– Возможно, именно этого я и боялся. Она отставила поднос и присела рядом со мной, глядя, как я пробую напиток и одобрительно киваю.

– Странный вы человек, - промолвила она.
– Удивительно, как вы живы до сих пор в своем диком мире. Кстати, откуда уверенность, что я ничего не добавила в стакан?

– А также в бутерброды с сыром или кофе?
– Я улыбнулся.
– Не забывайте, я удостоверился, что вы не пронесли на борт ничего безвкусного, бесцветного и смертельного. В рундуке с красками имеются кое-какие яды - я использовал их против тараканов - но, во-первых, у вас не было времени ознакомиться со всеми наклейками, а во-вторых, вряд ли вам удалось бы отыскать что-либо такое, что я не успею почувствовать, прежде чем оно меня прикончит. К тому же, в настоящее время я исхожу из предположения, что верна моя третья догадка,и вы не задумали убийства.

– Раньше бы вам до этого додуматься, - хмуро заметила она.
– У меня в багаже и правда не было ни яда, ни взрывчатки. Всего лишь красивая, дорогая одежда и духи, способные одурманить любого мужчину. Хотя, с другой стороны, - какая разница? На вас они все равно не произвели бы ни малейшего впечатления...

Я улыбнулся.

– Но вы не сдаетесь, правда? Моете мне посуду, услужливо подаете мартини, называете меня странным человеком... Пытаетесь ублажить меня лестью. Все мужчины любят, когда их обслуживают и любому мужчине приятно услышать, что он странный - слово не менее популярное, чем "опасный". О чем вы прекрасно знаете. Так вы намерены остаться на яхте и поработать надо мной еще какое-то время?

– До тех пор, пока вам не надоест наблюдать, как мои бесстыдные попытки глупо разбиваются о неприступную стену вашей целостности.
– Она поднялась и прошла к двери правого борта, ближайшей к причалу. Дверь была открыта, и она остановилась, глядя наружу и глубоко вдыхая ночной воздух.
– Тучи расходятся, похоже, будет прекрасная ночь.
– И, помолчав, продолжала: - Трумэн считал здешний ресторан одним из лучших на побережье, он утверждал, что они сказочно готовят уток, да и рыба у них превосходная. Могу я отплатить за ваше гостеприимство приглашением на обед, мистер Хелм?

– Вы все-таки отыскали ключ к моему сердцу, миссис Фанчер. Обожаю уток. А потому с превеликим удовольствием принимаю ваше предложение. Между прочим, позвольте обратить ваше внимание на одну вещь.

– Да?

– Никоим образом не оспаривая ваших профессиональных навыков, позволю себе заметить, что человек моей профессии никогда бы не остановился так, как вы - на фоне яркого света.

– Не представляю, у кого может возникнуть желание в меня стрелять. Разве что у вас, если вы почувствуете, что вашей чистоте угрожает мое неотразимое очарование или утка, поданная на обед.

Она повернулась и посмотрела на меня.

– Вы сообразительный человек, мистер Хелм.

– И еще странный, не забудьте добавить - странный.

– Вы не ошиблись. Я явилась на яхту, чтобы вас соблазнить. Роджер явно впустую тратит деньги на своих грозных профессионалов.

Мне припомнилось упоминание Лори о скользком типе, именуемом Роджер Хассим, который стал причиной ссоры между ее мачехой и отцом - Трумэну Фанчеру даже пришлось воспользоваться услугами частного детектива, чтобы доказать наличие между ними любовной связи. Однако момент представлялся не самым подходящим для выяснения подробностей.

Дороти Фанчер тем временем продолжала:

– Кто бы мог подумать, что уничтожить эту посудину окажется так трудно. Тем не менее, их девчонка дважды провалила задание - видимо, она лучше умела расправляться с людьми, чем с судами. Потом появился ты, и она умерла. Умер и один из ее коллег, а вместе с ним двое наших, которые отправились на этом дурацком катере. Четыре покойника, а если считать жертвы блондинки, - то шесть, и все безрезультатно! История начинала походить на плохую шутку. Пора было испробовать другой способ, мой способ. Я намеревалась вскружить вам голову, превратить в беспомощного раба...

Она замолчала. Странная, темная полоска внезапно появилась у нее на виске, прямо под шикарным тюрбаном черных волос. В то же мгновение снаружи донесся негромкий хлопок оружия с глушителем. Я вскочил на ноги, выбираясь из-за углового столика, и видя, как Дороти Фанчер беспомощно оседает на короткие ступени, ведущие на палубу.

Чтобы выбраться из рубки, мне пришлось переступить через ее тело. Что я и сделал, не теряя времени на выяснение того, насколько она пострадала - если мертва, ей уже не помочь, а если отделалась несмертельной раной в голову, то нуждается в помощи нейрохирурга или перевязке, в зависимости от тяжести раны. И то, и другое может подождать несколько минут. Ухватившись за сваи, я взобрался на дощатый настил в паре футов над уровнем палубы, в глубине души надеясь, что людей, которые стреляли в Дороти Фанчер, не заинтересует мишень, именуемая Мэттью Хелм. Выстрелов не последовало.

Скеферс не похож на обычные гавани с выступающими пирсами и эллингами для судов, здесь попросту пришвартовываешься к чрезвычайно длинному причалу, протянувшемуся с одной стороны канала параллельно берегу. Он слегка отступает от берега, чтобы обеспечить глубину, достаточную даже для самых больших яхт. С землей и располагающимися там административным зданием, рестораном и душевыми причал соединен несколькими короткими мостиками или переходами. Две яхты были причалены впереди нас и с полдюжины всевозможных судов, парусных и моторных, располагалось за кормой, включая трехэтажный плавучий дворец более шестидесяти футов в длину.