорит Хлоя.

Она стоит надо мной, на ней только футбольные наплечники, шлем викинга и самодельный страпон-фаллоимитатор. В руках у нее клингонский батлер, которым она только что била меня, как бейсбольной битой. К счастью, она использовала тупую сторону, но теперь ее лезвие нацелено мне в шею.

– Ты трахнул меня в задницу, - говорит она.
– Теперь моя очередь.

Сегодня мы с Хлоей влюбились друг в друга.

Мы провели день вместе, бродя по торговым центрам-апокалипсисам, как влюбленные у озера. Мне было больно от удара дубинкой по почкам и анального изнасилования, но после пары порций чая со льдом я пришел в себя.

– Здесь как в раю, - говорит она, указывая на окрестности своим батлером.

Она целует меня в сосок.

Мы идем смотреть фильм "28 дней спустя", надеясь, что сможем разобраться, как управлять проектором. Хлоя говорит мне, что это единственный хороший фильм который показывали в этом торговом центре за последние годы, и что все, кто говорил мне не смотреть этот фильм, - дебилы.