— А почему не твой старший брат?

— Я не знаю, Серафима, — покачал он головой. — Я пытался связаться со Стефаном, но он не отвечает мне. Наверное, он тоже считает, что я пропащий предатель.

— Ты не пропащий, ты дырявый, — усмехнулась я. — Скажи честно, у тебя есть другие штаны?

— Штаны? Причём тут штаны? — нахмурился он.

— При том, что владельцы замков в драных штанах не ходят, ясно тебе? Тебя вообще чему дома в детстве учили?

— Да всему, что надо, тому и учили. А тебя учили не только драться, но и про штаны? Не похоже.

— Неужели у меня тоже дыра на заднице? — изумилась я. — Вроде бы — пока нет.

— Воспитанная дама не говорит с мужчиной о дырах на заднице, — он тоже усмехнулся.

Что? Сейчас он у меня получит воспитанную даму. Получит прямо отсюда и по первое число.

— А что делает воспитанный мужчина? — поинтересовалась я как можно более невинно.

— Заботится о своей даме, — он продолжал усмехаться.

— У-у-у-у, — я прямо воодушевилась, потому что… потому что. — Наверное, каждый воспитанный мужчина укладывает даму спать на сено, потому что ему не пришло в голову, что в доме должна быть кровать. Ещё воспитанный мужчина, наверное, думает, что еда появляется у него в тарелке сама, и сам не готовит, а повара позвать ему, наверное, воспитание мешает. А питается он свежим воздухом и солнечным светом, не иначе. Или магической силой, как его костяной дракон. А ещё воспитанный мужчина носит одну и ту же рубаху, пока она на нём не треснет от грязи, надо полагать. Правильно, что уж тут о штанах-то говорить.

Я, конечно, ржала, но о вещах-то говорила о совершенно серьёзных. И если завтра нас ждёт поход в логово разбойников, то нам снова будет не до хозяйственных забот. Но если вдруг утром привалит обещанная подмога, то их же тоже нужно будет чем-то накормить!

Он тоже усмехнулся, а потом сказал:

— Не в бровь, а в глаз, леди Серафима. Да, я живу здесь не так, как подобает мне по праву рождения. Но если уж совсем откровенно, то я пока не уверен, что одно твоё присутствие поможет мне избавиться от весьма тяготящего меня проклятья.

— Тут твой прадедушка загибал про свадьбу, будто она поможет. Ну и не только свадьбу, а вроде ещё переспать можно, и тоже будет хорошо. Я, правда, не верю.

— Я не могу сказать, что безоговорочно верю. Вдруг легенды и истории, записанные в книгах — просто легенды и истории, не имеющие под собой ничего настоящего? Но без проклятья моя жизнь была бы лучше, уверяю тебя.

— Да ладно, я же понимаю, что ты не виноват и не специально себе его заимел, — отмахнулась я. — Всякое бывает. Бывает, люди рождаются уже с какой-нибудь болезнью. Вот и ты — родился с разновидностью болезни, да? Ты ж не сам её себе надыбал по пьяни, свалившись со своей костяной скотины в овраг, полный колючек и повредив… что-нибудь?

Он только вздохнул. А потом вдруг взял меня за руку и попытался усадить рядом… это оказалось больно, и я взвыла.

— Что с тобой? — испугался он. — Я… я же осторожно, да?

— Да. Это мой косяк — я забыла, что днём в деревне посадила занозу, от палки, которой отбивалась от разбойников.

Я поднесла к лицу ту ладонь — точно, сидит, родимая, толстенькая такая, и вошла глубоко, нужна иголка, чтобы зацепить и вытащить.

— Иголка есть? Заодно и штаны зашью.

— Иголка? Не знаю. Зачем тебе иголка?

— Сначала достать занозу.

— Я тебе и так достану, — он снова взял мою ладонь, тоже рассмотрел внимательно, потом достал из ножен хозный такой нож — с мощным лезвием и острым концом, и коснулся тем концом занозы, примеряясь.

Я испугалась — кто так делает-то, ножом не зацепить и не вытащить! Уже хотела заорать, но он осторожно тронул кончик занозы снова, и дальше одним непонятным мне действием реально вытащил её из моей ладони. Отложил нож, погладил ладонь. Ощупал ранку.

— Не целитель, поэтому заращивать будешь сама. А в следующий раз не забудешь о перчатках.

— Так у меня нет привычки к вашим занозистым палкам.

— А к чему есть?

Я усмехнулась.

— У меня в основном рукопашка. Ну, стреляю ещё неплохо.

— Лук, арбалет?

— Пистолет. Есть у вас огнестрельное оружие?

— Магическое, что ли?

— Нет, порох.

— Взрывать, что ли?

— Нет. Потом объясню. Давай, поворачивайся, показывай свой зад.

— Дался тебе мой зад!

— Вообще нет. Я уже говорила — ходи с дырой.

— Ладно, ладно, смотри, — он повернулся ко мне спиной и лёг на сено.

Ну точно, дыра, классическая — зацепил ткань, и она порвалась треугольником. И под шерстяными штанами были ещё одни типа льняные — там тоже была дыра, такая же, но поменьше. Мне стало совсем интересно, я отогнула все кусочки ткани и заглянула внутрь. Точно, на коже тоже дыра. Не такая, чтобы вот прямо кровотечение, но есть и кровь, и грязь. Дома я б обработала какой-нибудь перекисью и заклеила, а тут что делать?

— Скажи, вы раны чем обрабатываете?

— Эликсиром, — с готовностью отозвался он.