Слово не воробей. Едва сдержала рвущийся из глотки мат, но вовремя успела сладить с гневом. Вот же ж кошка драная!

— Щедрое предложение, Ольга. Но, пожалуй, откажусь. Не стоит дискредитировать твоё имя. Ты и без того находишься между молотом и наковальней, попасть в опалу императрицы — всё равно что смертный приговор подписать!

Мысленно показав язык Василисе, так же мысленно и выдохнула!

Старик тут же вырос в моих глазах. Да какой он старик, Василиса права. Занятный персонаж. Форменный брутальный самец, не лишённый благородства. А этот милый шрам через щёку — сразу видно, что боевой. Невольно закусив губу, отвернулась. Негоже девице так пялиться на мужика. Как только я это сделала, разум пронзила мысль о коварной манипуляции. Какая всё-таки хитрожопая тварь, чуть на мякине не провела. Тихо ругнувшись, поставила полную блокировку сознания, заперев Василису в клетку. Пусть подумает над своим поведением!

— Пора нам, Григорий Ефимович, загостились мы в десятке, спутники устали. Если позволишь, я приглашу ребят в дом, а ты прими личину, не нужно, чтобы тебя посторонние видели.

— Пора, голубушка, пора. Всё, что потребно, я сказал. Ответов на свои вопросы не получил, их, напротив, прибавилось. Питаю надежду, что настанет тот час, когда ты мне раскроешься полностью. — Колдун взглянул на меня просительно, будто я прямо сейчас возьму да проникнусь медовыми речами и выложу правду-матку.

Ага, держи карман шире. Хрена с два я кому доверю тайну, которая мне даже не принадлежит. Инструкций от системы не получала, но чуйка подсказывает, что с этим лучше не спешить. Может, и хороший дядька, Распутин, только вот далеко не простой он человек. Опасный тип, с ним нужно держать ухо востро.

Рассиживаться в избе колдуна не стали. Соратники даже от предложенного чая отказались, настолько обрадовались известию о скором возвращении домой. А мне почему-то стало грустно. Несмотря на боль, вонь и грязь, я успела сжиться с аномалией. Не знаю, как точно описать чувства, накатившие на меня перед переходом, — будто мужа-забулдыгу бросаю на произвол судьбы. Пусть он пьян и вонюч, лупит смертным боем, а всё же свой, родной!

Вместо прощания, Распутин протянул карту древних подземелий Москвы — где-то там, под многочисленными ветками метро, мы и выйдем. Дело за малым: не свернуть шею и не захлебнуться дерьмом канализаций, но уж если старик прошёл, то чего нам, молодым, переживать.

Заметила на карте точку, помеченную крестом, на вопрос «Что это за метка?» колдун лишь осклабился лукаво: сама, мол, проверь — не пожалеешь, пусть будет платой за вызволение из узилища. Запахло очередным блудняком, захотелось тут же замазать чёртов крестик, но, как ни силилась, любопытство перевесило здравый смысл. Заскочим по пути, там всего-то крюк в пятнадцать километров, для бешеной собаки не расстояние!

Шагнула в брешь первой, за мной Лопухина, следом графини, замыкающим Безобразов. Что тут сказать?.. Из говна да в говно, по самую грудь. Огляделась по сторонам: кругом кирпичные стены, низкий сводчатый потолок — старинный коллектор, впереди несколько километров пути. Выдав артефактные капли товарищам, шагнула навстречу тьме.

Карту извлекать нужды не было, я запомнила её как «Отче наш». Опыт хождения по болотам сгодился и здесь: смрад московских подземелий нюх не терзал, поганая вода гадливости не вызывала. Уровень порой поднимался так высоко, что приходилось плыть, а иногда и нырять в гнилую жижу. Несмотря на всё прелести столичных катакомб, я не услышала ни одного слова недовольства. Команда была сосредоточена на цели, движения чёткие и собранные. Поторапливать никого не пришлось.

Товарищам выдала тактические ножи, а сама вооружилась вакидзаси. В тесном пространстве лучше оружия, чем вспомогательный меч, не придумать. Спустя два часа и бесконечную череду заплывов на короткие дистанции уровень пола наконец-то стал подниматься. Через пару сотен метров мы выбрались на сушу, если можно наречь сушей илистую муть, кишащую всякими гадами. Особое омерзение вызывали сколопендры размером с ладонь и жирные мокрицы.

За спиной раздалось похрустывание, будто кто-то семечки тыквенные лузгал. Заинтересовавшись, обернулась и едва не вывернула наружу съеденные пряники.

Лопухина — чтоб ей пусто было! — сноровисто ловила на ходу упитанных водяных клопов, отрывая насекомым лапки, закидывала в рот, с аппетитом хрумкая хитином. Компанию ей, как ни странно, составил Роман.

Евдокия щедро делила улов с графом, и, кажется, парень был не против пикантного угощения. На болотах я ушла в себя, упустив из виду момент, когда графиня, покусав Безобразова, обратила горемыку в свою веру. Был аристократ — и нет аристократа!

Высший свет навсегда потерял родовитого члена, а я, похоже, обзавелась подающим надежды разломщиком из аристо. Такие на дороге не валяются. Не исключено, что молодой графёнок сыскал спутницу жизни в лице милфы-графини. Вот и ладушки, мне канители меньше. Тут тебе и пригляд, и воспитание подрастающего поколения от ведущего выживальщика империи. Ещё раз взглянув на то, как Лопухина подкармливает Романа, порадовалась в душе за формирующуюся на глазах ячейку общества.

Сама не заметила, как мы поднялись на уровень выше. Стало значимо суше, но появились вездесущие крысы. Первую атаку едва не проворонила. Большая хвостатая гадина за малым не вцепилась в щёку. От неожиданности чуть штаны не обмочила, — тут же выместив злость, разорвала тварь на две половины. На содеянном не остановилась: отжав тушку досуха, сформировала небольшую сферу.

Следующие семь крысюков пали от крови товарки, а затем понеслась душа в рай! Волна за волной! Отбитый налёт, сухой отжим, ещё один, и так раз за разом, пока мне не надоело переводить ресурс источника понапрасну. Спустив Фенрира с поводка, то есть Булю, умыла руки, и дело пошло на лад.