и полюбоваться видом из окна эркера. Пейзаж снаружи представлял собой

идиллический пляж с белым песком и чистейшей водой. Зрелище показалось мне

знакомым, хотя я не могла вспомнить откуда. И снова мой взгляд привлек едва

заметный зеленый огонек в дальнем конце причала. С такого расстояния он был

микроскопическим, поэтому я подошла ближе, чтобы рассмотреть его получше.

Как только я узнала причал, меня словно ударили под дых. Я почувствовала, как

почва уплывает из-под ног.

— Это пляж...

— Да, это частный пляж, принадлежащий Шато в Хемпстеде. - Подтвердил он без

промедления, как будто ждал, что я узнаю его.

В моей голове стало совершенно пусто. Несколько мгновений я не могла заставить

себя отреагировать. Район с самого начала был узнаваем, потому что находился

недалеко от места проведения свадьбы Милана. По той же причине вид из этого окна

показался мне знакомым: оно выходило на пляж, где мы с Акселем... Я закрыла глаза, чтобы отогнать слишком болезненный образ.

Мне пришлось приложить усилия, чтобы снова заговорить.

— Как это возможно?

Аксель бросил папки на стол и подошел к окну.

— Местная недвижимость редко выставляется на продажу. Когда я нашел дом

напротив Шато в Хемпстеде, я сразу им заинтересовался.
– Он говорил спокойно, как

будто в этом не было ничего особенного, не подозревая о том, что взорвал мою жизнь

информацией, которая продолжала падать, как бомбы. — Но когда я увидел этот вид

на пляж, я понял, что должен купить это место любой ценой.

Он стоял рядом со мной, глядя на тот же слабый зеленый огонек вдалеке. Мне стало

интересно, мелькают ли в его голове те же образы, что и у меня.

Вопрос «почему» вертелся у меня на кончике языка, но озвучивать его не было

необходимости. Аксель смотрел на пляж, когда создавал музыку, потому что тот был

его музой, как воспоминания о нем - были моей на протяжении многих лет.

— Пия?

Я покачала головой, понимая, что моя отрешенность отвлекла меня от того, что он

сказал.

— Прости, что?

— Присаживайся.

Я взглянула на офисное кресло, которое выдвинул Аксель. Подавив меланхолию

тяжелым вздохом, я подошла и села в него. Аксель с громким стуком положил передо

мной стопку документов - те, что его сотрудники собрали с пола, - и сел на край стола.

— Что это?
– Я уставилась на кипу бумаг и замерла, обнаружив надпись «Ходатайство

о разводе», выгравированную сверху.

Какого хрена.

— Заявление о разводе. - Объявил он, хотя я уже и так все поняла. — Подпиши

документы, и мы отправим их Амбани к концу недели. Мои адвокаты изучили его

активы. Они считают, что мы сможем ускорить бумажную волокиту и процедуру

развода, если ты заявишь, что тебе ничего от него не нужно. Опека будет более

серьезной проблемой...

Мое тело отреагировало раньше, чем разум успел обработать слова. Я вскочила с

кресла и одним быстрым движением смела со стола пачку документов, крича:

— Как ты смеешь?

Аксель холодно наблюдал за тем, как бумаги слетают со стола и приземляются на

пол.

— Это то, что ты хотел мне показать?

Я задыхалась, раздражение нарастало с каждым словом.

Моя кровь кипела от ярости. Каждый раз, когда я смягчалась по отношению к Акселю

и проявляла к нему хоть каплю человеческого сострадания, он принимал это за

слабость и пытался пройтись бульдозером по моей жизни. Он имел наглость обсуждать

вопрос об опеке над моим ребенком, составил от моего имени заявление о разводе и

хотел, чтобы я вручила его своему мужу. Серьезно?

Я думала, что мы заключили кратковременное перемирие, предаваясь

воспоминаниям о душераздирающем прошлом. Все это было фарсом. Моменты

передышки были не более чем изощренным трюком, призванным застать меня

врасплох. Он был мастером манипуляций. Конечно, он организовал какой-то обман за

моей спиной. Эта мысль только подстегнула мой гнев.

Моя вспышка не произвела на него никакого впечатления, и Аксель не стал поднимать