Пока он перечислял подаренные ханом вещи, один из черных слуг вытаскивал их из сундука, показывал и осторожно клал на землю. Всего оказалось около двадцати красивых и дорогих вещей. Такой подарок с честью можно было вручить какому-нибудь чужеземному государю, не то что простому беку.

– Все это ты должен сохранить и передать своему хозяину.

– Да, господин. Так я и сделаю.

– И помни: за каждую вещичку ты отвечаешь головой.

– Да, господин.

– Хорошо, если никто не будет знать об этом подарке.

– Никто не узнает, господин. Уверяю тебя.

В это время во двор вошли два человека: впереди - высокий и стройный молодец с холеной черной бородкой и длинными усами, позади - низкорослый и толстый, с безволосым круглым лицом. Оба были богато одеты, а пальцы их рук унизаны красивыми перстнями. Чиновники и слуги почтительно и низко склонились, и Михаил вместе с ними.

Высокий что-то сказал пожилому чиновнику, смотря на Михаила. Тот быстро ответил, но Ознобишин не расслышал слов. Высокий вельможа спросил:

– Векиль, ты урус?

– Да, господин.

– Как тебя звать?

– Озноби.

Высокий повернулся к низкорослому и поговорил с ним тихо о чем-то, затем поманил пальцем Михаила:

– Подойди сюда!

Ознобишин сделал три шага и остановился перед высоким.

– Вспомни: отводил ли ты когда-нибудь до караван-сарая от дома Нагатай-бека ишака, на котором сидела женщина?

– Как же. Отводил.

– Что это была за женщина?

– Откуда мне знать, господин? Я не видел её лица. Оно было под чадрой.

– Ближе! Ближе!

Теперь Михаил оказался подле толстяка. Этот человек имел безмятежное, как поверхность глубокого омута, широкое лицо - ничего нельзя было прочесть на нем. Однако внимание, с которым тот разглядывал его, встревожило Михаила. Пожалуй, в течение целой минуты вельможа не сводил с Михаила своего взгляда, отчего тому сделалось не по себе.

Но вот наконец толстяк шевельнулся, моргнул ресницами, ничего не сказал, развернулся и медленно удалился. Это было более чем странно. Михаил пожал плечами, теряясь в догадках. Ему было и невдомек, что мгновение назад перед ним стоял сам хан Кильдибек.

За толстым вельможей ушел и высокий. Однако через некоторое время он возвратился и позвал пожилого чиновника. Оба скрылись за дверью. Вскоре пожилой чиновник появился снова, важный и строгий. За ним шли двое белых слуг в чалмах и красных шароварах и туфлях с загнутыми мысками; каждый из них нес по два тяжелых кожаных мешочка с желтыми шелковыми завязками, скрепленными большой восковой печатью. По звяканью металла, который послышался, когда слуги положили мешочки к ногам Михаила, он определил, что в них монеты, много монет, и, судя по печати, взяты они из ханской казны.

Чиновник сказал:

– Этот дар хана Кильдибека - тебе, урус!

Михаил не произнес ни слова - удивление его было беспредельным.

– Этих денег вполне хватит, чтобы выкупиться на волю.
– Затем чиновник повернулся к черным и белым рабам: - Помогите донести до ворот!

Ознобишин согнулся в низком поклоне.

Когда все было погружено на арбу, Михаил спросил молодого чиновника, сопровождавшего его вместе с рабами до арбы:

– Скажи, уважаемый, кто это так долго разглядывал меня?

Последовал короткий ответ:

– Хан! Да будет он вечен под этим небом!

– Будет вечен!
– повторил Михаил, хлестнул мула концами вожжей, и арба покатила, поскрипывая колесами.

Никто в усадьбе не узнал, зачем Михаил ездил во дворец и что привез. Один лишь Костка был посвящен в эту тайну, так как помогал перетаскивать драгоценный груз из арбы в Михаилову каморку. Только теперь Ознобишин понял, что в то солнечное, ясное и счастливое для него утро он отвез к караван-сараю на осле под женской одеждой не брюхатую бабу, как считал долгое время, а прямого потомка Чингисхана - хана Кильдибека.

Он и Нагатай-бек спасли хана Кильдибека, и добрый хан щедро отблагодарил обоих: одному преподнес драгоценные дары, другому - тысячу серебряных монет. Да на эти деньги не только приобретешь волю, но и накупишь различных товаров для хорошего торгового дела. Кто мог помышлять о такой удаче?! Поистине, Господь вознаграждает его за мучения!

Михаил с нетерпением ожидал приезда Нагатай-бека, ибо только от него зависело исполнение его желания, но тот, как назло, не ехал. Давно уже собран урожай. Хорошей пшеницей, ядреным ячменем и просом заполнены доверху закрома. Вот пожелтел и пожух лист, клубистые тучи с севера принесли с собой холодные дожди.