Шрифт:
Ему предстояла новая кропотливая работа, но он чётко знал, что ему надо. Глаза забегали по первым строкам выплывшего окна, а губы сами собой растягивались в хищную улыбку…
Третий вечер подряд, приходя с базы отдыха домой, Евгения натыкалась лбом на закрытую дверь в комнату сына. Зная характер своего Вани она не пыталась входить, она даже не стучалась, опасаясь вспышки гнева. Иван ненавидел когда его отвлекали от того, во что он углублялся. Евгения готовила ужин, занималась домашними делами и хорошо если пару раз за вечер видела как Иван с ошарашенными от долгой работы за монитором ноутбука глазами выходил из комнаты, чтобы сходить в туалет и проглотить что-нибудь из съестного. Причём Евгения замечала, что сын не обращает внимание на вкус употребляемой еды, один раз он, перепутав, проглотил сырую котлету, но лишь запил её сладким чаем и вернулся в свою комнату. Так прошёл один вечер, потом второй, а на третий изможденный Иван вышел из комнаты и все-таки ушёл из дома куда-то по своим делам.
Пользуясь случаем Евгения прошла в его захламленную комнату, включила ноутбук и на рабочем столе тут же всплыло не выключенный сыном сайт, касающийся высылки из СССР каких-то людей в 1918 году. Рядом лежал испещренный датами, фамилиями, городами и адресами блокнот. Что-то было подчеркнуто или обведено, через страницы были протянуты стрелочки, соединяющие те или иные фамилии.
Евгения глубоко вздохнула и покинула комнату.
Вернувшись, Иван вновь возобновил поиски в интернете, вновь защелкала мышка и заскрипела по блокноту шариковая ручка.
На следующий день Евгения и Иван сели в мамин белый «BMW» и вместе поехали по бюрократическим делам и пользуясь тем, что, сидящий рядом на пассажирском сидении сын открыл для восприятия внешней информации решила поговорить с ним начистоту.
– Вань, – тихонько позвала мама, на пару секунд оторвав взгляд от дороги. – Вань, нам надо поговорить. Вань, ответь, чем ты теперь занят в интернете?
– Мам, отстань. Давай потом…
– Ведь ты нашёл, что хотел, – продолжала мать, – что теперь-то ты ищешь?
– Да так… Мам, я тебе потом расскажу.
– Вань я знаю, что ты встречался с дядей Гогой.
У Ивана тут же остекленел взгляд.
– Откуда ты знаешь?
– Илаев рассказал. Ты же знаешь, у Владимира Игоревича язык без костей, он не умеет помалкивать, – Евгения перестроилась на левую полосу. – Он видел Гогу на территории базы. Скажи, что он от тебя хотел, о чем вы говорили, Вань? Вань, не молчи! Я должна знать, что ему от тебя нужно!
Но Ваня молчал. Молчал он и тогда, когда, теряющая терпении мать требовала, что бы он рассказал ей о причине, по которой из Москвы прилетал Георгий Львович Спасибова. Не добившись никакого вразумительного ответа Евгения Спасибова повернула машину на улицу, ведущую на противоположную сторону от того места, куда они спешили.
– Вчера меня вновь вызывали на допрос по поводу исчезновения следователя Дежнева! – говорила она, резко поднажав на газ. – Дело ведёт какой-то татарин, который так на меня смотрел, будто мечтал содрать с меня шкуру. Это очень опасный человек, Иван. Он что-то обнаружил и почему-то опять взялся за нас. Я чувствую, что нам грозит что-то плохое.
– Что ты ему рассказала?
– Он вновь интересовался про Нечипоренко. Мне нечего ему сказать кроме того, что я уже много раз повторяла пропавшему Дежнёву, но он мне не верит. Потом он допрашивал меня о пропавшем Феде и снова я как дура ничего не могла сказать! А потом еще вспомнили и Дежнева. И опять я только «му» да «му». Как считаешь, Вань, что теперь обо мне думает этот татарин?
– Почему он допрашивает именно тебя, мам? Почему не меня?
– Потому что все три исчезновения так или иначе связаны со мной. И кроме того… – Евгения повернула машину направо. – Татарин спрашивал о Вирааиле. Он считает, что это человек и у меня есть причина его скрывать.
– Так скажи правду.
– Нет.
– Откуда им известно о Вирааиле. Кто мог им рассказать? О нем знают человека два-три.
– Илаев знает, он и брякнул случайно ещё Дежневу. Я же говорю – у Владимира Игоревича язык без костей. – Евгения остановилась на светофоре, перед ними гуськом стояли с дюжину автомобилей. – Вань, Вирааил – это мои личные дела, лучше скажи, что вы с Гогой задумали! Что вы замышляете, сын?
– Он меня заманивал в свою партию, – осторожно подбирая слова, проговорил Иван.
– В какую ещё партию? Что за чепуха? И ты вступил?
– Э… Нет.
– Опять ты что-то недоговариваешь, Вань! Я же вижу! Мне все это очень не нравиться, я волнуюсь! Я не знаю, что ты замыслил, Вань, но чует моё сердце – добром это не кончится. Порой ты себя так ведешь, так смотришь, что пугаешь меня, Вань. Я тебя таким начинаю бояться… – впереди загорелся зеленый и автомобили потихонечку принялись один за другим трогаться с места. – Скажи, что ты не причастен к Нечипоренко и Дежневу. Вань, ну что ты опять молчишь!
– Так и ты молчишь, когда тебя расспрашивает о Вирааиле! – не выдержал Иван.
– Стоп! Я молчу потому что мне есть что скрывать. Значит и тебе есть что скрывать… Ну-ка, сын, отвечай по-хорошему!
Они пересекли перекресток и влились в общий поток.
– Мам, я… Не хочу впутывать тебя… Я сам все сделаю…
– Что сделаешь?
– Просто доверься мне, мам. Не расспрашивал, прошу тебя. Не заставляй меня врать. Да, я кое-что задумал и я начал к этому готовиться, но тебе лучше об этом не знать. Так будет лучше для тебя, мам. Занимайся своими делами и просто знай, что если я что-то затеял, я обязательно этого добьюсь любыми способами. А ты, мам, просто подожди. Потерпи, мам. Поверь мне, не за горами нас ждут большие перемены.