– Пошли, – буркнул я, – надо что-нибудь поесть.

Не считая самой еды, которая оказалась неплохой, происходящее мало походило на обед, И ни с чьей стороны не последовало предложения подольше посидеть за кофе. Расплатившись, мы вышли в темноту. Дождь все еще шел, поэтому мы бегом ринулись к себе. Я отпер дверь ее номера, включил свет, закрыл дверь и прислонился к ней спиной.

– Послушай, малышка.

– Я не малышка, – возразила она.

– Ладно, – не стал я спорить. – Тогда Барбара.

– Что ты хочешь сказать?

– Кстати, мое имя Пол.

– Ну и что, Пол?

Я плотно прижался к двери. Не та тема, на которую легко говорить.

– Послушай, мне надо кое-что тебе сказать... – начал я и остановился. Ладно, была не была, надо продолжать. – Ты читала старую книжку Хемингуэя, Эрнеста Хемингуэя про бой быков? Там еще о нимфоманьяке, еврее, пострадавшем особым образом? Ну, однажды на охоте со мной случился инцидент... – Я увидел, как ее глаза слегка расширились. Барбара не шевелилась. – Он ходил, говорил, спал, ел как нормальный человек. Практически был способен на все, за исключением одного – секса. Надеюсь, ясно мне удалось себя обрисовать? – Я откашлялся. – Подумал, тебе не мешает про это знать. Не хочу, чтобы во сне тебя терзали всякие страхи. Так что, видишь, с моей стороны никакой угрозы. Кроме того, во многих штатах, включая наш, это серьезное основание для развода. В общем, думаю, я дал исчерпывающий ответ на многие твои вопросы. А теперь ложись и не жди меня.

Я оторвался от двери, нащупал ручку замка, повернул ее и вышел.

Мы приехали с Кэпитал-Сити около десяти часов следующего утра. Все время шел дождь, но, когда на Вестерн-бульваре мы проезжали мимо Стрелкового клуба, неожиданно выглянуло солнце. Указав на вывеску, я сообщил:

– Вот здесь мы испытываем наши ружья.

– О!

Еще через десять минут мы были у дома. Я остановил машину на обычном месте – напротив мастерской. Под горячими лучами солнца улица уже подсохла. Все выглядело свежим и чистым, только у меня голова раскалывалась от боли. Я отнес чемоданы в квартиру, поставив их у подножия лестницы, и тут же сделал еще ходку за мелкашкой для охоты на сурков и прочей поклажей. «Спрингфилд» и «Пи-38», доставшийся мне от Уити, я забросил в болото еще в сорока милях от города. Образно говоря, я хотел спрятать все концы в воду, но теперь начал сожалеть о сделанном. Если меня вычислят, то обойдутся и без всяких вещественных доказательств. А между тем два хороших ствола обречены просто ржаветь. Я был зол как черт и одновременно ощущал себя полным дураком. Незачем было так напиваться прошлой ночью.

Я остановил Барбару, едва она начала подниматься по лестнице.

– Давай зайдем в мастерскую, познакомлю тебя с ребятами. Она помедлила у двери, ошеломленная видом верстаков, токарного станка, грудой оружия по углам и в пирамидах. Я провел ее вперед.

– Ни к чему не прислоняйся. Здесь все в масле. Этот подающий надежды юноша – Джим Хайнс. А этот «стройный» парень сам Густав Хоффмайер. Ребята, представляю вам миссис Найквист. Можете называть ее Барбарой.

Последовала сцена, вполне соответствующая таким обстоятельствам. Они были очень удивлены, но повели себя замечательно. Начались рукопожатия, похлопывания по спине и поздравления. А когда наконец мы собирались уходить, меня окликнул Хоффи:

– Ох, совсем забыл! Твой друг просил тебя позвонить, когда объявишься.

– Какой друг?

– А как много у тебя друзей, Пол? Тот здоровенный, с луженой глоткой. – Густав не жаловал Карла Гандермэна.

– О'кей. Спасибо, Хоффи.

Барбара понесла вверх по лестнице чемоданы, а я следом за ней поволок остальную поклажу. Покидая свою берлогу, я защелкнул замок в двери, и сейчас, стоя рядом со мной, ей пришлось подождать, пока я не отопру его. Мы посмотрели друг на друга, думая, по-моему, об одном и том же. Я поставил на пол все, что держал в руках, потом забрал у нее чемоданы и опустил их тоже.

– Какого дьявола! – вырвалось у меня. – По крайней мере, хоть это мы должны сделать по правилам!

Я подхватил Барбару на руки и перенес ее через порог. Поставив на ноги, вернулся за багажом. Когда я занес в комнату все, она по-прежнему стояла на том месте, где я ее оставил, и озиралась вокруг. Внезапно комната потеряла для меня всю свою привлекательность, хотя прежде обычно я чувствовал себя в ней уютно. В отчаянии я предложил:

– Если этот лось тебя смущает, отнесу его вниз. Мне всегда казалось, что чучело сделали немного мрачноватым, хотя эта зверюга не выглядела милой и тогда, когда перла на меня.

– Он что, напал на тебя? Вот уж никогда не знала, что лоси опасны.

– Я тоже этого не знал, иначе предпочел бы иметь дело с самцом. – Тут я прочел в ее глазах вопрос и ухмыльнулся. Пожалуй, ничего страшного, что я перед ней исповедался. Барбара отнеслась к случившемуся со мной не так плохо, как я ожидал. – Нет, я пострадал не из-за этой лосихи. Тогда мы охотились на вепря. Я не держу его в качестве трофея... Ну, кухня вон там... Плита, холодильник работают – это все, что могу о них сказать. Спальня, гостиная, ванная, чулан. Южная сторона, масса солнечного света и железная крыша, гарантирующая в этой квартире летом сущий ад. В окне спальни установлен большой вентилятор, который слегка помогает, когда жара становится совсем невыносимой. – Она подняла свой чемодан, и я указал ей на нужную дверь. – Вон туда. Спальня полностью в твоем распоряжении. А теперь извини, мне надо срочно позвонить.

Карла не оказалось ни в офисе, ни дома. Наконец я нашел его в «Палм-Инн», гостинице, принадлежащей ему и находящейся за городом.

– Ты что, вздумал со мной шутки шутить, приятель? – проревел он в трубку. – Какого дьявола?!

– Потише ты, горлопан, – осадил я его. – У меня со слухом все нормально.

– Что это за гениальная идея отстреливать моих ребят?

– Если бы я стрелял в них, сегодня ты уже хоронил бы своих холуев. А пара шин тебя не разорят. Но что это была за дурацкая идея похищать мою девушку?