Проект ИКАР. Накануне закрытой беты

Аннотация

Все началось, когда странный щуплый паренек выручил нас по-крупному, и даже спас жизнь моей напарнице, поставив на кон свою. Так я впервые увидел человека с крыльями. И вот теперь я сам икар. Вернее – только постигаю, эту нелегкую науку избранных. Казалось бы, в чем проблема для молодого спортсмена, освоившего в реале не одну дисциплину? Оказалось, что все не так просто, как я себе представлял.

Annotation Все началось, когда странный щуплый паренек выручил нас по-крупному, и даже спас жизнь моей напарнице, поставив на кон свою. Так я впервые увидел человека с крыльями. И вот теперь я сам икар. Вернее – только постигаю, эту нелегкую науку избранных. Казалось бы, в чем проблема для молодого спортсмена, освоившего в реале не одну дисциплину? Оказалось, что все не так просто, как я себе представлял. Проект ИКАР. Накануне закрытой беты Глава 1 Новичок в Инкубаторе Глава 2 Тестировщики Глава 3 Личинка Интерлюдия 1 Глава 4 Далекий северный город Глава 5 Неудачи Глава 6 Прощай тест? Глава 7 Сапсан Глава 8 Наставница Глава 9 Научи меня летать Глава 10 Убежище Глава 11 Утро красит... Глава 12 Ученические будни Глава 13 Как тебе в Икарах? Глава 14 Слетики Глава 15 Все тот же северный город Глава 16 Слетики. Продолжение Глава 17 Поговорим? Глава 18 Пчелки-Веточки Интерлюдия 2 Глава 19 Опять убежище Глава 20 Борисыч Глава 21 Парение и махи Глава 22 Тяжело в учении? Глава 23 Поворотики Глава 24 Почти икар Глава 25 Небо Эпилог и интерлюдия Послесловие автора ко второй книге Проект ИКАР. Накануне закрытой беты Глава 1 Новичок в Инкубаторе Первыми, как обычно, появились телесные ощущения: стою босыми ступнями на чем-то твердом и теплом, лицо и шею ласкает приятный ветерок. Традиционно слух запоздал на полсекунды: — Какого ... резаешь?! Ты совсем ...бил?!! — Не ссы ... Капустин! ... отпустят! — Где-то над головой обрывки веселой перебранки. Еще миг, и перед глазами наконец-то отплясались кляксы и искры. Та-а-ак... и куда меня занесло? Стою на краю сравнительно небольшой (футбольное поле в длину и то больше) площади, на другой стороне одиноко высится башня. На ум, почему-то, пришла Пизанская, хотя эта, вроде не падает. Шириной площадь была футбольному полю под стать. Сквозь ветер опять долетели неразборчивые крики. Автоматом повернулся на звук, поискал глазами источник. Справа площадь ничем ни ограничивалась. Просто тянулась, тянулась, да и обрывалась как отсеченная ножом. С моего места было видно, что дальше начинается узкая, стиснутая высокими горами долина. А над обрывом, ближе, дальше, на разной высоте парили икары. Хотя это я уже знаю, как называются эти крылатые существа. А так, с виду — человек человеком, только крылья из-за спины, и ноги... До щиколотки они вполне человеческие. Но вместо стопы — птичья лапа. Впрочем, с расстояния и не заметишь, крылья забирают на себя все внимание. Летунов оказалось не мало, я насчитал десятка полтора. От увиденного даже дух захватило, забыв обо всем, принялся разглядывать. Вон один, забрался выше всех. Высоко, наверно выше не только двенадцатиэтажки, или труб ТЭЦ, что стояла неподалеку от родительского дома. Как бы не повыше Останкинской башни. И кружит, кружит, кружит, как какой-нибудь орел, выглядывающий добычу. Большинство остальных ходят челноком туда-сюда вдоль обрыва, на разной высоте, долетают до какой-то, невидимой мне границы, и назад. А вдали, в долине еще парочка гоняется друг за другом, как играющие птицы: усиленно машут крыльями, то заходят один на другого сверху, то наоборот подныривают, уворачиваются. Играют в воздушные салочки. Присмотрелся к летающим, благо зрение у меня теперь — сам себе завидую. Первое, на что обратил внимание — крылья у всех разных цветов. Есть даже розовые. Да, да, сам сначала не поверил, но вот икар, летавший вдоль обрыва выше остальных, исключая, конечно, того, что наворачивал круги в выси, подлетел чуть ближе, и я рассмотрел не только цвет крыльев, но и то, что это была девушка. Длинные волосы развиваются на ветру, черный топ обтягивает высокую грудь. Прямо под грудью — скрещенные руки, в отличии от летевшего вслед за ней, и чуть ниже парня, у которого руки просто болтались внизу, как не подвязанные веревочки. Да и крылья у него выглядели двумя кусками старой застиранной простыни: и не белые, и не цветные, одно слово — грязные. Кстати, ноги у парня тоже странно поджаты: слегка разведены, и полусогнуты в коленях, из-за чего его силуэт смотрелся уродливой конструкцией. Опять перевел взгляд на розовокрылую — ее ноги вытянуты в струнку, даже стопы натянуты, и вся она такая грациозная. Вот долетела все до той же невидимой черты, почти напротив меня, изящно выполнила разворот, помогла себе парой взмахов, и снова, раскинув крылья и вытянувшись заскользила к противоположной стороне долины. Ее преследователь, тоже развернулся на обратный курс. Не так ловко, даже скользнул в крене на развороте, из-за чего потерял высоту и был вынужден усиленно махать, догоняя розовую. Тут его подрезал другой, с рыжими в крапинку крыльями. Кажется, в воздухе возникла перепалка. Ветром до меня донесло обрывки ругани. Понятно! Вот ее то я и услышал. Черт, захватывающе! Я перевел дух, по привычке огляделся. И только тут до сознания дошло, что и прямо передо мной, и справа, и слева... я оглянулся — и сзади: горы. Со всех сторон — крутые, скалистые, кое-где даже снежные шапки виднеются! Все, как в описании — затерянная в непроходимых горах локация, до которой можно добраться только по воздуху. — Чего раскорячился на камне? — недовольный голос со спины вернул на землю. — Да, приятель, не стоит занимать точку возрождения. По привычке быстрый шаг вперед и в сторону, разворачиваясь на голоса. Правая рука инстинктивно дернулась, но хватанула только грубую ткань хитона на правом боку. За моей спиной появились двое: обтягивающие футболки с открытыми плечами, у одного синяя, у другого красная. У синего черные спортивные трусы, будто он вышел на пробежку, у второго серые бриджи до колен. Взгляд скользнул по рукам — оружия не видно, позы расслабленные. И только спустя миг, я осознал, что у них крылья! Настолько неестественно было видеть, как за спиной у каждого «спортсмена» высились светло-серые, оперенные конечности. В сложенном состоянии они не сильно выглядывали за фигуру, но все же спереди их можно было увидеть. Икары! Хм, а кого я еще ожидал здесь увидеть? Это же их я видел резвившимися в воздухе над долиной! Как это они так быстро оказались на камне возрождения? Уже было открыл рот, чтоб задать вопрос, но поскольку путь я им теперь не загораживал, парни потеряли ко мне интерес и прошли мимо, переговариваясь на ходу. — Заметил, как я тебя во второй раз достал? Учись, бестолочь... — Подумаешь, — хмыкнул красный, — зато я тебя каждый раз перекручиваю! — Тут согласен, красавчик... С некоторым удивлением разглядел, что у каждого на майке, на спине в районе лопаток — разрез. Вот оттуда-то крылья и растут. Где-то глубоко-глубоко проскочило удивление: «как же Феникс умудрялся под плащом скрывать такие громадины? И ведь я так ни разу и не подумал!» ... Они вместе дошли до обрыва, и так же вместе прыгнули вперед, синхронно разводя крылья в стороны. В каком-то очаровании я прошел отделяющие меня от обрыва пару десятков метров, встал недалеко от края. Солнце еще не поднялось из-за гор, в лицо дул ровный ветер. Был бы он чуть послабее, я мог бы сказать, что приятный. По крайней мере, не холодный. Долина, которую перегородил обрыв, казалась узкой, из-за стиснувших ее крутых скалистых склонов, уходивших еще выше, чем лагерь икаров. Опустил взгляд, и непроизвольно отступил, сердце дало сбой. От моих ног вниз обрывалась пропасть. Высота? Да кто ж ее знает то? Ниже меня, так, что можно запросто пару-тройку высотных домов поставить друг на друга, расстилалась белая пелена. Может туман, а может и облако? Туман, все же мысленно я решил называть ЭТО туманом, застилал всю долину, до самого выхода, где сжимавшие ее стены расступались. Но еще дальше опять маячили пики и вершины. Ну да, «самое сердце гор». Вдруг, как холодным душем на меня обрушилось осознание своей ничтожности: маленькая песчинка, которую с высоты наверно и не разглядеть, на краю гигантской пропасти, в которую если падать — умру от страха раньше, чем до дна долечу. И долина эта, кажется узкой, только на фоне окружающих вершин. Так то, от «стенки до стенки» наверно несколько километров будет. А вокруг, величественные, тысячелетние гиганты. Красиво, конечно, но... не привык я пока еще к такой грандиозности. Почему-то взгрустнулось, мелькнула дурацкая мысль: «если что, пешком отсюда не выберешься...» Эх, Феникс, Феникс, и в какой блудняк ты меня втравил? «Поверь, ты не пожалеешь, что поменял воинскую стезю на дорогу крылатых! Махать крыльями даже круче, чем мечом». Кажется, так он мне сказал? Все так, друг, только «махать мечом» мне нравится. А вот летать? ... Пока не знаю. Помотал головой, отгоняя невеселые мысли, словно мух. Нечего грустить, надо обживаться. Теперь это мой дом. Назвавшийся груздем, кажется должен лезть в кузов? А назвавшийся икаром ... хм, в горы? Снова огляделся, только теперь выискивая хоть какие-то подсказки. Вчера, Глеб с Фениксом оставили самые размытые инструкции: «почитай закрытый форум, создавай перса, и вперед. Чай не маленький, не первый день в ФанВирте, разберешься». Форум я глянул, еще вечером, хотя получилось так сказать «по диагонали». По правде говоря, отсутствие какой-то внятной структуры и непонятные названия тем не способствовали планомерному изучению. Потыкавшись, в основном обнаружил так называемые баг-репорты, то есть сообщения об ошибках. Впрочем, а чего ждать от локации, где идет самая ранняя стадия теста? И решив, что я и на самом деле «не маленький», и, конечно, разберусь по ходу дела, плюхнулся спать. Тем более, что несколько предшествующих дней вымотали совершенно. Раздался звук хлопающих крыльев, как будто рядом приземлялся гигантский голубь. А с кем мне еще сравнить?! Ну вот не повезло мне оказаться там, где приземляются фламинго или альбатросы, хотя именно они хоть как-то сопоставимы по размерам с местными обитателями. Метрах в шести от меня на край приземлился «грязнокрылый». Только сейчас обратил внимание, что одет он в подобие белого греческого хитона, такого же, как на мне, но расшитого красным геометрическим орнаментом по низу подола, воротнику и проймам, и более короткого — мой доставал до колен. А еще, у него были темные, почти черные узкие штаны, снизу сильно напомнившие мне джинсы, настолько длинные, что разлохматившиеся по низу штанины подметали камень площади. И лишь три узких, когтистых пальца вперед, и один назад не давали забыть про строение ног икаров. Приземлившийся свел крылья, но не сложил их за спиной, как делал Феникс. Они как будто бессильно обвисли, из-за чего нижние перья теперь волочились по серому камню площади, подметая осевшую пыль и песок. А икар, даже же не обратив на меня никакого внимания, неторопливым шагом потащился в сторону башни. Кстати, крылья оказались ничуть не грязными, вблизи они выглядели более симпатично: ряды белоснежных перьев перемежались с перьями серебристо-стального цвета. Вот только издали, такое сочетание цветов оказалось далеко не лучшим решением. — Эй, приятель! ... Приятель! Но игрок вообще никак не отреагировал. И снова, все тот же звук. Прямо вокруг меня заходили на посадку еще пятеро. На мой взгляд, как-то странно, одного я успел проследить — парень долетел, по моим прикидкам почти до середины площади, развернулся опять в направлении обрыва, и по крутой траектории опускался вниз. — Здорово, ребята! — я приветственно помахал, шагнул протягивая руку к ближайшему икару, на вид постарше меня, плотному и коротко стриженному. Тот коротко покосился, механически ответил на рукопожатие, бросил: — Здравствуй. ... И прошел мимо! Да тут что, всем на меня наплевать?! Новое хлопанье крыльев заставило обернуться. В паре метров от меня на край скалы опустился рыжекрылый. — Здорово бродяга! — закричал мне радостно, как только крылья сложились за спиной, — а я смотрю, новенький пожаловал? — Привет, — облегченно шагнул ему на встречу, протягивая руку, — я Рус. Да, вот только первый раз загрузился икаром. Тот пожал мою руку, а потом приобнял, похлопывая по спине — Привет-привет, брат-икар, как говорится с прибытием. Зови меня Орланом! — он приподнял свой заостренный нос. Потом отошел на шаг назад, — а ты чего на краю стоишь, чего не летаешь? — Слушай, — я опасливо глянул в сторону обрыва, — я вообще-то в первый раз, пока даже не представляю, как это делается... Тот оглядел меня с сомнением. — Слушай, а ты наверно прямо здесь появился? На склоне? — Зачем на склоне? — удивился я, — на камне возрождения. Как обычно. — Та-а-ак... А сюда, в смысле на склон, как попал? — Как-как, — покосился я, все не понимая, куда новый знакомец клонит, — вот этими ногами. Топ-топ, и дотопал. — Ха! А как же ты до топал? Тебя же никто не научил?! — Слышь! — я начал злиться, — Этими ногами я с рождения хожу, научился уже... — Этими? — парень подмигнул, и указал взглядом на мои ступни. — Не, ну не такими конечно... Да ладно, кончай придуриваться. Этими, другими... Какая разница? — Да лан, — икар опять хлопнул меня по плечу, — не ерепенься. Разницы действительно не какой. Я к тому, что ты сейчас не человек, усек? Ты икар! А для икара летать, все равно что для человека ходить! — Ну... — пожал я плечами. Возразить было нечего. — Боишься? — заглянул мне в глаза Орлан. — С чего бы?! — с вызовом ответил я, — вот еще! Просто ... не пробовал еще. — Ну эт не сложно, не сцы, ща научу. — собеседник ободряюще заулыбался, — Значит так, выходи на край. Разведи крылья... — Вот так вот сразу? — покосился я подозрительно. — Эх... — выдохнул так, будто имел дело с непроходимым тупицей Орлан, — Не братан, дело твое конечно, не спеши, походи пешочком, по обвыкнись... Я прищурился: — В чем подвох? — А ты шаришь! — подмигнул одобрительно. Обвел рукой вокруг, — посмотри по сторонам, что видишь? — Ну ... горы. — Какой ты зоркий. А еще? — Ну ... площадь. — Точняк, брателло, площадь. И прикинь, вот она, это все, куда ты можешь попасть пешком... Так что не спеши. Погуляй пока, изучи ... — он хохотнул, — местные достопримечательности... Или все же сыкотно? Я промолчал, вздохнув, подошел к краю, стараясь не смотреть вниз. Взглянул на сумку-торбу, со стартовым набором новичка ФанВирта висевшим на боку. — Может снять? — Да зачем, лети так, — Орлан небрежно отмахнулся, — она не мешает. Ну не мешает, так не мешает. Переминаясь с ноги на ногу, непроизвольно опустил взгляд... Охренеть! Как забыть о той бездне, что у тебя под ногами? Потихоньку, стараясь сделать это незаметно выдохнул сквозь зубы. Прикрыл глаза. Так, развести крылья... Минуточку! Другая мысль почти вытеснила у меня страх высоты — я не чувствовал свои крылья! Внутри пробежал холодок. А как же тогда летать? То, что крылья сзади, я не то, что знал, я их чувствовал. Вот, две какие-то плоские, относительно увесистые штуки болтаются за спиной. Большие. До земли не достают, но икрами при ходьбе иногда задевал нижние перья. А еще, я ощущал, что сзади что-то оттягивает спину. Не как рюкзак, а наверно, как бутафорские крылышки, которые подвешивают за спину на костюмированных карнавалах. Мне что, досталась ущербная версия? — Так, все понятно. Крыльев не чувствуешь? — Да, — выдохнул тревожно. — Спокуха, не ссать! Это у всех по-первости. Ща, проведем тебе индивидуальный сеанс. Вот так, чувствуешь что-нибудь? Я ощутил прикосновение руки к крыльевому сгибу, выступавшему у меня над плечом. Очень непривычное чувство. С одной стороны — я чувствую, что именно к моей плоти прикасается рука Орлана. Но мозг просто отказывается верить, что вот ЭТО — часть моего тела. Да я двадцать четыре года прожил на свете, и уже привык к своему телу. Нет у него ни каких крыльев! — Ну так что, есть? — Ага, — подтвердил, сам себе не веря. — Отлично! Значит это, как его? Нейромышечное сопряжение произошло. Продолжим... Рука заскользила вниз, и теперь касалась того места в районе лопаток, где у меня из спины вырастали эти странные приспособления. То, как выглядит моя спина, я детально рассмотрел в редакторе, пока создавал персонажа. Навертел голограмму туда-сюда, по-разному. Вроде — все логично: в районе лопаток у меня из спины вырастали два здоровенных крыла, настолько больших, что сгиб в сложенном состоянии выступал над плечом почти до мочек ушей, если смотреть на фигурку спереди, а кончики доставали до середины икроножных мышц. Сосредоточившись, мне удалось кое-что почувствовать. По крайней мере, так показалось. — Во-о-от, наконец-то получается! Молоток! — видимо на лице у меня что-то отразилось. Орлан просто лучился счастьем, — теперь смотри, я их тебе растяну в стороны, а ты запоминай ощущения. Сначала, возникло чувство, как будто мертвую, приделанную к спине бутафорию тянут куда-то. Потом, постепенно возникло ощущение, что у меня из спины торчат ... не знаю как выразить, еще одни руки? Только онемевшие, как будто отлёжанные. И кто-то помогает мне их расставить в стороны. Через секунду Орлан вытянул мне и второе крыло. — Отлично! Да ты просто гений! У тебя здорово получается! Теперь попробуй крыльями взмахнуть. У меня не получилось. — Не кипишуй, ща все получится. Попробуй мысленно взмахнуть руками, как крыльями. Я мысленно представил. Ничего сложного. — А теперь сосредоточься на крыльях, и сделай тоже самое, как руками. Я попробовал, и... тело даже чуть бросило вперед от воздушной волны. — Воу-воу-воу! Стопе, братиша, не так резко. — Орлан придержал меня за крыло. — Ты так ща просто с обрыва сверзишься, не приняв должной полетной конфигурации! Последние слова он подчеркнул голосом, с некоторой ноткой иронии. — И, кстати, не маши при этом и руками! — Правда чтоль? — Я и не заметил! Только сейчас понял, что стою с разведенными в стороны не только крыльями, но и руками. А я об них и думать забыл! Так на крыльях сосредоточился. — И как вы умудряетесь сразу и крылья, и руки контролировать? — Не парься, братан, придет со временем... Значится так. Махать ты умеешь, разводить крылья научился... — мой «учитель» пожал плечами и всплеснул руками, — Да ты готовый летун! — он даже покачал головой. — Тогда вперед! Покорять воздушный океан! Легко сказать! Я опять подумал о том, какая бездна лежит под ногами. За туманом земли не видно, но воображение рисовало внизу острые пики, на которые сейчас наденется моя тушка. Кажется, я сглотнул. — Страшно? Я отрицательно замотал головой. Сказать в слух побоялся — горло сжал спазм. — Не дрефь, давай вместе. Делай как я. Встаем на самом краю, разводим крылья... Орлан встал рядом, буквально касаясь своими рыжими крыльями моих. Я опять невольно бросил взгляд вниз. Кажется меня немного повело, но показывать страх? Только не это! Сердце в груди молотило как бешенное, даже немного стало отдавать в виски. В животе появилось сосущее чувство. Ну, давай, смелее! Ты же теперь тоже икар! Самоподбадривание, конечно, как всегда, помогало. Меня хотя бы перестало явно лихорадить. Больше всего я опасался, что Орлан заметит мой мандраж. — Готов? — парень смотрел на меня. Я, как в полусне кивнул. — Тогда на раз, два, три. Руки сведи, как перед прыжком в воду. Сигал когда-нибудь с берега? Сосредоточенно глядя прямо перед собой, я часто-часто закивал. — Отлично! Тогда раз... Сердце сейчас выпрыгнет, мир вокруг сузился и кажется замер. Движения и речь Орлана растянулись, как в киношном слоумо. — Д...В...А-а-а... Я кажется зажмурился, и начал падать вперед, готовясь оттолкнуться ногами. Глава 2 Тестировщики — А НУ СТОЯТЬ!!! — громом прокатился крик над головой. В последний момент я остановил падение, вцепившись когтями в край. Кажется, взмахнул руками, чтоб удержать равновесие. Над нами со свистом и шумом промчалась гигантская птица. — Новенький, сделай два шага назад! Быстро! Так-то я ненавижу, когда мной командуют, но сейчас ухватился за возможность отодвинуться от пугающей меня пропасти. На обрыв сел еще один икар. — Рыжий, что за цирк ты здесь устроил? — в голосе вновь прибывшего явственно слышались командные нотки и раздражение. — Да чё ты, Сапсан?! Обучаю новичка полетам! Как ты меня когда-то... — Бл*дь, ты в своем уме?!! Он же зеленый, как огурец, ему до Ласточкиного обрыва, как до Пекина задним ходом. — Ну-у-у ... и не страшно! А вдруг бы полетел? — на ходу подбирая слова начал оправдываться мой несостоявшийся учитель. — Куда? Кувырком, с километровой высоты? Услышав про высоту, я еще раз аккуратно выглянул за край. Но поскольку сделать это, я попытался со своего места, со стороны наверно выглядело забавно: выставив вперед ногу, я немного наклонился, и вытянул шею, как жираф. Ухо уловило сдержанные смешки. — Чё ты, Сапсан, видишь — он и сам бы туда не сиганул. Смотри, как от края щемится, услышав про высоту. — Рыжий, уйди с глаз моих, — видимо Сапсан остывал, из голоса пропал металл, появились усталые нотки, — ты норму сегодняшнюю сделал? — Не, ну чё ты начинаешь? Сел передохнуть, смотрю, человечку помощь нужна... Я вообще есть собирался. — Ну вот и давай, иди, ... ешь, — Сапсан отмахнулся, как учитель от малолетнего шалуна. Подошел ко мне. Для икара он был даже высок. Такой же высокий, как я. Только мускулатура у него больше выражена, облегающая белая футболка без рукавов хорошо ее подчеркивала. Черт, я тоже так хочу! Длинные черные волосы убраны в конский хвост, аристократические черты лица. И крылья цвета серебра. Офигеть! Так можно было? — Привет, — протянул руку, — как ты уже понял, я — Сапсан. Извини что так получилось. — Руслав, — пожал протянутую руку, добавил бодро, скрывая уже отпускавший меня ужас перед огромной высотой, — пустяки, проехали. — Ну и славно, — подмигнул мне обладатель серебряных крыльев. — Рыжий, он как ребенок, все бы над кем-нибудь подшутить. Знаю я таких шутников. Клоуны. Им шутки, а я чуть не обделался! — Да без проблем. Слушай, — парень мне показался серьезным, а спросить было больше некого, — тут такое дело.... Я не пойму, как крыльями пользоваться. Я... я их просто не чувствую! — Совсем не чувствуешь? — Сапсан недоверчиво посмотрел на меня, — а мне показалось ты ими взмахнул? — Если честно, я даже не понимаю, как это получилось! — развел руками, — Такое ощущение, что из спины торчат две онемевшие культяпки, которые мне совсем не подчиняются. — Фух, — выдохнул собеседник, — я уж думал нейронной связи не образовалось. А так-то, — он сделал небрежный жест кистью, — все через это проходили, не переживай, научишься. Ты лучше расскажи, каким ветром к нам занесло? Я хмыкнул — Заманили... возможностью полететь. Решил поддаться на уговоры. — Тебя пришлось уговаривать? — приподнял бровь серебряннокрылый. — Ну... короче там сложная история, рассказывать долго. — Я бы послушал, — задумчиво протянул Сапсан, потом улыбнулся, — но если не хочешь говорить, настаивать не буду. В ФанВирте впервые? Прости, но эту информацию я бы хотел знать. — Ничего секретного, — я вернул улыбку, — без малого год. — И ... как? — Семьдесят девятый уровень, если ты об этом. Воин. — Ого! — парень присвистнул, — круто! Это меньше, чем за год? — Ну... скажу так: у меня было много времени на игру. Да к тому же, махать мечом для меня не в новинку, — увидел удивление в глазах собеседника, пояснил, — несколько лет в реале занимался. — Фехтовальщик? — Можно и так сказать: реконструктор плюс ИСБ. — Опять пришлось пояснять, — Исторические средневековые бои. Так что, когда в ФанВирт вошел, с какой стороны за меч браться знал. — Здорово! — Сапсан уважительно покачал головой, — хотя... здесь тебе эти навыки вряд ли понадобятся: икары — не бойцы. А вот возможность много времени в ФанВирте проводить — это то, что надо! И спортивное прошлое в тему, проще со сложной моторикой осваиваться. — Слушай, Сапсан... — у меня в голове крутился ворох вопросов. — Погоди, Рус, — парень придержал меня за локоть, — я понимаю, у тебя куча вопросов, но... извини, я сейчас немного занят. Давай так: ты пока осваивайся, занимай ЛК, они у нас там, — он махнул на «Пизанскую башню», — тебе, как новичку на второй этаж. А через час-другой я освобожусь, мы с тобой сядем в трактире, он, кстати там же, на первом этаже, и поговорим. Лады? — Лады... — выдохнул я, — хотя... Можно короткий вопрос? Один, — показал указательный палец. — Хорошо, — рассмеялся середрянокрылый, хлопнул по плечу, — если один и короткий. — Скажи, как ты умудрился так раскачаться? Я читал, у икаров штраф на силу— пятьдесят процентов! К тому же внешность уж слишком специфическая: я как не крутил начальные статы при создании персонажа, все одно — даже при максимальном вложении в силу выгляжу — дохляк дохляком. — А что? — искренне удивился парень, — Тебе это так важно? — Понимаешь... опять же, рассказывать долго... Короче, — выдохнул я, — важно. — Окей, — подмигнул икар, — об этом тоже поговорим. Тут ведь тоже, в двух словах не расскажешь. — Хорошо Сапсан, тогда: до встречи? — Бывай! Парень пожал мне руку, развернулся лицом к обрыву. Разбег в два шага, взмах серебряных крыльев... Икара легко подбросило на высоту этажа эдак второго, еще взмах — еще этаж. В несколько редких взмахов он набрал высоты больше всех, после чего стал неспешно кружить, все удаляясь и удаляясь от меня. Я опять остался один, всеми покинутый. Ладно, пойду обживаться. Вблизи башня уже меньше напоминала знаменитую «падающую». Во-первых — больше в диаметре. Во-вторых, первый этаж немного выступал как основание, тем самым создавая опоясывающую площадку, эдакий балкон второго этажа. В-третьих, за более широкими, чем на оригинале арками, скрывались двери. Да и этажей было восемь. Создавали сходство все те же арки по периметру этажей, и маленькая башенка наверху. На первом этаже прямо на меня смотрели широкие двустворчатые двери, сделанные словно в углублении, образованное двумя расходящимися, в виде латинской «v» лестницами. Лестницы были частью стены, как будто в более широком «корже» первого этажа, кто-то вырезал треугольный кусок, а уж в сам вырез вставил двери. Понятно, на второй этаж можно попасть снаружи, не заходя в внутрь. Лестниц на следующие этажи не видно, наверно они проходят в самой башни. Не скажу, чтоб меня задели слова Сапсана «тебе, как новичку — на второй этаж», да и сказал он это вполне обыденно, без какого-то подтекста. Но — «царапнули». Ладно, с «новичком» я готов мириться, глупо отрицать сам факт. Хотя после весьма немаленького уровня, опять попадать в начинающие... Эх, переживу, это ненадолго. А вот с дискриминацией: новичкам — вход с улицы, я мириться не собирался. Не знаю, как у вас тут принято, но ставить себя надо с самого начала. С этими мыслями я и толкнул двери первого этажа. Таверна. Или трактир? Не знаю, в чем разница, я привык называть тавернами, так прикольней. Обычный обеденный зал, заставленный столиками на четверых и шестерых. Где-то лавки, где-то табуретки. В центре — кольцевая стойка бармена, или трактирщика... короче — хозяина, за которой здоровенный детина в белом переднике механически протирал стаканы. За его спиной — расходящиеся стены «подсобки», судя по всему, кухня и другие хозяйственные помещения. Решено было интересное- в виде сектора в четверть круга, буквально «кусок пирога» от зала отхватили. Как раз на «хвостике» этого «куска» и разместилась стойка. А еще, внутри оказалось весьма оживленно. В левой половине я заметил только «грязнокрылого», зато в правой находилось около десятка человек. Пятеро: три парня и две девушки, сдвинув пару больших столиков, что-то весьма шумно обсуждали, помогая себе жестикуляцией, и временами пытаясь перебить друг друга. За другим столом трое играли в карты, изредка обмениваясь скупыми репликами. Еще пара икаров сидела по одному: ближний к стойке что-то читал, второй откинувшись на стуле прислушивался к громким соседям, пренебрежительно усмехаясь. — Добрый день, хозяин. Как поживаете? — обратился я к детине за стойкой. Ноль эмоций. — Хозяин? — я с подозрением попробовал еще раз. Да что тут твориться?! Если бы не Рыжий с Сапсаном, я бы сейчас решил, что произошел какой-то баг, и у меня создался невидимый персонаж. Причем не только игроками, но и НПС! И хоть одной из фишек ФанВирта заявлялась невозможность сходу отличить непися от игрока, бармен был явным «местным». Здесь закрытая локация где присутствуют только игроки-тестировщики. Причем все поголовно — икары. Трактирщик-человек быть тестировщиком не мог. Хоть я и прочитал описание теста «по диагонали», но этот пункт запомнил. Я могу еще понять, что меня игнорят игроки- «старички». Дело знакомое, и хоть я не собираюсь с этим мириться, но это по крайней мере понятно. Но, черт возьми, непись то почему молчит?! — Новичок что ль? — не отрываясь от книги поинтересовался ближний икар. Спрашивать «вы мне?» было глупо. — Заметно? — я повернулся лицом к читающему. — Остальные знают, что Пентюх реагирует только на команды. Скажи: «Пентюх, налей стакан водки!», и посмотри, что будет, — по-прежнему не отрываясь от чтения пояснил икар. — Хм, ща попробую. Я опять повернулся к трактирщику. Мне показалось, или шум в зале чуть подстих? — Хозяин, есть меню? Детина, над которым теперь высветился ник «Пентюх» совершенно механически выложил на стол тоненькую пергаментную книжицу. Сработало! Полистал. Что сказать? Обычное меню обычной ФанВиртовской таверны. Есть пока не хотелось, да и игровую валюту стоило поберечь, пока не пойму, как ее здесь зарабатывают. Заказал кружку обычного травяного чая, и прихватив с собой подошел к столику чтеца. — Присяду? Тот уже оторвался от книги и с интересом посматривал на меня. Барственным жестом изобразил, что-то вроде: «валяй». — А я думал, что ты сейчас со стаканом водки будешь делать? — с некоторой иронией подмигнул мне икар, — но ты видать сообразительный? — Не люблю я водку по утрам, — подмигнул в ответ, — я, кстати, Рус. Чего он у вас такой молчаливый? — Альфа-тест, — пожал плечами икар, — все ресурсы на физику полета, все остальное на минималках. К ЗБТ стандартный функционал обещают подключить, а пока довольствуйся этим. — протянул руку, — Я — Деймон — А я думал, тут все с птичьими никами, — я ответил на рукопожатие. Деймон усмехнулся — Тут есть и нормальные люди... — В смысле? — Ну вот ты, к примеру. Ты же взял себе ник «Рус», а ведь мог бы и википедию перелопатить, в поисках звучного имени: Сапсан, Орлан, Беркут... Я удивился: — Зачем? Я по жизни Рус. Да и люди есть, которые меня как Руса знают. Что мне теперь, им писать: «ребята, это я, бывший Руслав, теперь какой-нибудь Орел»? — Зачем менять? — удивился собеседник, — не знаю, я вот всякий раз меняю. Новый перс, новое имя — все равно как новая жизнь. Да и кому ты из альфы писать собрался? Мы на закрытом сервере. А будешь в реале кому из знакомых инфу сливать — отследят в миг. С этим знаешь, как строго. — Ну... не знаю, это же не навечно? Откроют же икаров когда-нибудь. — Скорей бы, — согласился новый знакомый, — только до ОБТ сначала надо закрытую бетту пережить. Тут он присмотрелся ко мне повнимательнее: — Скажи, Рус, а ты в тестерах давно? — Ну... — я поднял глаза к высокому потолку, как будто что-то подсчитывал, — примерно с час... Деймон откинувшись задорно расхохотался. На нас обернулась пара других икаров. — Ценю людей с юмором. А у меня уже третье тестирование, прикинь! Кстати, альфа уже вторая, — добавил с гордостью. — Круто, — из вежливости согласился я. — Да ладно, — пренебрежительно отмахнулся Деймон, — я же вижу, что для тебя это как китайская грамота. Пришлось согласиться. — Смотри, — стал поучать собеседник, — когда разрабы..., ну то есть разработчики игры решают запилить новый данж, попробовать как будет функционировать новая физика или правила, они организуют тестирование. Обычно — на отдельном сервере, дабы не смущать рядовых игроков. А уж если планируется к запуску новая раса, то тут без теста никуда. В принципе, нечто подобное я уже слышал от Феникса с Глебом, но не стал прерывать Деймона. Информация лишней не бывает. Прервал его другой икар, сидящий без компании. — Ты парня то не путай. Если новый данж или правила, то полноценное тестирование, с Альфой, с ЗБТ-ОБТ не собирают. Кинут объяву на форуме: так и так, ранний доступ, кто хочет? Скачивайте дополнение, и вперед! И они там просто играют в свое удовольствие, не то, что мы: делай то, не делай это, каждый вечер отчет.... — Слушай, Цезарь, никого я не путаю, — поморщился Деймон, обернувшись к новому собеседнику, — я что, сказал будто полноценный тест запускают в любом случае? И, кстати, даже у теста новой локации есть свои альфа и бета. — Ну-как ну-ка... — подначил Цезарь. — К твоему сведенью, прежде чем давать обнову простым игрокам, ее пробуют штатные тестировщики ФанВирта. Или ты думаешь: сделали изменения и сразу на форум — ребята, приходите, пробуйте! Нет, Цезарь, обычных игроков, в смысле с ранним доступом запускают уже во вторую волну. Когда не надо баги самим отлавливать. — И где, по-твоему, тут альфа с бетой, знаток? — Ты тупой, что ли? Я же понятным языком сказал: два этапа. Вот тебе альфа, вот тебе бета-тест. — Это ты тупой. Они что, так и называются: «Альфа-тест»? «Бета-тест»? Пишут: «ранний доступ». Все. Специалист хренов, еще учить взялся! Повернувшийся было ко мне Деймон, опять развернулся к своему оппоненту. — Цезарь, ты с элементарной логикой знаком? Или в вашей школе ее даже на факультативах не проходили? В случае с обычной обновой два этапа: штатными тестерами и специально приглашенными игроками. И в случае с запуском расы два этапа: альфа-тест, бета-тест. Улавливаешь? — он склонил голову к плечу. — Смотри, объясню популярно, как для малолетних дебилов. В одном случае: два, — он отвел в сторону левую руку с оттопыренными двумя пальцами. — И в другом случае: два, — повторил тот же жесть правой рукой. — Два и два, Цезарь! В состоянии сложить? — повернулся ко мне, подмигнул, словно беря меня в свидетели. — В одном случае альфа и бета. И в другом случае ... как назвать? — Слышь, Деймон, за малолетнего дебила и ответить можно. Хотя ... я тебя не трону. Ты и так себя наказал, ущербный. Два и два говоришь? И ты тут хвастаешься что третий раз в тесте участвуешь? — Цезарь покачал головой, — надо в поддержку написать: Народ, похоже у нас самозванец! Ты у кого аккаунт украл, мальчик? Был бы это твой, знал бы, что в полноценном тесте три этапа! Слышишь? Три! И он поднял руку с тремя пальцами. — Ну и какие? — упорствовал Деймон — Альфа, — начал загибать пальцы Цезарь, — закрытый бета-тест, открытый бета-тест. — Не Цезарь, это ты похоже папкин аккаунт подрезал, поскольку до восемнадцати в ФанВирт не пускают. Был бы старше, понимал, что альфа-тест, это один этап. И бета-тест — это тоже один этап, но разбитый на два, поскольку задачи одинаковые... — Стоп! Стоп! Стоп! — не выдержал я, поднимая руки. Последние пару минут я сидел в полном недоумении: в прошлой ФанВиртовской жизни с подобным троллингом сталкиваться не приходилось: мало времени проводил в тавернах — не везло мне с компаниями. Пока Анахиту не встретил так одиночкой и кочевал от задания к заданию. В моей же реальной жизни, да за половину того, что Цезарь с Деймоном наговорили друг другу, уже бы метелили в полный мах... А эти сидят, перебрасываются оскорблениями с ленцой. Странные ребята. — Парни, мне пофиг на ваши терминологические закорючки. Деймон, объясни уже про все ваши альфы, ранние доступы, что там еще? — Не «ваши», а «наши», — с улыбкой поправил Деймон, — ты теперь с нами в одной кастрюльке варишься. Короче, слушай. Когда решают ввести в игру новую расу, в процессе ее создания запускают ... — он покосился в сторону Цезаря, — несколько этапов. Самый ранний, называется альфа-тест. На этом этапе сами разрабы не понимают, как раса будет выглядеть в итоге. Просто кто-то говорит: «эй, парни, а давайте введем в игру людей с крыльями! Это ж круто!». И все ему отвечают: «Круто! Давайте!» Собирают команду програмеров, админов. И приглашают тестировщиков. Обычно, на самой ранней стадии альфы вообще обходятся штатниками. Это с икарами почему-то я ни одного штатного тестера не видел... — А как ты их отличишь, умник? Вон, мож Сапсан штатный тестер, — опять влез в разговор Цезарь. Деймон только отмахнулся. — Так вот, в альфе тестируется сама концепция: а сможет ли игрок управляться с новыми конечностями? А как он себя будет чувствовать на высоте? А как он будет ходить с крыльями? Не будут по земле волочиться? А что, если ему крылья сделать кожистыми... — Ты кончай гнать! Крылья всегда были оперенными! — Уверен? Ты когда в тест пришел? — не выдержал Деймон. — Пораньше тебя, учитель! — Так, Деймон, не отвлекайся, — меня это стало раздражать, — если хочешь, мы потом его убьем. Вместе. А пока — рассказывай. Усмехнулись оба спорщика, Деймон продолжил. — Короче сейчас — альфа-тест. Но он уже вот-вот должен закончиться, ты, парень, в последний вагон запрыгнул. А дальше будет закрытый бета-тест — ЗБТ. Закрытый — значит сервер по-прежнему будет отдельный, так же все ЗБТ-шники подпишут договор о неразглашении. Но у беты уже другие задачи. На первое место выйдет оценка играбельности. В смысле — будут люди играть в то, что у нас получилось, или пошлют лесом? И если на альфе было как? Например, народ пытался на скалы приземляться, и выяснилось, что несмотря на то, что икарам по умолчанию дали навык «скалолазанье», все равно с камней срывались. Покумекали, тыковки почесали, и вуаля! Видишь свои ноги? Я невольно глянул под стол, пошевелил пальцами. Когти царапнули дощатый пол. Хмыкнул. — Ну да, — согласился Деймон, — многие поначалу в штыки приняли. Потом привыкли. Ходим мы не много. Ты вот замечаешь, как у тебя пальцы на стопе работают, когда босиком ходишь? Мне оставалось только пожать плечами. Никогда не задумывался. — А что тестируют на открытом бета-тесте? — ОБТ? Да в общем то же самое — играбельность. Только делают это на большей массе игроков. На альфе нас сколько было? — Деймон повернулся к Цезарю. — Единовременно десятка три, не больше, — неожиданно подал голос один из троицы картежников. Его я узнал — это с ним я здоровался на обрыве. — Да ну, брось ты, — ответил еще один картежник, — двадцать — потолок! — Двадцать, это одновременно в игре. А так-то больше, просто редко, когда все собираются. Посмотри, сколько ЛК занято, сразу поймешь. — А-а-а, так-то да. И они продолжили шлепать картами по столу. — Вот: тридцать, — резюмировал Деймон, — а на ЗБТ наверняка не меньше сотни нагонят. Понятно, что часть по-любому сольется, но их заменят. А вот когда начнется ОБТ, там и под тысячу может быть. Тогда же икаров в общий мир перенесут, начнем мы летать по всему континенту... — он мечтательно прикрыл глаза. Я чуть не ляпнул, что вообще-то один икар уже был в открытом мире. Вовремя прикусил язык. Кстати, раз уж заговорили про личные комнаты. — Слушай, Деймон, а как попасть на верхние этажи башни? На второй я видел — лестница снаружи идет. А выше как? Тот понимающе усмехнулся. — Что, не хочешь на нубо-этаже жить? Тогда парень, путь один, поскорей становись икаром. — В смысле? — В смысле, что выше второго этажа, только на крыльях! — Нет, я о другом. Что значит «становись икаром». А сейчас, я, по-твоему, кто? Деймон ответить не успел. Уже знакомый по обрыву икар бросил пренебрежительно, не отрываясь от карт: — Личинка. — Да новичок. Пока что ты — личинка икара. Икар — это тот, кто летает. А ты пока — ползаешь. И пока ты ползаешь, тебе — на личиночный этаж. Глава 3 Личинка Я толкнул ближайшую к правой лестнице дверь. Открыто. Значит свободна. Интересно, а есть еще нелетающие, кроме меня? Прошел по периметру второго этажа. Шесть комнат, и все свободны. Хм... Понятно. Вернулся в самую первую, замер на пороге. Моя новая Личная Комната. Пожал плечами, ну и ладно, начну с чистого листа: пустой прямоугольник стен, ни мебели, ни вещей, ни картин. Не сказать, чтоб я и в прошлую сильно вкладывался, но какой-никакой уют все же был. Ладно, что толку залипать в прошлом? Скинул в угол торбу с «новичковым» набором, развернулся и вышел на кольцевой балкон. Под ногами расстилалась пустая площадь. Кстати, куда хоть меня занесло? Так ведь и не осмотрелся. По правую руку тянулся обрыв, над которым летали икары, кажется их стало меньше. На другой стороне площади виднелся камень возрождения. Действительно, какой-то он простенький: цилиндрический постамент, гладкий, будто из бетона отлитый, ни орнамента, ни дополнительных изысков. Выступает из площади на ладонь в высоту. Просто и функционально. Я вспомнил точки возрождения в других локациях — может не всегда помпезно, как в каком-нибудь большом городе, да и не всегда камень, иногда — вытоптанный участок на травянистом поле, причем не круглый, а какой-то ромбический. Но всегда такая точка подавалась как нечто магическое: руны, странные символы, некая вязь. Да даже просто цветочный орнамент у травяных точек. И никогда — такой откровенной простоты. Сразу за камнем возрождения площадь перегораживала скала из светлого камня, как сколотого. Не высокая, пару этажей в высоту. Но для меня, в нынешнем моем положении — непроходимая. За скалой виднелись еще вершинки, постепенно повышающиеся к хребту, одному из образовывающих долину. Перешел по балкону на другую сторону. Здесь площадь кончалась почти сразу под стенами башни. Сначала, на длину еще одной площади шло понижение, с пологим уклоном. Вот только опять — непроходимое. Через такое нагромождение гигантских валунов никому на двух ногах не перебраться. Даже если у тебя когтистые лапы. А потом новый подъем, утыканный скалами и расщелинами, и так до противоположного хребта. А что у нас с четвертой стороны площади? Через расстояние, такое же как до обрыва, начинался ряд странных нагромождений. Валуны. Разные, высотой от «мне ниже пояса», до «больше моего роста», причем собраны в группки по три-четыре. И больше всего эти кучи валунов напоминали ступеньки или ... пьедесталы на стадионе! Только «первое место» — самый высокий валун был не по середине, а с краю. А так: три, четыре ступеньки, будто призовых мест решили сделать побольше. И этими «пьедесталами» площадь была уставлена по всему противоположному от обрыва краю. В проглядывающие между валунами проходы, неширокие кстати, виднелось поросшее травой поле, плавно понижающееся от меня вдаль. Но через некоторое расстояние, сколько? Понять с моего места было трудно, опять виднелись горы, пики, скалы. Мда, обложили горами с трех сторон, а с четвертой — пропасть. Похоже рыжий Орлан не соврал, хоть я на это сильно надеялся. Пёхом тут — только в пределах площади. Хорошая мотивация, чтоб научиться летать! Покосился на икаров. Летают, хорошо им. Ну и я полечу! «Личинка» говорите? С упрямой злостью скрипнул зубами. Посмотрим-посмотрим! Цыплят, говорят по осени считают... И тут же усмехнулся собственной шутке. Хотя не отрицаю, логика в таком делении на новичков и опытных есть. В локации, где как утверждается ногами доступна только маленькая площадочка, нелетающий персонаж выглядит чужеродно. Усмехнулся, неожиданной мысли: интересно, а если бы была подводная раса? Как бы там с новичками обстояло? Сиди на отмели посреди океана, пока не научишься плавать и дышать жабрами? Бред. Так, хватит оттягивать неизбежное, назвался икаром — лети. Глянул вниз, до земли два с лишним моих роста, внизу — камень. Даже в «прошлой жизни»: отсюда спрыгнуть — гарантированно ноги переломать, а я сейчас «нулевой» нуб, как бы вообще на перерождение не отправиться. Но в конце концов, икар я или тварь дрожащая? Подбадривая себя «мотивирующими» мыслями, встал на краю балкона, закрыл глаза. Что там Рыжий говорил? Развести крылья? Нет, сначала надо почувствовать их! И как это делается? Я ведь вроде уже пробовал... Почувствовать крылья... Ну же... Мысленный взор сосредоточился на лопатках. Та-а-ак... Вот и они, непонятные отростки. Ну-ка давайте, расправляйтесь! Повернул голову, скосил глаза. Ничего — крылья как висели, так и висят. Полное ощущение, что я пытаюсь шевелить отлежанной рукой. Вижу — вот она, и даже если трогаю, то чувствую, но пошевелить не получается. Изогнулся, дотянулся рукой, провел по крыльевому сгибу. Пальцы нащупали перья, жесткие, гладкие. В крыле возникли ответные ощущения. Вот же — чувствую! Ну ка еще! Крыло шевельнулось. Офигеть! Вот это вот — часть меня? Попробовал напрячь мышцы спины... Да! Крыло, как бы нехотя стало раскрываться. Только что оно было довольно компактно сложено, и прижато к спине, и вот уже крыльевые сгибы, маячившие у меня за головой, разошлись в стороны. Немного, наверно на полметра, зато концы крыльев теперь отстояли от меня больше, чем на размах рук. Мало! На таких культяпках мне точно не слететь от сюда. Как я вообще собирался сигануть с обрыва! Как только я вспомнил об обрыве, внутри опять появился холодок. Бр-р-р! Не, к черту! Не думать об обрыве, и пугающей до дрожи в коленках бездне под ним... Не думать! Не... Я помотал головой, физически отгоняя мысли. Надо думать о другом, занять голову! Чем? Да вот же: как мне крылья развести. На обрыве как-то же получилось? Я скривился — там мне крылья в стороны растащил Орлан, а здесь кто поможет? Непроизвольно посмотрел по сторонам, мелькнула мысль сбегать в трактир, попросить кого-нибудь. Скривился — нет, плохая мысль. Эти снобы не помогут, буду пробовать сам. Тем более, что-то я не видел, что бы другим икарам кто-то крылья растягивал перед стартом. Сам, только сам. Напряг мышцы спины еще, затем еще. Ну же! Даже зажмурился от напряжения, а когда снова открыл глаза и покосился за спину, увидел, как из-за плеча тянется в сторону длиннющая и широченная лопасть. Вогнутая, покрытая жесткими перьями. Протянул руку в сторону, потрогал. Необычно как: я чувствую своей рукой какую-то другую свою конечность! Получилось... Только вот мышцы спины даже заныли от такого напряжения. Ну что, икар, полетели? Черт, а как?! Вот же головоломка! Забывшись, я сделал шаг назад, хотел было по старой привычке походить в раздумьях туда-сюда... Тело дернуло и развернуло, словно я чем-то зацепился. Как будто положил на плечо лыжи и пытаюсь пройти по узкому коридору. Что? И чуть не расхохотался — я же не свел крылья! Две здоровенные лопасти, по два метра длинной (помню из описания) торчали у меня по бокам, а ширина балкона едва достигала трех-четырех шагов. Какой-то я не габаритный получаюсь. Будто с лыжами на плечах пытаюсь влезть в переполненный транспорт! Вернулся к краю. И что дальше? По идее, сейчас надо оттолкнуться, и полететь на расправленных крыльях. Как просто это сказать! Крылья расправлены, ну что, полетели? Только сейчас заметил, что сердце буквально выпрыгивает из груди, во рту пересохло. Ну же, не трусь! И раз, и ... Перед мысленным взором пронеслись «кадры» взлетающего Сапсана. А он ведь разбежался! Точно! Значит, и мне нужно? Оглянулся назад — нет, здесь не разбежишься. Ну что? Переношу старт на обрыв? Мысленно презирая себя за малодушие и попытки оттянуть прыжок с высоты, повернулся к лестнице, опять зацепился крылом. Кольнула досада — ну сколько можно! Выдохнул сквозь зубы успокаиваюсь. Так, как теперь эти штуки свести обратно? Попробовал расслабить мышцы, покосился назад. Результат так себе, крылья опять «застряли» в промежуточном состоянии. Не пойдет. Спокойно, если есть мышцы разгибатели, то должны быть и мышцы сгибатели. Это же азы, любой, кто хоть чуточку занимался спортом знает. Вот только как бы почувствовать, эти сгибатели? Честно говоря, мне уже стало надоедать. Сколько я еще буду возиться на этом балконе? Черт с ним, потом разберусь, как это делается. А сейчас — прижался поочередно каждым боком к стене, тем самым сложил крылья и сбежал по лестнице вниз. Решительным шагом до топал до обрыва. Пока шел, в голове настойчиво крутилось: что я, не разберусь с какими-то полетами? Да я полтора десятка лет в спорте! Лук, плаванье. Фехтование в конце концов! Это вам не крылышками махать, попробовал бы кто-нибудь их вас, крылатых снобов погонять «дорожки»: «терция»-«квинта», «терция»-«квинта», с ударами, с навалами, вперед-назад. Сложнейшая биомеханика, скоординированность. А тут? Расправь крылья, да взмахни. Легкотня. К вечеру же полечу. Не доходя нескольких шагов до края, остановился. А здесь по-прежнему ветрено! Странно, пока торчал на балконе никакого ветра не заметил. Непроизвольно покосился в пропасть. Внутри снова екнуло, непроизвольно отступил на шаг. Черт, как же высоко! И ведь никакой ограды. Хотя зачем она им? Покосился на летающих. Похоже до меня никому никакого дела. Ну и пусть! Пара глубоких вдохов-выдохов, прикрыл глаза, сосредоточился. Мысленный взгляд побежал по спине. Вот и они, новые части моего тела, ощущаю как продолжение лопаток. Сквозь прикрытые веки по глазам ударило солнце. Загородившись рукой, взглянул на небо. Ага, светило выползло из-за гор, и если бы не облачка, заметил раньше. Меня тут же осенило — тень! Развернулся спиной к пропасти, опустил взгляд. Отлично! По груди теплыми пальцами пробежалась гордость — кто б еще додумался? Четкая тень пробежала от моих ног. Эх, солнце слишком высоко, тень получилась коротенькая. Зато я вижу, как с двух сторон от моей головы высятся какие-то горбики. Ну-с, попробую. Новый мышечный импульс... Ура! «Горбики» по обе стороны от головы дернулись, увеличились в размерах, по бокам моей фигуры раздвинулись как бы шторки или полы широкого плаща, скрыв силуэт. Еще. По тени было похоже, что два холма росли, росли, вверх и в стороны, и вдруг приобрели форму крыльев. Да! Получилось черт побери! Вот вам! Тут же я ощутил, что в спину что-то мягко, но в то же время настойчиво начало толкать. Я уперся ногами, даже слегка откинулся назад, напрягая мышцы. Заметил, как тени от моих крыльев раздвинулись еще, и в тот же момент от сильного толчка я полетел вперед. Несколько шагов успевал перебирать ногами, потом запнулся, и покатился кубарем по жесткому камню. А-а-а-а!!! Как же больно! Ранее, в реальной жизни, мне приходилось много кувыркаться. Это были жесткие, почти «деревянные» маты в фехтовальном зале. Позже это была хорошо утоптанная земля. Но обычно на теле всегда была какая-то защита: хотя бы стеганка, или реплика средневекового гамбезона. Кувыркался я и в бригантине, будучи сбитым с ног на бугурте. Но сейчас, между голым камнем, и моим телом оказалась только тонкая ткань хитона. Поднялся на ноги, оглядел себя. Отметил, почти самодовольно: не прошли даром уроки реальной акробатики — голова камня даже не коснулась, больно только спине, на которой я прокатился, да слегка ушибся пятками, не до конца сгруппировавшись. А так почти без потерь. Открыл игровой интерфейс. Здоровье просело на пяток процентов, ерунда. Глянул вкладку амуниции. Хитон утратил прочности на десять процентов. На голограмме отмечались пара прорех на спине. Не беда, есть иголка с ниткой, вечером починю. Итак, развести крылья теперь получается. А пинка я получил от ветра. Еще бы, такая парусность у крыльев! Как сразу не подумал? Придется встать боком. Сказано-сделано. Опять развел крылья. Правое, нацеленное прямиком в башню Общего дома вытянулось по ветру, как полотнище, зато левое ветер стремился завернуть, и мне пришлось прилагать некоторые силы, чтоб удерживать его распахнутым. Так, теперь надо научиться махать. Хоть мои новые сородичи и парят, почти без взмахов в вышине, взлетают они, все же используя маховый полет. Да и Феникс тогда, поднимался на махах. Значит махать крыльями для икара, то же самое что переставлять ноги для человека — основа передвижения? Буду осваивать! Как там Рыжий говорил? «Махнуть как руками»? А я при этом руками и махал. Раскинул руки, параллельно крыльям. И-раз... Сосредоточившись лишь на ощущениях в спине, я не заметил, как прикрыл глаза, даже постоянный фоновый шум от ветра перестал слышать. Ну же! Давай! Сжать мышцы — распустить мышцы, еще раз... Кажется, меня крутануло, глаза тут же сами собой открылись. Я опять лицом к долине, до края метра три, не меньше, облегченно выдохнул. И только сейчас дошло! Ну-ка? Взмах, еще взмах. Получилось!!! Так что, я могу присоединиться к летающим? А почему нет? Сейчас взлечу, ничего хитрого на мой взгляд икары не делали — парили себе над краем и чуть дальше, изредка помогая взмахами, я так тоже смогу. Мелькнула тщеславная мыслишка: «вот вам, и новичок!» Представляю, как удивиться Сапсан, увидев меня рядом! Хотя, чему я удивляюсь? Я же вам не диванный игрун, большую часть сознательной жизни в спорте. Мой организм с детства приучен осваивать сложную моторику. Взглянул в сторону края. Мда... Как вот только перестать бояться высоты? Опять холодок по спине, и в животе сосущее чувство. Как представлю себя, расплющенным о камни... Хоть умирая игроки все равно возрождаются, но это ФанВирт: «реальнее реальности, фантастичнее любой фантазии» — слоган игры. Хоть болевой шок не убьет реальное тело даже при самых хардкорных настройках реалистичности, но ощущения все равно не из приятных. Может, пока не поздно, выйти, да покопаться с настройками? Выставлю минимальный уровень, пусть все равно будет больно, реализм игры ее фишка, но все же не так, как у меня сейчас. Покачал головой. «Нет» мысленно ответил сам себе. Физическая боль — ерунда. В конце концов болящий зуб иногда мучительнее любых падений и переломов, уж мне ли не знать... Тогда, черт побери, чего же я боюсь? Ну грохнусь. Ну убьюсь нафиг... хотя я уверен в том, что все будет нормально. Ведь все равно появлюсь вон там: покосился на камень возрождения. Тем более, те ребята как раз так там и оказались. Пульс постепенно приходил в норму, дыхание успокаивалось. Сделал еще десять медленных-медленных вдохов выдохов, как перед нырком. Что там говорил Рыжий? «Раскинь крылья и прыгай как в воду»? Это не сложно, нырять я люблю! Оглянулся, крылья, по-прежнему полуразведенные. Так и не научился складывать. Ерунда, если полечу, думаю отношение ко мне будет другое, и спросить, как это сделать будет не зазорно... Тогда чего я жду? Так, крылья в стороны. «А у меня получается!» пришла самодовольная мысль. Кажется, я даже услышал хлопок, когда мои новые конечности распахнулись за спиной. Встречный ветер налег на них, и мне пришлось отставить одну ногу назад, для опоры. Вот черт, зачем здесь этот ветер? Как они взлетают, не будучи отброшенными назад? Потом вспомнил старт серебряннокрылого. Ну точно! Вот зачем он разбегался — чтоб преодолеть этот встречный ветер! Может тогда лучше ... взлететь по ветру? А что, он еще и скорости дополнительно придавать будет! Я опять расслабил свои новые конечности, чтоб не так парусили, повернулся спиной к обрыву. А что? Если взлетать через всю площадь, во-первых, и ветер поможет в спину, а во-вторых, я мысленно усмехнулся, меня не будет так гипнотизировать пропасть. Ну-ка, мысленно представил все движения. Вот я начинаю бежать, крылья в стороны, ветер подгоняет... Прыжок! Я делаю мах... Черт, все не то, не то! Ветер не слабый. Не ураган, конечно, но могу и не справиться со скоростью. Это же как под горку бежать, ноги могут не успеть за телом. Понятно теперь, почему они и садятся против ветра. А кроме того, мои крылья! Они же офигеть, какие длинные! При первом же махе задену землю. И все... Ладно, делать нечего, я вновь повернулся лицом к долине. Не думай о бездне, думай о том, как удивятся другие икары, увидев тебя рядом! Представил. У кого-то точно будет вытянутая морда, Сапсан наверняка покажет большой палец, мол «Молодец!» Ветер шевелил волосы, холодил лицо, трепал хитон. Десять шагов до края... Ну, поехали... Крылья разведены, наклоняюсь как спринтер, вперед! Когти прочертили борозды по камню. Край пропасти помчался мне на встречу, я прикипел к нему взглядом, не в силах поднять вверх, как планировал. И когда черта, отделявшая родную поверхность площади от холодной бездны, мелькнула почти подо мной, я изо всех сил толкнулся, как с трамплина, и дополнительно напряг крылья. В первую секунду-другую меня начало приподнимать, и хоть ориентиров никаких заметить не смог, но было полное ощущение, что я двигаюсь не только вперед, но и вверх. Я лечу? Да! ДА!!! Получилось!!! Радость затопила мозг, мне захотелось что-нибудь крикнуть, торжествующее... Горизонт наклонился, перед глазами мелькнула красная системная надпись, но разбираться не было времени. Я ощутил, как крылья вывернуло назад, попытался вновь их расправить. Безрезультатно. А потом небо и окружающие горы мелькнули в хороводе, желудок подпрыгнул, в груди, наоборот, ахнула пустота, как при прыжке с десятиметровой вышки. Из круговерти пространства взгляд на миг выхватил белую пелену, покрывающую долину. Неужели я туда?! Но нет, откуда-то выскочил скальный выступ, прыгнул навстречу. За полмига до столкновения я успел заметить его бугристую поверхность, какие-то редкие травинки, трепещущие на ветру. Удар. Тьма. Интерлюдия 1 На одном из уступов горной гряды, окружавших долину, намного выше летающих икаров, сидели двое. Один из них, наблюдал немигающим взглядом за новичком-икаром, копошащимся на самом краю небольшой каменной площадки далеко внизу. Вот новичок наконец разбежался, пару секунд даже летел, но потом комком перьев беспорядочно ухнул вниз, ударился об одну скалу, другую и закончил свой путь на небольшом выступе в виде посмертного силуэта. – Ожидаемо… – протянул первый. По-прежнему не отводя взгляда от постепенно тающего силуэта, спросил второго, – Как он тебе? – Лузер какой-то. И слился моментально. Сейчас еще пару-тройку раз улетит на возрождение, и сбежит из теста. – Лузер, говоришь… – первый был задумчив, – Тогда скажи, как он в альфе очутился? Уже неделю всех, кто хочет принять участие в тестировании отправляют ждать ЗБТ. – Кстати, что там с ним? Что слышно, скоро запускают? Но первый как будто не услышал собеседника: – Я думаю, для наших планов – этот парень подходит как нельзя лучше. Глава 4 Далекий северный город Высокий, атлетически сложенный мужчина, опираясь на трость двумя руками стоял в палате и молча смотрел на лежащую на стандартной больничной койке, подключенную к аппаратам искусственного жизнеобеспечения девушку. Мужчина был довольно молод, хотя назвать его парнем язык бы не повернулся — было в лице что-то, что заставляло задуматься о куда большем возрасте. На скулах мужчины тяжело перекатывались желваки. — Эх, Ира-Ира, — проговорил он тихо, почти не разлепляя губ, — ну какой же это «объект желания»? Мрачная улыбка коснулась лица, будто мужчина до сих пор продолжал начатый когда-то спор. Конечно, умом он понимал, что вот это тело, подключенное к различным аппаратам, не совсем та самая девушка, что ответила ему взаимностью в виртуале. Хотя, формально это один и тот же человек. Или правильнее сказать — в этом теле живет та самая Аня, от вида которой его сердце замирало там, в ФанВирте. Ради которой он рисковал многим, и даже поставил на кон свои крылья, лишь бы вытащить ее из того тупика. — Что ты говоришь, Сашенька? За плечом мужчины стояла, и о чем-то говорила и говорила маленькая, высушенная как узбекский урюк старушка. Впрочем, смысл ее слов от Александра ускользал, поскольку сосредоточиться сейчас на том, что говорит бабушка Анахиты совершенно не мог. — Нет-нет, ничего, — мужчина обернулся к старушке, тепло улыбнулся ей, — просто мне хочется ... кого-нибудь убить... Девушка! Окликнул он пытавшуюся прошмыгнуть мимо двери в палату медсестру. — Можно вас на минутку? — Да? — застигнутая врасплох сестричка, стреляя глазками по сторонам сделала шажок внутрь палаты. — Подскажите, как часто больную моют, и меняют постельное белье? — Э-э-э... — глазенки заметались по сторонам, — ну нянечки приходят, конечно, обмывают больную. Тогда же и белье меняют. А вы, простите, кем ей приходитесь? Неумелая попытка! Тебе, солнышко, еще тренироваться и тренироваться. Вот лет через пять ты уже научишься не видеть в пациентах людей, а всех посетителей воспринимать как назойливые помехи. — Я не спрашивал, выполняются ли гигиенические процедуры в принципе. Я задал вам конкретный вопрос: как часто? — говорил Саша равнодушно, подчеркнуто вежливо, обезличено, глядя сквозь представителя местного медперсонала. — А-а-а... я честно не занимаюсь этим вопросом, я... — Понятно, — остановил жестом ее попытку что-нибудь придумать, — не знаете. Не ваш вопрос... Кто знает? — Наверно Вера Георгиевна, наша старшая... — Можете ее пригласить? — А-а-а... э-э-э-э ... ее сейчас нет, она ... она... Да кто вы такой? — Ясно. Я вас больше не задерживаю. Мужчина повернулся к Аниной бабушке: — Простите, Галина Васильевна, я прослушал... — Да я говорю, Сашенька, что сама Женечку обтираю, переодеваю. И постельное белье сама меняю. Ни чего, мне не сложно, я бабка еще крепкая, а Женечка сейчас сам видишь, совсем как пушинка. Лежащее на кровати тело, на самом деле больше походило на узника концлагеря: острые плечи, выпирающие сквозь пижаму ключицы, руки, лежащие поверх одеяла, больше напоминали тонкие веточки. Хорошо, что шлем виртуальной реальности скрывал лицо: ведь именно это лицо, в том же состоянии что и остальное тело мужчине было бы видеть просто невыносимо. — А с проводами мне девочки помогают, я прошу — они их придержат, чтоб я значит Женечку могла обиходить. Александр подумал, что ничего не знает про капсулы для так называемых «постоянных жителей ФанВирта». Что вообще, про таких игроков, еще несколько дней назад он не знал ничего. Как-то не задумывался. Впрочем, если подумать, на земле есть много народа, которые в силу тех или иных причин не могут жить нормальной жизнью — лежачие больные: паралитики, безногие-безрукие, коматозники как Аня с Русом. Да что там, он и сам, пару лет назад прошел по краю, и если бы не фанатичные тренировки, килотонны денег на врачей, массажи, физио и тому подобные процедуры, мог превратиться в домашнего затворника, «лицо с ограниченной мобильностью». Он мысленно с грустью усмехнулся: «вот тогда вариант с полным „переселением“ в ФанВирт, наверно имело бы смысл рассмотреть». Однако, к капсулам. Даже его, рассчитанная на нормального, здорового пользователя, зависающего в виртуале хоть и долго, но не на постоянной основе, оборудована мио стимуляторами, и анти-пролежневым ложе. Можно, если приспичит, катетер добавить, и даже автоматическую питьевую систему: будет отслеживать состояние крови, и при необходимости подавать через зонд воду прямо в желудок. Но, когда установщики капсулы предложили такие опции, он уперся. Для него это было бы уже символом беспомощности. Одним словом, мужчина не понимал, почему пациент, находящийся в таком тяжелом состоянии, лежит на простой больничной койке, разве что в отдельной палате? И ... и в таком состоянии!!! — Даже противопролежневого матраса нет, — пробормотал себе под нос. Но Галина Васильевна услышала. — Так ведь был, сначала. Но потом испортился, а новый то я не потяну, уж больно они дорогие. — Да? И что с ним случилось? Может починить можно? — Не знаю, я же не видела. Прихожу как-то раз, а девочки говорят: все бабка, сдох твой матрас: потек, залил у нас тут все. Ну и пришлось выкинуть. — То есть самого испорченного матраса вы не видели? — Нет, — смущенно улыбнулась Анина бабушка, — испугалась я, тут же провода, вон, целый шкаф аппаратуры стоит, — старушка вздохнула, мелко перекрестилась, — ни чего, Сашенька, я и без него справляюсь. Александру повезло, Анину бабушку он встретил в больнице, куда заявился прямо с дороги. Было уже три часа дня, на дорогу ушло больше времени, чем планировал. Похоже, за прошедшие с катастрофы два года организм отвык от длительных поездок. Галина Васильевна пришла к внучке после уроков. Сразу после того, как Женя-Анахита оказалась в больнице, пожилая учительница перешла работать в школу по близости. Правда до дому теперь стало добираться гораздо дольше. Саша ее сразу узнал несмотря на то, что на всех фотографиях в интернете бабушка выглядела куда моложе и свежее. Впрочем, а как же иначе? Эти фото относились к периоду «до» аварии и непосредственно после. До аварии она была бабушкой подающей надежды модели. Хорошим «информационным поводом» — сразу после. Вообще, сразу после аварии новостные каналы захлестнуло волной информации. Был даже материал, в котором рассказывали, что родные погибшего парня не оставили в беде не состоявшуюся невесту, оплатили ей лечение, содержание в больнице и даже подключение к ФанВирту. Но прошло время, появились новые инфоповоды, про былую восходящую звезду и ее одинокую родственницу забыли. Ни заметки, ни даже намека, как и не было таких. — Здравствуйте. Вы, Галина Васильевна, Ан... Женина бабушка? — поинтересовался мужчина у пожилой женщины в теплом платке поверх совершенно седых волос, и пушистой кофте, суетящейся вокруг одиноко стоящей в палате койки. — Да, это я. А вы наверно представитель «The real world of fantastic virtual reality»? — официально название игры она произнесла на хорошем английском, что совершенно не вязалось с образом милой старушки. — Нет, ну что вы. Я ... мы знакомы с вашей внучкой... Там, в ФанВирте. — Ой, да вы что! А вы наверно тот самый Руслан? Женечка мне писала... Но постойте? — старушка удивленно осмотрела собеседника сверху вниз, — Руслан ведь тоже лежит в коме. А вы тогда кто? — Я Феникс. Вообще-то мы не так давно познакомились... — А-а-а-а... — я снова удостоился оценивающего взгляда, — тот самый Феникс? Внучка мне и о вас писала... На древней газовой плите, не иначе — ровеснице дома, закипал большой эмалированный чайник. Александр-Феникс и Галина Васильевна сидели на маленькой, шестиметровой кухоньке второго этажа пошарпанной пятиэтажки на окраине заводского района. На подоконнике — три глиняных горшочка с цветами. Настоящий подоконниковый сад. Сквозь зеленую занавесь проглядывает украшение двора — рыжая труба котельной. Мужчина, чувствуя себя медведем в посудной лавке с трудом втиснулся между столом и старым, украшенным резьбой буфетом. Пьет чай с бубликами из большого, трехлитрового фарфорового чайника, стоящего на круглой деревянной подставке поверх цветастой скатерти и листает толстый альбом с фотографиями, переворачивая жесткие картонные листы, переложенные тонкой калькой, под пояснения Галины Васильевны. — Женечка всегда любила танцы. Вот, смотрите, это она в шесть лет, в ансамбле «Снегурочки», в детском садике. На фото рядок девочек, почти одинаковых в наряде снежинок. Но Аня узнается сразу: светловолосая, чуть выше других, и еще эти глаза... — А это они в школе танец ставили, еще ее мама жива была. Другая, выцветшая фотка. Маленький лебедь. Оказывается Аня занималась балетом. — Вот, а в двенадцать ее подружка потащила в школу моделей. Женечка сначала не хотела, пошла за компанию. Светка через год бросила, а Женечка как-то втянулась, говорила, что нравится, уже первые сьемки начались. В альбом оказались вложены несколько журнальных листков с рекламой подростковой одежды. Аня и здесь узнаваема. — Конечно, когда ей стали за сьемки платить, нам полегче стало. Наконец-то она смогла приодеться, чтоб подружки за спиной не смеялись. На мою-то зарплату, да отцовскую пенсию, сильно не зашикуешь, — выхватив удивленный взгляд гостя, пояснила, — отец Жени, мой сын, вот он, на фото. На флоте служил. Погиб, когда ей три года было. На фотографии подтянутый капитан-лейтенант стоит на пирсе в обнимку с невысокой светловолосой женщиной, и держит за руку ребенка, лет двух. За спиной — боевые корабли: решетчатые мачты, локаторы, пусковые установки. — Саша, ну что вы совсем ничего не едите? — пожилая женщина пододвигает поближе вазочку с вареньем, — Вам чаю еще налить? — Галина Васильевна, а что вы все меня на «вы», да на «вы», мне даже не удобно. — Так и ты меня, «Васильевной» прекрати величать! — лучисто улыбается та. — А как же? Ну не «Галей» же! — возвращает ей улыбку собеседник. — Да зови бабой Галей, Женечка так и называла: «Баб Галя» — Нет, — замотал головой Александр, — какая же вы «баба»? Вы же совсем не старая! А можно, «тетя Галя»? Бабушка снова улыбается: — Пусть так, побуду «тетей». — Теть Галь, — проговорил мужчина после некоторой паузы, которую старательно заполнял поеданием бублика и прихлебыванием чая. — В больнице вы сказали «тот самый Феникс». Что вы имели в виду? Лукавая улыбка в ответ. — Я свою внучку с рождения знаю, с десяти лет ей и за мать, и за отца, и за ближайшую подругу. Мальчишки вокруг нее с детства увивались, только ей все не до гулянок было: уроки, танцы, потом вот работа эта. Это ведь со стороны кажется, что у моделей не жизнь, а сплошной праздник. А я-то видела, как она со сьемок приходила, и пластом валилась спать. Когда уж тут с мальчиками гулять. — Глаза тети Гали увлажнились, расфокусировались. Как будто смотрела уже не на собеседника, а перед ее взглядом скользили картины прошлого. — Да подружки ее эти, Светка да Маринка, те вертихвостки все себе принцев искали... Вот и Женечка с ними... В десятом классе за ней ухаживал одноклассник, Петя Скворцов. Гуляли даже, в кино ее водил. Хороший мальчик, надежный, рассудительный. Я ей: «нравится Петр? Ну так выходи за него», а она: «ба, он ску-у-учный». — Бабушка взгрустнула, повторила, — Скучный! Сейчас институт закончил, уже работает. Позвали на наш судоремонтный, квартиру дали, машина своя... Женился вот недавно, — она вздохнула. Пожевала губами, — потом Тимурчика своего встретила. Он красиво ухаживал, встречал после сьемок, цветы, ресторан. Да и сам он, конечно, красивый мальчик был... Саша-Феникс мысленно согласился, видел совместные фото Жени-Анахиты и ее избранника: спортивный, подтянутый парень. А Галина Васильевна продолжала: — Ты не подумай, Саша, он не избалованный был, мне помогал: пальто подарил, до сих пор ношу, в классе с ремонтом помог. Но он был как бенгальский огонь, а такие не горят долго ... Вот и сгорел, вместе с Женечкой. Из глаз бабушки покатились крупные слезы. Гость дотянулся, и накрыл сухую ладошку старушки своей рукой. Почувствовал, что слова сейчас лишние, все эти: «все будет хорошо» будут звучать фальшиво. Надо просто быть рядом, и ждать. Через минуту Галина Васильевна достала платочек, промокнула глаза. — Совсем расклеилась бабка, — сказала, нарочито бодро улыбаясь. Мужчина улыбнулся в ответ. — Теперь все позади. Я не брошу ее. — Она теперь Анахита, — вздохнула бабушка, — ну и имечко себе выбрала. Писала о тебе: загадочный, интересный, отчаянный. Вроде даже ты ради нее чуть было жизни не лишился? Саша-Феникс отмахнулся, — Ерунда, теть Галь, приукрашивает. — Ну-ну, — та посмотрела оценивающе, как в первый раз, — может и приукрашивает. ... А может и нет. — Теть Галя, — вспомнил он к чему-то, — а почему вы в больнице решили, что я из ФанВирта? Она смешно пожевала губами, потом улыбка стерлась, на посеревшем лице отразился груз прожитых лет. — Кончается оплаченный период, всего месяц остался. Мне уже звонили, предупреждали, что, если не продлим, Женечку отключат от игры. — Та-а-ак, — Феникс выпрямился, протянул изменившимся тоном. Новость и вправду была неожиданной, — Ань... Женя знает? — Ну что ты! — замахала руками бабушка, — как я ей такое скажу? Да и не так часто мы с ней общаемся. — А когда вы с ней в последний раз говорили? — Говорили? — Она удивилась, — нет, мы не говорим. Женечка пишет мне иногда сообщения, а я на них отвечаю. — Да? ... — гость почесал затылок. Подумал: «странно, Рус рассказывал, что у него есть возможность разговаривать с родными, из «убежища», — И все же, лично я бы предпочел такое знать! — Зачем? Она же будет переживать, мучатся. А так... — бабушка говорила отстраненно, таким добрым голосом, что стало не по себе, — так она просто однажды уснет. И все... Ну скажи, Саша, что она там сделает? В этом вашем ФанВирте? Найдет волшебника, которые перенесет ее в тот мир целиком? — Н-н-да... Как-то не подумал. Он представил, как Аня узнает, что через месяц все может закончится! Наверно, это как узнать про неизлечимую болезнь... Или нет, про летящую к Земле комету, которая убьет все живое. И ты, ничего не сможешь сделать. «Хотя, я все равно хотел бы знать!» — подумал гость, — «Тогда этот месяц можно прожить совершенно по-другому! Когда над тобой не довлеет „будущее“, когда не нужно думать о грядущей старости. В конце концов», — он мысленно усмехнулся, — «о предстоящих выплатах по кредитам...» — Кстати, а что говорят эти, ну как их? Не помню фамилию... — Семья Тимурчика? Петровские. — Да. Они же оплачивали ей и лечение и ФанВирт. — Понимаешь, Сашенька, они же не обязаны этого делать. — В смысле, «не обязаны»? Эта девушка чуть было не вошла в их семью. Она могла быть матерью их внуков. — Могла Сашенька, могла. Но не стала. А у них еще дети есть: два сына и две дочери. Недавно младшую замуж выдавали... — Блин, при их доходах, это сущие копейки! Неужели в память о сыне откажут? Нафига вообще тогда было что-то делать, сразу после аварии? Вы им хоть звонили? — Не ругайся, Саша, тебе не идет. Такой милый мальчик... — Тетя Галя, я не «милый мальчик». Я, знаете ли всякого в своей жизни повидал... Так вы звонили? — Все вы для меня, мальчики и девочки. — Галина Васильевна вздохнула, пожевала губами, — звонила я, звонила. Два раза... — Ну? ... И что сказали? — Ничего. У них секретарь, ни с отцом, ни с матерью я так поговорить и не смогла. — Знакомо... Ну это у вас не получилось, дайте мне их телефон. Бабушка Жени-Анахиты опять пожевала губами, о чем то, размышляя, потом со вздохом продиктовала номер по памяти. Гость тут же набрал. — Особняк Петровских, слушаю вас. — Здравствуйте, с Алексеем Владимировичем соедините. — Как вас представить и по какому вопросу? Хм, начинается... —— Обращаться ко мне можно Александр, я представляю интересы Евгении Савушкиной. — Мне очень жаль, Алексея Владимировича сейчас нет дома. Оставьте свой номер, мы обязательно с вами свяжемся. — Хорошо, тогда соедините в его супругой. — Ксения Витальевна тоже отсутствует. Так вы оставите свои контакты? — Всего хорошего. Мужчина нажал отбой. Понятно, с наскока не получилось. Ладно, не такие вопросы решали. Удивленно посмотрел на свою руку, сжимавшую телефон: пальцы побелели от напряжения. Поднял глаза на Анину бабушку, та виновато улыбнулась, будто это она сейчас его отшила как зеленого коммивояжера. — Рано отчаиваться, теть Галя, — проговорил сквозь зубы, — мы за Аню еще поборемся. Я сейчас отскочу, ненадолго... — Ты еще заедешь, Санечка? — Конечно! Только решу одно дело... — А где ты остановился? — Пока нигде, планировал в «Северном сиянии». — Господи, Саша, зачем тебе гостиница? Приезжай, у меня переночуешь, я тебе в Женечкиной комнате постелю. — Спасибо, теть Галь. Глава 5 Неудачи Опять перед глазами кляксы и искры. Интересно, почему так? У кого-то, я читал на форуме — радужный водоворот, а у меня — вот так. Мир вокруг прояснился. И вновь я на камне возрождения, перед глазами «Пизанская башня», в небе солнышко и икары, а вокруг меня — горные вершины. Кстати... Проверил в интерфейсе системное время — вот здорово, никакого таймаута, я возродился сразу же, как умер. Видимо, это из-за теста, чтоб игроки-тестировщики не теряли понапрасну времени. Кстати номер два: на мне по-прежнему мой стартовый хитон — белый, простенький, длинный по колено, слегка приталенный. Здорово, что не остался на моей посмертной тушке как это задумано по правилам открытого мира, а то сейчас я сверкал бы «подгузником» — единственной деталью одежды, которую игрок не может потерять, и в которой возрождается после смерти. Видимо тоже механика теста, чтоб постоянно гибнущие тестеры не разорялись на новой одежде. Забрать сейчас хоть что-то с моего «трупика», лично мне — нет никакой возможности. Кстати ... уже в третий раз «кстати»: я даже скрипнул зубами, только сейчас осознав, что шутка Рыжего мне могла обойтись в «стартовый набор». Конечно, в него входили совсем уж примитивные предметы: простая кожаная фляга на литр, глиняная миска и кружка, деревянная ложка, уложенные в не очень вместительную торбочку, но все они имели запредельную прочность. Лично я стартовыми миской и кружкой в прошлой жизни пользовался все время. Пофиг, что простенькие и «нубовские». Зато неубиваемые. А так полежали бы вещички некоторое время где-то там внизу, куда я грохнулся, и растаяли вместе с моей посмертной тушкой. Когда я еще дорасту до того уровня, чтоб спокойно слетать вниз и вернуться? Ладно, историю с Рыжим отложу в дальний уголок памяти. Не то чтоб я злопамятный, и сейчас же начну строить планы, как я «страшно отомщу». Ерунда все это. Но при случае вернуть должок — будет хорошим ходом. Я сам люблю хорошую подколку, но если подкалываешь другого, нужно быть готовым словить ответку. Игра в одни ворота — дело настоящего мужчины недостойное. Наконец, я сошел на всякий случай с камня, и тут же присел в задумчивости на его край, подложив под задницу сложенные крылья. Хмыкнул — приятный бонус, сидеть не холодно. Итак, что я сделал неправильно? Я же полетел? Безусловно, несколько секунд у меня был нормальный полет, помню точно. А вот потом что-то случилось... Меня закрутило, крылья сложились и дальше я узнал, насколько твердой бывает скала, когда влетаешь в нее головой с офигенной высоты. Так, давай-ка еще раз пройдусь мысленно по всем своим действиям. Вот я развел крылья... Полностью? Ну... полетел же! Значит буду считать, что полностью. Разбег... И тут все вроде норм — энергичный, я успел набрать неплохую скорость. Полет... Опять на секунду ахнула внутри пустота, когда в памяти всплыла картина бездны под ногами... Черт, да сколько можно! Отогнал прочь. Все-таки, насколько бы было проще, существуй какой-нибудь мануал! Типа: «разбежаться до такой скорости, крылья держать так-то и так, следить за тем-то...». Эх... На ум ничего не шло, может в логах будет что-нибудь интересного? Открыл интерфейс, где они тут? Уже забывать стал, давно не пользовался. Та-а-ак... Ага! Бинго! Я облегченно выдохнул. Все-таки, когда не понимаешь, где накосячил, желание пробовать снова и снова пропадает очень быстро, зато, когда находишь ошибку... Вот оно что — у меня оказывается в полете кончилась выносливость! Я кретин! А еще самодовольно умилялся, какой я опытный, и прошаренный! Нуб зеленый, вот кто я. Как мог забыть, что у меня шкалы «нулёвые»? Ну-ка, ну-ка... Понятно, потратил почти всю выносливость, пока упражнялся с крыльями. Ха, да я стартовал почти пустой! Потом разбег съел несколько пунктов, потом полет... Ну надо же так лохануться... Сожаление, по поводу такой банальной ошибки смешалось с облегчением — все-таки причину падения нашел, дальше будет проще. Жаль только время упустил, эх... Интересно, а сколько тратиться в полете... Ого! Я присвистнул — мой полет занял почти четыре секунды, правда по прямой лишь две... И за это время я «сжег» оставшиеся два пункта выносливости? Вот это расход! Пешком два пункта — всю площадь обежать легкой трусцой. Стойте-ка! Это что же получается? На минуту полета уйдет тридцать пунктов? Да у меня сейчас всего сто! За три минуты я обнулю свою шкалу полностью?! Я откинулся в изумлении. Нет, понятно, что шкалы развиваются, для этого игроки и «качаются» почти безостановочно. Выносливость я всегда развивал одной из первых. У меня «в той жизни» было под две с половиной тысячи пунктов. Но это же всего... Пять тысяч секунд?! Это же ни о чем — меньше полутора часов полета! А потом сколько восстанавливаться? Если без эликсиров, то... Почесал затылок. Какая-то скучная у икара жизнь получается — немного полетал, и либо сиди без движения, наблюдай как неторопливо заполняется шкала выносливости, либо можно что-то делать, но тогда в следующий раз полетишь очень нескоро. Фигня какая-то. Кто же согласиться на такое? ... И тут же непроизвольно покосился на летающих. Что-то не видел я, чтоб они слишком часто и надолго приземлялись. Это какая же у них выносливость?! Вспомнился Феникс. Щуплый на вид паренек, а пер в горку как бульдозер, и даже не вспотел! Я усмехнулся — теперь понятно почему. Получив направление дальнейших действий, я повеселел. Значит, план такой: займусь выносливостью, подрасту в этом плане немного, а потом попробую еще раз, но на этот раз с полной шкалой. Оторвал задницу с камня, огляделся по сторонам. Итак, задача: развить выносливость. Припомнил — кажется попадалось на глаза кое-что подходящее. И потопал к противоположному от меня краю площади. Башню обошел с противоположной от входа в таверну стороны, ну не хочется видеться сейчас с кем-то из икаров. Может потом, когда полечу... Ага, точно! В нескольких шагах от стены, там, где начиналось поле гигантских валунов валялись и камни поменьше. Схватил один... Черт, я с ним и пары шагов не сделаю, все не привыкну, что я пока слабак. Наконец подобрал подходящий. Ну что? Погнали, икар пешеходный? Я побежал вокруг поля. С первых же шагов пришла мысль: не рождены икары для бега. Кончики крыльев били по икрам, сами крылья на бегу оттягивали спину. Мои тоненькие, нубские ручонки еле удерживали каменюку. Ничего-ничего, подбадривал себя, пробегая мимо валунов, мимо камня возрождения, мимо обрыва — руки накачаются, ноги окрепнут, подрастет выносливость — буду и я летающим! Когда бежал вдоль обрыва, кажется, несколько икаров пронеслись совсем низко над головой, но к этому моменту силы почти покинули, в ушах звенело, сердце выпрыгивало из груди, а легкие с сипом гоняли туда-обратно воздух. Первый раз выносливость кончилась на первом же круге, как раз немного не добежал до башни. Опять перед глазами мигнула системная надпись: «Критически низкий уровень выносливости», еще десяток-другой шагов, ноги отказали, руки выпустили булыжник, и я повалился носом в землю. В ушах бухает пульс, перед глазами круги, легкие разрывает. Хорошо... Как раньше, в реале, когда так же гонял себя. Чувствуешь, что живешь, а не существуешь! Снова вызвал интерфейс, поковырялся в настройках, перетасовал вкладки, вывел ту, что со шкалами на быстрый вызов, и добавил прозрачности. Если открою на бегу, хотелось бы чтоб она не закрывала обзор. Так, а это что? Взгляд зацепился за шкалу сытости. Осталось пятнадцать процентов? Что за ерунда? До обеда еще уйма времени, да и физухой я занялся только-только. Почему так быстро я оголодал? Непонятно... Решив, что и с этим я разберусь потом, как раз выносливость восстановилась, встал. Вперед? Второй круг я почти замкнул — рухнул, не добегая до места старта десяток шагов. И как только шкала пожелтела, все еще тяжело дыша направился в таверну. Все же «голод» запускать не следует, это не выносливость, «сытость» кончится — начнет здоровье уменьшаться, а на его восстановление времени нужно во много раз больше. Так что пришла пора подкрепиться. В правой половине зала все те же, и даже, кажется, добавилась пара человек. Диспозиция почти не поменялась: «картежников» теперь четверо, и играют они в домино. Цезарь рядом, просто наблюдает. Деймон все за тем же столиком, по-прежнему читает. Шумная пятерка, теперь шестерка, уже не такая шумная. Один бренчит на гитаре, пара ребят «медитируют», уйдя в себя, трое потихоньку общаются. Но сидят по-прежнему вместе. В левой половине, где раньше сидел один «грязнокрылый» четверо: за одним столиком «спортсмены», виденные еще на камне возрождения — в синей и красной футболках. Сидят ко мне спиной, уплетают что-то с подносов, заставленных мисками. За другим столиком две девушки: брюнетка и шатенка, тоже едят. Миленькие, ладненькие, точеные фигурки. Обе подняли взгляды, когда вошел. Одна из них, кажется приветливо улыбнулась. Померещилось? В этот момент на звук хлопнувшей за моей спиной двери обернулись ребята. Мда... Такое впечатление, что я опять прозрачный — во взглядах читалось: «кто-то пришел? А, не, показалось, просто дверь хлопнула. Никого». Ну ладно-ладно, подождите немного. Направился к бармену. Чего бы заказать? Прикинул наличность. Перед пересозданием персонажа все что было скинул у ближайшего торговца. Конечно, получилось меньше, чем выручил бы в одном из больших городов, но десяток золотых, и горсть серебра с медью имею. — Пентюх, меню. Полистал. Если не шиковать, хватить должно надолго. Яичница, овсянка, сыр, кружка травяного чая. Сытно, питательно, дешево — восемь медяков. Бармен молча сгреб мелочь, и опять за протирку стакана. Он в нем дырку еще не протер? Интересно, здесь по случаю всеобщего упрощенчества самообслуживание? Оказалось, нет — появилась официантка с подносом, кстати, тоже человек. Вышла из-за стойки, молча, с ничего не выражающим лицом уставилась на меня. Понятно, не знает куда нести. Я огляделся. Деймон как-то демонстративно не отрывал взгляд от книги, хм... В левую часть зала идти тоже не хотелось, хотя половина моих знакомых уже бы плюхнулась за стол к девчонкам. Ну их нафиг, снобов. Пошел, и занял столик точно посередине. — Ваш заказ, господин. — Черт, ну можо хоть немного эмоций можно было добавить? Такое впечатление, что тарелки мне на стол сгружал робот с какого-нибудь механосборочного конвейера. Завтрак? Второй завтрак? Обед? Не знаю, короче — еда, пролетела в топку не замеченной. Отхлебывая чай задумался, а ведь они не только выносливые, как мулы, Сапсан при старте довольно высоко подпрыгнул. В принципе понятно — крылья здоровенные, чтоб ими взмахнуть надо быть высоко над землей. Когда с обрыва, или с этажа взлетаешь проблем не возникнет. Но если с ровной поверхности? Феникс тогда с пляжа взлетал: разбег, прыжок. Повыше Сапсана подпрыгивал, кстати. Значит надо и мне развивать. Покончив с едой, вернулся к каменюке. Ну что там с выносливостью? Сто четыре пункта? Медленно, но подрастает. Хорошо, что в своей, иногда излишней тяге к реалистичности, разработчики ФанВирта не стали вводить какой-нибудь штраф на послеобеденные занятия спортом. В реале, с полным желудком я бы точно бегать не стал, пришлось бы выждать некоторое время, а тут — красота: набил брюхо, заполнил шкалу сытости, и можно тут же марафон бежать. Этот круг я закончил, и даже пробежал несколько шагов дальше старта. Хорошо! Еще два круга, и я рухнул уже возле каменных пьедесталов — так мысленно окрестил нагромождения больших камней, ограничивающих площадь, с противоположной от обрыва стороны. Вот и кстати, значит пришла пора заняться прыжками. Вообще-то, все эти игры с полным погружением серьезное испытание для психики. Одно дело, когда у тебя персонаж на экране не может сделать что-то элементарное. Понятно — это он слабый, а не ты. Другое дело, здесь, в ФанВирте, когда ты сам: свой аватар, а это: твои руки и ноги (еще и крылья, вообще офигеть!). Причем ты то сам прекрасно помнишь, как в реале легко запрыгивал на ящик по пояс высотой. А потом пробуешь в игре ... Мдя... Шизофрения какая-то! Мне пока понадобился постамент, недостающий и до колена. Ладно, я этот путь уже проходил, все что нужно, запастись терпением, и в лучших традициях дятла: долбить и долбить. Уж не знаю, для каких целей в тестовой локации навалили группками столько валунов, но для моей цели они подходили как нельзя лучше. Выбрал подходящий, встал рядом. Присед, прыжок, забалансировал на вершине помогая себе руками. Еще раз: присед, прыжок... Глянул вниз, под ноги. Когтистые пальцы намертво вцепились в неровную поверхность. Как же здорово! А если? ... Мне же надо еще и выносливость развивать? Где там мой булыжник? Я с ним уже сроднился. Дело пошло веселее — прыжков через двадцать я обессиленно свалился в траву. Еще час я так и чередовал: один раз загонял себя до полного отказа прыжками с камнем, второй раз бегал, с тем же камнем. И вот, во время очередной пробежки мимо обрыва (бежал я не сказать чтоб по самому краю, шагах в пятнадцати от него), заметил взлетающих икаров. Те самые девчонки, из таверны. Я только-только повернул после короткой прямой мимо камня возрождения, а они похоже только-только подошли от башни, и меня не видели. Или не обращали внимания, что-то я к этому стал привыкать. Но вместо того, чтоб взлетать с разбега, обе встали на самом краю, толчок вперед с разводом крыльев, как с вышки для прыжков в воду, и они легко-легко вспорхнули в воздух. Я даже остановился на секунду. Офигеть! А так можно? Правая рука рефлекторно потянулась почесать затылок, левая при этом не удержала камень, и проклятая каменюка больно шарахнула меня по переднему пальцу. От черт! Несмотря на усталость я запрыгал на одной ножке. Больно то как! Присмотрелся, перелома вроде нет, но ушиб сильный. Со злости схватил каменюку и что есть силы запустил в пропасть! Искрой промелькнуло сожаление — опять искать подходящий по весу камень. Впрочем, тут же подумал, пора бы мне уже на более серьезное утяжеление переходить. Попробовал походить. Больно. Пока не подживет, не бегун, да и с прыжками придется подождать. Я вздохнул, усмехнулся. Ну вот! Значит сама судьба говорит: нечего отлынивать, назвался икаром — давай, летай. И я прихрамывая пошагал к башне. Старт девчонок подтолкнул меня к идее, что взлетать можно и без разбега. Как они преодолели встречный ветер, не знаю. Но я точно знаю, что на балконе башни никакого ветра нет. И вот я опять на балконе башни, пальцы ног обхватили край плиты, подо мной серый камень площади, легкий-легкий ветерок, не то, что на обрыве, шевелит волосы. Я жду, пока шкала выносливости заполнится полностью, поглядывая в сторону летающих. Я их уже различаю: вон «розовая», следом за ней пытается удержаться грязнокрылый. Нет, ну надо же такие крылья было выбрать! Я покосился на свои, уже разведенные, и готовые к старту. Мне плохо видно, но я точно знаю какая у меня расцветка — сам выбирал, когда создавал в редакторе. У меня крылья беркута! Скоро-скоро эти крылья будут летать в компании остальных. Вон мелькнули рыжие крылья Орлана, не может без шуток — в очередной раз подрезал «грязного». Ну ничего, шутник, скоро у тебя появится оппонент, попробуешь и ты моих шуточек! Вон «спортсмены», носятся красной и синей молниями между остальными. Кажется и девчонки там, у них светлые крылья. И опять выше всех Сапсан. Обещал мне разговор и забыл? Бывает, сейчас я сам тебе напомню о себе. Ну что там с выносливостью? Наконец шкала заполнилась на все сто шестнадцать пунктов. Высоко сейчас подняться не успею, но я нашел отличный механизм прокачки. Уверен — вряд ли кто-то из этих снобов потел, бегая с камнем. «Летуны»! — подумал с усмешкой, — «вам и в голову не придет бегать, еще бы — вы же у нас рожденные летать! Придется стереть ваши самодовольные усмешки и надменное выражение. Посмотрите, на что способен рожденный бегать!» Проверил как разводятся в стороны крылья. Эта процедура получалась все лучше и лучше, только полностью складывать пока не получается, без опоры на стену. Но и это освою, дайте только время. Готов? Вдох-выдох, взгляд вперед, крылья разведены, ноги и все тело напружинено. И-и-и... Пошел! Начал падать вперед, как при прыжке с вышки в бассейне, толчок с обеих ног, вытягиваясь в струнку, крылья напряжены. Лечу!!! Что за черт?!! Камень площади несется навстречу, потом горизонт начинает заваливаться... не успевает. Удар. Тьма. Глава 6 Прощай тест? И снова здравствуйте: кляксы-искры, камень возрождения, башня, солнце-горы... Икары, чтоб им ... всё летают. Несколько мгновений стоял как вкопанный в недоумении, в голове звенящий вакуум. ... Что за хрень? Наконец мозг заработал. Я же все правильно сделал! Или нет? Задумавшись, уставился под ноги. Так, надо еще раз мысленно пройтись по всем действиям. Вот я развел крылья... Полностью? Да что за сомнения?! Конечно, полностью! Я же видел сбоку — крыло идеально вытянуто, все суставы распрямлены, натянуто как струна... Нет, здесь все норм, косяк в чем-то другом. Может опять выносливость кончилась? Да о чем я? Сам же ждал, пока шкала заполнится! Уже не доверяя самому себе, открыл логи. Ну вот — момент старта: сто процентов. Три пункта ушли в прыжок. Да уж, в него я изрядно вложился. Полет три секунды, расход шесть пунктов. Так что это не выносливость — разбился можно сказать свеженький, как огурчик. Хм... Что тогда? Я вспомнил, как встала вертикально и бросилась в лицо площадь. А может? ... Может опоздал с толчком? ... Почесал тыковку. Ну да, это как раз могло произойти, я же привык с вышки в бассейн прыгать. Вполне вероятно, что по привычке толкнулся, когда уже головой вниз был? ... Черт, надо было запись включить, сейчас уже и не вспомню — внимание слишком на много фокусов размазалось: крылья, сильный толчок... — Приятель, опять ты на точке возрождения завис. Ну просили же тебя! Рефлекторно шагнул в сторону, бормоча извинения, покосился через плечо. Двое: синий «спортсмен» и одна из девчонок, брюнетка. Она мне улыбнулась в таверне? Похоже она — и в этот раз: губки растянулись, ладошка пару раз качнулась туда-сюда. Жест вежливости. — Извини Вет, я тебя не видел, а тут Рыжый гад подрезал, мне отворачивать больше некуда было... — Да ладно, бывает. Но искры из глаз у меня здорово сыпанули! Прошли мимо, по направлению к обрыву. Парень, не доходя шагов десяти, шутливо толкнул девчонку в плечо, крикнул «Догоняй», коротко разбежался, подпрыгнул... Взмахнули крылья, раз, другой, и икар стремительно взмыл вверх. Девушка не торопилась. Спокойно дошла, встала на самом краю. Наклон, крылья в стороны, толчок с двух ног, и она так же легко полетела вслед за парнем, в высь, где по-прежнему летали остальные. Ну вот же! Тоже самое, что и я делал! Только она — полетела, а я ... тоже полетел, башкой вниз. Ясно, что ничего не ясно, делать нечего, надо пробовать дальше. Я отправился к башне, на ходу вновь и вновь мысленно прокручивая стартовые действия и повторяя как мантру: «толчок раньше, толчок раньше». На этот раз — включу запись. Минут через пять я вновь стоял рядом с камнем возрождения. На этот раз сошел с него заранее, а то вдруг опять кто-то что-то не рассчитает. Немного грело, что я не единственный, кто тут умирает. Я просматривал запись очередного своего самоубийства, по-другому происходящее на небольшом экранчике открытой вкладки интерфейса назвать язык не поворачивался. Вид только от первого лица, для того, чтоб посмотреть на себя со стороны придется выходить из игры, и запускать специальную прогу. Вот я стою на балконе. Не замечал, что так раскачиваюсь — картинка площади на экране слегка покачивалась вправо-влево и вперед-назад. Вот я начинаю падать вперед, площадь совсем немного поднимается... Черт! На этот раз я толкнулся слишком рано, почти что вертикально вверх. Судя по виду «из глаз» вверх я подпрыгнул совсем не много, и почти сразу спикировал вниз — на экране навстречу неслась каменная поверхность и часть стены башни. Понятно, изобразил бумажный самолетик, который запустили излишне вертикально. С мрачной решимостью вновь отправился к башне. В ушах до сих пор стоял хруст шейных позвонков, а темечко физически ощущало как влетает во что-то очень-очень твердое. Мантра сменилась: «надо через это пройти, надо это пережить». Вон, даже опытные летуны время от времени оказываются на камне возрождения, так что давай, личинка, лезь на балкон. Проскрипел под ногами песок на ступеньках. Откуда сюда песок наносит? Вроде же горы, или это не речной? Не знаю. Подошел к краю, пальцы обхватили край балкона, развел крылья. Угрюмо усмехнулся — я их пока только развожу, до сведения после полета дело не доходит. Как в каком-то комедийном кино, где один из персонажей-летчиков говорил, дескать у него какая-то куча взлетов, и пока не одной посадки... Вот и я, сейчас такой же — какой по счету прыжок? И ни одной посадки. Поджал губы имитируя усмешку, получилась злая гримаса. Интересно, сколько надо растягивать губы в улыбке, чтоб настроение поднялось? Готов? К черту! Вдох-выдох, начал падать вперед, толчок... Площадь скользнула под меня, ее поверхность все ближе и ближе... Удар, хруст костей, тьма. Да какого хемуля?!! Я чуть не плакал от досады, появившись вновь все на том же камне. Не глядя по сторонам, опасаясь столкнуться с кем-нибудь лицом к лицу шагнул в сторону, открыл интерфейс. Вот и большая «кнопка» «Выход» На экране я крутил трехмерную проекцию крылатой фигурки туда-сюда, почти покадрово. Ну вот же: крылья разведены, вот и момент прыжка-отталкивания. Вспомнил старт брюнетки. Такой же наклон, такой же!!! Кулак обрушился на стол, жалобно зазвенела ложка в стакане. Я сделал все точно так же, как она, точно так же! Только она, как сейчас помню — раз, и в небе. А я? Посмотрел со стороны как человечек с крыльями беркута пикирует головой в землю... Появился ровно там же где и выходил из игры, радом со злосчастным камнем возрождения. Я его скоро ненавидеть начну. Стиснув зубы, периодически сжимая-разжимая кулаки направился к обрыву. К самому краю все же подходить не стал, сейчас адреналин и злость заставили забыть и наплевать на пропасть. Что будет, когда увижу ее под ногами, проверять не стал. Что там с выносливостью? Хватает. Развел крылья, проверил поворачивая голову в стороны. Норм крылья. Сквозь бухающий в висках пульс, сам себя спросил: «Готов?». И не отвечая, решительно рванул вперед. Пробуксовка по камню, шаг, другой, третий. Вот и край, со всех сил распластался в прыжке. Меня что-то подхватывает, начинает поднимать как в детстве на качелях, секунда-другая-третья, а я все лечу вперед-вверх, не в состоянии в это поверить. А что не так, в чем подвох? Должен быть подвох, я столько раз сегодня разбивался... Вот оно: горизонт наклоняется, и вместе с ним начинает разворачиваться долина. Только что прямо передо мной, где-то там, далеко впереди был выход из нее, и вот я уже лечу на образующий долину хребет. Еще миг — и в поле зрения уже сам обрыв, с которого я только что стартовал. Он несется на меня неумолимо, мелькает робкая надежда, что все же окажусь выше края. Ну подумаешь — пропашу брюхом сколько-то там метров по площади, обдеру локти-коленки-грудь... Нет, заваленный наискосок край оказывается выше меня, в последний миг я группируюсь, подставляю ноги, удар в скалу, боль в стопах... Но я отталкиваюсь от вертикальной стенки, изворачиваюсь и снова раскрываюсь в направлении долины. Лечу? Да! ... Нет — снова кренится горизонт, теперь в другую сторону, я извиваюсь всем телом чтоб его выровнять. Хоровод неба-гор, какой-то мути, что заполняла долину внизу. Чувствую, как выворачивает из суставов крылья, ору от боли. Удар вскользь. Еще один. Какой-то хруст. Еще удар. Еще. Сознание гаснет. Наконец-то тьма. Камень возрождения, ветерок, солнце, уже клонящееся к другому горному хребту. Шаг с камня, кнопка «Выход» ... Телефон Феникса не отвечал. Я набрал в третий раз, подождал десяток гудков, нажал отбой. Проверил по ФанВирт-мессенджеру, нет, он не в игре. Где ты, черт тебя дери, когда ты так мне нужен! Черт, приятель, ведь именно из-за тебя я с утра раз за разом разбиваю себе голову, бьюсь об камни, прыгаю в офигенную пропасть! ФЕНИКС!!! Настучал в мессенджере сообщение: «Феникс, где тебя носит? Не помнишь, кто-то обещал, что будет учить меня летать?» Поставил подмигивающий смайлик, откинулся в кресле. Ну что, ждать, пока ответит? Или когда перезвонит. Если войду в игру, звонок пропущу. Откинулся в кресле, покрутился вправо-влево. Крутанулся вокруг своей оси. Кстати! А у меня же есть еще один контакт... Набрал другой номер. — Да. Слушаю, — послышалось в трубке, через три гудка. — Глеб, привет. Это Рус. Руслав. Помнишь, это кого вы вчера с Фениксом на участие в тесте склонили. — А Рус, привет. Конечно, помню, как дела? ... Слушай, сейчас немного неудобно, может через часик перезвонишь? — Да Глеб, хорошо... Могу и через часик... — я хотел было положить трубку, но сам от себя не ожидая вдруг выпалил, — Слушай, у меня на самом деле очень короткий вопрос: а когда я могу уйти из теста, чтоб не подставить Феникса? — Что? — Ну... Понимаешь... Похоже полеты — это не мое, — я заторопился, вдруг Глеб не дослушает, не поймет, начнет сомневаться, — понимаешь, я все-таки боец. Воин. Мне бы мечом махать, а не крыльями. Грудь на грудь сходиться и там всякое... Ну не летун я, прости. — Понял... — протянул Глеб. Несколько секунд трубка молчала, как будто собеседник на том конце провода размышлял. А может просто не до меня было, — Так, Русик, у меня действительно сейчас запара... Можешь меня через часик набрать? Или вот что, давай я сам, как освобожусь перезвоню? Будешь у телефона, или опять в игру нырнешь? — Подожду. — Хорошо. Звонить на номер, который определился? — Да. В трубке раздались гудки отбоя. Положил телефон, вновь откинулся в кресле, покрутился туда-сюда. Оттолкнулся ногой, комната закрутилась вокруг. Чем-то надо убить час, в игру обратно не хотелось. Полез на закрытый форум теста, стал бездумно листать темы: баг-репорты, отчеты, опять репорты. В мозгу ничего не застревало, информация как будто протекала сквозь мозг, и исчезала бесследно в пространстве. Подумал: интересно, допустим я уже не появлюсь... Ну допустим. Как быстро тестировщики заметят, что меня нет? С горечью усмехнулся, наверно большинство даже не заметит. Даже если их спросят: «а где тот новенький, помнишь который с камнем вокруг площади носился?», удивятся, переглянутся: «какой новенький? А что, кто-то был? С камнем говоришь бегал? Не, не помню такого». Ну может та брюнетка скажет: «да не, точно, был один, забавный такой тип», да Сапсан взгрустнет, из всей зазнавшейся тусовки он единственный, кто вполне нормальным пацаном оказался. Интересно, что подумает? Не зашли Русу полеты, решил вернуться на воинскую стезю? Или ... Или: слабак оказался, не для него полеты? У меня аж захолодело внутри. «Слабак». Скрипнули зубы, пальцы вцепились в подлокотники, захотелось вскочить, крикнуть... Я вам не слабак! Я, между прочим, через такое проходил, вам, крылатым доходягам, и не снилось! В памяти замелькали вздымающиеся и опускающиеся алебарды, привкус крови во рту, когда по шлему приходился очередной тяжелый удар. Вспомнил, как отдавалось в ребрах и сбивалось дыхание от прилетевшего тычка, и как я кувыркался под ногами товарищей от него же.... Поморщился, им то откуда знать? Парят себе в облаках, бабочки небесные, или просиживают штаны за столиками. Все что они про меня могут знать: появился, попробовал-попробовал, так ничего не получилось и сдался. Черт! Я скрипнул зубами. Получается, что так. Сколько раз я пробовал полететь? Три? Четыре? Пять? Посчитал попытки, все же пять. А что такое пять попыток?! Ничего! Вскочил, заходил по комнате взад-вперед. Пять попыток! Двадцать пять, не хочешь? Или сто двадцать пять! Сколько я гонял простые стойки, пока получаться начало? Счет на сотни наверно — сколько лет каждая тренировка начиналась с дорожек? А сколько я бил «балду» из шин, пока начинал получаться тот или иной удар, та или иная связка? Тысячу? Больше? А здесь сделал пять попыток и поджал хвост! Некоторое время продолжал метаться, как лев внутри клетки. Ну разве что не рычу, хоть очень хочется. Потом энергия, вплеснувшаяся вместе с адреналином в кровь, в ответ на обидное «Слабак!» постепенно ушла в физические действия, я начал успокаиваться, голова заработала яснее. Наконец опять плюхнулся в кресло, схватил кружку, отхлебнул. В принципе, какой-то рассудочной частью сознания я понимал случившееся, в какую ловушку я попал. Я столько лет в своем спорте, я настолько привык, что у меня все получается, либо сразу, либо буквально через несколько повторений... И даже когда впервые «нырнул» в ФанВирт, то не встретил ничего принципиально нового. А что нового можно придумать в фехтовании, если этот мир живет по законам физики и биомеханики реального мира? Вот и отвык я от состояния новичка. Так что же, выходит я все-таки «слабак»? Шарахнул кулаком по подлокотнику. Да черта с два! Я поэтому и выбрал именно эту онлайн-игру, что здесь все почти взаправду: тот же пот, та же боль, и ничего не дается просто так. Нельзя купить умение фехтовать, можно только заработать, через многократные повторения. И пусть «диванные бойцы», попробовав, обливали игру помоями, дескать это только для задротов, а нам, нормальным пацанам надо расслабляться после тяжелого трудового дня! От чего вам отдыхать, вы ничего тяжелее банки пива в руках не держали! Снова покрутился на кресле, удерживая кружку с остывшим кофе обеими руками. Почему-то вспомнился Феникс — он часто сидел точно так же: отсутствующий взгляд в костер, обе руки на дымящейся кружке, на плечах все тот же драный плащ. Почему-то подумал: он ведь его вообще никогда не снимал! Кроме одного раза. И как я крыльев под плащом не разглядел? Ход мыслей приобрел другое направление. Фениксу наверно было проще — он же летал в реале. Наверняка, для него освоение полета здесь, в виртуале было почти как мне — фехтование. Да... ему было проще. Интересно, а что он скажет, узнав, что я бросил тест? ... Не заметил, как прокусил губу, пальцы заломило от напряжения, хорошо хоть кружку не раздавил, а то сидел бы весь в холодном кофе. К тому моменту, как зазвонил телефон решение оформилось. — Рус? Привет еще раз, это Глеб. — Привет. — Слушай, я тут покрутил так и эдак, кое с кем аккуратно посоветовался... Короче, дело такое ... Ты мог бы продержаться хотя бы до завтра, до вечера? Еще лучше — пару дней. Идеально ... — трубка вздохнула, — три-четыре дня. — Глеб, послушай, я тут подумал... — Рус, я все понимаю, мы виноваты перед тобой, мы фактически не дали тебе выбора. Но и ты меня пойми — тогда я на все был готов, чтоб вытянуть Феса из петли, в которую он сунул голову. Все-таки я ему обязан... — Глеб... — Подожди Рус, дай договорю. Я не могу тебе обещать откат к твоему старому персонажу, все-таки при пересоздании идет стирание предыдущего перса. Но если ты продержишься хотя бы до завтра, обещаю — с моей стороны любая поддержка, — он перешел на шепот, — я помогу тебе всем, чтоб помочь в кратчайший срок докачаться опять до того уровня, что у тебя был. Но только прошу — продержись этот день. Видишь ли... — он опять ненадолго замолк, — Дело в том, что обстоятельства, при которых ты был принят на тест очень ... необычные. Пришлось кое-кого подмазать. А если человек, за которого так просили сливает с теста в первый же день, это вызывает ненужное внимание и не нужные вопросы. Понимаешь? А пройдет день, уже можно будет объяснить: дескать человек не справился, можно еще сказать, что оказалось, что ты панически боишься высоты... — Глеб, — твердость в моем голосе обеспечивалась принятым решением, — Глеб, я буду в тесте столько времени, сколько нужно, чтоб у Феникса не возникло ни каких проблем. Или ты забыл? Я ему тоже должен. Вот так — сначала докажу всем, что я не слабак, и полечу! А уж потом можно и обратно, в воины. Глава 7 Сапсан Вход в игру немного отличается от возрождения после смерти, если после выхода не прошло больше суток. Поскольку логи предыдущей сессии еще не почищены, персонаж возникает на том же месте и в той же позе, где до этого решил воспользоваться командой «Выход». Исключения случаются, если физически, на том самом месте, где должен появиться игрок уже что-то расположилось. Например, другой игрок или, какая-нибудь повозка. Тогда появляющийся будет смещен системой в сторону. Из-за этого случаются казусы: решил человек срочно выскочить из игры где-то на горной тропке. Зона «зеленая», безопасная, нажал «выход» и развоплотился за пару секунд. А решает вернуться — бац, на его месте уже стоит отряд, или караван телег катится. И чтоб персонаж не возник застрявший по пояс в какой-нибудь бочке, с чем-нибудь не аппетитным, причем — верхней половиной тела, или на пути груженого воза, «добрая» система смещает бедолагу в сторону. Алгоритмами предусмотрено, что смещение должно быть минимальным, то есть вдоль тропы нельзя, это же нарушение алгоритмов... Вот и появляется игрок, буквально в метре от своего прошлого положения, да только под ногами уже сотня метров пропасти... А думать надо было, где выходишь! Или ставить в настройках точкой появления по умолчанию точку возрождения локации. Правда иногда такая точка может быть одна, на весьма приличную область. Я появился в метре от камня возрождения, под высокой белой скалой, ограничивающей с одной из сторон площадь. Как всегда, при появлении вне камня возрождения сначала появилось зрение и слух. Делается это для того, чтоб за те три секунды, пока проявившееся тело еще прозрачно и неуязвимо, игрок мог оценить ситуацию — вдруг он на пути лавины или пока отсутствовал два войска избрали для выяснения отношений именно это место. Чтобы снова успеть нажать «Выход». Мне ничего такого не грозило, поэтому, где вышел, там и появился. И первое, что увидел — Сапсан, стоящий в четырех-пяти шагах поодаль, с задранной головой что-то рассматривающий в небе. Вот это удача! Видимо периферийным зрением он заметил мое появление, так как при появлении вне точки возрождения игрок несколько раз «мелькает»: проявляется-исчезает, как бы говоря окружающим: «внимание, я вхожу!». Парень сразу же повернулся ко мне, выждал три секунды, пока моя фигура обретала телесность, широко улыбнулся, шагнул навстречу. — И снова здравствуйте! — Привет Обменялись рукопожатиями, как будто еще сегодня не виделись. — Все-таки решил остаться? Или ты за вещами? Я немного опешил. — В смысле? — На счет вещей это шутка, забей. — Сапсан подмигнул, — А вот по поводу остаться я серьезно. Ты остаешься в тесте? — Ты что, экстрасенс? С чего ты вообще решил, что я куда-то сбегаю? — Объясню, — Сапсан иронично прищурился, словно знает что-то такое, о чем я не догадываюсь, — но сначала все-таки скажи: ты в тесте остаешься? — Да что ты заладил? Остаешься, остаешься... — я начинал злиться, не понимая происходящего. А еще наверно от того, что кто-то допустил мысль, что я мог сдаться. Буркнул, — Остаюсь... Доволен? Парень пропустил мимо ушей мой тон, ободряюще улыбнулся, хлопнул по плечу. — Пойдем, я обещал тебя угостить. Кое-что расскажу, да и у тебя наверняка есть вопросы. — Что-то не помню за тобой такого обещания, — злость остывала, недовольно бурчал я больше по инерции, — поговорить да, было дело. — Ладно, ладно. Не обещал, так сейчас обещаю. Пошли. Он сделал приглашающий жест. — Ну пошли, — вздохнул я. Войдя в трактир, Сапсан направился в левую половину, где в этот момент никого не было. В правой — почти те же самые лица. Сел за столик, приглашающе махнул мне на место напротив. На мгновение его взгляд потух, как будто он «ушел в себя». Обычно так выглядит игрок открывший интерфейс. Впрочем, продолжалось это недолго, вскоре к нам подошла все та же официантка. — Ваш заказ, господа. Отточенным жестом сварочного автомата, как на каком-нибудь сборочном конвейере она сняла с подноса небольшую глиняную бутылку и пару стаканов тонкого стекла. Поворот, и четко ставя ноги ушла за стойку. Не женщина, а ходячий терминатор: холодный, бездушный, не ошибающийся. Бр-р. Сапсан расставил стаканчики, с характерным звуком вытащил пробку, потянулся наливать, замер. — Извини, забыл спросить, может тебе пива? — как бы извиняясь добавил, слегка поморщившись, — я сам-то пиво не очень... — Не рано? — удивился я, — или ты на сегодня отлетался? Один миг лицо Сапсана выражало недоумение, потом разгладилось, он рассмеялся. — А! Ты про алкоголь? Рус, ну ты чего, не читал мануала? Мы же икары, заметил, как у тебя быстро проседает шкала сытости? — Вот про «голод» у меня тоже были вопросики. Но причем здесь «икар — не икар»? И кстати, мануала как раз мне и не попалось. — Рус, у икаров — сумасшедший метаболизм, именно поэтому у нас голод наступает раньше. Зато, вот это, — он подмигнул, приподняв бутылку, — сгорает мгновенно. Я не успею до южака дойти, как у меня и следа не останется. ... Так тебе вина или пива? — Раз так, от хорошего вина не откажусь. — сказал я, подталкивая кончиками пальцев свою посудину поближе к разливающему. — Наш человек, — удовлетворенно резюмировал серебряннокрылый, направляя рубиновую струю в мой стакан. Пригубил. Хм, неплохое вино. Не из топовых, но вполне достойное. И хотя в ФанВирте мне еще не доводилось пробовать марочных и элитных напитков, вкус добротных середнячков передавался отлично. — А как ты ее вызвал? — я кивнул на стойку, — ведь обычно приходится или к трактирщику тащиться самому, или в заведениях по приличней они подходят... — Рус, здесь все упрощено, по самое «не хочу». Давай научу. Открывай карту. Я полез в интерфейс, полистал вкладки. Ага! Как раньше не догадался? Хотя зачем здесь карта? И так вся локация одним взглядом окидывается... Хм... Оказывается был не прав, карта вмещала в себя значительную территорию, где площадь «Делала» (я прочитал подпись) занимала совсем крошечное место. — Ищи «Общий дом» Так вот как эта башня называется! Ну действительно — и жилье, и еда. — Видишь на нем иконку магазина? Я кивнул. — Проваливайся, откроется меню. Там две вкладки: «Трактир» и «Лавка», считай — местный супермаркет. Выбираешь: заказ в трактире приносит официантка, товары из лавки получаешь у Пентюха — надо подойти, и назвать, что у тебя. Я свернул интерфейс, отсалютовал Сапсану стаканом. — Спасибо! — Рекомендую потом одежку сменить, это, — он кивнул на мой хитон, — для полетов не очень. Выбери что-нибудь более-менее обтягивающее. Я скривился. — Сапсаныч, я что, похож на гомика? — Дружище, и в мыслях не было. Нормального мужика видно сразу! В общем смотри не сильно флаттерящую... То есть чтоб не трепыхалась в воздухе складками. Глянь в чем ребята летают, или вот, как у меня. — он ткнул большим пальцем себе в грудь. Не знаю, — он пожал плечами, — кому в голову пришла идея нарядить нас в эти хламиды? — Ну... — протянул я задумчиво, — может быть решили так: раз икары, значит надо что-нибудь греческое? Я бы не удивился сандалиям на ногах. — А ты голова, — хмыкнул собеседник, — лично мне даже в голову не приходило! Все-таки я в тебе не ошибся! Я наклонился, облокотясь обоими локтями об стол, посмотрел серебрянокрылому прямо в глаза. — Сапсан, так все-таки. Почему ты мне помогаешь? Сегодня, за целый день, все остальные здесь присутствующие меня просто не замечали. Уже начал подумывать, что я — невидимка. И почему ты решил, что я хочу сбежать? Он откинулся, некоторое время изучая меня взглядом. — Ну что ж, давай поговорим серьезно. Тогда начну, а потом, если вопросы останутся, я в твоем распоряжении. Я кивнул. Почему бы не послушать. — Для начала поясню, почему спросил, остаешься ты в тесте или нет. — Он отхлебнул, поставил стакан, откинулся, — Видишь ли, я здесь с самого начала, скоро девять месяцев, — усмехнулся, — и столько новичков насмотрелся, ты не представляешь! Знаешь сколько приходили, так же как ты, что-то пробовали-пробовали, у них не получалось... А потом они просто больше не появлялись. И все. — перевел взгляд на меня, развел руками, — И через какое-то время на их место приходили другие новички. — указательным пальцем правой руки он ткнул в мою сторону, — Признаюсь, я наблюдал за тобой. И затем, как менялось твое лицо, от улета к улету. Когда ты выходил из игры в крайний раз я, честно говоря, думал, что и ты — сдулся. В продолжении всего монолога я сидел, уставившись в стол, изредка пригубливая из стакана. Но на «сдулся» непроизвольно вздрогнул, и посмотрел собеседнику в лицо. Тот не отреагировал, продолжал. — Но я надеялся. И видишь — не зря, ты здесь. — А с чего такая любовь? Зачем я тебе? Или ты местный «добрый самаритянин»? Сапсан поморщился. — Я не добрый, и даже не самаритянин... — парень замолчал. Поднял стакан, отхлебнул, принялся вертеть в пальцах, разглядывая содержимое на просвет. Потом вздохнул, — Скажи, Рус, тебе нравится летать? Я рассмеялся. — «Любите ли вы мидии? Не знаю, я еще ни одной и не отковырял!» — вспомнил я старую шутку, — Сапсан, да откуда же мне знать?! — Понятно... Но может в реале доводилось? Что-то же тебя в тест летающих персонажей привело? — Сапсаныч, ... давай как-нибудь потом, ладно? Если кратко — мне предложили, я согласился. — Вот как? Ну ладно. Так все-таки, есть реальный опыт? — Откуда? Разве что пассажиром в кресле. — Ну а хотя бы в горах-то ты бывал? Я просто покачал головой. — Вот как? Дружище, да ты многое пропустил! Но ничего, все еще впереди! А вот я... — он поднял глаза к потолку, — летать просто обожаю! Словами это конечно не передать, надо пробовать самому... Просто представь, — он повел рукой, как заправский гид, — ты видишь мир с высоты нескольких километров. Не сквозь амбразуру иллюминатора, а вот так. А ты видел сверху горные вершины? ... — внезапно его мечтательный взгляд сменился на жесткий, правый кулак сжался, опустившись на столешницу из грубых досок, — И я не хочу, чтоб все это было спущено в унитаз! Я опешил. Толи от внезапного перехода, толи от его слов. — В смысле? Парень глубоко вздохнул, спросил устало. — Что ты знаешь об ихтиандрах? — О ком? Да ... вроде ... кино какое-то было... — Я об игровой расе — ихтиандры. Ну, слышал? — Н-нет... — протянул я, пожимая плечами. — Вот. Ты даже названия такого не знаешь. А я, между прочим, почти год провел под водой, дыша жабрами. Прикольный мог получиться персонаж... — Даже так? И что же с ними... Хочешь сказать, их ... спустили в унитаз? Почему?! — Ихтиандров спустили в унитаз, — повторил Сапсан, — Хм, смешно. — Констатировал без намека на улыбку, — На стадии бета -теста они получили массу негативных отзывов, типа: «в это невозможно играть!», «ихтиандрам нечего делать в игре!», «тупиковая раса!» и т.п. А потом, насколько знаю, доработку сочли не рентабельной. Решили, что там не «подкрутить» придется, а переделывать все заново. Без гарантий, что и после этого игроки оценят. — опять вздохнул, — Вот так. Даже до стадии ОБТ не дошло. — Офигеть, — только и смог вымолвить я. — Знаешь, Рус, мне нравится икар, — задумчиво проговорил Сапсан, — из него может получиться отличный разведчик, картограф, курьер... Да мало ли еще какое применение можно будет найти ему в большом мире. И у меня комок к горлу подступает, когда подумаю, что из-за обыкновенной человеческой упёртости их могут похоронить, как и ихтиандров! Сапсан сидел, сжав кулаки и прищурившись глядел куда-то вдаль. Черт побери! Мне даже стало отчасти неловко, что недавно, я всех здешних тестировщиков обзывал снобами. Есть все же и среди них нормальные, неравнодушные люди! — Сапсаныч, а что, по-твоему, угрожает икарам, и ... чем я могу помочь? — Помочь? Хм... Знаешь какая, самая лучшая помощь будет от тебя сейчас? — Все что в моих силах. — Поверь, это точно в твоих силах. Если хочешь мне помочь — научись как можно быстрее летать! — видимо мой удивленный взгляд был слишком красноречив, — поясню: сейчас ты никто, ты — новичок. — Личинка, — поддакнул я. — О! Уже слышал? — он криво усмехнулся, — Меня тоже переворачивает, когда людей так называют, но в том то и беда, что какая-то доля правды в этом есть. Смотри, разработчики обычно прислушиваются к тестировщикам. Кому как не нам знать игру изнутри! Вот только тестировщик-тестировщику рознь. Те, кто придут на открытый тест это вообще — просто игроки. Их мнение имеет значение только если это мнение выражает большинство ОБТ-шников. К тем, кто участвует в ЗБТ отношение уже другое, все-таки они не просто играют, они выполняют определенные задачи. Они почти что работают на компанию. — он снова наполнил стаканы, — И есть альфа-тестеры. Их — единицы. И они, фактически участники проекта, наравне с разработчиками. Не зря некоторым из них потом предлагают перейти в штат. Мнение альфа-тестера весит очень много. — он пригубил вина, — А если мнение выражает большинство из альфы... — он взглянул мне прямо в глаза, — Понимаешь? Я снова кивнул. — И еще. Разрабы и админы теста прекрасно понимают, кто из альфачей кто. Сейчас в тесте двадцать семь человек. До закрытой беты уже точно никого не добавят. Из этих двадцати семи постоянно летает, отрабатывая поставленные задачи меньше десятка. Еще несколько человек забегают периодически. А еще десяток, не меньше, просто просиживают штаны. — Он, скривившись покосился на другую сторону обеденного зала. — А зачем же их тогда держат в тесте? — Понимаешь Рус... Вот ты как ты думаешь, легко найти альфа-тестера? — Откуда мне знать? Наверно легко. Кто же откажется поиграть нахаляву в нечто новенькое? — Вот тут ты заблуждаешься. Конечно, желающих обычно пруд-пруди. Но не каждый желающий подойдет. Ведь, во-первых, тестировщик, особенно в альфе, он не играет, он фактически работает — выполняет поставленные задачи. А во-вторых, он должен весьма много времени уделять игре. Сейчас норма — двадцать пять часов... Я хмыкнул — Это ж вообще не о чем! Сутки в игре, и считай норму выполнил! — Э-э-э не! — Сапсан погрозил пальцем, — двадцать пять часов надо не просто находиться онлайн. Так-то любой может: сел в трактире, достал книжку, и вуаля — время идет. Не-е-е... Двадцать пять часов надо отпахать по заданию. К примеру, сейчас основное задание: сравнение расхода выносливости в маховом и парящем полетах... Ладно, тебе пока рано, не забивай голову. А еще надо после каждой игровой сессии отчеты писать, заполнять специальные опросники, прикладывать логи... Считай, не меньше часа работы после того, как из игры вышел. В общем, всякие, мечтающие просто расслабиться в игре, студенты, желающие урвать пару часиков перед сном, обличенные работой или бытом — не подходят. — Поверь, мне двадцать пять часов по задаче — раз плюнуть. Я не студент, и бытовухой не обличен. — Вот! — парень наклонился вперед, хлопнул ладонью по столу, — Вот! Не зря я на тебя внимание обратил! Считай у меня чуйка! — он даже немного приподнял нос. Немного. — А еще, знаешь, чем ты мне понравился? Серьезно. Ты появился, и чем занялся? Ты начал пробовать полететь! — Да что тут такого? Я икар, летающий перс. Значит должен научиться летать. Это же логично? Снисходительный смех был мне ответом. — Как ты думаешь, зачем вон там, — он показал за окно, которое как раз выходило на поле, заваленное непроходимым нагромождением гигантских камней, — мы навалили булыжников? А со стороны камня возрождения перегородили перевал Белой скалой? Я покосился в другую сторону, но выступ из подсобных помещений отгораживал нас от окон противоположной стороны. — Честно говоря, мне и самому интересно. — Интересно ему... Ха! Да потому что, как только новая партия новичков появлялась, они тут же вместо обучения полетам расползались по округе как тараканы. Исследователи, блин! ... У некоторых по две недели уходило, чтоб полететь... Что? На какое-то время я перестал следить за Сапсаном. Черт! Две недели? Я здесь на две недели?!! На пол месяца заперт на пяточке с футбольное поле размером, в компании людей, даже не желающих со мной разговаривать?!! ... Так, а что там просил Глеб? До завтра или пару дней, так? А может? ... Но тут же всплыла другая мысль, как будто не я сам, а кто-то другой, внутри меня поднял огромный плакат: «Спекся, слабак?» «Не дождешься!!!» — Что? — прервался Сапсан, с удивлением уставившись на меня. Я это что, в слух сказал? Да не, не может быть! Я поймал себя на желании отрицательно помотать головой. — Прости. Задумался о своем. Так, о чем ты? — Я говорю, что, если хочешь помочь и быть в команде, задача перед тобой стоит сложная: надо научиться летать в кратчайшие сроки. Но если ты с нами, — он выжидательно взглянул мне в глаза. Я кивнул, отчасти непроизвольно, — так вот, если ты с нами, я своих людей не бросаю, и по мере возможности стараюсь давать небольшие бонусы. Это же честно? — я вновь кивнул, — ты стараешься для меня, для нас. А я, делаю все что могу для тебя! — И ... — я прищурился, — О чем идет речь? — Помнишь, ты спрашивал про внешний вид? Еще бы! — Скажи, для тебя это действительно важно? Обычно я стараюсь не вспоминать... Уставился в стол, закусил губу. Но в голове уже слегка шумело от выпитого, да и сидящий напротив икар, с серебряными крыльями показал себя нормальным парнем. — Да. — Я все-таки кивнул, — Понимаешь, я младший сын в семье. Когда родился, отцу было не до воспитания, он сутками пропадал на работе. Меня, в отличие от старшего брата, целиком растила мать. А она женщина мягкая... — Понимаю. — Вот... Короче, годам к двенадцати я был как девочка: занимался музыкой, пел в хоре, рисовал... Сапсан сидел молча, по-прежнему катая в пальцах недопитый стакан. — А потом, — я вздохнул, скрипнул зубами, — у отца дела пошли в гору, мы переехали, я пошел в новую школу... — Старые обиды сдавили горло, стало трудно говорить. В несколько жадных глотков допил остатки вина, продышался. — В общем, через месяц я пришел к отцу, и категорически заявил: либо он записывает меня на бокс, карате, борьбу — куда угодно, или... — усмешка скривила губы, — правда, что было бы в случае «или» я до сих пор не знаю. — И? — А что «и»? — я хищно ухмыльнулся, — к концу года меня опять пришлось переводить в другую школу. Но на этот раз, — ухмылка стала мстительной, — потому что я измудохал некоторых ушлепков. Хорошо измудохал, до сих пор помню их сопливые мордашки и слезы. Правда среди них оказался сын директрисы. Но тогда было пофиг. Мать была в ужасе! А отец поддержал! — Это было фехтование? — Не-е-е, — я отмахнулся, — тогда был бокс. Потом параллельно, уже в другой школе увлекся луком. ИСБ я уже в универе занялся. — И... При чем же здесь внешний вид? — Понимаешь, навыки бокса, фехтования — это здорово. Но, помимо того, я уже в двенадцать лет сам себе пообещал, что всегда, чтобы ни случилось буду выглядеть как мужчина! — я пристукнул кулаком по столу, — ни хлюпиком! Ни жиртресом! Ни развалиной! Поверь, мне не нужна фигура качка, к ним у меня тоже ... как бы сказать, насмешливое отношение. Но мужчина должен выглядеть как ... — я пожал плечами, не найдя более подходящего слова, — Как мужчина, понимаешь? — Хорошо, — Сапсан с выдохом накрыл мой кулак своей ладонью, ободряюще сжал. — Признаюсь, будет не просто, но если докажешь свою полезность тесту... У меня есть некоторые завязки у админов ФанВирта... — подмигнул, — Но только смотри, это строго, между нами. — Мог бы и не говорить, — я изобразил намек на обиду, — я что, трепло что ли? Не мои секреты, это не мои секреты. — Отлично! Значит... — он поднял сжатый кулак, поставив локоть на стол, как армрестлер, — Ты со мной, дружище? Я повторил жест, уперев свой кулак в его — Я с тобой! Кулаки разжались, мы сцепились в рукопожатии. Думаю, Сапсан забыл, какого я уровня, так как у меня перед глазами мигнуло, ладонь отозвалась болью. — Извини, — рассмеялся парень, — я забылся! — Норм, — я принялся разминать кисть, — так когда приступаем к учебе? — Какой ты быстрый. Тебе еще наставника надо подобрать. Глава 8 Наставница — Погоди, Сапсаныч, я думал, что моим обучением займешься ты. Разве нет? —Рус прости, но я сейчас никого не учу, есть другие задачи, и поверь, их не мало. Но ты не переживай, тобой займется кто-нибудь из опытных... В этот момент входная дверь хлопнула, я обернулся: в трактир ввалилась толпа икаров, и направилась аккурат на нашу половину зала. Среди вошедших я разглядел Рыжего, обоих «спортсменов», парня, которого я окрестил «грязнокрылым» за неудачное сочетание перьев, девушку с розовыми крыльями, виденную мной при первом появлении, и ту самую брюнеточку. — О! Как кстати, сейчас и подберем тебе наставника, — Сапсан встал из-за стола, призывно помахав рукой, — ребят, на секундочку. Икары подошли, продолжая начатый спор. Спорили спортсмены и «розовокрылка», «грязный» периодически пытался вставить слово, но его похоже никто не слушал. Рыжий многозначительно ухмылялся, и только брюнетка шла с видом: «ребята, давайте жить дружно!» Сидеть, да еще спиной, когда речь должна была пойти обо мне было как-то неправильно, я встал и повернулся. — Так, народ, давайте познакомлю, — когда Сапсан начал говорить, спор вошедших тут же прекратился, — это Рус. Прибыл к нам сегодня, и даже успел немного по самоубиваться. — Свежее мяско, — раздалось негромко где-то в толпе стоящих передо мной икаров. Могу голову дать на отсечение — Рыжий. Серебряннокрылый не обращая внимания продолжил. — Все в курсе, что не сегодня-завтра начнется закрытая бета. Так вот Русу надо полететь до ее начала. — Бра-ата-ан, ты попал, — насмешливо в полголоса резюмировал Рыжий. Так же я удосужился пары снисходительных ухмылок от спортсменов, презрительного взгляда от «грязного», соболезнующей гримаски от брюнетки. Только розовая не отрывала взгляда от Сапсана. — Рыжий, даже не рассчитывай, — наконец снизошел до него Сапсан. Под взглядом «серебряного» шутник опустил глаза, потерялся, разве что ножкой не расшаркался. Сапсан обошел стол, встал рядом со мной, задумчиво глянул на меня, на стоящих перед нами икаров. — К братьям что ль тебя отправить? — «спортсмены» разом насупились. — Кстати, познакомься, это наши братья-акробатья Чук и Гек. Воздушные хулиганы, но отличные ребята и летуны — одни из лучших... Если бы не излишняя тяга к экстриму и воздушному хулиганству глядишь, давно бы меня догнали. — «Братья-спортсмены» перемигнулись, с вызовом поглядывая на Сапсана. Тот никак не отреагировал, задумался на пару секунд, потом покачал головой, — не, не пойдет. Они тебя угробят, а ты нам еще нужен. Брюнетка несмело подняла лапку. — А может ... я? — перевела взгляд с Сапсана на меня, — привет. Я Веточка. Девчонки типа Веточки мне нравились — невысокие, ладненькие, с точеной фигуркой. Они обычно терялись на фоне ярких красавиц, но при этом, как правило были более душевные и милые. По крайней мере, это то, что я знаю из собственного опыта. Тут же уколола тоска: я вспомнил, что у Анахиты, при всей ее модельной внешности, какого-то зазнайства и высокомерия не наблюдалось. — Не-е, Вет, — Сапсан качал головой, — вы с Витусом из последнего набора. Думаю, у тебя самой пока опыта маловато. Извини, были бы другие обстоятельства... Девушка извинительно улыбнулась. Я ответил ободряющей улыбкой, мол ничего не поделаешь. Черт, как же жалко! И девчонка симпатичная, и видимо человек не плохой. Мне бы было с ней комфортно учиться. Я уже хотел было влезть, типа «Сапсан, что ж ты человека, самостоятельно вызвавшегося, в сторону оттираешь? Дай ей шанс! Дай нам шанс! А я ох как буду стараться!», но не успел. — Май, видит бог, кроме тебя — некому. Мы одновременно с «розовокрылой» посмотрели друг на друга. Она — недоуменно-брезгливо, будто ей в тарелку таракана подкинули. Я — просто недоуменно. Она? Да она единственная, кто меня игнорировал весь разговор. Зачем мне такой наставник? Хотя посмотреть там было на что: невысокая, на голову меня ниже, копна каштановых волос свободно сбегала по загорелым плечам, высокую грудь обтягивал черный топ, оставляя открытым втянутый животик. Ниже — шаровары на манер восточных, сквозь которые проглядывают накаченные бедра и ягодицы. Невольно сравнил ее с Анахитой. Аня, конечно, выше, но при этом узкобедрая и более худая, впрочем, как и все девушки-модели. Эта же, как будто сошла с плакатов фитнес-залов и качалок. Вот не люблю таких! Как по мне, все их устремление по жизни — накачать задницу, и запрыгнуть под венец к какому-нибудь толстосуму. — Саш, а почему я? — надула губки «розовая», — мне что, больше заняться нечем? — Майечка, — парень прижал руки к груди, — во-первых, ты отлично летаешь. Можно сказать — лучше всех. — Мышцы на лице девушки слегка дернулись, снова собираясь в намек на улыбку. — Во-вторых, ты же хочешь получить статус наставника? — В глазах фитоняхи блеснула надежда. — Ну и, в-третьих, сделай это для меня. Майя снова расплылась в счастливой улыбке. — Для тебя, конечно. — Перевела взгляд на меня. Улыбка стерлась. — Вешайся, — буквально промурлыкал Рыжий, подмигнув мне. Браться потеряли интерес, и прошли в глубь зала, вслед за Рыжим. Туда же, мне за спину отправилась и брюнетка-Веточка, на прощанье махнув ладошкой. «Грязнокрылый», названный Витусом буквально испепелял меня взглядом, стоя за плечом Майи. А этому-то я что сделал?! Решил не обращать внимание, перевел взгляд на мою свеженазначенную наставницу. — Так новичок, раз тебя мне навязали... Ты поел? — Что? — не понял я вопроса. Это еще что за забота? — В каком смысле? — В коромысле! Шкалу сытости заполнил? ... Господи, и откуда ты на моею голову! Сапсан хмыкнул, дружески толкнул меня в плечо. — Ну, оставляю вас ... вдвоем. Давайте, занимайтесь. — кажется он тоже был в приподнятом настроении, — Пойдем, Вит... Пойдем, — парень повысил тон на «грязного», — не мешай ... учебному процессу. Вит наградил меня еще одним ненавидящим взглядом, проходя мимо зацепил плечом. Черт! Когда же я подрасту в уровнях? Вроде слабо зацепил, а меня чуть не сковырнуло. — Я дождусь ответа? — в глазах «наставницы» появились насмешливые огоньки. — Да норм с «голодом», пока есть не хочу. — Ну раз норм, тогда давай, дуй на ближний север, и жди меня там. Мне поесть надо. — А-а-а... Где это? В ответном взгляде сквозило такое разочарование в человеческом роде в моем лице, что я пожалел, что спросил. Да ну нафиг! Лучше бы ... Лучше бы вон, у Деймона спросил, он вроде еще здесь. — «Север», новичок, на северном склоне, представляешь? А «Ближний» он от того, что ближе всего находится к Общему дому. — Я смотрел на карту, нет там такого! Вздох. — Но северный склон ты в состоянии найти? — Девушка подошла к окну, поманила пальцем. — Где Солнце, видишь? — Да. А причем тут... — впрочем я тут же догадался, но розовая не дала поправиться. — Так, э-э-э-э... как там тебя? Не важно. Ты в ФанВирте раньше бывал? — Вообще-то до теста, у меня был семьдесят девятый уровень... Майка прыснула — Ты мне-то не заливай! — передразнила, — «Семьдесят девятый». Что же не сто пятидесятый сразу, а? Фантазия слабовата? — Я не вру! Я был воином! — Тем хуже для класса воинов! — отпарировала девушка, — Если ты играл и раньше, то должен знать, что существующие территории игры географически представляют собой участок северного полушария. Я хотел было сказать, что уже понял, но моя словесная порка продолжалась. — Значит Солнце, где у нас находится? Пра-а-вильно, на юге. Значит, что тебе надо сделать, ну? Тебе надо выйти на улицу, повернуться спиной к солнышку, и топ-топ-топ, пока не дойдешь до склона. Надеюсь, что такое склон, объяснять не надо? — Не надо, — буркнул я, и чуть ли не выбежал из трактира. Черт! Был бы это парень, буквально на второй фразе, он бы уже получил в зубы. И плевать, на сколько уровней он меня выше: уровни-уровнями, они меняются, а спускать такое, да еще перед лицом других... Не-е-е! Но это же девчонка! В раннем детстве моим воспитанием занимались мама и старшая сестра, а потом, когда подрос, и вступил в пору интереса к противоположному полу, опять ни у отца, ни у подросшего, и ставшего помогать отцу старшего брата не было времени на разговор душам на тему «как подкатить к девчонке». Снова приходилось идти за советами к женской половине нашей семьи. Не сказать, чтоб я был какой-то закомплексованный: легко знакомился, мог пошутить, подколоть, насыпать комплиментов. Конечно, не «патентованный казанова», но успехом у девчонок пользовался. Но только не тогда, когда сталкивался с женским хамством. В этом случае я просто терялся: шутить или отпускать комплименты, когда тебя смешивают с грязью? Но не бить же их! А мама, на вопрос, как отвечать подобным хабалкам говорила: «если они так себя ведут, то это — не девочки! И тебе просто не нужно с ними общаться» ... Ага, только что делать, если общаться все-таки приходиться? Эх, всегда завидовал парням, умеющим ответить на девичье хамство своей дерзостью, хлопнуть по заднице, приобнять... Мне проще с компанией гопников в темной подворотне встретиться, чем с одной такой «фитоняшкой». Раздраженно вспомнил, что хотел ведь прикупить рекомендованные Сапсаном шмотки. Плюнуть? Куплю в следующий раз? Да вот хрен вам! Развернулся и решительно толкнул открывающиеся в обе стороны двустворчатые двери. Если бы они не были во весь проем, можно было бы представить, что это двери в ковбойский салун. А так больше смахивали на двери в метро. Присел за ближайший столик. Интерфейс, карта, «Общий дом», иконка магазина. «Провалился» в «Лавку», принялся перелистывать имеющееся. Хм, не богато. Что бы подобрать? В итоге, памятуя рекомендации серебрянного, выбрал темно-серую облегающую футболку с короткими рукавами, и черные бриджи чуть ниже колен. Нормальная спортивная одежда, не надо мне трикотажа гомосяцкого. Как там получать? Подошел в стойке. — Пентюх, у меня там заказ... Футболка и штаны. На прилавок плюхнулся сверток. Мда-а... Как будто в офисе транспортной компании побывал. Впрочем, на упаковке сэкономили. Заскочил в ЛК, переоделся. Вот! Не хватает зеркала! Надо будет раздобыть. С этими мыслями сбежал по ступенькам. Над обрывом, теперь то понятно, что Сапсан называл «южаком», парили двое икаров. По всей видимости остальные пошли есть. Прикинул время — что-то непонятно, это у них поздний обед или ранний ужин? Наверно, хмыкнул я, местные не отказывают себе и в полднике. Хорошо устроились! Я, в бытность свою воином, иной раз мог рассчитывать лишь на одноразовое питание. Обошел башню кругом. Мне, значит вон туда, где вдоль площади навалены «пьедесталы», как я их окрестил, из валунов. И хотел уже пошагать, как вдруг поток теплого воздуха несильно подтолкнул в спину. Идея! Я же теперь крылатый! Крылья — тот же парус. Так чего я буду просто так ноги бить, в том месте, где все летают? Повернулся спиной к ветру и раскрыл крылья. Тотчас меня начало подталкивать в спину. Развел пернатые конечности пошире, прыжок. В прыжке меня немного закрутило, и я приземлился почти что боком, пришлось даже пробежаться немного приставными шагами, пока гасил скорость. А что это я изображаю лягушку? И я побежал, в стиле тройного прыжка, каждый из которых, благодаря моим пернатым парусам превращался в кенгурячий. Ближе к валунам попутный ветер стих, впрочем, я уже почти добрался. Пробежав по инерции еще пару шагов, остановился возле кучки из четырех валунов, верхушка самого большого оказалась чуть-чуть выше моего роста. В этот же миг, со свистом, и безо всякого хлопанья крыльями на вершину большого камня приземлилась Майка. Посадки я не заметил. Только-только до слуха донеслось «ф-фью-ю-ть» рассекаемого воздуха, потом звук ослаб и «шлеп!» На макушку камня плюхнулись когтистые лапы. — И кто ж тебя надоумил по ветру на крыльях сгружаться? Поднял голову, наверху насмешливо прищурилась розовокрылая. Пожал плечами. — А что такого? Использую силу ветра. Крылья, это же тот же парус? — Кто тебе сказал такую глупость? Крылья, ... это крылья, и точка. Они — чтоб летать. Или скажешь, что еще и яхтсмен? — Нет, не скажу. Брат увлекается, муж сестры тоже, у них свои яхты, вот и брали меня с собой. И может уже спустишься? Не люблю разговаривать с задранной головой. Девчонка легко оттолкнулась, в прыжке раскинула крылья ... и выполнив изящную петлю со снижением опустилась буквально за шаг до меня. И опять — никаких взмахов, как у приземляющего голубя. Красиво! Я залюбовался. — Значит так, новичок... Ее указательный палец уперся мне в грудь. — Вообще, я — Руслав, — какое же сильное желание, взять сейчас этот палец, в кулак, и вывернуть против суставов! — для краткости можно Рус. — Да мне без разницы. Запомни, если бы не Сапсан, я и пальцем не пошевелила, — при этом ее указательный палец пребольно тыкался мне между ребрами. — Учить я тебя, конечно, буду, мне позарез нужен статус наставника к бете. То есть полететь ты полетишь, других вариантов нет. Впрочем, — она криво усмехнулась, — если не сбежишь от сюда, сегодня же вечером. Но на этом — все. Я тебе — не мамка, объяснять, что да как в ФанВирте не буду, сам разберешься, надеюсь — не маленький... Почему я ее не пошлю по известному адресу? Терпеть такое, да еще от какой-то фифы? Вот прямо сейчас, выскажу ей в лицо все, что она заслуживает, развернусь и пойду к Сапсану просить другого наставника. Лучше всего, я мечтательно улыбнулся, брюнетку Веточку. В конце концов, даже эта коза говорит, что я ему зачем-то нужен. Видимо у него каждый голос на счету. Но ведь что-то меня держит? И я знаю что. Я видел, как она летает! Не могу описать, но даже ее посадки и коротенького слета вниз было достаточно, чтоб я понял — передо мной мастер. А учиться лучше у мастеров, даже если они — старые, больные на голову козлы. Или офигевшие от самомнения и мужского внимания фитоняхи. — Теперь по поводу обучения. Давай договоримся на берегу. Я говорю тебе «прыгай», ты... — Спрашиваю, как высоко? — Ты прыгаешь, болван. И не «как высоко?», а насколько можешь. На объяснения тебе аэродинамики, аэрологии у меня... у нас, просто нет времени. Поэтому не жди теоретического курса вначале. Мы не сядем с тобой в столовке, ты — с тетрадкой, я — с наглядными пособиями, и я не буду трындеть тебе, как работает крыло икара на разных режимах. Ты просто делаешь то, что я говорю. Не тупишь, переспрашивая по сто раз, не умничаешь, предлагая заведомо тупые варианты, которые тебе самому кажутся гениальными. Поверь — до тебя то же самое предлагали уже десятки других новичков, но полетели из них только те единицы, которые просто делали то, что им говорили наставники. — А остальные? — А остальные были выкинуты из теста за ненадобностью. Усек? Я кивнул. Нет, с этим то, как раз, я был полностью согласен. Только так и работает в спорте: научись сначала делать по правилам, а затем, когда превзойдёшь, можешь попытаться установить свои. Но не раньше. Я тоже видел умников, пытающихся спорить с тренером. Это всего лишь попытка найти халявный путь к успеху. Проблема только в том, что в таком спорте халявных путей не бывает. — Ты вообще меня слушаешь? — сдвинула брови Майка. — Так точно, бос! Девушка нахмурилась еще сильнее. — Издеваешься? — Нет. Сапсан не говорил? Я занимался историческим фехтованием в реале, так что все, что ты говоришь сейчас, мне говорили уже неоднократно. И я совершенно с этим согласен. Майка прищурилась с подозрением, и несколько секунд смотрела прямо в глаза. Видимо моя физиономия была достаточно честной и бесхитростной при этом, раз лицо наставницы постепенно разгладилось. — Ладно. Но если я пойму, что ты мне сейчас просто лапшу вешаел — все, учеба закончится в тот же миг. Просил за тебя Сапсан, не просил — будешь сам корячиться, чтоб полететь к бете. Отвечать я не стал. Глава 9 Научи меня летать — Так, трындеть не мешки ворочать, хорош прохлаждаться, пошли. — Майка кивнула головой в сторону прохода меж «пьедесталами» Сразу за ними взгляду открылось поросшее невысокой травой поле. Вернее, полем это было на протяжении шагов пятидесяти, а дальше начинался вполне пологий склончик. В самом низу еще один ровный участок, на вид так раза в два или даже три больше верхнего, упиравшийся в противоположный склон, крутой, постепенно переходящий в почти отвесную стенку. И тут гора! Больше всего мне это место напомнило учебный горнолыжный склон, не хватало только каких-нибудь подъёмников сбоку. — Еще это место называют «Лягушатник». Потому что здесь проходит первоначальное обучение. Перепад высот между стартом, где мы стоим и низом — пятьдесят метров. Уклон достаточно пологий. — Как заправский экскурсовод проговорила Майка. — О! А «Лягушатник» я на карте видел! — Но мы это место, называем «Север-ближний». — С нажимом заметила моя наставница, — Еще есть «Север-дальний», может быть когда-нибудь и до него дорастешь. Я решил не уточнять, где это. Сам потом посмотрю. — Так, рассказывай, чего успел? Сапсан говорил, что ты уже пробовал полететь? — Ага. Смотри, сначала я попробовал слететь с Общего дома... — Откуда? — недоверчиво прищурилась девчонка, — как ты туда попал? — А чего такого? Со второго этажа... — А-а-а... Понятно. Оттуда тебе пока рано: без взмахов не взлетишь, слишком низко — скорость набрать не успеешь, и динамика там никакого. — Чего? — Так, новичок... — опять начала закипать девушка, но тут же успокоилась, — ах да, откуда же тебе знать! Я, так понимаю, в реале не летал? — Не-а... — Оно и видно... Короче, динамик — это поток, который создается ветром. Ветер дует на препятствие, и вдоль этого препятствия, то есть вдоль стенки, в которую дует ветер, то есть конечно не вдоль, а вверх... Она чуть запнулась, но тут же нашлась — Так, короче, вот гора, — она поставила правую руку вертикально, — вот отсюда, ветер, — направила кисть левой руки на правую, — и когда ветер доходит до горы, он начинает дуть вверх. — левая кисть уткнулась в правую руку, и изменила направление на «вверх». Понятно? — Ну, вроде да, — я пожал плечами, — на наветренной стороне препятствия создается восходящий поток, за счет обтекания препятствия ветром. Так? — Ну ... почти. Короче, не забивай голову! Просто знай, с той стороны, где дует ветер, на склоне всегда поднимает. Так вот, рядом с Общим домом ветра нет. Поэтому для старта с него, надо успеть развить достаточную скорость, чтоб крылья начали держать. Делается это в пикировании, но со второго этажа тупо не хватает высоты. Да уж, подумал уныло, летает она классно, а вот объясняет... Ладно, разберусь. — Что еще успел? — Два раза с как его там? С южака прыгал. — И как? — Как-как, — пробормотал я, — чуть не обосрался. Девчонка прыснула. — Интересно, и почему же? — в голосе явственно сквозил вызов. — Оказывается, пропасть под ногами, это страшно, — не обращая внимание на ерничество задумчиво протянул я. В глазах Майки мелькнуло какое-то подобие интереса. — Знаешь, а не многие из моих знакомых готовы признаться в страхе. — Да что в этом такого? — искренне удивился я, — это нормально, испытывать страх. Обычная человеческая реакция. На мой взгляд хуже, если человек испугался, но потом ходит и доказывает: «нет-нет, ничего подобного, даже прикольно было». Страшно — так и скажи. Страшно бывает всем, не все в этом сознаются. В ответ получил еще один изучающий взгляд. Хм, неужели злая ведьма постепенно превращается в нормальную девчонку? — А еще, я не люблю, когда оказываюсь в беспомощном состоянии. Представляешь? За последние годы отвык. — Отвык он, — фыркнула наставница, — скажи еще: «я такой крутой, что с яслей не попадал в затруднительные ситуации. Это только здесь слегка облажался»! Черт, сглазил... Кто за язык тянул? — В общем так, — решил сменить тему я, — с первым полетом мне более-менее ясно — я потом по логам смотрел. У меня просто кончилась выносливость. Но что со вторым, так и не понял. Вроде и шкала выносливости была полная, но все равно — закрутило и все, размазало о камни. — Запись есть? — деловито осведомилась девушка. Развел руками. — Нет. Честно говоря, я уже заведенный был, из-за постоянных неудач. Вот и прыгнул, как только возродился. — Понятно. Что еще успел? — Ну... Когда понял, что выносливости изначально хватает только на три минуты полета, то ей и занялся. — Это когда ты с булыжником вокруг площади бегал, да? Знатно всех повеселил ... Стой? Что ты сказал? Три минуты? Изначально? Это как это у тебя получилось? — Смотри, — я принялся излагать свои выкладки, — на четыре секунды полета у меня ушло два пункта выносливости. Значит... — Стоп, стоп, стоп. А как ты засек, что именно на четыре секунды уходит два пункта? — Ну... — я уже представил, какая реакция последует, — в логе через четыре секунды запись об израсходовании выносливости до нуля... — А в момент старта, согласно логам, у тебя оставалось... — Майка иронично подняла бровь, — Два пункта выносливости, так? И ты мне после этого заливаешь про семьдесят восьмой уровень? В очередной раз дал себе зарок меньше болтать, а то эта колючка цепляется за любой повод, чтоб смешать меня с дерьмом. — И на старуху бывает проруха, — выдавил сквозь зубы. Не знаю, может мой тон оказал какое-то действие, но девчонка сбавила язвительность. — Ладно, новичок, смотри в чем ты ошибся. Во-первых, полет может быть парящий, а может быть маховый. А во-вторых, в парящем полете расход выносливости — пятнадцать пунктов в минуту. То есть с «нуля» ты теоретически мог бы парить минут семь. «Теоретически» — это значит мы не учли старт, который тоже энергозатратный. Но это не три минуты, как у тебя, согласись? — А как же... — Так же, — передразнила язва, — значит у тебя полет не эффективный, есть какие-то дополнительные траты энергии. Если же говорить о маховом полете, то в среднем, в спокойном режиме расходуется пять пунктов на взмах крыла. — Ого! — Да, — хмыкнула Майка, — сейчас разрабы остановились на таком соотношении. Но для тебя это имеет практическое значение. Какое? Да задолбала! Откуда мне знать? — Майка, хватит строить из себя строгую училку, — чуть не сказал «стерву», вовремя удержался, — я не знаю. Просто скажи. Она усмехнулась. — Это не сложно, мог бы и сам догадаться. Это значит, что для тренировки выносливости надо махать крыльями, а не изображать беговую лошадь с поклажей. Черт, а ведь она меня уела! Хотя... я же не знал, сколько энергии жрут взмахи! Но решил не спорить. — В общем так, новичок, будем уже заканчивать брифинг. Напоследок скажу: для того, чтоб ты начал считаться летающим, тебе надо стартовать с Ласточкиного обрыва, набрать высоты в маховом полете, хотя бы метров двести-триста, потом слить ее в нисходящей спирали и приземлиться не слишком далеко от места старта. Все, формально ты можешь летать, то есть участвовать в тесте. Если успеешь до объявления ЗБТ хотя бы полдня налетать, и оставить хотя бы один репорт — вообще будет хорошо. На зачетный полет должно хватить шкалы выносливости в двести пятьдесят пунктов. Сейчас сколько? — Сто восемь. — Могло быть больше... Ладно. Давай от говорильни переходить к делу, а то ты так и за месяц не полетишь. — Начнем с махов. Пробовал? — Да. Еще Рыжий показал. — И как? — Ну вроде норм, — я пожал плечами, — когда взмахнул, так аж вперед бросило. — Да? — иронично поднятая бровь, — Ну показывай. Я развел крылья, получилось вполне уверенно. И-и-и-и... взмах. Мое тщедушное тельце шатнулось туда-сюда. Покосился на Майку. Та стояла со скептической гримасой. — Да-а-а новичок, — протянула девчонка, — я думала ты плохо машешь крыльями. А ты оказывается совсем не умеешь! Скрипнув зубами, проглотил обиду, выжидательно уставился на наставницу. — Первое, — с видом училки уставшей от непроходимой тупизны ученика, вздохнула та, — ты куда собрался лететь? Вертикально вверх? Ты ракета что ль? Я только насупился. — Второе. У тебя какой размах крыльев? Я молчал, играя желваками. — Жду ответа. Черт! — Широкие... — Не широкие, а два метра каждое, — наставительно произнесла Майка, подняв указательный палец — это авиация, Рус, вид деятельности, любящий точность! Метры, секунды ... метры в секунду. Разве размах, это не общая длинна двух крыльев? Кажется, Феникс обмолвился как-то, что у него размах крыльев — четыре метра? Но умничать не стал, себе дороже. — Так, а рост у тебя какой? Я пожал плечами, сказал примирительно. — Я уже понял, Май, каждое крыло длиннее, чем мой рост. Ты к этому ведешь? Та усмехнулась. — Сообразительный. Да, строение икара таково, что с земли мы взлететь не можем, как стрижи какие-нибудь. Из-за этого некоторые практикуют высокий прыжок при старте. Остальные взлетают с возвышенностей. А для тех, кто еще не летает, разрабы навалили здесь эти замечательные подставки, — она кивнула на «пьедесталы» ... Я покрутил головой, осматривая валуны. Кстати, кажется на этот я прыгал, тренируя прыжок. — Чего башкой крутишь? Залезай давай! Да не на этот... Вот, давай сюда. — Она хлопнула по группе из трех валунов, в который верхний был не выше моего плеча. Выдох сквозь зубы. Ну сюда, значит сюда. С малого камня на побольше, как по ступенькам залез на самый верх. Теперь понятно, для чего они такие. — Ну давай, посмотрим, на сколько ты сообразительный. Первым делом я наклонился. Развел крылья, и-и-и-и... взмах, взмах, взмах. Остановился, посмотрел на Майку. Та покачала головой. — Все не так! Слазь, придется показывать. Я прицелился, чтоб спрыгнуть... — Стой! Куда?! Ты совсем дебил? Я аж опешил от такой реакции. — А что не так-то? — Ты, прежде чем персонажа создавать, мануал читал? Особенности расы, ее сильные и слабые стороны? Вижу, что не читал, — девчонка недовольно поджала губы, — мы же птицы! А у птиц хрупкие кости, трубчатые. Сейчас ноги переломаешь, и что делать? У тебя эликсиры на лечение есть? Я помотал головой. Вот не думал, что на столь ранних этапах понадобиться алхимка. Черт, моего денежного запаса хватит буквально на пару-тройку малых исцелений. Надо бы поаккуратнее. Спустился по ступенькам, Майка легко и красиво вспорхнула на вершину. Классно все же она летает! — Запоминай. Тело надо держать параллельно земле. Вот как наклонился ты, — она согнулась, но не до горизонта. — А вот как надо! — какой соблазнительный наклон, с прогибом в пояснице! — Так! Ты куда уставился? Я защищаясь выставил руки — На крылья конечно! Куда же еще! Майка коршуном слетела с камня, остановившись прямо передо мной. Указательный палец опять больно ткнул в ребра. — Слушай сюда, новичок! Мне нафиг не сдался еще один членистоногий, пускающий слюни на мою задницу. Понял? Замечу, что пялишься — все, нафиг с пляжа, будешь сам учиться. — Майя, — я сделал самую серьезную физиономию. Черт, она так близко стоит, да еще смотреть приходится сверху вниз... Как же непросто фиксировать взгляд на ее лице! — Давай проясним. У меня сейчас голова занята лишь одним — как скорее полететь. Поверь, для меня это чрезвычайно важно. Поэтому я терплю твой тон, я терплю все, что ты мне говоришь не потому, что слизняк и рохля, а потому что Сапсан сказал, что ты лучшая и только ты успеешь меня научить летать до срока. Я ему верю, поскольку вижу, как ты летаешь. Так что будь уверена, пока я не начал летать — я думаю лишь о тренировках! Хотя ... — я все ж позволил своим глазам мельком просканировать ее сверху вниз, качнул головой — это не просто. Но я справлюсь. Майка подозрительно прищурилась, изучая меня взглядом, пауза затянулась на несколько секунд. — Хорошо, новичок, поверю тебе. Но смотри у меня! — ее палец чуть не задел меня по носу. Она опять ловко взлетела на верх «пьедестала». — Еще раз. Наклон параллельно земле. Теперь взмах, смотри. Вот так машешь ты, — крылья не сгибаясь, как две плоские доски немного опустились, и так же немного приподнялись. — А вот как надо! На этот раз амплитуда взмаха была таковой, что вверху они сомкнулись, а внизу чиркнули по земле. Именно так махали все виденные мной икары, в том числе и Феникс. В том числе и она сама. — Все, Майя все. Я кажется понял! Дай я теперь сам попробую! Поменялись местами. Она — снова красиво слетев, я — вскарабкавшись по «ступенькам». Угнездился наверху, согнулся, крылья в стороны. Кинул взгляд на наставницу, «так»? Удостоился сдержанного кивка. — И запомни, — не удержалась от наставлений девушка, — у тебя в крыльях есть суставы. Не маши ими как палками. Так, мышцы спины сжать. Крылья пошли вниз. Теперь в противоположную сторону. — Стоп. Взгляд метнулся к Майке. — Я же показала! И чего в этом было не понятно? — Да что не так-то? — Ты придуриваешься? Специально делаешь неправильно? — кажется девчонка опять начала «искрить». Пару секунд она пристально меня разглядывала, наконец пояснила. — Ты опять машешь в треть амплитуды прямым крылом. — Черт! Да я же стараюсь! Видимо искренности в моих словах оказалось достаточно, чтоб девушка смягчилась. — Погоди. Давай медленно. Крылья вни-и-из... Я потихоньку опустил крылья. В нижней точке мышцы спины начало сводить от напряжения. — Ну же! Дорабатывай. — Что? — Ты опять опускаешь крыло прямым. Оно же гнется. Подключай крыльевые мышцы. Что? У меня есть еще какие-то мускулы?! Чуть приподняв крылья, чтоб дать отдохнуть спине, я снова мысленным взглядом побежал по своим новым конечностям. Ага! Точно! Вот же! Почувствовал что-то, как будто бицепсы в новых руках. А что, если подключить их? — Во-от молодец! Это походило на то, как будто до того я пытался махать прямыми руками, а теперь они стали гнуться в локтях. Ну ка! Взмах. — Уже лучше. Хорошо. Взмах. — Сильнее вниз, сильнее вверх. Да я пытаюсь! — Еще сильнее! Взмах. Взмах. Взмах. Взмах! — Сейчас. Делай только помедленнее. Я взмахнул, и почувствовал, что мое правое крыло кто-то схватил, потянул к низу. Взглянул. Майка, ухватив крыло за самый кончик, обеими руками тянула его к земле. Постарался не сопротивляться. — Вот так. Запоминай! И тянись, тянись всем корпусом. Я попробовал. Сделал несколько медленных, но очень глубоких взмахов... Рядом раздался смех. — Блин... — Майка утирала слезы. — Ты так забавно приседаешь и приподнимаешься на носочки. Да? Попробовал еще раз. Действительно, от усердия я в момент взмаха крыльями вверх тянулся к небу всем телом, даже чуть выпрямляя корпус и действительно, приподнимаясь на мысочки! А в момент маха вниз, наверно стараясь все же достать кончиками крыльев землю, чуть приседал. — Не делай так, работай одними крыльями, — она открыто улыбнулась. Да неужели? Где-то что-то сдохло? Зафиксировав корпус, я сосредоточился на работе пернатых конечностей. — А вообще, у тебя отлично получается. Ну нафиг, буду думать, что мне послышалось, а то еще расслаблюсь, привыкать к нормальному отношению начну. Через несколько взмахов у меня опять перед глазами выскочила красная системная надпись. Остановился. По лицу катились крупные градины пота, попадая в глаза. Дело оказалось не менее трудозатратным, чем поработать «бой с тенью» тренировочным двуручником. Полез в интерфейс. — Что, выносливость кончилась. — Ага. — Так, а скажи-ка мне, ... ученик, ты надеюсь шкалы в поле зрения вывел. Я помотал головой, разбрызгивая вокруг соленые капли пота. — Дайка угадаю, ты у нас из тру-шных хардкорщиков, которые полностью скрывают все: шкалы, ники... Так? — Знаешь, не люблю я, когда перед глазами что-то маячит. Мне в первую очередь ФанВирт тем и нравится, что я ощущаю себя в реальном мире. А все эти ники, болтающиеся над головами, целая гребенка шкал где-нибудь в углу поля зрения, дурацкие системные сообщения... Девушка кивнула в ответ. — В принципе, мне понятна такая позиция, я и сама стараюсь пользоваться минимумом визуальной инфы. Но в твоем случае, все же рекомендую вывести шкалы выносливости и сытости перед глазами. — Увидела скепсис в моих глазах, — Да пойми ты, чудак человек, это же только на период учебы. Потом настраивай себе все, как ты хочешь. Но сейчас, лучше контролировать эти два состояния, как говориться — онлайн. Это пока ты еще не летаешь — появилась надпись о критически низком уровне: остановился, отдышался. А в полете можно увлечься... И будешь потом с южака с тоской глядеть вниз, представляя как где-то там внизу, на твоей тушке растворяются вещи, эликсиры. — А что, нельзя в полете открыть интерфейс? Заслужил снисходительную улыбку. Девушка покачала головой. — В полете слишком на многое приходится распределять внимание. Я вздохнул, занялся настройками. — Выведи куда-нибудь вниз, — правильно поняв мои действия посоветовала наставница, — так, чтоб и поле зрения не перекрывали, и были всегда на виду. Спалив шкалу выносливости до нуля еще несколько раз, я получил команду остановиться. — Маховая амплитуда у тебя более-менее, но так ты не полетишь. Для полета взмах должен быть энергичным. — Майка прошлась взад-вперед, — Так, мы занимаемся уже часа полтора? Давай, чтоб закрепить ты сейчас сделаешь достаточно энергичный взмах для старта, и тогда мы пойдем перекусим. Ни чего себе! Я и не заметил, как пролетело время. — Смотри, — продолжала расхаживать моя наставница, — крыло так устроено, что взмахнуть неправильно, у тебя не получится. Такова биомеханика, крыло как бы загребает воздух. Хоть это разрабы догадались сделать нормально. Вот помню, когда я в реале в бассейне занималась, инструктор весь мозг проел: «то не так кисть поворачиваешь, то не под тем углом в локте сгибаешь, то сам локоть не выносишь...», бр-р-р, — она передернула плечами. — Так что, если сделаешь хороший, амплитудный взмах, и сделаешь его энергично, ты обязательно полетишь. «Обязательно полететь» уже очень хотелось, я приготовился, собрался и-и-и-и... Мое тело швырнуло вперед, земля подомной как будто сдвинулась, ноги потеряли опору. Потом зелень травы бросилась мне на встречу, группировка, перекат. Переводя дух поднялся на ноги. Сердце молотило в груди отбойным молотком. Обернулся. Мой «постамент» оказался метрах в двух с половиной от меня. Рядом стояла улыбающаяся Майка. — Ну что, Рус? С первым полетом тебя! Еще раз оценил расстояние. Протянул: — Так вроде бы не первый... — Да разве то полеты? — девушка отмахнулась. Хм... а ты видела? Ладно, замнем для ясности. — А это? Полет? — Ты вполне осознанно полетел, но потом зачем-то сжался, и решил поиграть в акробата. А если бы расправил крылья, то смог спланировать, и сел бы вон там, — она ткнула пальцем куда-то мне за спину. — Но первый шажок сделан, поздравляю. Пошли! И призывно махнула рукой. Я глянул на небо. Еще довольно светло, хоть чувствуется, что день уже клонится к своему завершению. — Слушай, а давай я еще позанимаюсь? А то пока туда, пока там посидим — уже и солнце зайдет. Тут, наверное, рано темнеет, из-за гор? Девушка взглянула на верхушки гор, за которыми недавно скрылось светило, на меня, на виднеющуюся башню Общего дома. — Уверен? Что с «сытостью»? — С четверть еще осталось. — Смотри, не обнуляй, здоровье потеряешь... — Спасибо, я в курсе. Еще раз окинула меня взглядом. — С собой из еды, конечно, ничего? Ладно, держи. Она запустила руку в малюсенькую поясную сумку, которую я до этого принимал за поясок, вытащила несколько полосок хорошо узнаваемого сушеного мяса, протянула мне. — Спасибо, — я прижал руку к груди, — обязательно отдам. Заработал странный взгляд. — До темноты не задерживайся, здесь нет внешнего освещения, начнет смеркаться — приходи в столовку. Постарайся не калечиться. И без меня летать не пробуй... И не кривись, это не от недоверия. Ты просто сам не представляешь, сколько тебе еще до самостоятельного полета. Глава 10 Убежище До начала сумерек я успел загнать выносливость в ноль еще несколько раз. Кстати, с выведенной в поле зрения шкалой оказалось довольно удобно. Пришлось правда поискать ей подходящее место — слишком вниз опустишь — не видно, поднимешь — маячит перед глазами и раздражает. В итоге, как раз, когда делал перерыв для восстановления, и перекопав все настройки сумел сделать ее полупрозрачной и загнал чуть выше взгляда. Стало удобнее. Пригодилось это тут-же. Дело в том, что сейчас каждый мах жег шкалу буквально на глазах. Уходило на мах, почему-то не пять, а от трех до четырех пунктов, но все равно — получалось около двадцати пяти взмахов — и от полной шкалы оставался тонкий красный волосок, пора отдыхать. А тут я сосредоточился на амплитуде — удалось поймать ритм: несколько раз зацепить кончиками землю, в верхней точке почти смыкая крылья. И естественно — перестал считать. В общем, когда опять маякнула знакомая надпись, и я скосил глаза на шкалу — красный волосок уже мигал. Черт, черт, черт! Я остановил махи, будто наткнувшись на бетонную стену. В три прыжка слетел по ступенькам, на последнем ватной куклой рухнул на траву — выносливость кончилась в «ноль», тело как выключили. Распластанного в форме морской звезды на подстывающей земле меня, неожиданно для самого себя пробрал смех: черт-побери Майка хоть ты и стерва, но дело знаешь! Сейчас бы увлекся — и тряпичная кукла полетела бы вниз с высоты метра с лишним. Конечно не убился бы, все таки не та высота, да и до сих пор не верю в излишнюю хрупкость икаров. Но сломай я при этом крыло... Бр-р-р... Даже думать не хочется. Эликсиров чтоб подлечиться нет, само по себе крыло будет заживать фиг знает сколько. Можно, конечно, самоубиться и возродиться целеньким очень неподалеку, но... Я уже в шаге от второго уровня, а смерть затрет все сегодняшние достижения. Наконец сил хватило подняться. Дохомячил подаренное мясо, чутка подстегнув шкалу сытости. Ее я все же выводить в поле зрения не стал, но настроил быстрый вызов, и посматривал в перерывах на отдых. Действительно, даже с учетом повышенных энергозатрат на тренировку махов, голод у меня наступал уж слишком быстро. Странная особенность. Отдохнув, подошел к меньшему из валунов — нижней «ступеньке» моего «пьедестала». Он доставал мне до уровня колена. Прыжок с двух ног — и я легко очутился на его верхушке. Не велика, конечно, высота, но как говорится — лиха беда начало. Спрыгнул спиной вперед. Конечно, Майка задачи тренировать прыжок не ставила. В целом я ее понимаю — главное, чтоб я полетел как можно раньше, а значит сейчас все усилия на это. Но это же мое «бонусное» время? Так-то я сейчас должен сидеть в трактире. Просто мне очень хотелось стартовать так же, как взлетают местные «топы»: с короткого энергичного разбега. Так взлетают лучшие? Значит и я так должен. Точка! Уже ощутимо смеркалось, когда во время очередной серии взмахов перед глазами снова вспыхнуло. В панике: «прошляпил! Как же так!» я скосил глаза — «выносливость» покраснела, но от нее оставалась еще добрая четверть. Что за? ... И только тут дошло, что мигала надпись не красным, а золотом! Да еще и с искрами. Не слезая с камня, открыл интерфейс. Да-а-а... А я уже и забыл, как выглядят системные уведомления о поднятии уровня. И тут же в настройках отменил этот тип сообщений. Зачем мне это сверкание перед глазами? Впрочем, на сегодня, пожалуй, довольно. А то действительно, буду в полной темноте, наощупь искать дорогу, в пока еще не сильно знакомой местности. Выйдя и-за валунов-постаментов, с удивлением заметил толпу икаров, подходящую к башне со стороны обрыва. Деймон, Цезарь, а вон и картежники... Хм, они оказывается не только в трактире околачиваются? Внутри оказалось многолюдно: в правой половине зала только-только рассаживались подошедшие от «южака» — двигали стульями, оживленно переговаривались. В левой народ, по-видимому, сидел уже какое-то время: я заметил на некоторых столах подносы с пустыми тарелками. Ага, а вон и официантка-робот, снует меж столиками, собирает посуду. На мгновенье потерялся — куда присесть? Зацепил взглядом Деймона. Но он оказался за большим столом на шестерых, причем остальные места были все заняты. В этот момент мне кто-то помахал с левой половины трактира. Ага — Сапсан, рядом Майка. Подошел. — Привет Сапсаныч, свободно? Парень широким жестом показал, мол «присоединяйся» — Ну как успехи? — поинтересовался серебряннокрылый, когда я угнездился на табуретке. — Ща расскажу, только закажу поесть. Уже привычно провалился в меню, выбрал все то же: яичница, сыр, травяной чай. Через пару минут подошла официантка. — Рус, — удивился Сапсан, — а чем тебя столовка не устраивает, если ты заказываешь почти тоже самое? — М-м-м... какая еще «столовка»? Как только еда появилась на столе, желудок поднял бунт, завопил «дай-дай-дай», так что спрашивал я уже с набитым ртом. Сапсан молча ткнул рукой в сторону. Я проследил взглядом, и увидел в стене хозблока пару окон, на высоте пояса. И что? Серебряннокрылый переглянулся с Майкой, встал, подошел к одному из окон, взял оттуда поднос, принес и поставил передо мной. — Это что? — на подносе стояли: глубокая миска густой похлебки, миска каши с мясным гуляшом, большой стакан какого-то питья, булочка, стопка хорошо знакомых полосок сушёного мяса. — Кстати, — язвительно заметила моя наставница, показывая взглядом на мясо, — как раз можешь и должок отдать. Я развел руками, выжидательно переводя взгляд с одного на вторую. — Рус, и ты мне заливаешь про какой-то там свой опыт в игре? — Майка тряхнула волосами. Вот язва! — А скажи-ка мне «игрок на опыте», где обычно берут игровую валюту? — Монстры, задания местных, — пожал плечами, — донат, в конце концов. Что за вопросы? — Пра-а-авильно, — протянула девчонка, — а скажи мне, наблюдательный ты наш, много ты за сегодня монстров видел? — Так это же стартовая ... — начал было я и тут до меня дошло. Черт побери! Я ошарашено обвел глазами ребят. Майка откровенно насмехалась, Сапсан чуть заметно улыбался. Снисходительно. — То есть получается ... Хотите сказать, что ... Что и дальше, за пределами этой площади никакой живности нет? Сапсан покивал. — Да, здесь вообще, кроме тестеров никого, за исключением пары неписей. Их ты уже видел: Пентюх и Скрепка. Так что на задания местных тоже не рассчитывай, никто не будет тебя просить отнести весточку из-за барной стойки на кухню, и назад. — Так и откуда же...? — Откуда брать деньги? А зачем они тебе здесь? — Ну-у-у... эликсиры те же самые. — Так ты не доводи до необходимости в лечении, — усмехнулась девчонка, — они тебе и не понадобятся. Или тебе еще чего-то надо? Надо, черт побери! Не объяснять же им, что я собирался обзавестись какой-никакой мебелью для ЛК. — Это альфа-тест, Русик, — подключился к напарнице Сапсан, — финансовый модуль еще не настраивали, да и прикрутили совсем недавно. Но поскольку икары получились проглотами, — усмехнулся, — есть нам надо много и часто, то ввели эти «комплексные обеды», — он кивнул на стоящий передо мной поднос. — Ага, — поддакнула Майка, — соломоново решение: не хочешь сдохнуть с голода? Жри что дают! — А лавка, а трактирное меню? — я кивнул в сторону мужика за стойкой. — Рус, ФанВирт — коммерческое предприятие. Никто не помешает тебе влить немножечко реальных денег, чтоб разнообразить здесь свой быт. — Понятно, — выдохнул я, — слушай, Сапсаныч, хотел у тебя на счет голода уточнить... — Извини, Рус, — перебил серебряннокрылый, — мне уже выходить пора, дела есть. В реале. Завтра в обед обо всем поговорим, лады? А ты давай, занимайся. Майка говорит у тебя хорошо получается. Он помахал рукой, подмигнул и исчез. — Спасибо наставница, — я перевел взгляд на Майку. — Так, Рус, я тоже в оф, завтра прямо с утра еще поработай с махами, пока я не подойду. Девушка мигнула, и тоже пропала. Я остался один, за столом, уставленным едой. Я толкнул двустворчатые двери, и вышел под звезды, в ночную прохладу. Трактир к этому времени почти опустел, большинство, как я заметил, выходили из игры прямо оттуда. Ну а чего? Локация «зеленая», да еще, наверняка какие-нибудь послабления из-за альфа-теста, постоянно это слышу. Уже стемнело, вокруг — глаз выколи, только два масляных фонаря по бокам от входа освящают пяточек площади, да освещают разбегающиеся в стороны лестницы. Прошел чуть дальше, в темноту. Верхушки гор угадывались по тому, где заканчивалось полотно звездного неба. За последнее время я редко оказывался под звездами без костра. Мысленно подначил себя: а что, давай, набери какого-никакого сухостоя. Можно будет развести костер прямо на обрыве, взять в трактире какого-нибудь легкого винишка, сидеть, свесив ноги в незримую, и от того нестрашную бездну. Грустно усмехнулся, сам себе: да где ж здесь сухостоя то набрать? За сегодня не видел не деревца, только камень, да трава. Да скалы, да снежные вершины. И потом, сидеть в одиночку? В груди защемило, я поскорее выкинул мыли о посиделках из головы, и легко взбежал по лесенке к своей двери. Переступил порог. Зажегся искусственный свет. Эх, надо потом опять каким-нибудь аутентичным светильником обзавестись. Пустой четырехугольник стен, только в углу стартовая торба, да рядом сложен хитон. Поморщился — какая-никакая мебель нужна, а то и голову преклонить негде... Мысли тут же послушно побежали в заданном направлении, обшаривая варианты. Снизу несколько табуреток притащить? Да не, все не то. Придется у трактирщика заказывать, раз он здесь и за лавочника. Хотя бы матрас. Эх, хоть и не хочется, но придется на время выйти. Я открыл интерфейс и нажал кнопку «Выход». Экстерьер сменился безо всяких спецэффектов. Раз, и я вместо пустой комнаты стою посредине уютно обставленной гостиной. Диван на низких ножках, на полу толстенные ковры, одна стена полностью отдана книжным полкам. У другой — огромный аквариум с рыбками. Еще одна стена занята постоянно подсвеченной кухней: столешница во всю ширину, шкафчики вверху и внизу, плита. Щелкнул кнопкой кофеварки, одним из двух агрегатов, которыми пользовался во всем этом кухонном убранстве. Второй была соковыжималка, но сока сейчас не хотелось. С кружкой кофе уселся в высоком, «аэрокосмическом» кресле. Толкнулся ногой, комната завертелась вокруг меня. Когда-то в детстве, насмотревшись фильмов, я мечтал, что у меня будет именно такая комната: обязательно с кухней во всю стену, библиотекой, коврами на полу и огромным монитором. Перед которым обязательно будет стоять кресло, более уместное в кабине космического корабля. Вот и сбылась мечта... В памяти всплыл вечер вчерашнего дня: лес на западном побережье, костер на полянке, и я — еще нормальный, как бы сказали, парень: высокий, мускулистый, с мечом у пояса. А напротив — невысокий, щуплый подросток. С крыльями под плащом. Когда уже все было решено, и мы выпили за будущих икаров, Феникс вдруг спросил. — Рус, извини мое любопытство, и, если не ответишь, я пойму. — Та-а-ак, — ответил я, — заинтриговал. Спрашивай. — Смотри, вы с Аней, ... как бы выразиться ... — Постоянные жители ФанВирта. Это общепринятый термин, — помогла Анахита. — Спасибо, не знал. Так вот, — Фес продолжил, — я понимаю, когда выходят из игры обычные игроки. Например я. Вот сейчас нажму у себя в интерфейсе «Выход» и через некоторое время очнусь у себя дома, в капсуле. А ... ты, когда выходил. Это что было? — А, это... — я усмехнулся. — ну а это наш способ выйти из игры. — Увидел, как у него удивленно полезли вверх брови, — А как ты хотел? Вот у тебя, если что есть возможность покинуть нашу гостеприимную компанию. А мы чем хуже? Согласиться на твой тест, для меня оказалось не просто, возможно, еще пожалею. Вот мне и потребовалось побыть одному, подумать. — И... куда ты выходил? — Фес, уж не думаешь ли ты, что я, когда выходил, очнулся такой в своей палате, весь в трубках, с пищащими мониторами, и работающей системой вентиляции легких. Ну сам прикинь, разве это место для спокойных размышлений? Тем более, насколько мне родители говорили, я погружен в кому и самостоятельно из нее не выйду. — А ... как же? ... — Ну смотри, у каждого постоянного жителя, есть такая комната, некоторые называют ее «убежищем», хотя мне название не нравится. Это место, куда мы можем выходить, так же, как и вы, когда находится в игре не хочется. Только в отличие, от вас, это смоделированное все в той же виртуальной реальности место. Кстати, из него возможно общение с близкими, по видеосвязи... Только сейчас заметил в углу экрана мигающий конвертик сообщения. Ого! Интересно, кто? Родню я давно отучил дергать меня по пустякам. К тому же они знают, что в убежище я бываю очень-очень редко. Если что-то срочное, проще в игре сообщение написать. Отчасти еще и поэтому я не меняю никнеймы. Открыл... Странно, с какого-то мобильного номера... «Привет. Извини, что пропустил твой звонок — сто лет на дальняк не ездил, срубился по дороге, пришлось на обочине останавливаться. А дальше — как провалился. Проснулся — куча пропущенных, когда перезвонил, ты уже не отвечал. Короче, как будет возможность — перезванивай, хоть ночью. На этот раз вызов погромче поставлю.» Феникс! Бродяга... Куда тебя понесло? А пальцы уже бегали по клавишам, отправляя вызов — Да, слушаю! — голос как по громкой связи, фоном негромкая музыка, приглушенный звук мотора. Как же я отвык от таких звуков! — Здорово Фес, куда это тебя понесло, на ночь глядя? — Рус! Привет дружище! Как ты там? Да я вот ... — бодро начав, Феникс сбился, добавил глуше, — решил к Ане сгонять. — К Анахите? — от удивления я не заметил, как поставил кружку с остатками кофе мимо стола. Чертыхнулся, дернулся вытирать... Вспомнил, где нахожусь, еще раз выругался. — Погоди, а это ... куда? — Что там у тебя? Что за дурацкая привычка — вопросом на вопрос? — Да фигня, кофе пролил! — Кофе? Ты же сейчас в этом, как ты его называл? В бункере? Вот интересно было бы глянуть, как ты там устроился. — В убежище, — поправил я, — хотя «бункер», хм... Мне больше нравится. Может и сам начну так называть. Но по поводу «глянуть» вынужден тебя огорчить. Это персональная привилегия. То есть кроме меня здесь не может быть никого. — Я явственно вздохнул. — Так все-таки, куда «к Ане»? Вихрь сложных чувств пронесся через меня. Аня ... Кстати «Аней» ее стал называть именно Феникс, до этого я всегда звал ее полным именем. Услышав, что Феникс узнал адрес Анахиты в реале, и сейчас едет туда, испытал укол ревности. Мне Анахита никогда не рассказывала, где жила и чем занималась в реале, до «переселения». Впрочем, как и я. Познакомившись, мы лишь выяснили, что оба являемся «постоянными жителями» — «полу-местными». Это мы придумали между собой — с одной стороны не НПС, а с другой — иной реальности у нас не было. В то же время, что-то теплое отозвалось в душе, при воспоминаниях об эльфийке. Память подсунула хоровод картинок: вот мы вместе отбиваемся от стаи мелких болотных гоблинов — я танкую, прикрывая нас щитом от небольших, но очень коварных стрелок, выпускаемых из духовых трубок, и по возможности сношу самых смелых бастардом. Анахита же шарашит по мелким уродцам фаерболлами. А вот мы на привале: она кашеварит, я чиню кольчугу, правлю меч... Да-а-а... Были времена! — Фес, она дала тебе свой адрес? — Нет, — голос в трубке молчал некоторое время, тональность двигателя сменилась, до слуха донеслось какое-то щелканье. Наконец до меня дошло — это же поворотники! — Помнишь, у нее была теория, что игроки, рисуя себе внешность компенсируют реальные недостатки? — Помню. Говорил ей, бред это все! В ФанВирте нельзя с нуля нарисовать себе качка! Пока у тебя сила «нулевая», будешь ходить дистрофиком. Визуальные мышцы перса растут вслед за силой. А прокачка здесь занимает не меньше, чем в реале! «Реальней реальности!», зря что ль слоган придумали? — Да. Но все же... Короче, помнишь, я как то посмеялся, дескать если это так, то мол посмотри на себя — модельная внешность, все такое? — Не, этого что-то не помню. — Еще на первой стоянке, когда только познакомились. — А-а-а, да. — Так вот, она мне свою фотку из реала прислала... Черт! Я скрипнул зубами. Да он всего то с нами, пару выходных провел, и ему — фотку! А я? Я с ней столько всего пережил, прикрывал как мог, фактически ради ее квеста свою прокачку задвинул! И тут появляется щуплый недокормышь и раз! Уводит мою подругу! ... Ну, по крайней мере ту, которую я подругой считал. Эх, женщины-женщины, как вас понять! — Короче, Рус, какой же я тогда дебил был! Ей надо было тогда об мою голову твои сулицы переломать. Это самое меньшее. Понимаешь — ее игровая внешность, это фактически калька с реальной. Ого! О таком я даже не думал. Ну хорошая девчонка, здесь, в виртуале — симпатичная. Что мне, «полуместному» от ее реальной внешности? — А при чем здесь адрес? — Рус, так я же по внешности ее в интернете и нашел. — Понятно. Феникс какое-то время молчал. Звука мотора тоже смолк, только щелкали поворотники, да еле-еле слышалась музыка. Кажется, пару раз мимо что-то проехало. По крайней мере звук был похожим. — Рус... — наконец раздалось из колонок. — Что? — Прости меня, друг, если сможешь, конечно. — За что? Ну-ка по подробнее! — Получается, я у тебя девчонку увел. — Ни фига не получается, Фес. Аня сама тебя предпочла. Выходит это я недостаточно хорош для нее оказался. Пауза. — Да еще втравил тебя в эту историю с тестом... Ты как там? — Не парься Фес. По-другому тогда ни как нельзя было. Или я в тест, или тебе вилы. — Получается, я дважды тебе должен... — А раз получается, тогда кончай там тоску разводить и сопли по торпеде размазывать, — взорвался я, — приезжай. Кстати, кто-то обещал меня учить летать, не помнишь? — Бля-а-а... Рус, твою ж... Я прямо увидел, как Феникс шарахнул себя кулаком по лбу. — Русик, простишь сукина сына? А? Слушай, я только туда смотаюсь, гляну как там что и как, и сразу назад. Я просто прочитал, что у Ани одна только бабушка осталась, а сам понимаешь, ФанВирт дело не дешевое... — Ладно, давай езжай, может поможешь там чем. Я тут пока держусь. Тон Феникса сменился на деловитый. — Что значит, пока держусь? Кстати, рассказывай, как у тебя дела. Как встретили? Пришла пора мяться мне — Да в общем норм. Наставника вот дали. — Наставник — это правильно. Самостоятельно полет ты год осваивать будешь, и то — криво и косо. Что еще? — Еще Сапсан говорит скоро альфа заканчивается, начнется бета-тест. И что мне нужно до этого момента полететь. — Хм... Сапсан говоришь? Он еще в тесте? — Ну да. Я, так понял, он у них вроде лидера. А что? Нормальный пацан, без зазнайства, без закидонов. Это он мне наставника подогнал. — И кого? — Майку. — Не знаю такую. — Да ладно! Говорят, она давно в тесте, ты явно должен был пересекаться. Такая, фигуристая, ничего себе. — Ну может быть, — примирительно согласился Феникс, — я все больше в воздухе проводил, с народом мало общался. Так говоришь, тебе надо полететь до беты? А в чем смысл? Когда я тусил в Инкубаторе, народ по месяцу полет осваивал. — Не знаю, Сапсан что-то о статусе альфа-тестера говорил, что дескать тогда мое мнение будет более весомым. — Н-нда? — послышался звук, как будто Феникс барабанил пальцами по чему-то упругому. Может по баранке? — Ладно Русик, будем заканчивать, а то я опять срубаюсь. Ща вон на стоянку грузовиков свернул, покемарю пару часиков и дальше. А ты там учись. Раз Сапсану ты зачем-то нужен, он тебя летать научит. — Хорошо, Фес, ты там тоже, аккуратнее. Как будет возможность — пиши прямо в личные сообщения, вечером звони, я специально опять в убе... в бункере буду. Пока. И нажал отбой. Глава 11 Утро красит... Пиликанье будильника выдернуло из сна. Просыпающееся сознание тщетно попыталось ухватить хвост ускользнувшего сновидения, но от него остались только следы приятных чувств, да улыбка, растянувшая губы. О господи! Как же не хочется отрывать голову от подушки, м-м-м-м... Не могу вспомнить, что у меня сегодня с утра: бассейн? ОФП? Вот черт, а я собрал с вечера сумку, или придется это делать сейчас, впопыхах? Сладко потянулся, выкручиваясь в нежных объятиях постели, и вдруг... Как холодный душ, или грозный окрик стряхнули остатки сна. Рывком сел, откидывая легкое одеяло. Непроизвольно скривился: вот почему не люблю ночевать в убежище, да и посещать стараюсь как можно меньше: на миг я забыл все — удар по голове, выключающий свет. И то, как я очнулся в больнице, в окружении мрачных родственников. Заплаканное лицо матери. Осознание, что привычная жизнь осталась там, на утоптанной площадке. И впереди у меня существование недвижимым овощем. Чем просыпаться в объятиях шелковых простыней убежища, а потом проливать пустые слезы над утраченной реальной жизнью, лучше я буду продирать глаза на грубой лавке дешевой гостиницы, или даже сырой земле, ощущая на щеке отпечаток грубой ткани вещевого мешка, жить здесь и сейчас, той жизнью, которая теперь единственно доступная. Рывком выдернул себя с мягкого ложа, не хочу ни прибираться, ни пользоваться благами цивилизации. Лучше вообще не залипать. Бросил взгляд по сторонам, когда еще теперь здесь окажусь! И нажал «Вход» Почти без спецэффектов оказался посреди пустой ЛК. Вздохнул — разительная перемена после хорошо обставленного убежища. Ничего, сегодня начну обживаться. На улице еще утренние сумерки. Немного прохладно. Поеживаясь, толкнул двери в трактир. Ух ты! Я не первый? В левой половине зала заметил спортсменов. Те даже не повернулись на звук открывающейся двери. Справа оживленнее: трое. Сидят за одним столиком. Я узнал Деймона, кивнул ему, тот отсалютовал чашкой. Сидящий с ним рядом Цезарь поднял глаза, толи кивнул, толи мне показалось, и вновь уткнулся в тарелку. С правой стороны подсобки обнаружилось такое же окно раздачи. Подошел. С той стороны виднелся дощатый стол, и знакомый уже поднос. Взял. Через секунду на том же месте стоял еще один, такой же. Вот черт! Подошел к столику Деймона — Присоединюсь? — Валяй. Сидящий спиной ко мне икар чуть подвинулся, освобождая место. И его я узнал — первый, с кем я здесь поздоровался на обрыве. Поскольку не представляется, буду звать его Бирюк. В моем представлении, это как раз он — в детстве, еще когда бабушка была жива, она всегда, когда я ходил насупившись, обидевшись на весь мир звала меня «бирюком» — Кстати, доброе утро. — Ага, — сквозь пережёвывание отозвался Цезарь. — Смотрю, тут меню не разнообразят? — Я зацепил ложкой густую похлебку. — Разносолы в большом мире, — холодно произнес сидящий рядом «Бирюк», — а здесь тест. Разговора не получалось. Но я не сдавался. — Слушай, Деймон, можешь просветить, что у вас тут за деление? Тот кивнул, в глазах появился интерес: — Что за деление? — Вот смотри — вы тут, своей компанией, — я обвел рукой присутствующих. В этот момент за соседним столиком пару раз «мигнув» появился еще один икар. Подошел к нам, пожал руки всем присутствующим, в том числе и мне, сходил за подносом, присел за соседний столик, явно собираясь участвовать в беседе. — А там, — я продолжил, указал на другую половину, — другая компания. И вы как-то между собой не ... — замялся, подыскивая подходящее слово. — Не дружите? — подмигнул Деймон. — Наверно ты имеешь в виду «не контактируете»? — весело включился в диалог появившийся. — Не знаю, вам виднее тут, — я пожал плечами, — просто вы сами по себе, они — сами по себе. — А чего общаться с зазнайками? — хмыкнул Цезарь, отодвигая опустевшую тарелку, и берясь за стакан. — Они же задроты! Присутствующие весело переглянулись. — Да ладно тебе, Цез, — опять подал голос парень от соседнего столика, — причем тут «задроты — не задроты». Просто они — это они, мы — это мы. Как-то так сложилось, исторически, вот и все. У кого-то друзья там, у меня, к примеру, все друзья здесь. Кстати, я — Ветер. — он протянул мне руку. — Рус, — обменялись рукопожатиями. — Нет никаких «их», «нас», — разлепил губы «Бирюк», — все мы здесь тестировщики и икары. Он отодвинул поднос, встал. — Летать идете, парни? Погода ждать не будет. Цезарь и Деймон задвигали подносами, табуретками. — Идите, я ща! — Ветер заработал ложкой быстрее. Деймон подмигнул мне, хлопнул по плечу, и они с Цезарем вышли вслед за Бирюком. — А ты давно здесь? — Ветер со своим подносом перебрался за столик ко мне. Выглядел он как молодой парень, с поправкой на икаровские размеры, чуть пониже меня, с очень живым, открытым лицом. — Второй день. — А-а-а! Я — четвертый месяц! И как тебе здесь? — Пока не понял, — честно сознался я, — пока сложно и много непонятного. — Тебе наставника дали? — Майку. — Ого! Майку знаю, здорово летает! Тогда тебе повезло, быстро научит. — А тебя кто учил? — Понимаешь, когда я пришел, еще не было такого, что для обучения полету нужен наставник. Мной ребята все понемногу занимались. Один одно покажет, второй другое... Тогда было как-то дружнее что ли, все всем помогали. Я помню, раз пять или шесть с Ласточкиного грохался, пока Деймон не показал, как правильно динамик ловить. Вульф многому научил, он здесь один из старейшин. — А кто это? — Так рядом с тобой сидел. Ты что! Он знаешь как летает?! Если бы бывал чаще, с ним наверно вообще никто не сравнился бы! Понятно, мысленно усмехнулся, значит я не сильно промахнулся с ником. — Ладно Рус, давай, учись и присоединяйся в небе. Знаешь там как классно? Это ни с чем не сравниться! Он отодвинул поднос с наполовину недоеденной едой, порывисто вскочил, тоже подмигнул мне, и спорым шагом почти выбежал из трактира. Ободренный я вернулся на вчерашнее место. Выходит, что среди икаров все же попадаются нормальные пацаны, а снобизм «левосторонних» распространяется не на одного меня. Ничего-ничего, скоро я вам нос-то утру. С этими мыслями приступил к тренировкам. Начал с прыжков. Но загнать шкалу выносливости в ноль одними прыжками оказалось не просто — сделал сотню, а шкала еще на треть полная. Зато на высоту первой «ступеньки», что мне по колено, взлетаю легко. Пора бы присмотреть что-нибудь повыше, а пока «догнался» махами. Когда от шкалы опять оставался тоненький «волосок», спустился на землю. Кстати, шкала постепенно растет, уже сто сорок пять пунктов, на простое восстановление нужно все больше и больше времени. В задумчивости почесал «тыковку», так дело пойдет, придется перерывы между подходами минут по пятнадцать-двадцать делать, а это значит чистого времени на тренировки будет оставаться все меньше. Вздохнул — плохо. Сам собой возник вопрос: «а что делать?» Решение напрашивалось, но оно мне не нравилось — эликсиры. Восстанавливать выносливость с помощью алхимки можно, но не постоянно. Увлечённые концепцией реализма разработчики не стали давать возможность игрокам бесконечно пополнять силы или заживлять раны с помощью алхимии. Сам то я всегда был противником любого допинга, максимум — раньше держал на «черный день» лишь одну ампулу со средним восстановлением, а исцеления мне вообще были не нужны, поскольку под рукой был лекарь. Однако от других слышал, что на сто процентов эликсиры работают только при первом применении в день, дальше — по уменьшающейся прогрессии. Так-то логично — типа привыкание, снижение эффекта. В общем, перенося на природу икаров — нельзя затариться эликсирами на восстановление выносливости, и летать бесконечно. Каждый следующий будет восстанавливать все меньше и меньше, а на каком-то по счету просто перестанут действовать. Хм, вот интересно, а этот эффект накопительный? Типа, сегодня весь день заливался алхимией, на завтра — ее действие снижено? Или новый день обнуляет эффект? Ладно, пока я размышлял, шкала наконец заполнилась. Но подумать о способах восстановления все-таки надо будет. Потом. Как-нибудь. Походил меж «пьедесталов» выискивая более подходящую ступеньку. Думаю, мне теперь нужна по середину бедра. И тут на глаза попался булыжник. Эврика! Как я забыл? Схватил каменюку, как раз — килограмм на пять-шесть будет. Прижал к груди, вернулся к прежнему постаменту. Прыжок! Чуть не грохнулся, из-за поменявшегося центра тяжести, забалансировал вцепляясь когтями в камень. Спрыгнул спиной вперед, проверил логи. Отлично! С утяжелением тренировки выпрыгиваний стали жрать полтора пункта. Так-то дело пойдет веселее! Через сотню прыжков я обессиленный свалился в траву. На этот раз выносливость сжег всю, до остатка. До отказа тела. — Привет. Сил испуганно вздрагивать не осталось. Надсадно дыша, смахнул катящиеся по лицу градины пота. Из-за каменного «пьедестала» вышли две девушки. Миниатюрные, облегающие футболки подчеркивают ладненькие фигурки, крылышки светлые. Только одна брюнетка с прической каре, а вторая длинноволосая шатенка. Я устало изобразил рукой приветствие. — Не помешали? — Чему? — я удивился, — я тут валяюсь, наслаждаюсь видами. Вы сюда заниматься? Девчонки, хихикнув переглянулись. — Это ж «Лягушатник», нам-то что здесь делать? Не-е-еа, — протянула брюнетка, — мы пришли посмотреть, не загоняла ли тебя пчела. — Какая еще «пчела»? — Ну, Майка! Ее Сапсан так называет: пчелка-Майя. — Не, — мотнул головой, — зачем мне пчелы? Я и сам с этим неплохо справляюсь. В смысле, с загонянием себя любимого, я это умею. Кстати, не представился, я — Рус — А мы знакомы, помнишь? Вчера, в столовке, нас Сапсан познакомил... — Конечно помню, я когда вчера первый раз в трактир пришел, вы там сидели. Как можно было пропустить таких красавиц! Ответом были смущенные, но все же довольные улыбки. — Ну а тебя, Веточка, забыть вообще невозможно. Ты же могла быть моим наставником! Я тебе до сих пор благодарен! Брюнетка зарделась еще сильнее. Еще в реале выделил для себя этот тип девушек в отдельную категорию: миленькие, хорошенькие, стройные. Не «плоскодонки» и не «молочные фермы», не «дылды» и не «карлицы», не «скелеты» и не «коровы» ... Они типовые. «Калиброванные». Это не плохо, наоборот, такие девушки не могут не нравиться. Вот только они похожи друг на друга, и их легко спутать. Что само по себе грозит катастрофой. — А это Печенька. — Как? — вырвалось у меня. — Согласна, дурацкое имя, — скривилась мордашку вторая девушка. — Когда предложили в тесте поучаствовать, у меня опыта в онлайн играх вообще не было, вот и тупанула с ником. А теперь ребята Печкой дразнят. Наконец-то я немного пришел в себя, и смог встать. — Извините милые дамы, что валялся перед вами, — я приложил ладонь к груди, — просто реально упоролся. — Перевел взгляд на Печеньку, — мне очень приятно. И я не буду звать тебя Печкой. Обещаю, — подмигнул, — могу Пенькой или Ченькой Девчонки переглянулись, снова хихикнули. — А что, мне нравится, — заметила шатенка, — а ты почему один? Где твой учитель? — Она занималась со мной, вчера допоздна. Показала, как махать, теперь вот самостоятельно отрабатываю. Я же не ребенок, мне не нужно над душой стоять, и пинать каждые пять минут не приходится. Сам себя отлично пинаю. — Понятно. Слушай, а чего это ты тут с камнем скакал? Тоже Майка заставила? Интересно, сколько времени они за мной наблюдали? — Не, это я сам. Прыжок развиваю, для старта. Подружки вновь переглянулись, с округлившимися глазами. — Для чего? — Для старта. У нас же крылья длинные, как у стрижей, те тоже с земли взлететь не могут. — Очередь удивляться настала мне, — а вы, как взлетаете? — Да, просто, — Веточка пожала плечами, — если из ЛК, так там высоко, оттолкнулась и полетела. С Ласточкиного вообще все просто. — А если отсюда? — Рус, ну так здесь же кругом здоровенные булыганы! Разве тебя пчела на один из таких не загоняла махать крыльями? Я согласился. — Ну так чего сложного, с камня взлетать? Взмахнул и полетел! — А если камней не будет? — не отставал я. — Как это, не будет? — брюнетка прищурилась, — Здесь обычно всегда есть подходящие места. Да и вообще, не садись там, где нет возможности взлетать, и все дела. — Вет, ну чего ты на парня набросилась? Он же первый день! — вступилась за меня Печенька. — Сама небось в первый день еще и не такое выдавала. — Не набросилась я, — чуть надулась Веточка. — Рус, а ты часом в реале не летал? — продолжила мой расстрел вопросами шатенка. — Нет, я как-то больше по земле привык, ножками. А чего ты спрашиваешь? — Ну интересно же. Вдруг ты летчик, и поэтому решил в тесте поучаствовать. Вон у нас Борисыч, это ник у него такой. Так он — бывший летчик. Забавный дядька, весь из себя военный. Правда уже несколько дней пропадает. Так он прямо заявляет — я пришел сюда за крыльями, раз реальные отобрали. Потом были двое парапланеристов и один дельтапланщик, но пропали. А еще Сапсан в реале летает. На спортивных самолетах. У него даже есть пилотское и свой самолет! — Да откуда у него свой самолет, Печа! — скривилась Веточка, — это ему просто покататься давали. Ты сама подумай, зачем ему, свой? Он же в игре все время! — Я от Майки слышала... — Ты ее слушай больше, особенно про Сапсана. — Слушайте, девчонки, — перебил я подружек, — а вы не в курсе, Сапана Александром зовут? — Нет, — хором ответили обе. Веточка добавила, — С чего ты решил? — Ну я слышал, что Майя его «Саша» называет. — Сапсаша, — скривившись и чуть гнусавя протянули обе разом. Переглянулись. Печенька добавила, с томным придыханием, — ах, Сапсашенька... Мы втроем расхохотались. — Вижу, любите вы ее, — подмигнул я девчонкам. — Да вообще-то, она нормальная девка, только уж очень в своего Сапсашеньку влюбленная. Готова ради него на все. Иногда смотреть противно, как за ним волочится. — Да какая она нормальная, Вета? Стерва она, конченная. Ты ее просто не знаешь, а я таких в своей жизни нагляделась. — Девчонки, девчонки! — я поднял руки, «сдаваясь». — Давайте вы не будете меня посвящать в ваши девичьи разборки. Вы для меня все замечательные. Лучше скажите, вы здесь давно? Веточка пожала плечами. — Да как сказать? Я — четыре месяца. Давно? Смотря с чем сравнивать. Если с Печкой или Витом, то давно — они в последнем наборе пришли. Если с Сапсаном, то недолго. Он тут с самого начала, больше года уже. А если с тобой, — она подмигнула и задрала нос — то я вообще ветеран! Слушаться меня должен! — Уи, мон женераль, — я шутливо вытянулся. Потом перевел взгляд на Печеньку, — то есть до меня, вы с Витусом здесь самые молодые были? — Ага. Зелененькие. Нас тогда семь человек пришло, а остались только мы двое. Представляешь, для Вита облом? Он сначала к одной девчонке клеился, блин, как ее? Не помнишь, Вет? Веточка развела руками. — Да, не важно, — махнула рукой шатенка, — короче, ушла она. Потом была еще одна, такая длинная, с крашеными волосами. Тоже не помню, как звали. Она вроде даже отвечать ему начала. Потом правда тоже свалила. Но тут Витус наконец полетел, почти через месяц, и решил на Майку переключиться. — Через месяц? — я аж поперхнулся. — Ты что? — на меня уставились две пары заботливых глаз. — То есть вся эта бодяга, на месяц?! Месяц прыгать как обезьяна? О... Я откинулся, закатывая глаза. — Да погоди ты выпадать в осадок. Витус просто появлялся через день, а то и через два дня на третий. Да в самом начале половину времени в трактире проводил. Вот и дотянул, что его чуть не поперли. Так-то первый полет меньше времени занимает, особенно если тебя целенаправленно учат. Мне повезло, меня на третий день Ветка под крыло взяла, я за четыре дня полетела. Меня отпустило, четыре дня не месяц. — А что с остальными? — я, наконец-то смог вернуться к теме, — что с тобой пришли? — Не знаю, — девушка пожала плечами, — Ушли. — А почему? — Да кто же из них говорил-то? Просто человек пропадает, и все. На последних словах обе как-то притихли, видимо интереса тема не вызывала, решил сменить. — Слушай, Пеня, а ты говорила, что у тебя опыта в онлайне совсем не было. А как тогда тебя в тест ... — я умолк, решив, что сказать «взяли» будет как-то некрасиво. Вроде сомневаюсь в человеке. — занесло? — Закончила за меня Печенька, — да это на самом деле дядин акк. Он то у нас подвинутый на онлайне, денег вливает кучу. Мама на него шипит, а ему пофиг. А что? Зарабатывает хорошо, неженат, вот и проводит полжизни в коконе. Короче, когда первых альфатестеров набирали, его взяли с радостью. Еще бы! Такой игровой опыт! Но ему со временем надоело: тут все сырое, недоделанное. Вот... Короче, он мне свой аккаунт предложил, он у него на год проплачен, ну и говорит: «нехорошо. Людей подводить не хочется, все-таки на него рассчитывают». Он ушел, на его место я. Перерегистрировалась конечно, не могу же я мужским персонажем играть. Я же, — тут она, слегка кокетничая опустила глаза, — девочка. — Понятно. И как тебе здесь? — А чё, прикольно. Ребята хорошие, горы кругом. Красиво. — Слушайте, девчонки, а летать вам нравится? — Конечно! Да! — ответили обе хором. Переглянулись. Продолжила Веточка: — Ты чего? Люди же тысячелетия мечтали, вот так вот, — прикрыв глаза и подняв голову, она вся вытянулась, вперед и вверх, раскинула руки («почему руки?» мысленно отметил я, «у нее же есть крылья!»), эдакая недо-ласточка, и пару секунд покачивалась, как будто в полете. На лице застыло выражение умиротворенной радости. В этот момент раздался уже знакомый свист крыльев. Над нами пронеслись две молнии: красная и синяя. — Ну или вот так вот, — с иронией заметила Печенька. Выполнив эффектный разворот в глубоком крене, «братья-акробатья» секунду пикировали прямо на нас, поднырнули, и энергично оттормозившись приземлились в паре шагов. При этом красный сел чисто, а синий не до конца погасил скорость, и пробежался по инерции два шага. — Лошара, — ухмыльнулся красный спортсмен. — Чё? — Синий порывисто развернулся, изобразил боксерскую стойку. Я оценил, стойка хорошая: ноги напружинены, локти не разбрасывает. Миг, и вот уже парень расслабился, махнул рукой, — ладно, я сегодня добрый. Живи пацанчик. — Привет девчонки, — синий наконец повернулся к нам, — а мы вас потеряли... — Слышишь, Вет, тут у нас какие Саши-растеряши обнаружились? Ты не знаешь их случайно? — Приходилось видится. Да ладно, хорошо, что сами не потерялись, — в тон ответила Веточка, — вы что хотели, потерянные? Скорее всего, это была не первая их пикировка, так как парни не растерялись. — Да вот, летаем мы значит, на южаке, гоняем грязного, а оценить некому. — Так уж и некому? Красный скривил гримасу, пожал плечами: — А кому? Борисыча нет, Рыжий в кафешке завис, никак не нажрется видать, морда ржавая. Саныч отца родного включил: «мальчики не балуйтесь». Пчелу не поймешь: мы вроде этого дуралея чуть ли не из задницы у нее достали, а то летел почти носом уткнувшись, представляешь? А она шипит на нас, словно не пчела, а кошка... — Драная? — прищурившись переспросила Печенька. — Да не, почему? — начал было красный, но синий перебил: — Драная, драная, — добавил примирительно, — короче, девчонки, присоединяйтесь. А то скучно становится. — А «грязный» это кто? — подал голос я. Парни не отреагировали, будто помимо них и двух девушек в «Лягушатнике» никого не было. — «Грязным» Витуса иногда называют, — пояснила Веточка, — заметил, какие у него крылья? — Ну да, неудачное сочетание цветов, что ему, никто не скажет, как издалека смотрится? — А толку? — вклинилась Печенька, — Какого создал перса в редакторе, тем и пользуешься. Всё. Он сначала хотел себе белоснежные крылья. Но белоснежные, только у «ангелов» из поддержки, простым игрокам нельзя. Ну, типа, когда нас в большой мир выпустят, чтоб с админами не путали. Серебряные Сапсан сразу занял, тоже облом. Вот он и решил микс сделать. — Да и кто ему будет говорить? — пренебрежительно скривила рот Веточка, — его никто не любит. — Что так? — Потому что он слизняк и халявщик, — снизошел до ответа один из парней, — девчонки, вы летите? — Погодите секунду, а что значит «Сапсан занял»? — удивился я, — ну, про крылья. — Да ты что, не знаешь? — изумилась Веточка, — Крылья у всех должны быть разными! — Погодите-ка, — я стал переводить взгляд с одной девушки на другую. — Так, — притворно нахмурилась Печенька, — только не говори, что у нас крылья одинаковые! Девчонки синхронно развернулись лицом друг к дугу и в пол оборота ко мне. Каждая расправила дальнее от подруги крыло. Получилось красиво. А я разглядел, что несмотря на внешнюю схожесть — у обеих крылья светлые, в деталях они все же различались. У Печеньки крылья были ближе к бежевым и в частую серую крапинку. У Веточки окрас градиентом изменялся от корня крыла, где был ближе к цвету топленого молока, к почти белым маховым перьям. — Ну? — притворно продолжала хмуриться Печенька. — Сдаюсь, сдаюсь, — я поднял руки, — но у меня есть оправдание. — И? — Я не видел вас в полете. Девчонки переглянулись, обменялись пожатием плеч. — Живи, — шутливо погрозила мне Веточка, — ладно, заболтались мы с тобой. Давай, тренируйся. Вот станешь икаром, тогда вместе полетаем. Ну да, ну да, напоминать мне о «личиночном» статусе было обязательным. Я натянул искусственную улыбку, помахал рукой. Девушки легко взбежали на «пьедесталы» из валунов. Взмах крыльями, несильный толчок с обеих ног, и две «птицы» скрылись от меня за нагромождениями камней, в направлении Ласточкиного обрыва. Почти одновременно с этим парни развернулись, параллельно разбежались. Три шага, прыжок, заработали крылья..., и я опять остался один в Лягушатнике. Глава 12 Ученические будни Собеседники улетели, тогда чего прохлаждаюсь? Они-то, между прочим, летают, а я пока нет. Я пока — личинка. Скрипнув зубами, схватил камень и снова прыгал до полного изнеможения. На этот раз выносливости хватило на сто десять прыжков. Расту помаленьку! Позволил себе рухнуть в траву у подножья. Мышцы ломит, сердце вот-вот выскочит из груди... Как же хорошо! Рассмеялся прямо в нависающую надо мной синеву — меня поймет только тот, кто так же, как я истязал себя в спортзалах, на стадионах, да на тех же турниках: усталость после тяжелой работы. Как-то давно, мне скинули картинку: в кадре вид обычной раздевалки, только сильно замутненный, как будто снимали сквозь запотевший объектив. Сбоку, из-за границы кадра — рука, опирающаяся о ближайший шкафчик, и становится понятно, что это — так сказать «вид от первого лица» владельца руки, а размыт кадр из-за того, что человек на грани перетрена. И снизу подпись: «Хорошо позанимался». Не знаю, как другим, а мне такая жизнь безумно нравится. Как сказал один мой хороший приятель: «зато чувствуешь, что живешь!» Пока восстанавливался решал дилемму: повыше или потяжелее? А может и то, и другое? Когда оказался в состоянии встать на ноги, пошарил по округе, но все камни или здорово больше моего, или такие же. Ладно, тогда сейчас пару циклов махов, а там решу, что делать с прыжками. И уже когда запрыгивал зайчиком на вершину, подумал: «Надо бы Веточку куда-нибудь пригласить». А что? Симпатичная девчонка, я сейчас ... свободен. Почему-то при мысли о собственной незанятости кольнуло. Толи обида, толи сожаление. Ну не ревность же! Махи, по моим ощущениям получаются отличные: глубокие, амплитудные, энергичные. Увлекшись, уставился прямо перед собой, на сбегающий вниз склон. На секунду представил, что это я лечу, что земля внизу убегает под меня... «А куда я-пешеход приглашу летающую девушку, если вокруг, для пеших прогулок только площадь, размером меньше футбольного поля, да вот эта вот лощинка, перед моими глазами?!» Мысль возникла как бы из ниоткуда, я сердцах со всей силы хлопнул крыльями вниз ... и потерял опору под ногами, меня будто сдернуло с камня. Меньше мгновенья я с удивлением наблюдал, как земля, где-то там, внизу сдвигается назад... начинает приближаться. Дальше работали инстинкты: группировка, кувырок, встал на ноги. Елки палки! Да я же почти взлетел! В азарте глянул на покинутую верхушку, повторить? Опустевшая на три четверти шкала охладила пыл: надо восстанавливаться. В этот момент тренькнуло, в поле зрения всплыл конвертик. Что за новости? Феникс?! Позволил ногам подломиться, сам плюхнулся, опираясь спиной на валун. Открыл сообщение. Отправитель «Майя Нежный Лотос» ... Кто? «Занимаешься? Приду, проверю» Вот черт! Даже не знаю, как реагировать. Первая реакция — послать. Тоже мне, проверяльщица. Сдержался, все-таки это мой наставник, кто еще будет меня учить? Пока найду нового, пока он разберется, что да как, что я уже умею, упущу время. Хотел было отшутиться, но передумал. Нафиг, написал «занимаюсь», и смахнул вкладку чата. Ломать голову над тем, как она меня нашла не стал — мы же в закрытой локе, тут всех по пальцам пересчитать, и уж наверняка из всех — я единственный «Рус». Впрочем, как ни крути, Майка права. Придется, скрепя сердце, признать — прыжки меня к полету не приближают. Конечно, в дальнейшем они облегчат старт, и закладывать их надо сейчас, пока персонаж совсем не раскачан. Но моя первейшая задача — как можно скорее полететь. А значит, я скривился, прыжки подождут. Вернулся к «своему» пьедесталу, заскочил на верх. Проверил «сытость» — половина. Хм... входит в привычку. Скосил глаза на выносливость — полная. Уцепился когтями покрепче за камни, наклон, крылья в стороны, и-и-и раз! ... Майка появилась, когда я отдыхал после очередного цикла. Растянулся на травке, разбросал руки-ноги в стороны. Что ни говори, а весьма удобно: крылья, когда сложены за спиной, представляют собой хорошую подстилку-лежанку, а перья — отличную теплоизоляцию. Наверно, даже на камне можно спать, не боясь переохлаждения. Эдакий коврик-каремат, который всегда с собой! Пока прямо перед глазами шкала выносливости нехотя заполнялась, мозги решали непростую задачу: куда все-таки сводить девушку в этом, забытом богом месте? Вариант «посидеть в трактире» мне откровенно не нравился. Хоть на подобное мероприятие я и готов спустить некоторое количество «золотого запаса». Тогда предложить «прогуляться»? Хм, а куда? Приподнял голову, огляделся. В «Лягушатник»? И народ здесь не толпиться, можно спокойно побродить разговаривая, о том, о сем... Но правильно ли, на первом свидании тащить ее в столь укромное местечко? Как бы не подумала, чего... Будто я какой-нибудь маньяк озабоченный! Может, вдоль обрыва? Мда... Днем будут всякие ненормальные над головами носиться. А после выходки Рыжего в первый день, я не могу гарантировать шуток и похуже. Прилетит, к примеру, что-нибудь на голову! И самое обидное, в этой ситуации, что ответить я не смогу! Только потом на земле и вылавливать. Кстати... Я представил: вот мы идем, вот падает мне на голову ... не знаю, камень-не камень, может что и похуже — тарелка жирной похлебки. Я стою внизу, весь обтекаю, грожу бессильно в небо кулаченками... А моя девушка взлетает, и пытается нагнать обидчика? Нет, только не это! После такого — удалять персонажа, и плевать «полетел-не полетел». Ничего хуже ситуации, когда не я свою женщину защищаю, а она меня, представить не могу. А что если вечерком, в сумерках? Когда икары уже отлетались, но еще не совсем стемнело. Да даже если стемнеет, фонари у входа видно издалека, надо только прямиком на них идти. Кстати, после можно и в трактире посидеть, народ уже рассосется. Хороший вариант! И нефиг ждать, пока встану на крыло. А то буду тянуть: вот сейчас полечу, вот сейчас начну в воздухе подольше держаться! Так можно долго откладывать... Интересно, а есть у Пентюха цветы? Свист рассекаемого воздуха прервал размышления. — Прохлаждаешься? — наставница ироничным взглядом окинула мою тушку с вершины валунов. — Восстанавливаюсь. — я сел, подпершись рукой, — Слушай, Май, а как так получается, что с одной стороны, когда я машу крыльями, они жесткие, и гнуться только по суставам, но если надо сесть, или вот лечь, то кости внутри легко гнуться, как резиновые? Девушка, в своей изящной манере слетела вниз. Сегодня на ней был розовый топик, и розовые же легенсы до щиколотки (ну точно, будто только что из фитнес-зала). В сочетании с розовыми крыльями смотрелось очень даже здорово. — А не зря тебя Саша выделяет, — хмыкнула розовокрылка, нависая надо мной Я в свою очередь отметил это «Саша», — наверно больше половины всех тестеров до сих пор над этим даже не задумывались. Я поднялся на ноги. — Ладно, — милостиво разрешила розовая наставница, — сиди-отдыхай, раз не бездельничал, а работал. Вижу — вон даже футболка в потеках пота. — Нет Май, не могу я валяться в присутствии стоящей девушки. Не приучен. Удостоился иронично-изучающего взгляда — Вон ты какой? Может еще и ручку даме подаешь, когда она со скалы слезает? Ты у нас часом, не интеллигент, в надцатом поколении? Или может даже аристократ, из потомственных? Не поддержал ее игривый тон. — Да причем тут: интеллигент-не интеллигент. Я нормальный мужчина, и веду себя соответствующе — по-мужски. Меня отец так учил. Взгляд девушки сменился на задумчивый. — Ладно, мужчина, — выделила ударением, — сидай плиз, дама рядом расположится. Она опустилась на землю, подобрав под себя ноги по-женски — на одну сторону, коленка к коленке. Я уселся рядом, по-турецки. — На счет крыльев. — Майка опустила руку на свое, «подстеленное» под ноги крыло, так же, впрочем, как и у меня. — Еще на заре теста столкнулись, что если делать крыло прямо совсем как птичье, то его владелец сможет или стоять, или летать. Ну может лечь получится. Но не сидеть, это точно. Попробовали — и тестировщики взвыли! Меня еще не было, я чуть-чуть этого не застала, Саша рассказывал. Представляешь — не присесть! В общем, хочешь-не хочешь пришлось разрабам отступать от своего реализма, на который они молятся, как на икону, и вводить игровое допущение: свел крылья за спиной — все, кости стали эластичными. Развел — окостенели. — Ясно. Значит при падениях лучше их успевать сводить. Чтоб кости не поломались? Девчонка хохотнула, мотнула головой. — Не обольщайся. При обычных наших падениях, если все прошляпил — никакая группировка не поможет. А с малых высот надо не группироваться, а наоборот, раскрываться и парашютировать. Да, и по камню крыльями лучше не елозить — перья трутся, шершавятся, могут все-таки поломаться... Так, ну-ка рассказывай, чем тут занимался... — Хорош, слазь, — наставница махнула рукой, останавливая «демонстрацию успехов», — неплохо, но так ты не полетишь. — Что не так-то? — я буквально взмолился. — Получается, я все утро в пустую угробил?! — Не в пустую. Выносливость сейчас сколько? Я проверил. — Сто пятьдесят. — Вот! — Указующий перст вознесся перед моим носом. — Кроме того, амплитуда у тебя сейчас отличная, взмах правильный. Все в копилку. — Тогда почему «не полетишь»?! — Рус. Уже не «новичок»? Надо же, я дорос до «Руса»! — Рус, пойми, взмах должен быть энергичным, но легким. Понимаешь? Ты должен взмахивать крыльями, словно перышками. Но при этом — энергично и сильно! А ты будто штангу ворочаешь! — Да как?!! Майя, я сейчас голову сломаю, как это: «легко», и одновременно «сильно»?!! — М-м-м-м... — наставница и сама оказалась в затруднении, — даже не знаю, как тебе еще объяснить? Минуту или две она простояла, уставившись в землю, потом махнула рукой. — Ладно. Давай пока тормознемся с махами, может потом само придет. Осмотрелась, подошла к соседней кучке валунов. Хлопнула ладонью по нижней ступеньке — Ну-ка перебирайся сюда. Я спрыгнул, подошел к новому «пьедесталу». Этот был повыше, четыре здоровенных камня, нижний на уровне середины бедра, верхний так вообще — выше моего роста. Легко вскочил на первую ступень, собрался выше... — Стой! Выше не нужно. Кстати, а ты уже неплохо запрыгиваешь. Тренировался? Гордый собой я кивнул — Рус, ты совсем дебил? Ну наконец-то! Я чуть не вслух это сказал. А я-то думаю, что это с ней с утра такое? Вздохнул, сжал зубы и выжидательно уставился на наставницу. — Рус, если ты не полетишь к началу беты, эх... — она устало махнула рукой, — и ты еще находишь время на всякую херню! Херня, не херня, но искать подходящее возвышение для взлета, посреди широкого поля я не хочу. Мало-ли как сложится в дальнейшем. И я вижу, как здесь взлетают мастера. Так что, чтоб ты мне сейчас не наговорила, прыжки я не оставлю! — Продолжим? — постарался, чтоб мой тон был максимально нейтральным. — Продолжим, — чуть ли не сквозь зубы выговорила наставница. — Значит так, новичек. Маховый полет хоть и является основным способом куда-то долететь, но, — сделала глубокомысленную паузу, — если ты и в самом неделе достаточно наблюдательный, то мог наверно заметить — махи не единственный способ полета. — Видел, — кивнул я, — вдоль обрыва вы летаете без взмахов. Как будто парите. — Не «как будто», — передразнила Майка, — а парим. Это называется — парящий полет. Мог бы и сам узнать, если бы хоть немного поработал с форумом. Парение, это тоже очень важно, поскольку расход выносливости при этом в шесть раз меньше. Думаешь не много? — она окинула меня взглядом. Я стоял молча, но она продолжила, будто услышала возражения, — ты ошибаешься. Сейчас ты можешь на махах держаться в воздухе, ... сколько? — Тридцать взмахов, — прикинул я. — «Тридцать взмахов», — опять передразнила девушка, — а по времени это сколько? Как ты вообще собрался рассчитывать дистанцию перелета, а? Опять сказать нечего. — Средняя интенсивность взмахов — один в три-четыре секунды. Я прям загрустил, это ж получается ... Заметил выжидательный взгляд «училки» — Сто двадцать секунд? Две минуты? — Две минуты, — с нескрываемой иронией прищурилась Майка. Видимо мой разочарованный вид доставлял ей какое-то удовольствие. Садистка она что ли? — Да куда же можно долететь за две минуты?! Как ты там говорила: взлететь, набрать высоты... Черт, — может я ничего не понимаю в полетах и в икарах, но я неплохо осведомлен, как быстро развивается выносливость. Если я еще за пару дней подниму выносливость хотя бы до трехсот, это будет чудо! Удовлетворившись моей растерянностью, девчонка сжалилась — Расход выносливости в парении составляет пятнадцать пунктов в минуту. И снова это взгляд — выжидательно-снисходительный. Ну, дескать, новичок, посчитаешь, что получается? — Десять минут?! — недоверчиво покосился я на наставницу, после секундного разумья. Ну-у-у! Это легче прожить! Круто! — Сильно не обольщайся. Никогда ты не будешь летать на одном парении. Учитывай расход на маховый взлет, на приземление надо оставлять... Да и динамик есть не везде, — увидела мои нахмуренные, в попытке понять последнюю фразу брови, пояснила, — паришь ты только в восходящем потоке. В горах это динамик. А он только там, где есть ветер. Без динамика ты на парении будешь хоть медленно, но опускаться. Так что свои расчеты смело дели на два. Все равно, впереди забрезжила перспектива, и настроение мое, несмотря на все подколки «училки» улучшилось. — И когда же мы начнем изучать парение? — А вот прямо сейчас! — сказала девушка, и тон ее мне не понравился. — Помнишь, что тебе говорил Рыжий, когда хотел запустить с Ласточкиного обрыва? Я кивнул. Хотя... а она что, там была? Не помню. — Так вот, по сути, все он тебе объяснил правильно. Разве что выносливости тогда, тебе хватило бы на чуть-чуть, — наставница сделала паузу, — А сейчас, разведи крылья. Теперь, удерживая их в этом положении, просто спрыгни с камня. Я подсел, напрягая мышцы бедер, прыжок... Крылья резко вывернуло вверх. Благо земля близко. — Нет, нет и нет, Рус. Ты должен опираться на воздух, напряги мышцы! Я попробовал, стоя на земле: приседая, в то же время слегка опускал крылья вниз. — Ты должен почувствовать опору на крыльях, воздушную подушку. ... Давай опять на камень. Я повторил. Потом еще. И еще. И еще пять раз. — Блин, Рус, все не то! В последний раз ты вообще в момент прыжка пытался махнуть вниз. Это неправильно! Так ты воткнешься перьями в землю, и переломаешь их! ... Ну ка дай. Смотри. Девушка вспрыгнула на камень, развела крылья, слегка оттолкнулась с двух ног... И проскользила над землей несколько метров. — Понял? — Не знаю, — честно признался я, — у тебя получается здорово. А вот почему у меня такая лажа? Слушай, может я повыше заберусь? Все-таки чуть больше времени лететь буду, может успею опереться на крылья? — Думаешь? — хмыкнула девушка, оценивая взглядом высоту камней, — а ноги не поломаешь? — Слушай, я вспрыгиваю на нижнюю ступеньку, значит ноги такую нагрузку уже переносят. К тому же я буду как это ... Парашютировать? Она еще раз взглянула на камни, прищурившись на меня, подумала... — Ну давай попробуем. Если что —грохаться тебе. Только ... со второй, не выше. С тяжким вздохом я запрыгнул на вторую. Высота — мне по пояс. Ох уж мне эти, перестраховщики! Развел крылья, подсел, приготовился. И-и-и ... прыжок! Крылья опять стало выворачивать воздухом, но теперь я успел напрячь мышцы, и какое-то мгновенье летел над землей! Ура! Однако не успел обрадоваться, как горизонт накренился, летевшая на меня земля почему-то шарахнулась в сторону, потом по левому крылу ударило... А дальше я кубарем покатился по траве. Потирая ушибы поднялся. — Крыло цело? — Да вроде... — я отвел оперенную конечность в сторону, согнул-разогнул, взмахнул разик, — вроде цело. Побаливало, конечно, особенно плечо, но ничего такого, чего бы я не мог перетерпеть. — А что случилось? — я уставился на Майку, — даже понять ничего не успел. — Поздравляю. Ты словил классический циркуль. — Что? — Крен. Ты просто не выдержал крен, — она развела руки и покачала ими из стороны в сторону, как дети изображающие летящие самолеты. — Все равно ничего не понял! — Рус, все просто, — наконец-то перешла на нормальный тон девушка, — ты левым крылом чуть провалился. Это от того, что подъемная сила на нем оказалась меньше, чем на правом. Не знаю, может не до конца раскрыл его, может чуть поджал... А может на правом мышцы слабее, и его вывернуло вверх. Ты не левша? — Нет. — Ну тогда точно — не симметричное разведение. Короче, у тебя развился левый крен, и ты воткнулся крылом в землю. — А что делать? — Не заваливаться в крен. — Майка развела руками, — А для этого: держать крылья симметрично. Ты должен почувствовать, что давление на каждое крыло одинаковое. — А как? Я же лечу полсекунды. Что я успею почувствовать за это время?! Может все же повыше забраться? — Повыше заберешься, — девушка хмыкнула, — последствия будут более плачевные. Скорее всего ушибами не отделаешься. Сломаешь крыло — придется тратиться на эликсиры. Само заживать будет очень долго. Или... Ты сейчас какого уровня? — Вечером второй поднял. Сейчас до третьего половина... — Пол уровня быстро наверстаешь... — То есть? ... — я приподнял бровь. — А что? Идешь до южака, и прыгаешь. Кстати, пока летишь, успеешь что-нибудь поотрабатывать. Она выжидательно посмотрела на меня. Я прикрыл глаза, представляя... Черт, опять перед глазами карусель из неба и скал, сосущий ужас в животе, даже тошнота подкатил. — Не-е... — потряс головой, отгоняя наваждение, — я лучше так. К тому же жалко, пол уровня коту под хвост. — Ну так, значит так, — она пожала плечами, — тогда лезь обратно. Я снова вспрыгнул на вторую ступеньку. — Смотри, Рус, — Майя встала сбоку, принялась инструктировать, — сейчас надо сделать следующее. Перед стартом, крылья разведи симметрично. В момент прыжка, постарайся почувствовать, как опираешься на воздух. А потом, в полете, контролируй, чтоб давление на оба крыла было одинаковое. Понял? Сосредоточенно кивнул головой. Ну, пробую? Прыжок... Горизонт крутануло, я инстинктивно сжался, кувырок по траве. Встал. — Цел? — Да, — злясь, кинул взгляд на крылья, чуть покрутил корпусом. Ну что за нафиг? — Так, смотри, — спокойно, негромко стала инструктировать Майка, — первое. Ты прыгал уже в крене. Опять левое было выше. От этого тебя уже в момент прыжка стало закручивать, а ты, вместо того, чтоб исправлять крен сжался. Это второе. И дальше летел кулем, благо не переломался при падении. Может все же с первой ступеньки? — Не, нормально, — замотал головой, — давай еще раз. — Хорошо. Я запрыгнул... Какой-то червячок не отпускал, точил и точил. На всякий случай вызвал шкалу сытости. — Черт, черт, черт!!! Спрыгнул обратно. Майка вопросительно дернула подбородком. — Еда! Совсем забыл, что икары офигеть какие проглоты! — Что? — прищурилась наставница, добавила утвердительно, — ты все-таки не вывел шкалы, как я советовала? — Да не, выносливость то я вывел. Вон, перед глазами болтается! — Та-а-ак. А «голод»? — Ну прости. Решил, что буду перед каждым циклом проверять... И ведь проверял же! — Руслан... — Руслав, — поправил я. — Да мне пофиг, новичок! — взорвалась Майка, — мне надоели твои косяки, понял? Я сколько тут с тобой ковыряться должна? Мне что, больше заняться нечем? Я трачу на тебя свое время... а ты... а ты... Внезапно она отвернулась, отмахнулась как от помехи. — Ладно, иди, жри. Вот те на! Да она сейчас заплачет! Что за ...? Подошел сзади. — Майя, извини пожалуйста, признаю, виноват... — помолчал. И внезапно для самого себя приобнял за плечи, — прости. Обещаю — это в последний раз. Та с легкостью вывернулась, все-таки разница в уровнях у нас огромная, не говоря ни слова, отошла на пару шагов, а потом разбежавшись взлетела, и скрылась с моих глаз за грядой валунов-пьедесталов. Глава 13 Как тебе в Икарах? Медленно переступая гудящими ногами, и уставившись в землю я брел в сторону трактира. Неожиданная реакция Майки ввергла меня в неслабую задумчивость. А я-то считал ее обычной стервой. Конечно, не психолог я, но, судя по последней реакции, она и сама не в своей тарелке. А грубостью пытается замаскировать собственную неуверенность. У самого входя в трактир нос к носу столкнулся с выходящими икарами. Спортсмены, Рыжий, Печенька и Веточка. Братья как обычно, прошли не обратив внимания, Рыжий задорно подмигнул, девчонки приветственно помахали ладошками. — Привет! — Привет... — я спохватился, — Вет, можно на секунду? Один вопрос... — Да, — повернулась к своим, — идите, сейчас догоню. Что за вопрос? — Слушай, — в горле внезапно пересохло, я поперхнулся, — а что ты сегодня вечером делаешь? — Вечером? — девушка слегка удивилась неожиданному вопросу, потом глаза устремились к небу, как будто там ее расписание написано. Наконец взгляд вернулся ко мне, пожала плечами, — да пока ничего не планировала. А что? — Тогда... — черт, из головы вылетели все заготовки, выпалил первое, что пришло на ум, — как смотришь на совместную вечернюю прогулку? — Тут же поправился, как бы извиняясь — пешком, я пока не летаю... — Пе-ешко-ом? — весело протянула девушка, — звучит романтично... А когда? — Ну давай ... как все налетаются ... Вечерком ... В сумерках — Ах в сумерках, — уже кокетничая уточнила Веточка, —- ну что ж... Давай доживем до вечера. Вернее — до сумерек. Она послала мне воздушный поцелуй и бегом бросилась догонять ушедших икаров. В приподнятом настроении я толкнул двери в трактир. В левой половине Майка, сидит спиной ко входу. И хоть лица ее не вижу, но чувствую — чуть не искрит. За соседним столиков грязнокрылый Витус. И еще один, не знакомый мне икар, увлеченно работающий ложкой. В правой — человек пять, все незнакомые. Чтоб не попадаться на глаза наставнице, сходил за подносом к правой раздаче, постоял с едой в руках, подумал, и уселся вновь посередине, между «половинами» обеденного зала. Не знаю, что у вас тут за деление, мне на него пофиг. Я — сам по себе! Умяв похлебку, открыл интерфейс. Ну что ж, могло быть хуже. «Сытость» успела обнулиться полностью, и у меня «отъело» процентов десять общего здоровья. Значит все мои остальные шкалы соответственно уменьшились до девяноста процентов. Вот черт! Могло быть и хуже. Покопавшись в настройках, вывел в поле зрения и шкалу сытости, пристроив ее над «выносливостью». Придется признать, что Майка советовала дело. А я, конечно же, весь такой «на опыте» взял, и наплевал на рекомендации того, кто по-любому в местной специфике разбирается лучше. Покосился в сторону столика девушки, сходить, извиниться что ли? В левой половине зала диспозиция слегка изменилась. Незнакомый икар исчез, видать вышел, пока я расправлялся с похлебкой. Витус переместился за Майкин столик, их разговора я не слышал. Ложка зачерпнула хорошей, жирной каши с куском мяса. Вот, кстати! У меня же есть торбочка — холщевая сумка на лямке, которую удобно носить через плечо. Рыжий кажется говорил, что она даже в полете не мешает? Не знаю, можно ли доверять этой информации, но я и не собираюсь ее использовать в полете. А вот набрать в нее еды, чтоб не таскаться в трактир, это мысль! — Да достал ты меня уже, козел! Иди нахрен! Раздавшийся крик был неожиданным не только для меня. Когда я вскинулся, в поисках источника, народ в правой половине так же активно вертел головами. Из-за сектора подсобки место, где сидела Майка им было не видно, поэтому, стремясь понять, что происходит уставились на меня. Я секунду-другую смотрел на сидящих за одним столиком Майку и Вита, махнул «правым», мол все норм, никого не убивают, встал, прихватил недопитую кружку с компотом и неторопливо направился в левую половину. — Маечка, ну что ты строишь из себя, фифу-недотрогу? Твоему «Сапсаше» плевать на тебя, он кроме полетов и вылизывания разрабовских задниц ничего видеть не хочет. А я — нормальный пацан, со мной не скучно... — Это с Рыжим не скучно. — Я обошел столик, чтоб стоять к ним обоим лицом. Майка сидела, опершись на локти, уткнувшись в поднос, заваленный пустыми мисками и как мне показалось, скрежетала зубами. Парень в пол-оборота к ней, — а с тобой? Сомневаюсь. Ты же непонятливый. — Чего? — прищурился Вит. — Тебе только что, указали путь. И настоятельно порекомендовали незамедлительно по нему отправиться. — Чё? Что ты сказал? — Ну точно, непонятливый, — я сделал вид что обращаюсь к Майке. Потом перевел взгляд на сидевшего с перекошенным лицом Вита, проговорил разделяя слова, — я сказал, что тебя только что послали на хер. А ты сидишь здесь и чёкаешь. Я понятно объясняю? Послали на хер — иди. Парень развернулся грудью ко мне, уперся ладонями в столешницу. По виду — прям сейчас вскочит, для расправы надо мной, низкоуровневым. — Да я тебя, малек... Я перешагнул через лавку, поставил на стол кружку, поправил крылья, чтоб не заминались, сел, уперся локтями в стол, а подбородок положил на сцепленные кулаки. — Давай, рассказывай, — изобразил усталую заинтересованность, — что ты меня? — Порву, — выдохнул Вит сверкая глазами. — Ага, порвешь. Еще варианты? — я вновь повернулся к девушке, — представляешь, Май, меня порвут. А глаза-то какие страшные, прям обоссаться можно... — я, отодвинувшись заглянул под стол, — а не, пока не обоссался. Эх, вот если бы еще и дым из ноздрей, тогда бы точно... От стойки послышались сдержанные смешки. Все-таки парочка из правой половины не удержалась, и сейчас наблюдала спектакль, выглядывая из-за угла. Только Пентюх, вот же болван электронный! Стоял себе, протирал стакан, тупо уставившись в сторону двери. Витус резко обернулся, порывисто вернулся в исходное положение. — Ну что ты мечешься, — я вздохнул, — тебе же указали, куда идти... Вит вскочил, завис надо мной. Я спокойно отпил из кружки. — Ну смотри малек... — он поджал губы, поиграл желваками, — оглядывайся. — Спасибо, — как можно вежливее ответил я. Подметая пол крыльями, как плащом мой соперник вышел из трактира. От стойки мне показали два больших пальца вверх. Я оторвал правую руку от кружки, поднял, ладонью вперед, в ответном приветствии. — Ты тоже проваливай, — раздался глухой голос Майки. — Хорошо, сейчас уйду. Я, — ткнул пальцами себя в грудь, — понятливый. Но, прежде чем уйду, тебе придется меня выслушать. Тридцать секунд. Девушка подняла ничего не выражающие глаза. — Майя, прости меня пожалуйста. Я виноват. Наверно я ничуть не лучше того придурка, — указал пальцем на дверь, вздохнул, — ты права, что на меня злишься. На твоем месте, я б наверно уже прибил такого ученика. Говоришь ему: выведи шкалы. Нет! Говоришь ему — все усилия на полет, сначала полети, а уж потом все остальное... Нет! Думает, что самый умный. — я пожал плечами и изобразил виноватую мину. Немного сменил тон, — но ты меня тоже пойми. Куда мне деть весь мой опыт? Он же вот здесь, — коснулся пальцами головы, — он же на подкорке... Поверь, я стараюсь. И очень ценю то, что ты со мной возишься, и до сих пор не послала к черту. Майя, — поймал ее взгляд, виновато улыбнулся, — прости меня. Я буду очень стараться, чтоб не подводить тебя больше. В тридцать секунд я точно не уложился, но то, что она меня не перебивала — хороший знак. Я встал, забрал кружку, потопал к своему месту... — Через пять минут в Лягушатнике Я даже вздрогнул. Обернулся. Майка сидела в прежней позе, спиной ко мне... Померещилось? — Чего встал? — донесся ее глухой голос, — Ждать не буду — Май, через десять минут, а? Девчонка рывком развернулась, в глазах мелькнуло бешенство. Я, будто защищаясь выставил руки. — Я поесть с собой возьму. Ну, чтоб не прерываться на столовку. Оценивающий взгляд, сверху вниз. Мотнула головой. — Только быстро. — Окей, уже бегу. В три шага взлетел по лестнице на второй этаж, толкнул свою дверь. Где же ты? Ага! Схватил сумку, проверил. КЛМН без «Н» (туристический сленг: Кружка, Ложка, Миска, Нож) нафиг. Флягу оставил. И бегом вниз. Сначала метнулся к стойке. Хлопнул по лбу: да черт! Как забыл? Плюхнулся за ближайший столик, открыл интерфейс, карта, провалился в меню. Так, что взять? Сыр. Пойдет. Сушеное мясо. В «корзину». Что еще? Вот — «молодое вино». Слабоалкогольное. Ну алкоголизм нам, икарам не грозит, зато и жажду утолит, и калории. Ткнул «заключить сделку». Трень — списалось несколько медяков. — Ваш заказ, господин. Чуть не вырывая из рук официантки, стал кидать принесенное в торбочку. Вино оказалось в бурдючке, можно так, не переливая... — Привет, — хлопок по плечу, — как успехи? Повернул голову, рядом стоял серебрянокрылый. — Привет Саныч, — я продолжил собираться, — все норм, занимаюсь. Ты извини, мне дали десять минут на сборы, из них прошло уже четыре. А мне еще пехом до Лягушатника добираться. — Не дали, а попросил. К столику подошла Майка. — Вот, возьми, — протянула несколько полосок сушеного мяса, и булочек, — они есть в каждой порции. Вместо того, чтоб разбрасываться деньгами, мог с подносов набрать. — Так там же мало, — поразился я — А тебя кто-то ограничивает в количестве порций? Все так делают — набирают по пять-шесть подносов, собирают с них только хлеб и сушку. У тебя фляга есть, — ткнула пальцем, — можешь компоту налить. — А остальное куда? — В смысле, «куда»? — пришел черед удивляться девушке, — оставляй на столах, Скрепка уберет. — Слушай, я так не могу. Она же остальное выбросит! — Ну и что?! Рус, ты чего? Это же все цифровое! — Не знаю... — выдохнул, — меня бабушка так приучила. Не могу я еду выбрасывать... — Посмотри на вещи по-другому, — за стол уселся Сапсан, подмигнул, — представь, что она их не выбросит, а подогреет, и снова выставит на раздачу. — Ну тебя, Саш, — Майку аж передернуло, — не шути так! — Пчелка, а ты дашь нам с твоим учеником поболтать? — спросил девушку Сапсан Та даже в лице изменилась! — О чем ты говоришь? Конечно же! Так Рус, — это уже мне, — я тогда пойду летать, а то с тобой разучишься. Как закончишь — черкни в приват. Ок? Я кивнул, девушка вышла. Сапсан проводил ее долгим взглядом. — Огонь девка, — подмигнул мне. Я деликатно тему проигнорировал. — Так, а чего это мы тут на виду сидим? Пошли, — он мотнул головой. Парень встал, прошел на правую половину, почти в самый угол, сел у окна. — Чего-нибудь будешь? — посмотрел на меня вопросительно. — Спасибо, я только что, — мотнул головой в ответ, — так о чем ты хотел поговорить? — А я, с твоего позволения, перекушу. Секунду, — Сапсан сходил за подносом, вернулся, — ну и как тебе? В икарах. — Так я еще не икар. Парень отмахнулся. — Дело ближайшего будущего. Майка рассказывала, у тебя хороший прогресс, пару-тройку дней в таком же духе, и полетишь. Но уже наверно сейчас есть представление о расе, в которую тебя занесло? И наверняка есть вопросы... Так как тебе, в икарах? Я задумался. Сапсан ждал, даже ложку отложил. — Хорошо, — наконец собрался с мыслями я, — слушай, есть странности, а есть то, что откровенно вызывает у меня ... — задумался, говорить, не говорить? А, да ладно, этот поймет, — а есть то, что заставляет задуматься о правильности выбора. — Выбора теста? — Выбора расы. — О как! Тогда давай по порядку. Начни со странностей. — Со странностей... Ну вот смотри: голод. Для чего это? — я вопросительно всплеснул руками, — почему икар такой проглот? — Это-то как раз легко объяснить, — и тут же задумался. Но увидев мой удивленный взгляд, рассмеялся, пояснил, — не, объяснить легко, я над примерами... А ты ... кроме ФанВирта, еще во что-нибудь гонял? — Неа. Были другие увлечения. — А сейчас, значит, поменялись? Ладно, это твое дело. Тогда на ФанВирте. К примеру, ты встречал здесь магов-бойцов? Нет-нет, не боевых магов, а именно магов, которые кроме магии владели бы боевыми искусствами, или оружием там каким? — Нет конечно. Маги — это всегда поддержка. Стоят в глубине строя, или лечат, или, — усмехнулся, — калечат издалека. Но если вражеские бойцы до магов добрались, все, кранты шляпникам. В ближнем бою у них никаких шансов. —Все так, — кивнул парень, — ты, я вижу разбираешься в тактике! А вот скажи, никогда не задумывался, почему так? Я честно пожал плечами. — Без понятия. Просто принял как данность: так значит так. Может, сложно качать все вместе? В чем-то одном лучше прогресс идет? — Хм... А вот ты. Ты боец, я помню. У тебя как с магией было? — Да ни как, — пожал плечами, — магия, это не мое. Всякие заклинания, заклятия, бр-р-р. Толи дело — хороший меч или топор, копье тоже в тему, и — стенка на стенку, грудь в грудь, щит в щит, а там... у кого текстикулы крепче. Сапсан рассмеялся. — Да уж, вижу увлеченного рекона. И что, совсем магию не пробовал? — Почему же? Была «искра», ну там огонь разжечь, например... Конечно, когда никуда не торопишься, то набрать сухих веточек, мха опять же высохшего, взять кремень, ножом высечь искры... Эх, красота, — я мечтательно закатил глаза. — Но если дождь, ты промок, и надо по-быстрому согреться, то конечно, магия выручает, не спорю. — Понятно, — видимо парень забросил мысль, подвести меня к чему-то с помощью наводящих вопросов, — я тебе расскажу, почему ты не видел магов-рукопашников, или воинов-танков с убойной магией. И это не потому, что качая все равномерно, они будут медленнее прогрессировать. Некоторые сидят в игре сутками, с самого ее появления, уж могли бы раскачать себе все. Баланс. — Что? — я не расслышал последнее слово. — Баланс, Рус. Его долбанное величество, игровой баланс. — Э-э-э... — только и нашел что ответить я. — Придется немного тебя просветить. Ничего, если я при этом буду жевать? Я кивнул. — Извини, «голод» почти на нуле... — пояснил Сапсан. Впрочем, говорить еда ему почти не мешала, — Так вот, пойми, в игре очень важен баланс между игровыми персонажами. Почему это важно, объяснять надо? — Никогда не задумывался, — честно сознался я. — А надо бы Рус, ты ведь не просто игрок, и даже не ОБТ-шник какой-то. Ты — альфа-тестер! — ложка взлетела вверх в указующем жесте, — почти что, сотрудник компании. ... И не морщись, статус альфа-тестера для других игроков очень значим. — Да я впервые о них услышал, когда приглашение в тест получил! — Тем не менее! Я хочу, чтоб ты начинал мыслить не как рядовой игрок, а как человек, имеющий отношение к игре. Как человек, который фактически эту игру делает... Ладно, проехали, — пару секунд он жевал, сделал глоток из кружки, промокнул губы салфеткой, продолжил, — ты когда-нибудь задумывался, что произойдет, если в игре появится имба? — Это так называемый «имбаллансный персонаж»? — Да. Это нереально крутой персонаж, который вносит дисбаланс в хорошо отлаженную игровую систему. — Я знаю только то, — усмехнулся, — что его все тут же начинают ненавидеть. И я, по правде говоря, тоже. — Понимаю, качался, качался, тратил время, силы, кто-то даже реал на раскачку вкидывал. И все для того, чтоб доминировать над остальными. А тут появляется хмырь, который просто взял себе имбового перса, и нагибает тебя, как хочет! — Что тут сказать? — я развел руками, — Ты прав. Но в чем проблема? Эти имбы нужны только тем, кто привык получать преимущества не за счет скиллов, а за счет просчетов в игровом балансе! Так сделайте их за отдельный донат, сделайте их платными. Я думаю, все сопливые «мамкины-нагибаторы» ломануться хватать себе имбалансных персов, чтоб потешить ЧСВ... Парень поморщился, остановил меня жестом. — Нет Рус, все немного сложнее. Представь, в игре около сотни персонажей, на разработку каждого ушли усилия программистов, тестировщиков, гемдеев... Куча времени и денег. А игроки начнут хватать себе только того, который позволяет быть самым крутым. Получается что? Что усилия и ресурсы потрачены в пустую? Я пожал плечами — Как только подавляющее большинство похватает себе имб, внезапно окажется, что они уже не могут нагибать за счет крутости персонажа. Против них будут точно такие же, и опять начнут решать скилы. А это время, потраченное на прокачку, и усилия. Значит, опять на коне будет тот, кто пролил больше пота, и больше постарался. — Рус, ты слишком плоско смотришь. ФанВирт ведь чем берет? — Реализмом, чем еще? — удивился я, — мы здесь испытываем боль, получаем травмы... Можно, к примеру сломать руку или ногу. Причем это будет не уменьшением пресловутых «хепе», а реальный перелом, когда и больно, и конечностью пользоваться не можешь... Это ж круто! — Блин, Рус, — рассмеялся серебрянокрылый, — ты красавчик! Дай пять! Он протянул через стол руку, обменялись рукопожатием. — Да, ты прав, — отсмеявшись продолжил парень, — но не только реализмом. Возможности, Рус, понимаешь? Возможности! Ты можешь быть крафтером, можешь заняться бизнесом. Например, откроешь таверну, чем тебе не разновидность стратегии? Да кем угодно, не только магом или воином. И тут, представь, в игре появляются, как ты там сказал? Мамкины нагибаторы? Вот они появляются. А у них на уме одно — бей-круши-убивай, это же игра! — Ну а что тут такого? Это игра! Все как в жизни — плати налоги, чтоб стража защищала, или плати за защиту. Нанимай собственную охрану... Знаешь, сколько я в охране каравана ходил? — Проблема в том, Рус, что пока эти ололо-нагибаторы подвержены все тем же законам, они не представляют опасности для серьезных игроков. Ведь, как ты сам сказал, они привыкли побеждать не за счет прокачки, не за счет того, что вкладывались в скиллы. Нет, им это не интересно. А значит их удел — геноцидить новичков и одиночек. Все, это их потолок. Но если появляется имба... Сапсан отставил пустую тарелку, отсалютовал мне кружкой. — А теперь представь, Рус. Вот ты серьёзный игрок. Вкладываешься в прогресс персонажа, качаешься, нарабатываешь боевку, покупаешь себе весьма дорогие доспехи и оружие... И тут появляется новичок, который походя с тобой справляется, просто за счет того, что взял себе персонажа, обладающего уникальными преимуществами? Например, он сразу и маг, причем во всех областях, и танк, и дальний дамагер... И все это — не результат его усилий. Просто перс такой. — Да понял я тебя уже, Саныч, понял. Сволочи они, просто — сволочи и ублюдки. Ты к чему ведешь то? — А к тому, что многие... большинство, не будут терпеть подобного... ФанВирт, Рус, не единственная игра с полным погружением... — Боишься, что с появлением имб, у игры наладится отток игроков? — Это не я боюсь, Рус, не я, — вздохнул парень, — этого бояться разрабы, админы, все. А более того — акционеры игры. И поэтому, все малейшие намеки на то, что персонаж может получиться имбовым, рубятся еще в зародыше. Иногда — вместе с теми, кто их пытался ввести или предложить. — Погоди, Сапсаныч, — до меня вдруг начало доходить, — ты хочешь сказать ... что икары такие ... такие проглоты, чтоб не стать имбой? — Я с недоверием уставился на парня. — чё-то лажа какая-то... Нет, я могу теперь понять зачем икары такие хрупкие. И даже понимаю, зачем штрафы на силу, на магию... Понимаю, но не значит, что мне это стало нравится. Но голод?! — Как раз «хрупкость», как ты ее называешь, здесь ни при чем, — добродушно усмехнулся Сапсан, — тут дело в весе: нужно было максимально облегчить тело икара, вот и прошлось вводить трубчатые кости. На счет силы и магии — ты прав. Вначале, когда игра создавалась, даже отдельно заявлялось, что и речи не может быть, о летающих персонажах. На драконе — пожалуйста, а вот са-ам... — парень покачал головой, — так что голод, в ту же кучу. Это же ограничение дальности! — Да ладно! Набрал с собой еды, и вся недолга! — Ха-ха-ха, — расхохотался в голос мой собеседник, — и много ты еды собрался набирать, умник? Ты грузоподъёмность свою видел? — Но ведь есть же лучше ограничение этой твоей дальности! Выносливость! Далеко ты умашешь с таким расходом? Да я даже не представляю, какую выносливость надо иметь, чтоб лететь дольше, чем проголодаешься. Парень внезапно нахмурился — Вот тут ты ошибаешься. Нашлись ... уникумы, чтоб их... Умудрился-таки, в воздухе часами держаться. И он скрипнул зубами. Я почему-то взглянул на его правую руку. Мне показалось, что сейчас еще чуть-чуть и кружка, которую он сжимал в кулаке, должна треснуть. Нет. Хотя пальцы заметно побелели. — Вот еще, Сапсан, о внешности... — Извини Рус, — внезапно перебил меня серебрянокрылый, — мы уже тут долго рассуждаем, а там, между прочим, тебя наверно Майка заждалась... Давай, если остались вопросы, вечерком поговорим, а? Да и мне пора... — Лады. А сам подумал: «у меня же вечером свидание с Веточкой!» А, да ладно, успею, главное начало сумерек не прозевать. Глава 14 Слетики К моему удивлению Майка уже ждала в Лягушатнике. Я обнаружил ее на земле под теми же валунами, на которых тренировался перед обедом. Девушка сидела, обняв колени, задумчиво глядя куда-то вдаль. Остановился рядом. Черт, когда она не пытается изображать стерву — вполне симпатичная девушка! Эдакий розовый пернатый комок. — Зря ты так с Витусом, — не поворачивая головы проговорила Майка, — все-таки он десятого уровня, а ты? — А я второго, — сказал чуть ли не с вызовом, — и что? Что он мне сделает? — При такой разнице в уровнях? — она криво усмехнулась, — все, что угодно. — Нет, — я спокойно покачал головой, — все что угодно, не сможет. Сможет только побить или убить. — А тебе этого мало? — Наверно не мало, — я пожал плечами, — а мне что, надо этого бояться? Наконец она повернула голову, окинула меня взглядом. — Если будешь часто умирать, вообще в уровнях откатишься. Навыки, предположим, никуда не денутся, а вот что будешь делать с сотней выносливости? Я улыбнулся. — Хочешь сказать, что если я продолжу цеплять Витуса, то он сможет опустить меня на первый уровень, и не дать развиться? — Вариант не исключен. — Знаешь, — я уселся на землю рядом, облокотился спиной на камень, вытянул ноги, — я очень хочу полететь. Может не из-за всякой там романтики, или восторженных возгласов «ах, полет! Ах круто!». Я просто не хочу подводить Сапсана. Из всех здесь присутствующих, — сделал пальцем круг в воздухе, — он единственный, кого я бы хотел назвать другом. А подводить друзей я не могу, — выдохнул, помолчал несколько секунд. — Но есть еще кое-что. Даже ради друзей, я не выкажу страха перед всякими уродами. Насколько бы сильнее они не были. Я и в реале их не боялся, а уж здесь... — усмехнулся. — К тому же, проиграть противнику, в пять раз тебя сильнее — не позорно. Глупо, да. Но не позорно. Позорно зассать. Майка снова повернулась ко мне, несколько секунд молча смотрела прямо в глаза. — Ну вот что, крутой парень. Ты сюда трепаться пришел, или летать учиться? Вздохнул. А ведь так хорошо сидели! — Махи? — я приготовился запрыгивать на камень. — Нет, с махами мы пока тормознемся. Тебе надо почувствовать полет. Красиво сказано. И ведь главное — как доходчиво: «почувствовать полет» ... — Да я уже почувствовал — Это когда? — с прищуром взглянула Майка, — Когда с южака, башкой вниз, в скалы прыгал? И как? — Жестко, — поняв, что сморозил глупость, буркнул я. — Это не полет, это падение, — припечатала девушка, — давай-ка вспомним, на чем закончили. — На попытке слететь с камня... Девушка посмотрела на меня, как на безнадежного. — Вот и залазь на него. Запрыгнул на первую ступеньку, оглянулся. Наставница показала рукой «пока хватит». — Значит так, Рус. Вспоминай. Разводишь крылья. Делаешь это максимально широко, ты должен как бы потянуться ими в разные стороны... Ну-ка попробуй. Я изобразил. — Сойдет. Теперь — полетное положение. Наклонился вперед всем корпусом, стараясь чтоб крылья оказались параллельно земле. Наставница махнула — нормально. — Теперь слушай, — начала инструктаж Майка, — сейчас, когда будешь прыгать, постарайся сосредоточиться на крыльях, на том, как они опираются на воздух, на ощущениях в мышцах. Очень важно, чтоб они были одинаковые. Понял? Часто закивал, подтверждая услышанное. — Повторяю, сейчас главное — баланс подъемной силы на каждом крыле. Да понял я, понял. Сосредоточился, собрался. И-и-и ... пошел! Толчок с двух ног вперед и чуть вверх, успеваю что-то почувствовать в спине, в мышцах, которые я про себя прозвал «крыльевые бицепсы» ... Земля мягко принимает мои лапы в свои объятия. Напоминает соскок с невысокого ящика. Надо еще при этом руки вперед. Ах, да, у меня же крылья! — Ну как? — Майка вглядывалась мне в лицо. — Честно? — я стоял так и не сведя крыльев, разве что корпус выпрямил. — Ничего не понял. — Еще. Легко запрыгиваю на камень, ноги вместе, крылья в стороны. Сосредоточился, подсел, и-и-и-и ... прыжок. — Еще. Камень, крылья, прыжок. — Еще. Повторяю. — Еще. — Май, может я повыше заберусь? — Еще давай! Еще пять раз, и если мне понравится — полезешь выше. Ну ок. Ты здесь наставник. — Вот ты где, моя красавица! — Твою мать! — не удержался я. Ну не надо так орать, как говорится «под руку», я уже начал толчок. В результате все скомкалось, уже в полете зачем-то взмахнул крыльями, наверно от неожиданности, и чуть не растянулся, из последних сил удержав равновесие при приземлении. — Маечка, солнышко мое, что за ерундой ты тут занимаешься? — Витус вышел из-за пьедесталов, — пойдем лучше летать, без тебя скучно. Буквально, солнце закатилось, я мерзну в небе без тебя! — Вит, ты не видишь, я вообще-то тут делом занята. — Майка, все еще заведенная на меня, зашипела как раздраженная кошка. — Каким еще делом? — попытался изобразить искреннее удивление «грязный». Ну это ты зря, парень. А он еще демонстративно так огляделся по сторонам, нарочито, не замечая моего присутствия. Не видишь меня значит? Ладно... — Вот что, влюбленный Пьеро, — я подошел вплотную к парню. Был он немного пониже, так что я смотрел на него сверху-вниз, даже голову не пришлось для этого сильно задирать, — то что ты мне мешаешь, это пол беды. Я на ущербных клоунов не обижаюсь. Но ты же мешаешь Майе получить статус наставника. «Грязный» сначала, при словах о «клоуне» начал бычится, но в конце моей фразы внезапно сдулся, удивленно взглянул на девушку, потом на меня. — Почему ... мешаю? —ответил как-то растерянно. Мне даже жалко его стало. — Пьеро, ты на самом деле такой недалекий, или прикидываешься? Скоро бета-тест, будут нужны наставники. И что вот ей говорить, когда спросят: Майя, а где твой ученик? Покажи нам, он летает? — я кивнул, на стоящую неподалеку девушку. Вид у нее был ... скажу так — странный. Вит снова перевел взгляд на мою наставницу. — Кто ... спросит? — Да какая разница! — пожал плечами я, — ты лучше скажи, что ей-то отвечать. А? Что ее ученик так и не полетел? А из-за чего, он не полетел. А? — Май... Так я тебе ... мешаю? — Мешаешь. — Буркнула та. — И не «мне» а «нам». Тебе пора, Вит. — Хорошо... — он помялся, видимо хотел еще что-то ввернуть, но так и не нашелся, и тихо скрылся за валунами, волоча свои крылья с неудачной расцветкой по земле. Еще один, странный тип. — Продолжим? — я выжидательно посмотрел на девушку. — Что с выносливостью? Вот так, вопросом на вопрос. — Еще треть. — Давай немного прервемся, — мотнула головой Майка так, будто перерыв на самом деле нужен был ей. Не стал настаивать, нудить про то, что выносливость развивается хорошо только когда ее обнуляешь. Отдыхать, так отдыхать: плюхнулся на землю под камнем, облокотился спиной, вытянул ноги. Хорошо... Над головой бежали причудливые клубки кучевых облаков. Солнце уже поднялось выше окружающих нас хребтов, но в Лягушатнике, в той части, где занимался я, пока была тень. Мысли сами собой убежали далеко вперед, к вечеру, к свиданию... — Почему вдруг — Пьеро? Я аж вздрогнул от неожиданности. Рядом со мной неспешно опустилась Майка, и тоже откинулась на камень. — Что? А... Ты про этого... Витуса? Девчонка выжидательно смотрела. Понять ее настроение по внимательным, чуть прищуренным глазам было категорически невозможно. — Ну так он же как Пьеро — таскается за тобой везде, с тоскливым видом, не хватает только постоянных причитаний: «Ах, пропала Мальвина, невеста моя!» Майка прыснула, с запозданием прикрылась рукой, отворачиваясь в сторону. Какое-то время ее плечи дергались в такт сдавленным смешкам. — Да уж, — наконец она снова повернулась ко мне, — действительно похож. А ты? — он прищурилась сильнее, — конечно не такой? — Пф-ф, — фыркнул я, — конечно нет! Тут память-падлюка, подкинула образ Анахиты. Она всплыла перед глазами, с каким-то немым упреком на лице, как будто спрашивая: «неужели?» Эх-х... Аня-Аня... Что ж я тянул то столько времени... — Да не, — вздохнул, посерьезнев, — наверно такой же. Хотя... — взглянул на небо, на облака, завис на несколько секунд. — Ну хотя бы не таскаюсь с такой кислой рожей за объектом воздыхания. — Добавил, с чуть большим энтузиазмом, — Нравится девушка: подошел, прояснил. Да — значит «да». Нет — значит «нет». И нечего рассусоливать И припечатал кулаком. — А если твой «объект воздыхания» просто цену себе увеличивает? Мы же такие, — она посмотрела с вызовом, — мы же хотим, чтоб нас добивались! — Да ну, — я отмахнулся, —набивайте себе цену, сколько хотите, а я — не собачка хвостиком бегать. Впрочем... — из памяти всплыл Феникс, и его рассказ про Иру. Я снова насупился, — был... есть у меня приятель ... друг то есть. Так вот, он как-то рассказывал ... — снова пауза. Не мне же он рассказывал, я же просто подслушал. — Короче, он рассказывал, как любил в молодости девушку. Она отказала... — И что? — в глазах Майки загорелся неподдельный интерес. — И ничего. Он ушел. На войну. — Серьезно? — глаза розовокрылой распахнулись — Ну, в смысле, в горячую точку, — поправился я. — Он погиб? — с каким-то предвкушением ужаса спросила Майка. — Да нет, почему? Кто бы мне тогда рассказал все это. Не погиб, вернулся. А потом, представляешь, всю жизнь жалел, что тогда так легко сдался. — Да-а-а, — протянула Майка, глядя в точку перед собой. — Представляешь, — зачем-то продолжил я, — он ее встретил, спустя годы. Оказывается, она так и не вышла замуж. Он попытался наладить отношения... — Они поженились, и жили долго и счастливо? — Нет, — я начал злиться. И зачем я ей об этом рассказываю? — она погибла. — Как романтично, — продолжая смотреть в ту же точку проговорила девушка. И вдруг сменила тему, — слушай, Рус. Ты сам догадался, про наставников? — А что, угадал? — я пожал плечами. — Да нет, так, пришло в голову сходу, надо же было как-то отшить этого, ... Пьеро. — Угадал. — совершенно серьезно ответила она, — Понимаешь, Рус, пока шел альфа-тест, тестировщиков было мало, новички приходили редко, и небольшими группками. Сначала ими занимались все вместе. Потом, многие стали забивать на новичков. — Она повернулась ко мне, дернула одним плечиком, — это сложно: вкладываешься в человека, вкладываешься, чуть ли не душу свою ему открываешь, опыт передаешь, а он ... Бац, и в какой-то момент просто исчезает. Сливается. — Я не сольюсь, — убежденно выдохнул я. — Посмотрим. — Девчонка окинула оценивающим взглядом. — Так вот, как ты правильно сказал, скоро бета и придет сразу толпа. Ничего не знающих, не умеющих, на дурном энтузиазме... В общем, будут нужны наставники, те, кто сможет эту толпу в краткие сроки поставить на крыло. А таких людей сейчас среди альфовцев — раз-два и обчелся. — она вновь откинулась спиной на камень. — Сапсан — это раз. Борисыч? Он мега опытен, но боюсь ему этого всего не надо. Чук с Геком? Ну может. Есть еще Вульф, но он с телами тусуется, не знаю, будет ли заниматься с новичками. — С кем, с кем тусуется? — С «телами» — А ... это кто? — Да, — махнула рукой, — потом как-нибудь расскажу. Одним словом, толковых наставников у нас и нет по большому счету. — А ты? Ты, кстати, весьма здорово справляешься. — Девушка хотела что-то сказать, но я не дал вставить, — это не комплимент, это констатация факта. Поверь, в моей жизни было много инструкторов и наставников. Ты, конечно, не лучшая, но и до худшей тебе далеко. Очень далеко. Девчонка прыснула, замерла, взглянула на меня еще раз и расхохоталась. — Рус, — давясь смехом проговорила она, — я даже злиться на тебя уже не могу. Ты хоть соображаешь, что говоришь? — А что я такого сказ... Ой! — до меня дошело. Мама дорогая! — Прости, прости! — я, защищаясь выставил руки, — я же не то хотел сказать! В смысле: ты очень хороший наставник! Вот! — Поздно, Дубровский! Мне «далеко» и я — «не лучшая», — продолжала смеяться Майка. Черт, я отвернулся, ну надо же так облажаться! Тем временем девушка похоже отсмеялась. — Ладно Рус, я не злюсь. На сегодня прощаешься! Но вообще-то, если серьезно, мне очень надо стать наставником. А значит? ... — Значит я должен полететь! — весело продолжил я, — и чем скорее, тем лучше для нас обоих! — Так чего расселся, Артемон? — Кто? — я сразу даже не понял. — Ну раз Вит — Пьеро, я, соответственно Мальвина, значит ты — Артемон. Что не так? — Я не пудель, — буркнул я, — я Руслав, и я — воин! — Здесь нет воинов, здесь только икары... Достаточно жестко у нее получилось! — ... а ты, еще даже не икар! Вот-вот. Повернувшись спиной, чтоб не видела плотно сжатых губ, я полез на камень. — Майка, может я все же повыше залезу? Я же ничего почувствовать не успеваю! Я стоял на первом камне. — Рус, я же говорила — пока ты не научишься координировать свои крылья, старт с большей высоты может кончится тем, что ты поломаешься. Ты же уже пробовал. И чудом не сломал крыло. В следующий раз может не повезти. — Слушай, это мне напоминает: научитесь плавать — нальем воду в бассейн. А как тогда учиться? Давай, — я подмигнул. Буквально уламываю, будто это мне надо... Впрочем, мне то как раз и надо, — давай, Май. В конце концов, это же я рискую. — Рискуешь, конечно, ты, — она тяжело вздохнула, — но если поломаешься и тормознешься в обучении, пострадаем оба. — Да ладно, — я усилил напор, — не поломаюсь. Майя, надо рисковать. Иначе, — покачал головой, — мы так долго будем валандаться. — Хорошо, — решилась девушка, — но пока с третьей ступеньки. — Май? — С третьей я сказала, — в голосе скрежетнул металл. — Окей, мем. Я, немного красуясь запрыгнул на третью ступеньку. Высота моей груди. Внутри слегка зашевелился какой-то червячок. Я что, боюсь? Не-е-е, ответил сам себе. Ерунда какая! — Давай-ка мы с тобой вот что попробуем, — Майка отошла шагов на восемь назад, — в прошлый раз ты уже стартовал с креном. Теперь, перед прыжком, я буду показывать правильно ли у тебя крылья. Сосредоточенно кивнул, вся веселость и легкомыслие куда-то улетучились. Корпус вперед, крылья в стороны, потянуться, взгляд на наставницу. Та развела руки, свою правую задрала выше. Понял! Чуть опустил левое крыло. Майка показала большой палец. Вдох-выдох. И-и-и... Раз! Толкаюсь обеими ногами вперед-вверх, все внимание на напряжении в пернатых конечностях... Я почувствовал! Почувствовал! Воздух подхватил меня под крылья, я ощутил, как они опираются на него! Миг, еще... — Право! ПРАВО!!! — донесся крик Майки. Что? Заче... Горизонт вновь накренился, земля в который раз бросилась навстречу. Удар, кувырок... Держась за ребра поднялся на ноги. О-о-о-о! Как же болит спина! — Что с крыльями? — подошла хмурая Майка. Расправил, оглядел, попробовал взмахнуть. Есть, конечно, какие-то болевые ощущения, но работают. — Нормально. — Хорошо... То есть хорошо, что крылья целые, а так... Ты меня слышал? — Да. — А почему тогда не реагируешь? Я тебе кричу «Право!», значит крен у тебя вправо! Значит работать надо правым крылом! — Погоди, — перебил я наставницу, — когда ты кричала, мне кажется, еще все нормально было. — Рус, ты просто пока не чувствуешь малых кренов. Он уже был. — Да как же? ... — Поверь мне. Это дело привычки и повторений. Не переживай, со временем разовьется. Во, кстати! Ты машину водишь? — Да как сказать... — я замялся. Свою я так купить и не успел, пользовался то брата, то отцовскими. Да и не был я восторженным поклонником автомобильного стиля жизни. Для меня это в первую очередь средство передвижения, и, если была возможность, ездил с кем-нибудь. — Вожу немного. Только я не фанат «руля», да и ездить мне особо никуда не надо. — Ясно. Жаль. А я вот с шестнадцати лет за рулем. Тут ведь так же, как с вождением. Сначала ты ловишь машину в потоке, шарахаешься от полосы к полосе. Пока разделительная совсем под колеса не влезла, даже не понимаешь, что тебя мотает. Я, когда начинала, если не дай бог, выезжала на новый асфальт, где еще разметку не нанесли, вообще не понимала, прямо еду, или уже на встречку выперлась. И рулем приходилось крутить туда-сюда, — она показала руками. Амплитуда оказалась большущей. — А сейчас, — в голосе почувствовались нотки гордости, — прям чуть-чуть надо, — снова изобразила руками, как это, «чуть-чуть», — мне даже солидные дядьки, профессионалы со стажем говорят, что я здорово вожу. — Понятно, — только и оставалось что сказать. — Все получится, Рус, просто надо летать. Много. И тогда начнешь чувствовать крылья, чувствовать, что что-то идет не так, не тогда, когда уже поздно, а когда это только-только начинает развиваться. Тогда и для исправления нужно совсем микроскопические усилия. А пока, — она подмигнула, — пока тебе летать в Лягушатнике. Здесь штиль, воздух спокойный, и нет никакой турбуленции. Вот ведь, успокоила! Еще и «турбуленция»! — Давай, Русик, хватит отдыхать. Ты ведь хочешь полететь? — А то! — И я хочу, чтоб ты полетел. Так что вперед, на камень. Продолжаем. Глава 15 Все тот же северный город Морщась, тяжело опираясь на трость Александр-Феникс спустился во двор. Ногу тянуло: он сегодня много сидел, потом много ходил, и все без разминки. «Надо бы», — решил про себя, — «как со всем разберусь поделать упражнения. Хотя бы потянуть мышцы». Вечерело. Сидящая на лавочке у соседнего подъезда шпана проводила его заинтересованными взглядами вплоть до чуждо выглядящего здесь новенького полноприводного Вольво. Щелкнула дверь, трость стукнулась о коврик пассажирского сиденья, мягко заурчал мотор, негромкая музыка наполнила салон. Мужчина набрал номер главного СБ-шника фирмы. Они хорошо общались несмотря на то, что в фирме у СБ-шника друзей было мало. Большинство отзывались или настороженно, или откровенно враждебно. Сделать только ничего не могли: с момент появления нового начальника Службы безопасности некоторые особо хитрые манагеры поплатились работой за попытки погреть руки в финансовых потоках компании. А двое даже присели. — Здорово Сергеич! Не отвлекаю? Дело есть небольшое. — И тебе не хворать. Не отвлекаешь, заходи. Что-то давненько мы с тобой кофейку не пили. Сошлись они совершенно случайно. Просматривая личные дела сотрудников, «Сергеич» обратил внимание на то, что с ним одновременно, в том же самом «одном южном регионе» проходил срочную службу один из начальников отделов новой работы. Хотя и не пересекались: безопасник тогда был молодым старлеем, а Александр простым срочником. Да и подразделения разные. Но так или иначе, как-то раз в столовой они оказались за одним столиком, а дальше началась ... дружба не дружба, одним словом — нормальные товарищеские отношения. Был он неплохим, сравнительно честным парнем, а Саша в своем отношении к работодателю, считал, что стабильная денежная работа гораздо привлекательнее, чем возможность нагреться на «пять копеек». — Я не в конторе, взял пару дней в счет отпуска. — Понятно. Как здоровье? — Да дело не в здоровье. Так, дела у меня образовались, личные. Но за заботу спасибо. — Личные? Ого! Поздравляю. Ладно, говори, что надо. — Слушай, Сергеич, только не удивляйся, потом все расскажу. Можешь достать личный телефон Алексея Петровского, владельца... — Я знаю, кто это. Как быстро и какая информация еще нужна? — Информация любая подойдет, а как быстро? ... Ну ты же в курсе, как обычно — вчера. Когда «Вольво» подъехал к особняку Петровских, и остановился на противоположной стороне улицы, сумерки уже сгустились, зажглось уличное освещение. Со стоянки открывался красивый вид на подсвеченный в глубине территории трехэтажный дом, освещенную площадку перед кованными воротами, с будочкой охранника. Судя по открытым источникам, глава многочисленного семейства был в городе. Вроде бы привычки зависать вечерами вне дома за ним не наблюдалось. Но мужчина решил подождать дополнительной информации, в таких переговорах она лишней не бывает. Достал блокнотик, начал накидывать ключевые моменты к предстоящему разговору. «Итак, по классике, какова моя позиция? Надо сформулировать, правда что-то в голову ничего путного не лезет...» Чего хочу? Да вроде, очевидно — хочу, чтоб Петровские оплатили бывшей невестке пребывание в ФанВирте. Значит, пометил в блокноте, пишем картину ситуации... Ну вроде так. Далее, «что с этим надо делать?» ... Что же соображается то так туго? ... Почему они должны это сделать? «Совесть» ... Хм, слабый аргумент, зачеркнул, даже развивать не стоит. «Потому что вам это не трудно» ... Вообще не аргумент. «Не состоявшаяся родственница» ... Ну так не состоявшаяся, о чем речь? «В память о сыне» ... Ну-у-у... Так себе. Оставил, хотя... Сколько времени прошло? «Это благородно и хороший пиар» ... Хмыкнул, пожалуй. Далее... «Кто я? Мой статус в данном деле?» Пожал плечами, записал: «представитель Евгении Савушкиной и ее бабушки». ... Хм, представитель... Перед его мысленным взором всплыла Анахита. Мужчина тепло улыбнулся ей, «не переживай, девочка, у тебя теперь есть защитник!» Отложил блокнот, утонул в воспоминаниях. В груди радостно защемило, когда вспомнил, как обнял ее на прощание, обещая навестить, как только получится. В низу живота разлилась сладостная истома, память украдкой подсунула картинку лежащей на пыльной тропке Ани, с разорванным до пояса платьем. Натекшая из-под нее лужа крови и страшная рана уже казались чем-то несущественным, прошлым, досадным эпизодом, а вот высокая, крепкая грудь... Он вздохнул и зажмурился. Сам себе усмехнулся: «ну чисто кот перед миской сметаны. Эх, что-то я рано расслабляюсь». Пиликнул телефон. А вот и долгожданное сообщение: номер телефона и архивный файл. Александр хищно ухмыльнулся: «черта с два я потеряю еще одну женщину!» ... И тут же, его как будто электрическим разрядом прошило: «Мою женщину». «Мою!!!» Медленно-медленно он взглянул на заготовки разговора в блокнотике... Все неправильно! Все не так! Сжав зубы он вырвал листочек, скомкал, бросил на пол. «Я хочу, чтоб Аня жила! Жила в волшебном мире ФанВирта, а не прозябала бессознательной тушкой на больничной койке. Вот моя цель! Аня — моя женщина! Вот кто я такой, а не какой-то там «представитель». Так какого черта, он тут пытается вымутить у отца бывшего парня своей женщины денег для нее? Кто тогда он? С визгом резины «Вольво» развернулся и газанул в сторону больницы. К черту Петровских! Выкинул из памяти, как не было их. На ходу набрал номер — Сергеич, здорово, не отвлек? — Говори. — Слушай, спасибо тебе большое за информацию, но она ... не пригодилась. — Чего так? — Понимаешь ... В общем я передумал. Извини, что напряг. Файл я удалил, без прочтения. И спасибо тебе, еще раз. — Ну что ж. Рад был помочь. И, Саня... — Да? — Я действительно рад, что ты передумал. В трубке послышались гудки. — Вера Георгиевна? Сидящая за низким столиком рядом с сестринским постом дородная тетка посмотрела поверх очков на стоящего напротив посетителя и вновь уставилась в какой-то регистрационный журнал. Ни ответа не привета. Как же, блин, знакомо! — Здравствуйте... Мужчина поиграл желваками. «Блин, тетка, я же пытаюсь быть вежливым! Знала бы ты, как мне хочется охерачить тебя своей тростью, свиноматка недорезанная». — Я, вообще-то, поздоровался... Экземпляр попался закаленный. Матерый, можно сказать. Не отрываясь от журнала (и что она там увидела? Даты, росписи) тетка нехотя произнесла: — Я слышала. Что у вас? Подойдя к столику вплотную, и опираясь обеими руками на трость так, чтоб нависать над старшей медсестрой, Александр продолжил, максимально безэмоционально: — Когда люди общаются, принято хотя бы обозначать визуальный контакт. Это демонстрирует внимание к собеседнику, и элементарную вежливость. «Матерая свиноматка», с видом усталой занятости сняла очки, обратила наконец внимание. — Молодой человек, не хамите. Или говорите, что вам надо, или я позову охрану. Мужчина тяжело вздохнул, поднял лицо к верху, проговорил устало: — Видит бог, я ведь пытался сделать по-хорошему. Все, что мне нужно, это конструктивный разговор. — Перевел взгляд на тетку, — Я ведь пока с вами, — выделил голосом «с вами», — разговариваю. Презрительная ухмылка перекосила и так малосимпатичную физиономию старшей. — Уж не жаловаться ли вы собрались? — покачала своей крашеной «химией», — Ради бога, кабинет главврача на шестом этаже. — И вернувшись вновь к журналу, выказывая потерю интереса пробормотала вроде как под нос, — Только его до завтра уже не будет. — Да зачем мне Максимов? — искренне удивился мужчина, — то, что вы повязаны, я не сомневаюсь. Наберу как я Нурию Аслановну... При упоминании имя-отчества главы областного комитета здравоохранения бабища с сомнением подняла на посетителя глазки. Он не дал ей опомниться или как-то вклиниться в монолог. Поднес ей к глазам на секунду экран телефона. — Это ее личный. Вы же не думаете, что я буду звонить в секретариат? — Откуда у вас ее номер? — пока неверяще, проговорила та. В ответ он только улыбнулся. — Забавное совпадение, — продолжил рассуждать вслух, — на носу ведь выборы в областную администрацию... Интересно, что она предпочтет, как вы думаете? — сделал вид, что советуется с этой малосимпатичной дамой, — Шумиху в прессе, о вопиющих случаях растраты бюджета в городских больницах? О неоправданном сокращении младшего мед.персонала в отделениях интенсивной терапии, и практике «мертвых душ»? Кстати, вы вот сами, за скольких санитарок зе-пе получаете? Та, отрицательно затрясла головой. Посетитель продолжал: — Я так и вижу заголовки в новостных лентах: «У лежащих в коме пациентов месяцами не меняют постельное белье!», «Беспомощным лежачим больным по полгода не проводят гигиенические процедуры!». «У коматозницы украли противопролежневый матрас. Теперь на нем спит мама работницы больницы!» — Это же неправда! — возмутилась тетка, — И больным раз в неделю делают обтирания, тогда же и белье меняют... — Ох уж эти журналюги! Вечно все приукрасят, да? — согласно покивал Александр. Продолжил, — А вот еще! «Деньги, которые выделил на лечение своей невестки известный бизнесмен Петровский оказались разворованными» ... Как вы думаете, — вновь обратился он к старшей, — не проще, в такой ситуации комитету здравоохранения публично кого-то наказать? Да, думаю это будет хороший пиар. Главное, перед выборами показать, как они безжалостно выкорчевывают таких вот черствых, зарвавшихся сотрудников медучреждений... — Слушайте, вы что, из-за какого-то матраса? Если хотите, я сама новый куплю. Чего было огород городить! А ее нервам можно позавидовать. Поплыла было в процессе выступления, но сейчас собралась, успокоилась, смотрит внимательно. — Не надо, я уже заказал новый. Меня заверили, что самый лучший. Завтра с утра курьер должен доставить... Мы с вами как-то неправильно начали разговор. Давайте попробуем с самого начала? Посмотрел выжидательно, потом заново произнес: — Здравствуйте. Вы ведь Вера Георгиевна, старшая медсестра? Та, не отрывая от мужчины глаз проговорила: — Здравствуйте. Да, это я. Что вы хотели? Вот так вот лучше, тетя! Это как в дрессуре собак — если дал команду, надо добиться, чтоб собака ее выполнила. Иначе создается неправильный прецедент, что какие-то команды можно и не выполнить. — Почему «хотели?» — он радушно улыбнулся, — я до сих пор, хочу. И намерений своих не меняю. Где мы можем спокойно поговорить о пациентке из восемнадцатой? Евгении Савушкиной. — Пойдемте Старшая встала, и направилась в палату. «Вот блин!» — подумал он, — «Надо было на посту разговаривать, при виде Аниной „тушки“ я теряю равновесие. Спокойно, Саша, спокойно...» Зайдя в палату, тетка развернулась, уставилась выжидательно. — Давайте присядем, — предложил мужчина, — в ногах, говорят, правды нет. Осмотрелся, стул в палате был один. Поэтому предложив ей жестом присесть, сам сходил в коридор еще за одним. Хромой не хромой, а мужчина здесь он. — Итак, дорогая моя Вера Георгиевна, обсудим здоровье, и дальнейшее пребывание здесь моей любимой ... племянницы. «Эх, куда меня понесло?» — пронеслась запоздалая мысль, — «Ну какая на фиг „племянница“?» — Предлагаю подвести черту тому, что было, и начать все, с чистого листа. Тем более у девушки теперь меняется спонсор. Собеседница продолжала все так же выжидательно молчать. — Вера Георгиевна, так дело не пойдет! — прервался наконец посетитель, — я не могу говорить за двоих, это не диалог... — Молодой человек, как к вам обращаться? — Признаю, моя ошибка, не представился. Можете обращаться ко мне Александр. — Так вот, Александр, я пока не услышала ни каких предложений. — Вы плохо слушаете, Вера Георгиевна. Я повторю. Предлагаю не заниматься любимым национальным спортом — поиском виноватых, а сосредоточится на поиске выхода из сложившейся ситуации. — И в чем конкретно будет заключаться выход, из как вы говорите, сложившейся ситуации? Саша вздохнул. Вот же упертая тетка! — Послушайте, не заставляйте меня начинать снова. Давайте откровенно. Я же знаю, что вы присваиваете зарплаты санитарок, которых сначала подсокращали, а потом устроили несколько мертвых душ. А это, между прочим, уже уголовное преступление. Даже ежику понятно, что только этим вы не ограничились. А также понимаю, что без участия главврача вы такое вряд ли бы провернули. Но Максимов, скорее всего соскочит... Впрочем, я предлагаю перевернуть страницу. И дальше, у нас с вами есть два выхода. Хороший — я не строю из себя рыцаря в сияющих доспехах, не пытаюсь добиться вселенской справедливости. Я просто хочу, чтоб вот эта девушка получала весь спектр медицинских услуг. По крайней мере, лежащий в зоне вашей ответственности. Он прервался, помолчал, продолжил. — Про плохой выход вы уже в курсе. И не думайте, что я блефую. Родной брат Нурии, Мансур, летает на параплане. — Увидел вопрос в глазах, пояснил, — оказалось мы знакомы. Представляете, летающее сообщество в нашей стране не такое уж и большое, все всех знают. Ну просто большая деревня! — У меня нет ресурсов, — попыталась возразить старшая, глядя в пространство. — Найдете, — отрезал мужчина. — И я не говорил, что это бесплатно. Достал из кармана банковскую карточку. — Это, карта на предъявителя. Перевод — в конце месяца. И еще. Сейчас вам на телефон придет ссылка на облако. Я хочу ежедневно видеть видеоотчеты, как больной проводят гигиенические процедуры, и меняют постельные принадлежности. Я не Петровский, просто так никому денег не плачу. Старшая поколебалась немного, протянула руку за карточкой. — Поговаривают, что Нурию хотят снять, — проговорила она как бы промежду прочим. — Это ничего не меняет, — ответил гость, — даже если снимут, она не откажет брату в любезности, свести одного его друга с новым главой комитета. А вот вам, любезная Вера Георгиевна, надо кормить двоих детей. Мальчика Севу, шести лет, и девочку Соню, одиннадцати. Тяжело без мужа? — Тяжело, — смерила его свинцовым взглядом старшая. Вновь, к дому Галины Васильевны, Аниной бабушки Александр, он же Феникс подъехал поздно вечером. Несколько минут сидел, в заглушенной машине, вспоминая недавние события. Вымотала его крайняя поездка в больницу. Перед тем, как приступить к разговору со старшей медсестрой пришлось три часа: курить с охранниками и пациентами (а он ведь не курит! Но когда дело требует...), травить анекдоты, двусмысленно заигрывать с сестричками, и так далее, и тому подобное. Он не только выяснил про махинации старшей. Уверен, это вершина айсберга. Он еще и убедился, что иметь дело можно только с ней. Эта хоть и хапуга, но попав в узду будет тянуть куда надо. Остальные... Блин, куда этот мир катится?! Кроме того, его ждал тяжелый разговор с Тамарой. Теперь, когда нужно оплачивать еще один аккаунт, приходящую домохозяйку он не потянет. Придется даже сократить в два раза физиопроцедуры. Впрочем, он ходит, хоть и с палкой, а бегать ему врачи и не обещали. Может вообще, ну его, это физио? Еще раз прикинул, посчитал. Нет, все равно до золотого аккаунта для Анахиты он не дотягивает. Ничего, сейчас она вообще на бронзовом... Как в принципе можно играть в ФанВирте на бронзовом аккаунте?! Из-за существенного снижения скорости передачи данных, игрок не то, что летать не может. У него вообще снижается передача входящей внешней стимуляции. То есть притуплены все ощущения. Цвета бледнее, звуковая палитра беднее. Тактильные ощущения упрощены. Одним словом — трепет крыльев мотылька ты уже не услышишь, и колебание воздуха от него же не почувствуешь. А еще... мужчина опять провалился в блаженные мысли, нежные прикосновения, когда касаешься тела любимой самыми кончиками пальцев, пройдут для нее стороной. «Нет уж, хотя бы серебряный я ей проплачу!» Хлопнул дверцей машины. Приятный негромкий «чвяк». Мигнули поворотники под «щелк» центрального замка, он не любил сирену — бесполезная штука. — Дядь, не будет закурить? Повернулся. В свете фонарей три «гавроша». — Не будет, пацаны. Здоровье не позволяет, — усмехнулся, — врачи ругаются. — Да-а-а, — протянул один, — здоровье ща ни у кого нет. Это не гопники и не отморозки. Так, дворовая шпана. Решили прощупать незнакомого человека на хорошей тачке, а он не тушуется, и смеется в лицо. Что ждать от такого? Непонятное напрягает. — Хорошая у вас тачка, дядь, большая. А вы к кому? — Представляешь, самому нравится, — Саша улыбнулся как можно шире, — один мой приятель шутит, что четыре трупа в багажник входят, и даже в глаза не бросается. А ты не слишком любопытный? С какой целью интересуешься? — Не, ну так, интересно. Я вас раньше у нас во дворе не видел. «Ну вот ты и сдулся» — весело подумал мужчина. — Ладно, пацаны, если вопросы закончились, я пойду. — Сделал шаг, другой, будто что-то вспомнив повернулся к тому, с кем разговаривал, — Кстати, я — к Галине Васильевне. Знаете такую? — А-а... Училка. Да, знаем. — Добавил после паузы, — она хорошая. Когда прошел еще несколько шагов, в спину прилетел другой голос. — Дядь, а на пиво не угостишь? Рассмеявшись от души, повернулся. — Ты знаешь? А мне нравится твоя дерзость. Я бы даже угостил вас, пацаны. Вот честно. Но, — цыкнул языком, — пришлось сегодня здорово потратиться. А поскольку я их не печатаю, то сегодня, и я и вы, — подмигнул, — без пива. Повернулся, и пошел к подъезду. Вслед пожелали всего доброго. Александр, не оборачиваясь помахал рукой. А ведь этим пацанам ФанВирт даже на оловянном аккаунте не светит. Эх, Аня, Аня... то есть Женя, как же ты выросла здесь? — Сашенька, ужинать будешь? — Галина Васильевна уже отохала по поводу продления подключения внучки в ФанВирту, и теперь хлопотала вокруг, не зная, в какой угол посадить, и какими вкусностями накормить. — Спасибо, теть Галь, но я поел, — соврал Саша. Не хотел напрягать старушку. Заметил пробежавшую по ее лицу тень, тут же поправился, — а вот от чая не откажусь. И если то варенье осталось, буду рад. — Ежевичное? — расцвела бабушка, — это я сама варила! Конечно, Сашенька, сейчас сделаю чая. Гость мысленно выматерил себя за то, что заявился с пустыми руками. Первый раз приехали вместе, прямо из больницы, а вот сейчас мог бы и заскочить по пути в какой-нибудь супермаркет. Взял бы того же чая. Да-а-а... Давненько он ни к кому в гости не выбирался, отвык от правил приличия. — Тетя Галя, завтра должны новый антипролежневый матрас привезти... Вы, когда теперь в больницу? — Так завтра и пойду. Я каждый день к Женечке хожу. Ее же надо обихаживать, переодевать. Ты, Сашенька не волнуйся, я попрошу девочек, они мне помогут новый матрас положить. — Так, тетя Галя, учтите — я в больнице договорился, санитарки сами будут ее мыть, переодевать, вы только контролируйте их, ладно? И матрас сами пусть налаживают, это их работа. — Работа, конечно, да, работа... — бабушка, зажгла газ под эмалированным чайником, присела к столу, сложила натруженные руки на коленях. Посмотрела немного испуганно, — но ведь ... — Понимаю, вы боитесь, что я уеду, и все по-старому? — угадал мужчина настрой пожилой женщины, — не бойтесь. Во-первых, за подключение Жени к ФанВирту теперь я сам плачу. Во-вторых, в больнице ... в общем, я тоже договорился так, что они не смогут халтурить. Но я вас прошу, приглядывайте за ними. Дополнительный контур контроля лишним здесь не будет. Старая женщина опять пожевала губами, пребывая в каких-то раздумьях, вздохнула, кивнула головой. По сухой, морщинистой щеке сбежала одинокая слеза. — Ну что вы, теть Галь. Теперь все точно будет хорошо. Я с вами. Глава 16 Слетики. Продолжение Вновь я на второй ступеньке. Собрался. Наклон, крылья в стороны, взгляд на Майку. Та отошла еще подальше, развела руки в стороны, чуть покачала, теперь правая ниже. Скорректировал крылья. Девушка чуть опустила левую руку. Понятно, много. Поправился. В ответ — большой палец. Глубокий вдох, взгляд непроизвольно скользнул под ноги. И-и-и-и... Прыжок! И снова объятья ветра подхватили под крылья, уже привычно напряглась спина, новые мышцы в новых конечностях. Земля лентой конвейера побежала под ноги... — Лево! ЛЕВО!!! Взгляд скользнул вниз — травянистая поверхность подо мной наклонилась. Я судорожно попытался вытянуть левое крыло, но крен не прекращался, земля летела в лицо... В последний момент я сгруппировался, перекат. — Ну, хотя бы попытался исправить, — Майка вновь подошла к месту моего падения. — Угу, — только и выдавил я, — Продолжаем? — Ага. Снова на верху. Оглянулся на верхнюю ступеньку. Не-е-е, сейчас я и сам туда не полезу. Ну, готов икар? Наклон, крылья, взгляд на Майку. Выровнялся по ее знакам, прямо старт с авианосца какой-то. Вдох, и-и-и-и... прыжок. Подхват ветром под крылья, взгляд на землю, крен, группировка... Бабах! На этот раз даже дыхание перехватило. Пошатываясь, поднялся. — Ты как? — Майка подошла вплотную, заглянула в лицо. — Норм... Девушка вздохнула. — Ладно, раз «норм». Смотри, Рус, сейчас ты даже не попытался исправить крен. Посмотрел на землю... Кстати, зачем? Я пожал плечами. Сам не знаю. — Рефлекторно. — «Рефлекторно», — мрачно передразнила Майка, — больше так не делай, понял? — Почему? — «Почему-почему» ... Не делай так, и все. Усек? Я согласно махнул рукой, говорить по-прежнему было сложновато. — А потом, когда увидел крен, ты просто сжался, и дальше падал мешком картошки. Рус, помнишь, что я тебе говорила? Еще утром. Я помотал головой. — Извини, я сейчас что-то не соображу. — Про падения, и группировки для того, чтоб крылья успевали стать гибкими. — А-а-а, да-а, помню. Дескать не поможет. — Нет, я имела в виду что когда ты падаешь, надо думать не о группировке, и не о том, чтоб не поломать крылья. Надо выруливать. Надо бороться. До конца. Даже когда земля уже вот она, рядом. Все равно, может как раз самое последнее усилие и выправит тебя, и ты благополучно приземлишься, а не грохнешься. — она помолчала. — Слушай, а ты часом не боишься земли? Ну там, думаешь: «о! я сейчас упаду! я сейчас ушибусь!» Я замотал головой как судорожный. Вот еще! Я, и вдруг — боюсь. — Хорошо, возможно, мне показалось, — сказала она примирительно. — Короче так: летишь, смотришь вперед. Может чуть-чуть ниже горизонта. Но не вниз! Вниз — не смотреть, я запрещаю! Я опять кивнул, как добрый пони. — В полете, слушаешь меня. Кричу «право» — подработай правым крылом, «лево» — соответственно левым. — Хорошо, — меня вроде отпустило. — Я пошел? — Давай! Третья ступенька. Наклон, крылья, взгляд на Майку. Выровнялся. Вдох-выдох, и-и-и-и... прыжок. Опять крылья опираются о воздух, опять напряжение в мышцах. Вроде одинаково. Взгляд попытался метнуться вниз, усилием воли пригвоздил его к точке на противоположном склоне. — Лево! ЛЕВО!!! Вытягиваю левое крыло сильнее в сторону ... и непроизвольно чуть взмахиваю им. — Право! Много! ПРАВО!!! Что? Взгляд заметался по сторонам. Точно, меня заваливает в правый крен! Взмах правым крылом. — Много! МНОГО!!! Лево! ЛЕВО! ЛЕВО!!! Я пытаюсь взмахнуть левым крылом, но земля выныривает откуда-то сбоку, как раз со стороны левого крыла... Разве не должна она быть снизу? Удар. Хруст. Качусь по земле. Черт, больно-то как! По привычке первый взгляд на ноги. Целые. Пошевелил стопами, поднялся. Руки? Тоже вроде целы. Вдох-выдох полной грудью. Ребра болят, но похоже не сломаны, ну как... По наклонялся. Вроде норм. Ко мне подошла Майка. — Покажи... Мда-а-а... Сломано, — со вздохом резюмировала наставница. Что сломано? Я испуганно осмотрел себя вновь... И похолодев вспомнил о новых конечностях. Медленно-медленно повернул голову влево, туда, где был слышен предательский хруст... Черт. Не показалось. Крыло сломано в двух местах! Крайняя кость левого крылышка переломлена ровно по середине, в месте перелома кожа лопнула и чуть кровила. Но страшнее выглядел перелом ближе к основанию. Белый осколок пробил кожу, растолкал перья и торчал наружу эдаким фрагментом расколовшейся трубки. По краю виднелись небольшие сгустки уже сворачивающейся крови. Перья вокруг переломов торчали в разные стороны, а те, которые были ближе к кончику тоже оказались надломлены. Новая порция холодного душа окатила все тело с головы, пройдясь ледяной дрожью по позвоночнику и провалилась в пустоту живота. И только потом до сознания докатилась тупая волна боли. — Болит? — участливо осведомилась девушка. Видимо, как не старался, но на лице что-то отразилось. Хотя, глядя на перелом, у любого не возникнет никаких сомнений — это больно. — Чем больше рана, тем меньше болит, — я изо всех сил пытался не подавать виду и сохранять спокойствие. Все равно, голос чуть дрогнул, щека непроизвольно дернулась. — Ну что? — выжидательно посмотрела на меня Майя, — заканчиваем? Эликсиров, я так понимаю, у тебя нет. Давя в зародыше желание разреветься как маленькая девочка, не от боли, боль я на самом деле умею терпеть, от обиды на собственную непредусмотрительность, я отрицательно покачал головой. — Само заживать будет дня два или три. И надо шину наложить, чтоб срослось правильно. — Плохой вариант, — понуро помотал головой, что я буду делать бескрылый три дня? — а какие еще альтернативы? — Ты знаешь, — пожала плечами девушка, — Ласточкин обрыв, — показала взглядом в направлении, — или эликсиры. — Черт! — непроизвольно выругался, — нет эликсиров, не подумал запастись... Знаю, я дебил, и до сих пор пытаюсь действовать исходя из старого опыта... Скрипнул зубами. Мозг, получивший зацепку, принялся раскручивать маховик поиска вариантов. Так, по любому сейчас заканчиваем и надо к Пентюху. А что у меня с «золотым запасом»? Мысленно вздохнул — хреново, не рассчитывал я пока на покупки алхимки. Тем более... Взгляд снова прошелся по повреждениям. Нет, малого исцеления точно не хватит. Оно работает по единичным, и то не слишком серьезным травмам. Здесь нужно минимум среднее. Где взять деньги? Где взять деньги? Феникс? Он уже поражал нас своей кредитоспособностью. Но где его сейчас найдешь? Он же в дороге! Как же мне не хочется прыгать с обрыва! Разум понимал, что все равно это не настоящая смерть, все равно я через секунду появлюсь на камне возрождения, но... Спокойный голос: — Сколько до уровня? — Да совсем чуть-чуть. Черт-черт-черт!!! Обидно было до соплей. Дебил, кретин, идиот!!! — Потом отдашь. Я дернулся, обернулся. Девушка протягивала мне флуоресцирующий флакончик. Среднее исцеление! Это мне?! Неверяще протянул руку, взял... — Майя, — я приложил правую руку к груди, — честное слово, завтра же отдам! — Конечно отдашь, — также спокойно произнесла девушка, — давай помогу. Она откупорила флакончик, и придерживая крыло, полила места переломов. Защипало, довольно сильно, но терпимо. Сломанные перья распрямлялись на глазах и вставали на место. Кожа затянулась. Даже все потертости на перьях, от предыдущих падений исчезли. Конечно, это не «большое исцеление», но хотя бы в границах исцеляемой конечности устранялись заодно и все мелкие повреждения. — Ну как ты? Попробовал помахать — крыло слушалось. Заодно и боль отпустила. Господи, какое облегчение! Почувствовал себя новым человеком. — Продолжаем! — Ок. Только постарайся больше не ломаться, у меня еще один эликсир есть, но я тебе не походная аптечка. — Май, ну я же сказал, что отдам. И... — в приступе благодарности схватил за руку, развернул к себе, ... отчего то замер, глядя прямо в глаза, — Спасибо тебе большое. Постояв полсекунды, девушка отняла руку. — Не за что. Ладно, проехали. Что-то мелькнуло в ее глазах, но буквально на миг. А через мгновенье передо мной опять стояла наставница. — Значит смотри, — принялась она инструктировать, — то, что исправлял крен — молодец. Но — переруливал. Сначала левый исправил прям почти идеально, может чуть послабее надо было. Но потом видимо запаниковал, и очень сильно махнул правым. И тебя поставило почти боком, — она показало ладонью, — а в этом положении крылья не держат. Попробуй в следующий раз более дозированно исправляться. — Попробую. Продолжаем? — Да. И мы продолжили. Я запрыгивал на третью ступеньку, принимал полетное положение, по Майкиным жестам исправлял крен, дожидаясь большого пальца вверх. И прыгал. Каждый раз я секунды две-три, иногда четыре летел ровно, потом сквозь свистящий в ушах ветер слышал «Право», «Лево», пытался отруливать. Иногда получалось скорректироваться два раза за прыжок, один раз я успел отреагировать на целых три. А потом все равно меня заваливало на какой-нибудь бок, земля была уже близко, я успевал сгруппироваться и уйти в перекат. — Погоди, Май, — я поднялся с земли после очередного приземления кувырком. — дай отдохнуть, а то выносливость закончилась. Осталось чутка, но боюсь на полный слет не хватит. — Хорошо, падай, — она указала подбородком на основание пьедестала, с которого я пытался изобразить птицу. И сама направилась в его тень. Но я еще некоторое время «добивался» прыжками на ступеньку, пока шкала выносливости не осталась совсем пустой, тогда мышцы «выключились», и моя тушка кулем свалилась в траву. Подождал, пока появится хотя бы пара пунктов, добрался до мешка с припасами и рухнул рядом с девушкой. — Будешь? — протянул ей бурдючок с вином, — но только придется из горла, тут уж извини, не запасся стаканами. — Ерунда, — Майка приняла вино, — мы не на светском рауте. — И да, брал что попроще, — развел руками. — Рус, хватит извиняться, — девушка взяла предложенную полоску сушеного мяса, вернула бурдюк, — ты какой-то странный. Иногда ведешь себя как нормальный парень, простой и откровенный, а иногда... Покачала головой. — Знаешь, что мне в тебе нравится? — спросила неожиданно. Я немного опешил. — Ну-у-у... Я не пристаю... Майка расхохоталась. — Блин, ну какой же ты... — она утерла выступившие слезы, — нет. Не это. Мне нравится, что ты не боишься показать, что чего-то не знаешь или не умеешь. Понимаешь, насмотрелась я, на «ветеранов» ФанВирта. — Так я же... — я перестал жевать, — я же тоже косячил из-за того, что полагался на прошлый опыт. — Это не то! Вот когда тебе с пеной у рта доказывают, что махи тренировать не надо, стартовать надо не так, парить надо не так... — она откинулась на камень, уставилась в небо, — был у меня ученичек, до тебя. Тоже задвигал про то, какой он опытный, что не первый тест у него, что и там он достиг, и там он превзошел, и уровень у него был за сотку... Короче, говорю ему: тренируем махи. А он — это все фигня, разбивать обучение по элементам глупость, надо сразу все в комплексе: прыгнул, полетел, замахал... — И что? — Что-что, — передразнила Майка, — хватило на три дня и слился. Зато как в столовке выступал! И учим мы не так, и летаем неправильно, а он кучу наставлений и руководств проштудировал, и сам он чуть ли не бывший летчик... — Она вздохнула, — Саша говорит, написал потом портянку на три листа руководству теста, дескать и раса дурацкая, и идея провальная, в общем — играть за икаров никто не будет. Вот так... Девушка опять замолчала, задумчиво разглядывая проплывающие над нами облачка. — А еще ты старательный. — добавила Майка, через некоторое время. — В смысле? Она полуобернулась ко мне, облокотилась на руку. — Знаешь Рус, ты первый на моей памяти, кто даже не пытался полазить по округе, поскриниться на обрыве, или у башни. Ты второй день, только и делаешь, что занимаешься. У нас даже братья, или Борисыч, уж на что жадные до полета, и то находят время в столовке языками потереть. Хотя... — она задумалась, — был тут еще один, тоже как ты, мало с кем общался, только и делал что летал. Правда давно уже куда-то пропал. — Я не пропаду... По крайней мере, пока не полечу. Будет у тебя полетевший ученик в зачете. — Посмотрим, — она снова откинулась спиной на камень, уставилась в небо, — а то наши говорят видели тебя с телами. Ну, думаю, и этот слился. — Вот, кстати, — я оживился, — ты обещала рассказать про эти самые «тела». Это кто? — Обещала? — посмотрела удивленно, — Не помню такого. А хотя... — махнула рукой, — тела, это те ребята, которые оккупировали правую половину столовки. — ??? — Не таращи так глаза, тебе не идет. Это мы их так называем: «тела с крыльями», — пожала плечами, — все же очевидно — крылья есть, но не икары. — В смысле, не икары? — я даже жевать перестал. Правда через секунду спохватился, что сижу с разинутым ртом, с куском не пережёванного сыра, — Я же видел, они летают. — Летают, — нехотя подтвердила наставница, — только в утреннем или вечернем молоке, да и то, только чтоб норму выполнить. — Не фига не понял, — честно сознался я. — А чего тут понимать? Норму не сделают — выгонят из теста, вот и налетывают часы тогда, когда воздух спокойный. Утром, пока солнце не поднялось, и не прогрело площадь, и вечером, когда прогрев уже закончился воздух удивительно спокойный. Динамик ровный-ровный, ни тебе порывов, ни пузырей. Такой воздух и называют молоком. — Ясно, — хоть яснее не стало, но демонстрировать и дальше невежественность почему-то не захотелось. Потом или у Феникса, или у Сапсана разузнаю. — Ну что, отдохнул? — Майка поднялась на ноги, потянулась словно кошка и пару раз взмахнула крыльями, — летать так с тобой тут разучишься. Я тоже поднялся, смахнул в мешок оставшуюся снедь. — Да, восстановился. — Тогда продолжаем. И пожалуйста, вспомни все, что я тебе говорила по поводу полета. — Слушаю команды, исправляю крен без фанатизма, — я начал загибать пальцы, — борюсь до конца, и ... — И не бьешься, — кивнула девушка. А потом у меня получилось. Даже как-то буднично. Я прыгнул, воздух подхватил под крылья, земля побежала где-то внизу, на периферии взгляда. Смотрел вперед, слушал Майку, пару раз она кричала «право-лево», я компенсировал небольшим, почти незаметным полувзмахом. И все! Все!!! Горизонт никуда не заваливался, земля приближалась, но не так, как в прошлые разы. Она просто поднималась ко мне, как на лифте, а потом приблизилась настолько, что ноги чиркнули по траве, и я побежал, гася скорость. Остановился... Не может быть! Повернулся к Майке, поднял на нее не верящий взгляд. — Русик, ты молодчина! Поздравляю! Светящаяся от радости девушка подбежала ко мне, обняла, прижимаясь всем телом. На секунду почувствовал ее тугую грудь, тонкие руки обхватили плечи... Отпрянула, подняла руку ладонью вперед. Я хлопнул своей в ее ладонь. — Спасибо. Я же летел? — Конечно! — Офигеть... Перед моими глазами снова побежала земля, я вновь ощутил себя в воздухе, даже почувствовал напряжение в крыльях. — Ну как тебе? Что почувствовал? Как ощущения? Я оторвал взгляд от земли под ногами, куда неосознанно уставился, проваливаясь в свежие воспоминания, растерянно взглянул Майке в лицо. — Не понял. — покачал головой, — Ничего не понял. Прыгнул, полетел, приземлился... Все... Действительно, я скорее умом понимал, что у меня получилось, но какого-то «вау-эффекта», какого-нибудь опьянения победой не было. — Тогда надо закрепить. — Я пошел? — Давай, личинка оперяющаяся, — девчонка в шутку подтолкнула меня в спину. До вечера я сделал еще двенадцать попыток. Начиная с шестой — с верхней ступеньки. На первой попытке же я слишком сильно разогнался, и когда нужно было заканчивать полет пробегом, ноги не успели за телом, я споткнулся, растянулся во весь рост, и даже пробороздил немного землю физиономией. — Русик, попробуй при подходе к земле чуть-чуть притормозить. — Это как? — переспросил я, оттирая лицо от следов травы. — Смотри. Вытяни руки в стороны... Да не крылья, руки, — прыснула девушка. — Черт, — выругался я, — главное, мне теперь руками не разучиться пользоваться. А то приду в таверну, и тарелку буду пытаться крыльями схватить. — Не переживай, — продолжая улыбаться успокоила Майка, — не разучишься. Так, хорошо, вытянул. А теперь попробуй повращать их вокруг продольной оси, вверх, вниз. Я сделал, будто ручку двери, или кран поворачивал. — Молоток, — похвалила девчонка, — а теперь давай крылья. В стороны... А теперь: вверх... И вниз... Попробовал крутить крылья. Получалось, но так себе, еле-еле. — Ничего страшного, — успокоила наставница, — научишься. Сейчас, когда к земле будешь подходить, попробуй крылу чуть больше угла атаки дать. — Что?! — Ну выверни его, чуть-чуть вверх. Как руки. Только не раньше. Раньше начнешь оттормаживаться — потеряешь скорость на высоте, и грохнешься. Я попробовал в следующей же попытке. Но поскольку все внимание сосредоточил на «выкручивании» крыльев вовремя, совсем забыл про крен. Итог — я снова летел кубарем, молясь чтоб крылья остались целыми. — Не пойдет, — констатировала наставница, — давай так: ты в полете все внимание уделяешь кренам, а я тебе теперь буду кричать еще и «тормози». Понял? Следующий, третий слет прошел идеально. Я прыгнул, пролетел положенный отрезок, слушая команды и исправляя крены, а когда услышал «Тормози!!!», сделал выворачивающее движение, и почти без пробега остановился. Ух ты! Да я просто ас! — Май, может повыше? — Давай еще один, для закрепления. Если я буду уверена, что у тебя все получается, то пойдем выше. Закрепление вышло так себе. Видимо я все-таки слишком сильно выкрутил, меня подбросило на полметра, на мгновение я завис без скорости, а потом рухнул почти вертикально вниз на напружиненные ноги. — Вот о чем я и говорила, — удовлетворенно кивнула девчонка, — это хорошо еще, что ты не додумался обратно крылья крутить. И не сложил их. А то иные пугаются, и либо ныряют головой в землю, либо ноги себе отбивают. А так ты спарашютировал. Это хорошо, но надо учиться гасить скорость тогда, когда ее уже не хватит на подобное козление. Я покивал. Плюс-минус понятно, там разберемся. Потом были разные посадки: то я опять слишком слабо тормозил, и заканчивал мордой в траве, то наоборот слишком сильно, а один раз и слишком рано — меня подбросило чуть ли не на метр. Под истошный крик наставницы «Держи крылья, держи» я довольно жестко плюхнулся на ноги так, что стопы осушило, пришлось ждать, пока пальцы снова нормально заработают. В конце концов я кажется научился придерживать свою воздушную скорость, пару раз я подошел к земле тихо-тихо, сделал не больше двух шагов, и остановился, развернув крылья поперек полета. — Неплохо, — почему-то покачала головой наставница, — в штиль пойдет. Но начнешь летать в термичку, о таких посадках надо будет забыть. — Это еще почему? — Рус, давай потом? На сегодня у тебя офигенный прогресс, закончим его на хорошей ноте? Я аж умилился — мне часто так инструктор в реале говорил: «заканчивать надо на хорошем исполнении, чтоб уйти с тренировки на позитиве»! — Ок. Давай я еще раз слечу, и закончим? — Давай. Сделай все правильно! И я сделал... Лучше бы закончил на одиннадцати попытках! Летел я хорошо, кажется Майка даже ни разу не крикнула «право» или «лево». Подошел к земле, когти скользнули по травке. Чуть-чуть еще подвернул крылья, выждал, пока скорость относительно земли снизится... Мне показалось, что я пропустил момент: скорости уже совсем не было, а ноги я забыл подставить — они волочились по земле где-то сзади. И тогда я неосознанно взмахнул. Ну как взмахнул? По сути, это было совсем немного, как полувзмах для коррекции крена, только обоими крыльями. Ноги я подставил, встал... — Никогда так не делай!!! — разъяренной мегерой налетела на меня Майка, — Рус, ты совсем конченный?! Я же говорила уже раз — у земли никаких махов! — А... Погоди, а что я сделал-то?! — Ты еще и не понимаешь? Блин, парень, не разочаровывай меня! Ты только что чуть было не воткнул оба крыла в землю! Знаешь, чем бы закончилось? — Знаю, — понурив голову тихо пробубнил я. До меня тоже дошло, — сломал бы оба крыла. — Точно! — она кипя пометалась туда-сюда около меня, как разгневанная кошка, — Короче, на сегодня шабаш, все. Никаких занятий без меня! Я — летать, а ты топай в столовку, там с тобой еще Сапсан хотел поговорить. — Ладно, — кивнул, — прости, Май, я не хотел... Но она меня не слушала. Разбег три шага, высокий прыжок, мне до такого еще тренироваться и тренироваться, и с шумом рассекаемого огромными крыльями воздуха она умахала от меня в сторону Ласточкиного обрыва. Глава 17 Поговорим? Было еще довольно-таки светло, а я уже направлялся в таверну. Неприятный осадок от завершения тренировки постепенно растворялся, и ему на смену приходило греющее душу чувство. «У меня получилось!!!» Совершенно автоматически переставляя ноги, я снова и снова переживал удачные попытки, пытался мысленно переиграть косяки. Черт побери! Я все-таки сделал это! Я в шаге от того, чтобы полететь!!! В зале оказалось пусто. Ни с права, ни слева — никого. Для подтверждения догадки выглянул на улицу. Точно — над обрывом словно мошкара роилась: наверно все имеющиеся в настоящий момент икары были в воздухе. Хотя... я вспомнил что мне говорили про предстоящий бета-тест, и сколько народа должно прийти. Вот тогда, наверно, слово «роились» будет более уместно. Попытался представить там же, где сейчас летали десятка два крылатых существ хотя бы сотню... Слабо себе представляю! — Наверно это и есть, то самое молоко? — пробормотал вслух. Ответить было некому, только неизменный Пентюх с безразличным видом все протирал и протирал несчастный стакан полотенцем. Хм, у них (стакана с полотенцем) прочка бесконечная, или он их меняет, протерев дырки? Задрав голову, я неспешно направился к обрыву. Интересно, привыкну когда-нибудь к виду летающих людей? Основная масса икаров летала на разных высотах в некоей определенной зоне — не отлетая далеко в долину, и не заходя за край. Слева от меня они разворачивались в районе камня возрождения, справа протягивали значительно дальше башни. Я мысленно нарисовал границы их полетной области, получился почти прямоугольник, вытянутый вдоль обрыва, именно в нем летало большинство. Это и есть та самая «зона динамика» про которую говорила Майка? А вон и она, ее розовые крылья хорошо видны издалека. Летит по самому верху этого «прямоугольника», а за ней пытается не отставать знакомая несуразная фигурка. Вит, кто же еще. Взгляд выцепил две «птицы» в ярких спортивных майках — ну, конечно, «братья-акробатья» носятся между остальным нарушая весь видимый порядок. Вот они вывалились из основной массы, «включили» интенсивные махи и ушли в догонялки в долину. Где-то наверху, и на значительном удалении от обрыва (странно, а там что их держит?) кружили Сапсан — серебряные крылья тоже хорошо выделяются, и еще пара икаров. Интересно, кто? Как высоко они забрались! Даже имея улучшенное зрение с трудом разглядел, что у одного крылья коричневые, как у орлов, что видел только на картинках. Это еще кто? Хм... Покопался в памяти. Нет, не он, не то... А, елки-палки, как мог забыть? Бирюк... тьфу — Вульф: малообщительный икар из «правосторонних». Это его Майка назвала «телом с крыльями»? Черт, судя по тому, куда он забрался, и где относительно него Майка, это утверждение выглядит ... самоуверенно. Чтоб не стоять столбом присел по-турецки недалеко от края. Поймал себя на мысли, что наблюдаю за парящими почти-собратьями как за рыбками в аквариуме. Ладно-ладно, недолго мне тут в одиночестве сидеть осталось, день-другой, и я присоединюсь к вам... Я представил себя, летящим в общей куче. Интересно, как это? Сравнить было не с чем, разве что полученные недавно мышечные ощущения, да встречный ветер, обдувающий лицо... Узнаю, в конце концов! Воображение побежало дальше: поднимусь же я когда-нибудь на ту же высоту, куда забрались Сапсан с Вульфом, и неизвестным мне икаром? Не могу себе представить землю, с этой высоты, разве что по картинкам. А как это? Ощущать, понимать, что вот ты — букашка в вышине, а где-то там, внизу: земля, горы, строения. И маленький-маленький червячок человечка, закинувшего голову и завистливо смотрящего на тебя... С спины раздался знакомый шелестящий звук. Резко развернулся. Довольно низко над головой, этажа два не больше, крыло к крылу прошла пара икаров. Тот, что справа помахал рукой. Веточка! И Печенька. Ответил приветствием. Красиво идут: крылья в стороны, ноги позади скрещены, носочки оттянуты. Но вот Веточка закончив приветствовать меня, подобрала руки, подняла голову и девчонки в несколько взмахов вернулись в общую кучу. Я даже заметил, как их стало поднимать, когда они пересекли некий, невидимый мне барьер над обрывом. Вот значит, как это работает! Сидеть так можно долго, особенно после тренировки, но желудок имел свои виды на ближайшее будущее. Полюбовавшись еще некоторое время летунами я встал, и отправился в таверну. — И снова здравствуйте, — хлопок по плечу, — а чего ты опять у выхода сидишь, как сиротинка? Я оторвал взгляд от тарелки, обернулся. — Саныч, так и подавиться можно! Рядом действительно стоял Сапсан. — Пошли, — он мотнул головой, — потрещим... Да бросай ты свои тарелки, еще возьмешь. — А чем тебе тут не нравится? — я откинулся, развел руками — отлично видно всех. Парень, уже было направившийся в свой угол сбился с шага, повернулся. — Рус, ты идешь? Не хочу сидеть на проходе! Пошли, — он еще раз мотнул головой, — ты то вон, набил уже брюхо, а у меня скоро «Здоровье» начнет уходить. Я отодвинул поднос, прихватил только кружку, и отправился вслед за серебряннокрылым, в его «коронный» угол. — Классно полетали! — плотоядно потирая руки парень принялся сгружать тарелки со своего подноса, — Ребята еще не закончили, но у меня же разговор запланирован, — он подмигнул, — вот и сел пораньше. Ну а как у тебя дела? — Неплохо, — обронил как бы невзначай я, — слетел по прямой с пьедестала... — Ого! Это всего то к концу второго дня? Молодчина! Было чертовски приятно, но я же не девочка какая-то, чтоб писаться от радости. Да, я крут... но это не повод скакать как мелкий бабуин, тыча всем в лицо своим достижением. Нормальные мужчины так не поступают. Так, по крайней мере говорил мне отец. — Поздравишь, когда увидишь в небе рядом. Сапсан кивнул, показал большой палец — Подход достойный уважения. Он хотел еще что-то сказать, но я перебил — Слушай, а что тут у вас за деление? Правая половина, левая половина. — Что? — непонимающе уставился на меня собеседник, — Ты, о чем? — Ну смотри, здесь, в таверне одни садятся только в правую половину, другие — только слева от входа. Вы не общаетесь, не пересекаетесь... не знаю, в воздухе тоже по разные стороны летаете? Сапсан не выдержал, ухмыльнулся. — Они, — я кивнул на другую половину зала, — зовут вас задротами. Вы ... по крайней мере слышал от Майи называете их «телами с крыльями». Почему? Сапсан расхохотался. — Ну ты даешь! — он смахнул слезу, — Как? «Задротами»? — Ага, — подсказал я, — а еще червяком, земляным червяком! Сапсана сложил пополам новый приступ смеха. — Ну Рус... — Сапсан утер слезы. И вдруг посерьезнел, — Я могу рассказать, как так получилось, что они занимают восточную часть кабака. Хочешь? — Конечно. — Тогда слушай. Когда-то никто не делил этот зал на стороны: левая половина, правая половина. Все были только-только набранными в альфа-тест участниками и очень много делали вместе. Когда подходило время заполнить шкалу «голода» ты приходил, брал пайку, садился на свободное место, по-быстрому перекусывал и шел дальше летать. Но время шло, кто-то уходил, им на смену приходили другие участники, потом многие из них тоже уходили... Очень постепенно выкристаллизовывался коллектив, который сейчас можно назвать ядром. И вот, постепенно, со временем как-то так сложилось, что приходя поесть мы, наиболее активные участники обнаруживали столики правой стороны по большей части занятыми... Понимаешь Рус, никто кабак не делил: здесь мы, здесь вы. Так происходит само собой: если ты большую часть времени трешь языком, то находишь себе подобных. А они все там. — он махнул в сторону «правых». — Там и окна выходят на площадь, и частично видно летающих... А если ты все время в воздухе ... Приходя сюда куда тебе податься? Только на свободные места — сюда, где из окон вид только на мешанину из валунов и обломков скал. — Слушай, а чего их тогда не погонят с теста? Ведь тестировщики нужны чтоб тестить? Парень скривился — Помнишь я тебе рассказывал о норме, которую надо вылетать чтоб тебя не поперли с теста? — Ну да, что-то было такое... — Так вот, сейчас норма относительно небольшая — двадцать пять часов в неделю. То есть, три с половиной часа в день, и ты уложился. — Или можно за пару-тройку дней все вылетать, а остальное время кайфовать в таверне? — Ты прав, Рус и не прав одновременно. Действительно, есть у нас Борисыч, он почти что так и поступает. В смысле — отлетывает все за три дня, но потом не отсиживается в кафе, у него просто нет на это времени. А неправ потому, что эти, — он кивнул в пустую сейчас правую половину, — они так себя не ведут... Ты в курсе, что такое «молоко» — Ага, Майка недавно рассказывала. Это когда воздух спокойный. — Точно. Вот и летают наши, как ты их назвал «правосторонние» друзья только утром и вечером, в спокойных условиях, когда не штырит и не ставит, когда и напрягаться то не надо для полета. Полтора-два часика с утра, полтора часика вечером и все! Какие, дескать к нам претензии? — Тогда почему админы не поднимут норму? — Поднять норму не сложно, но кто тогда останется в тесте? Десяток активных «задротов»? — Сапсан нахмурился, — Проблема знаешь в чем? В том, что при таком подходе — полеты в молоке, и инфа накапливается только о поведении икара в спокойном воздухе. Разработчики смотрят логи — ну так все отлично! Вот пожалуйста: икар это вполне себе играбельный перс, все рассуждения отдельных лиц, про нереальную сложность расы, и то, что она не будет пользоваться спросом у обычных игроков — плач перестраховщиков... — Сложная? ... — Да Рус, именно сложная! И раз мы об этом заговорили... Парень скосил глаза куда-то вниз, видимо проверяя состояние шкал, отодвинул от себя тарелку. — ... Значит пришла пора нам поговорить серьезно. Я развел руками — Начинай, я готов. Наконец-то! А то ты брат ходишь вокруг да около меня, как кот вокруг сметаны. — Окей... — протянул собеседник, — Начну я, пожалуй, как обычно, издалека. — он еще пару секунд помолчал, и наконец попросил, — Расскажи мне, Рус, о своем первом дне в ФанВирте. О том дне, когда ты вообще первый раз попал в игру. Я, признаться, опешил — Зачем? А при чем тут... И какое отношение это имеет к нашей теме? — Ну... тебе сложно? — Да нет... — пожал плечами, — Даже не знаю, что рассказывать. Наверно все как у всех: сначала выполнял простейшие квесты, типа подай-принеси, наколи дров, отнеси письмецо... Пока полученных медяков не хватило на плохенький тесак, самый дешевый, что нашелся в лавке. А дальше, просто: взял задание избавить огород одного местного от слизней. Обычно их дубиной или камнями бьют, а я тесаком шинковал, заодно и фехтование прокачивал. — То есть, — уточнил Сапсан, — ты в первый же день начал свой путь мечника. Прямо с самого начала стал заниматься тем, что тебе нравится? — Ну как сказать... Слизни, потом волки, это конечно же не то... Я же рекон, — увидел недоумение, пояснил, — реконструктор. Я несколько лет в реале на бугурты ездил. Поэтому, как только чутка прокачался, да нормальный меч со щитом прикупил, сразу на турниры стал записываться. Но это только спустя неделю, или больше получилось. — Но все же, — не унимался собеседник, — получается, что в свой самый первый день, ты взял меч... ну ладно, тесак. Ведь это меч? — Формально — нет. По классификации меч, это... — Рус, не будь занудой, для большинства народа катана — тоже меч. Так что тесак за меч сойдет. Короче, ты в первый день взял меч и пошел крошить монстров? — Ну так-то да... — А сколько тебе понадобилось времени, чтоб научиться рубить? — Сапсаныч, ты не забывай, что прежде, чем взять меч в игре, я несколько лет в реале бил «болвана», отрабатывал стойки-переходы, не говоря уже о тренировочных поединках. Так что с какой стороны за меч берутся, я представлял. Да и моторика с нейронными связями никуда не делась. Мозг что там сигнал рукам посылал, что здесь, виртуальной реальности... — Убедил, убедил, — Сапсан улыбаясь выставил перед собой руки, как бы защищаясь от потока моей аргументации, — ну хорошо, ладно, ты у нас прирожденный мечник. Но вот скажи, если бы ты все-таки здесь, в ФанВирте впервые взялся за эту железку, сколько бы тебе понадобилось времени, чтоб разобраться как им орудовать? — Хм... даже не знаю. — Я задумался. Вот он вопросы задает! — Меч, Сапсан, это такая штука, что мне кажется, человек интуитивно сможет им рубануть, нанести колющий удар. Не фехтовать, конечно, но тех же слизней покрошить сможет. — Ну вот, что и требовалось доказать, — казалось, что Сапсан сейчас утрет со лба пот, — а теперь, как говорится, «внимание, вопрос»: скажи, через сколько ты бы полетел, если не Рыжий и тем более не Майка? — Вот оно что... — я откинулся в задумчивости. Молчал долго, прикидывая и так, и эдак, собеседник не торопил. Наконец я вымолвил, — а ты знаешь, Саныч, я думаю, что я вообще бы не полетел. То, что мне рассказала Майка за эти два дня... не знаю, можно ли до этого дойти самостоятельно. И, подозреваю, я еще много чего не узнал... Почему-то стало тоскливо. Вот ведь случай! А если бы никто так мной и не занялся? Если бы не Сапсан, я наверно до сих пор прыгал с обрыва, разбивался, и не понимал, что я делаю не так. Интересно, насколько бы меня хватило? — Понимаю, о чем ты думаешь, — Сапсан проникновенно заглянул в глаза, — но я хочу, чтоб ты подумал вот еще о чем. Нас, альфа-тестеров мало. Нет и трех десятков. Да и появлялись мы не разом, ты вообще — один. А сейчас придет наверно сотня зе-бе-тэ-шников. Тоже не в один день, но наверно не менее чем десятку ребят из альфы придется примерить на себя шкуру наставника, иначе в тесте просто не будет летающих. Какой тогда к лешему тест? Но потом... Потом жди сразу сотни две или три на ОБТ. И это будут не те мотивированные игроки, которые понимают, что такое тест. Эти придут сразу играть... Подумай, найдется сразу такое количество наставников? Да и кто из ОБТ-шников будет готов учиться? Это же игра, это не работа! Кого-то слушать? С какого перепуга! Покажите быстренько, как у вас тут и что, да я полетел! И что мы им скажем? Ребята, потратьте сначала недельку-другую на учебу, тогда, может быть у вас и получится взлететь? Серебряннокрылый замолчал. А нарисованная им картина как будто повисла у меня перед глазами. Отмахивающиеся от помощи игроки, прыгающие толпой с обрыва. Или бьющиеся, как я, при стартах с высоких пирамид валунов. И десятками появляющиеся вновь на камне возрождение. И конечно же отзывы. «В это невозможно играть!» «Что за фигню мне подсунули?!» «И ради ЭТОГО я на платиновый аккаунт разорялся? Верните деньги!»... Меня аж передернуло. — А что делать? — Вот это мужской разговор, — Сапсан прихлопнул ладонью по столу, — надо убеждать разработчиков. Сейчас. До того, как пришли бета-тестеры. И потом, в процессе закрытой беты. Я вижу так, — он опять повел рукой, — сначала группа авторитетных альфа-тестеров должна выступить с единым заявлением. Вместе. — А почему... — начал я. — Подожди, — перебил Сапсан, — дай я закончу. Смотри, репорты мы уже писали, и я, и Майка, и еще наши, те кто не хотят, чтоб икаров слили. Это был так сказать «нулевой» этап, подготовительный. Если ты, когда станешь полноправным альфа-тестером успеешь написать пару отчетов с такой же мыслью, будет круто. — Саныч, да я не знаю, что писать... — Не дрефь, текст я скину, подправишь под свой стиль изложения и выложишь. Слушай дальше. Далее, мы делаем совместное заявление руководству теста. — И кто нас будет слушать? — Рус, ну просил же! ... Будут слушать. Во-первых, потому что заявление сделают не просто какие-то там непонятные игроки, а альфа-тестеры, люди, которые расу икаров знают изнутри лучше, чем кто бы то ни был во всем ФанВирте. И ты, кстати, можешь быть в их числе, — парень многозначительно посмотрел на меня, — во-вторых, это будет не просто заявление, а как бы предупреждение, типа: ребята, вы же не хотите, чтоб все ваши затраты слились в унитаз? Тогда делайте так, как мы вам говорим. — Похоже на шантаж какой-то. А типа не послушаетесь, мы вам... — Нет, — покачал головой парень, с видом человека, знающего все расклады, — какой же это шантаж? Мы скажем: можете нам не верить, посмотрите на первые реакции зе-бе-тешников, послушайте их. А когда поймете, что мы правы, сделайте как говорим, и проверьте на второй волне ЗБТ. Вот тогда, когда вы заявите во весь голос о пришествии новой расы, перед открытым тестом, вас не смешают с грязью толпы игроков, кинувшихся пробовать новенькое. И только тогда, у вас получится запустить в ФанВирте новую, интересную, востребованную расу. На которой вы поднимите свои продажи. Серебряннокрылый откинулся, выжидательно уставился на меня. Я молчал, некоторое время, в голове крутились разные мысли. — Хорошая идея, — начал я, — может сработать... — Ты с нами? — прищурился Сапсан. — Ну о чем речь, Саныч?! Хорошему человеку и помочь не зазорно... — Погоди Рус, — парень качнул головой, — я хочу, чтоб ты не мне помогал. Хотя я крайне тебе признателен за это. Я хочу, чтоб ты осознанно включился в нашу борьбу за расу. Понимаешь? — Саныч... Все ты правильно сказал. Думаю, в том виде, в каком раса сейчас... — я поправился, — По крайней мере — обучение полетам. В этом виде она интересна очень и очень маленькой группе людей. Каким-нибудь дельтапланеристам, парапланеристам... — Рус, о чем ты? Их исчезающе мало! Это даже меньше, чем ничего! А мы делаем игру для массового пользователя, понимаешь? Массового! Нифига себе напор! — Сапсаныч, ты чего? Я же сказал — я полностью согласен с тобой. И я — тебе помогу. — Спасибо, — кивнул парень, — я знал, что в тебе не ошибся. И еще, Рус... — Да? — Ты переживал из-за своей внешности? — Саныч, — надеюсь в моем взгляде было достаточно укоризны, — ты что? Я что, баба что ли? Из-за внешности переживать. — Во взгляде собеседника мелькнуло удивление, — Дружище, я переживаю, что как бы не старался, не смогу выглядеть так, как должен выглядеть нормальный мужик. Понимаешь разницу? Мне не нужно нарисованного рельефа — кто-то там щелкнул парой кнопок и фигак: я — мистер Вселенная! Я сам всего добьюсь, просто дайте мне возможность! — Я тебя понял. — кивнул серебряннокрылый. На протяжении всего моего спича он сидел откинувшись, глядя на сквозь внимательный прищур. — Будет у тебя такая возможность, вот увидишь. — Спасибо друг, — я кивнул в ответ. — Даже не спросишь, когда? — парень взглянул с подозрением. — Я так полагаю, когда полечу? Или даже так: когда стану считаться полноценным альфа-тестером. — Все именно так, мой друг. — И он протянул мне свою руку. Глава 18 Пчелки-Веточки Решив, что разговор окончен я встал. Но, как оказалось, у серебряннокрылого было ко мне еще одно дело. — Рус, — остановил меня жестом парень, — погоди... Могу я с тобой ... — он замялся. Ого! Это тот же самый, всегда спокойный и уверенный Сапсан? Таким я его не видел... — Как мужик с мужиком поговорить? Ах вот оно что! Я вздохнул: — Давай. И плюхнулся обратно за стол. — У тебя девчонка есть? — Что? — не сообразил сразу я. Какой странный заход. — А-а-а... Это на счет Майки? Саныч, все нормально, для меня девчонки друзей — неприкосновенны. Еще ни разу, между мной и моим другом женщина не вставала... Проговорил, да и так остался с открытым ртом, поскольку реакция парня меня обескуражила. Сапсан расхохотался... Смеялся он долго. Начал было успокаиваться, взглянул на меня, и снова сложился пополам. Да что творится то? — Рус, извини, — проговорил наконец парень, вытирая слезы, — но ты сидишь с таким глупым видом... — еще взгляд, он снова прыснул, закрываясь рукой. Наконец он более-менее спокойно проговорил, — ты меня не так понял. Вернее, так, но... Блин, ладно. Он пододвинулся, заговорщицки огляделся, хоть в таверну пока еще никто не заходил, наклонился поближе. — Слушай, да, речь о Майке. Только она — не моя девушка... — Но она же... Что? Я отмотал назад в памяти последние два дня, выцепляя все что видел и слышал о Майке с Сапсаном... Ну конечно! Везде, где они попадались мне вместе, Майка глядела на Сапсана влюбленными глазами. Всплыл сам собой утренний визит девчонок: «Сапсаша... Сапсашенька...» Кто это из них дразнился, Веточка или Печка? Не помню уже... А Сапсан? Черт, я думал он просто не выносит на люди свои отношения, а выходит... — Да, — досадливо поморщился парень, — знаю. Дуреха бегает за мной, как хвостик. Чуть на шею не кидается. — Ну и чего ты тогда теряешься? Не понимаю? — Согласен, девка самый сок, да и горячая наверно, — парень вздохнул, облизнул губы, — но мне нельзя... — В смысле? — Рус, понимаешь... — он опять бросил взгляд на зал, вздохнул, — У меня есть девушка, в реале. Не расписаны, но живем вместе. — Так то же в реале! ... А-а-а! — мелькнуло понимание, — Или она тоже тестировщик? — Нет, все еще хуже. Она работает в ФанВирте... — Ух ты! Понимаю... — протянул я, а на заднем плане сознания, будто кто-то рациональный произнес: «так вот что у тебя за связи с админами». — Ревнивая? — Ну... Не то, чтоб ревнивая. Это я стараюсь не давать поводов. Не давал пока. Но у нее папа... — он скривился, — Впрочем не важно. Работает она в финансовом департаменте, а вот ее подруга — сисадмин из нашей поддержки. Понимаешь? Из техподдержки нашего теста! Бл*дь! Ого! Я и не помню, чтоб Сапсан выходил из себя, и тем более матерился... Хотя нет, что же это я? Вчера утром, на обрыве, когда Рыжий чуть было не пошутил надо мной... Смертельно. Надо же как отреагировал на шутку над новичком! Серебряннокрылый только что еще больше поднял мое уважение к себе. — Знаешь, как бывает? — продолжал парень, — «Злейшая подруга»! Они со школы вместе, а по-моему, эта гадина просто жутко завидует моей Вере. И если что, точно не откажет себе в удовольствии отправить соответствующие логи кому надо на стол. — А не боишься, что просто оговорит? Из вредности. — Не, — он отрицательно качнул головой, — не тот уровень, чтоб логи подделать. Зато если что будет, тут уж не отмоешься. — Понимаю, — вот теперь уже я не смог сдержать улыбки, поднял руку, как бы защищаясь, — извини... — Ладно уж, смейся надо мной, смейся... Так ты не ответил, ты занят? — Да, — автоматически ответил я, — то есть ... нет. То есть ... Да хрен его знает! Я и сам запутался. — Это как? Как? Я завис. Почему-то перед мысленным взглядом всплыла Анахита. Вот она смеется, поправляет волосы, наклоняется за своей лекарской сумкой... По телу побежали мурашки — я вспомнил прикосновения ее нежных рук, когда она накладывала повязку или мазь. Я помотав головой отогнал воспоминания. — Была одна, совсем недавно. — Поругались? — Нет. Просто она ... — я сглотнул, почему-то стало трудно говорить, — ушла к другому. — Вот сучка! От тебя? — Не говори так о ней, — в груди екнуло, — она хорошая. Наверно это я виноват, все тянул и тянул... А потом появился он ... — Кто? А впрочем, какая разница... Короче, ты сейчас свободен? — скорее утверждая, чем спрашивая проговорил парень, — Так как на счет ... Майки? Сапсан, склонив голову к плечу выжидательно прищурился. — Что на счет Майки? — в голове образовался винегрет: Майка, Сапсан, Веточка. Поверх всего — Аня... — Русик, не тупи, — произнес парень с укоризной, — я предлагаю тебе приударить за Майкой. Сам же говорил — огонь девка. — Подожди-подожди-подожди, — выпалил скороговоркой, выставляя перед собой руки, как бы защищаясь, — обычно я соображаю быстро, но сейчас что-то не вкуриваю... Тебе это зачем? — Да что тут непонятного? — Сапсан искренне удивился, — Ты переключаешь ее внимание на себя. Она не наделает глупостей, от которых пострадать можем мы оба. Я смогу наконец вздохнуть спокойно: ты не представляешь, как меня напрягают наши встречи! Каждый раз боюсь, как бы она не выкинула чего. Ну а ты получаешь себе роскошнейшую подругу, по которой пускают слюни все мужики в Инкубаторе. Как тебе такое? — Подожди. А почему ты просто ей не скажешь: прости дорогая, ты очень классная, но у меня есть девушка? — Рус, — собеседник тяжко вздохнул, — ты когда-нибудь имел дело с брошенной женщиной? Вернее, с женщиной, которая считает себя брошенной? Я на миг задумался. — Не-а. — Это же явление страшной разрушительной силы, Русик. У нее полностью отключается рассудочное суждение, а поведением начинают властвовать бушующие негативные эмоции. Это настоящая бомба, которая не пожалеет ни тебя, ни себя, не окружающих. — А чего ты боишься? Ну чего такого она сделает? — Помнишь я говорил, что не все альфатестеры одинаково ценны для разрабов? Так вот Майка — один из наиболее уважаемых тестировщиков. И она — с нами, — он посмотрел на меня со значением, — с теми, кто хочет спасти эту расу. Считай, она в этом деле мой заместитель, вот... И если она слетит с катушек... Сапсан не закончил мысль, но я понял. Повисла тягостная пауза. — Саныч, — я поднял взгляд на сидящего напротив парня, покачал головой, — пойми меня правильно... — прикусил губу, несильно, — Я даже не говорю сейчас о том, что она ведет себя со мной как стерва... — остановил жестом, попытавшегося что-то сказать Сапсана, — и то, что она мой наставник... Видишь ли... Я только-только пригласил на свиданье Веточку. Вот, сижу, жду ее с вечерних полетушек. — И что? — парень удивился. Мне показалось, или он незаметно выдохнул? — Ты ей что-то уже обещал? Ветке? — Ну как минимум вечернюю прогулку. — Рус, блин, дело то, житейское. Предложил прогуляться, потом встретил другую, она понравилась больше... — Саныч, Майку я встретил одновременно с Веточкой. — Да ну и что? А потом разглядел... Когда занимался. — Хм... Слушай, я так не могу... — Да ладно тебе! Ты чего? Как ты вообще можешь сравнивать? Ветка, она же мышь серая! Ну согласен, да, — он махнул рукой, — Веточка симпатичная, миловидная. Но на фоне Майки... Он покачал головой. Да черт побери, парень! Да если бы ты сказал мне это еще утром! Я явственно скрипнул зубами. Ну почему вот так всегда! Перед глазами побежали «кадры» с Майкой: что там говорить — она красотка. От таких просто дух захватывает! Если честно, у меня таких подруг раньше и близко не было. Это так. Но все же... — Извини... — Рус, ты все же подумай! — парень не ослабевал напор, — А то, что ведет себя как стерва, так ты ж пойми ее. Думаешь легко, когда все только и пялятся на твою задницу? — Вот уж точно, не знаю, — я усмехнулся. — Поверь, Русик, ей очень не просто. Да еще все никак с учениками не складывается, вот и нервничает, вот и срывается. Но с тобой-то, ей повезло! А если еще и ... — он подмигнул. Вот ведь искуситель... Скрипнули двери, в зал стали заходить икары. — Нет, Саныч. — я покачал головой, развел руками, — Извини. Вот только ... если с Веточкой не сложится. — Ладно, — Сапсан усмехнулся, подмигнул, — давай, Ромео, дерзай! — и резко посерьезнел, — Надо говорить, что этого разговора не было? — О чем ты? Какого разговора? Парень показал большой палец. Я встал, сделал шаг в сторону двери, повернулся. — Слушай, а почему «пчелка»? — Это же из мультика какого-то, — Сапсан, снова было принявшийся за еду поднял голову, — «Пчелка Майя», по-моему, так и называется. — Не знаю, не смотрел, — я пожал плечами и вышел на улицу. Вечерело. Солнце давно уже скрылось за отрогами, тени растворились, воздух остыл, хотя и не казался мне холодным. Тихо, как на мягких лапах подкрадывался тот час, когда только что хорошо различимые объекты вдали уже начинают «плыть», а пространство вокруг как будто заполняет еще прозрачная синеватая субстанция. Время от времени то слева, то справа от меня приземлялись икары. Большинство — залетали дальше к центру площади, некоторые разворачивались уже над самой башней, а потом встав против ветра опускались по крутой траектории, тормозя свой спуск громким хлопаньем крыльев. Знакомый уже звук привлек внимание. Ну, конечно, кто же еще?! Оба «спортсмена» просвистели низко-низко над головами, так что парочка уже приземлившихся пригнулась, на скорости промчались дальше. Потом синий взял правее, а его красный «брат», наоборот, обогнул башню слева, закрутили разворот навстречу друг другу вокруг Общего дома, и приземлились в своей неподражаемой манере почти у входа, едва не врезавшись в подходящую к дверям таверны группу. Послышались возмущенные возгласы, шутки, перебранка, но вскоре весь этот шум втянулся внутрь. Рядом со мной приземлился Рыжий. Этот не хлопал как гигантский голубь, а развернувшись на небольшой высоте почти тут же сел, опустившись по очень крутой глиссаде. И тоже — без пробежки, сразу на ноги. — Ну чего стоишь, грустишь? — весело подмигнул мне, — когда уже присоединишься? — Ну... — пожал плечами, — завтра еще вряд ли, а вот послезавтра — попробую. — Красавчег! — Рыжий показал большой палец, — а чего тут завис? — Погоди, — я прервал парня, подняв руку, — хочу посадку понаблюдать. Заходящего на посадку икара я узнал — Ветер, с утра за завтраком пересекались. Имея запас высоты он отвернул от обрыва в глубь площади, очень быстро долетел до башни, развернулся в крутом крене, много потеряв при этом. По моим прикидкам, в конце разворота был как раз на уровне этажа второго. После чего раскрылся во всю ширину крыльев, вывернув их поперек набегающего потока. Со стороны смотрелось, как будто приземляющийся лайнер опустил закрылки. — Рановато «шасси» выпустил, — прокомментировал стоящий рядом Рыжий: Приземляющийся парень опустил ноги вниз, готовясь к посадке. Чуть-чуть, еле заметными взмахами самых кончиков пестрых крыльев икар корректировал свою глиссаду. На высоте роста, он махнул еще разок, и довернул крылья вниз сильнее. Раз! И слегка спружинив в коленках Ветер без пробега опустился на камень площади, в паре метров от нас. — В тапочки! — весело крикнул он нам. — Красавелла! — Рыжий вскинул вверх обе руки с оттопыренными большими пальцами. — Мда-а-а, надо попробовать так же, — притянул задумчиво я, — а то я все с пробежками приземляюсь. Рыжий подождал, пока Ветер развернется, и отойдет достаточное расстояние. — Не надо, — покачал головой, — если с пробежкой, значит садишься на скорости. Попробовал бы этот пижон сесть так днем, а я бы посмотрел... Он сплюнул на землю. — Привет. Заждался? Вздрогнув от неожиданности, обернулся. Веточка! Черт, а я планировал встретить ее при приземлении. Даже представлял мысленно, как встану у нее на пути так, чтоб при касании земли она сразу оказалась в моих объятиях... Эх! Ладно, думаю не последний раз «ловлю» ее на посадке. — Нет, ну что ты! Я тут ... посадку изучаю. Смотрю, как профи это делают. — Нашел профи... — начал было Рыжий, потом осекся, взглянул на нас, — Так, братело! А что это происходит? Птенчик оперяется? Мы с Веточкой переглянулись. — Что? — Я говорю, летать еще не научился, а девчонок наших уже уводит! Не в тех местах, братишка, ты оперение отращиваешь! — Так, Рыжий, — я со смехом погрозил шутнику, — иди уже, ... заполняй шкалу «голода». А то дозубоскалишься тут, и здоровье начнет уменьшаться. Стоящая рядом девчонка прыснула в кулачек. Фраза звучала многозначно. Рыжий шутливо прицелился в меня из пальца, сказал «пух!», подмигнул и пошагал к таверне. Я снова повернулся к девушке. Так, сейчас: шаг вплотную, обнять, сказать: «вот теперь привет» ... Опять хлопанье крыльев. За спиной Веточки села Печенька. Подмигнула мне, проходя мимо подруги, толкнула ее плечом в плечо, что-то хихикнула неразборчивое. Да что ты будешь делать! Проводил взглядом, только-только стал поворачивать голову обратно к девушке... Над головой свист крыльев. Майка! Розовой молнией промчалась к башне, я думал — повторит трюк «братьев», но нет. Заложив вираж, наставница сходу влетела на верхний этаж башни. Ого! От удивления, я на секунду потерялся. — Вот это да! — не удержался, — видел, как она на верхушку валуна садиться, но чтоб прямо на этаж залететь... — Так мы пойдем куда-нибудь? Или ты еще чьи-нибудь посадки хочешь посмотреть? Я «отвис». Девушка иронично смотрела на меня, склонив голову к плечу. — Извини. Просто для меня здесь все так внове! — Ладно, — она шутливо толкнула меня своим плечиком, — насмотришься еще. Куда идем? — Слушай, — я вдруг опомнился, — ты же с полетов! Голодная? Может сначала тебе поесть надо? Давай я тебя чем-нибудь угощу. — Рус, — она скорчила милую рожицу, — пока будем есть совсем стемнеет! Ничего, сколько-то еще я выживу, а потом, — подмигнула, — позволю спасти меня от голодной смерти. Сумрак постепенно сгущался, хоть небо пока еще оставалось светлым. Внизу, в долине тьма уже опустилась пологом. — Интересно, — пробормотал я почти под нос, — а сейчас тумана внизу не видно... — Это облака, — уточнила девушка, подойдя к самому краю. К счастью прежнего страха перед высотой я уже не испытывал. Видимо, когда туда прыгать не надо, никаких панических мыслей в голову не приходило. А удержаться на краю я могу. Выдохнул: — Жаль. Хотел посмотреть, что внизу. — А ты и не увидишь, — Веточка качнула головой, — днем там всегда облачность, вечером темно. Говорят, иногда по утрам бывают разрывы в облаках, тогда там виден лес. — Вот как? А я думал вы туда летаете... — Не-а. Слишком высоко обратно забираться, выносливости ни у кого не хватит. — Так вдоль обрыва должен быть динамик? Я же видел — там само выносит вверх. — Ребята говорили, что метров сто ниже и все, нет динамика. Я не проверяла. — А что так? — Страшно. — по-простому ответила девушка, — Вдруг опустишься, а назад силенок не хватит? Представляешь? И будешь опускаться туда ... в холодную, мрачную неизвестность ... Бр-р-р... — Не холодно? Со стороны долины поддувало, и я пожалел, что не захватил какой-нибудь куртки: можно было бы романтично предложить спутнице. Да вообще, все наперекосяк с самого начала! Эх... — Ну что ты! У икаров же повышенная сопротивляемость холоду! Нам специально так сделали, чтоб на больших высотах не мерзнуть. — А ... там холодно? — Не знаю, я пока особо высоко не поднималась. Ты лучше Сапсана спроси, он высоко-о-о забирается. — Пойдем? — Погоди, — девушка придержала меня за руку, — давай посидим? Стараясь не думать, что случиться, если я все же свалюсь вниз, уселся, подал руку Веточке. Та пристроилась рядом, касаясь своим плечом моего. Автоматически приобнял ее за плечи, опустить руку ниже не давали крылья девушки. — Здорово... — протянула Веточка, уставившись вдаль, — помню мы с девчонками, еще в школе, забирались на многоэтажки, где доступ на крышу был открыт, садились вот так на край. Сидишь такая, ножками болтаешь, а под тобой люди ходят. Маленькие-маленькие... А ты любил по крышам лазить? — Не, — я усмехнулся, — у меня лет с десяти свободного времени почти что и не было: тренировки, тренировки, тренировки ... школа. — Да? — она повернулась ко мне, — а чем ты занимался? — Разным, — пожал плечами, — бокс, карате, но там не долго. На плаванье ходил, больше для общей физухи. Потом луком увлекся, в институте уже к реконструкторам попал, там ИСБ затянул. — Как-как? — ИСБ? Исторический средневековый бой. — А это что такое? — А это ... — новая усмешка, — делаешь вначале доспех. Можешь сам ковать, если умеешь и руки прямые. Но как правило — кого-то просишь. Всякую мелочь, вроде ремешков, заклепок каких можно и самому. Поддоспешник кстати, я сам шил. — добавил в сторону, — Все пальцы исколол. Естественно — меч, щит и все такое... А потом, — я взглянул на девушку, сидящую с распахнутыми восторженными глазенками, — надеваешь все это на себя, и давай лупить друг друга со всей дури. — Это зачем? — в голосе смешались страх и восторг. — Ну так бои же! Один на один, толпа на толпу... Попытка почувствовать, что ощущали наши предки. — Ух ты! Русик, так тебе же надо было воина качать! — Да я и был воином, до теста. Семьдесят девятый уровень. — Вот это да! ... А как же тебя в тест занесло? — Предложили, — я опять пожал плечами, — вот я и решил попробовать пятый океан. — Ой! Тебе понравится, вот увидишь! Летать — это самое лучшее, что может быть в жизни! Она весело заболтала ногами. — А как ты попала в тест? — Да, — она отмахнулась, — ничего интересного. Сначала я качала боевого мага. Но вся эта заумь с заклинаниями... Слишком часто меня убивали. Потом решила попробовать лекаря. Думаю: буду стоять себе позади всех, лечить раненых... Не-е-е, скучно. Потом стала лучницей, даже расу сменила на эльфийку. Вроде что-то стало получаться. И тут бац — приходит на почту предложение от админов, а не хотели бы вы, уважаемая, попробовать себя в тесте? Я: что за тест? Они молчат... Потом: подпишите соглашение, что все что узнаете помрет вместе с вами. Я: ого! Как интересно! Подписала. Провели со мной собеседование, удаленное. Спрашивали то и это ... Ну ты в курсе наверно? Потом говорят: надо летать. И тут я такая: Вау! Да это же круто!!! ... И вот я здесь! Мы опять замолчали. Почти стемнело. Боковые отроги, образовывающие долину, еще как-то угадывались, но под ногами у нас уже вовсю разлилась тьма. Над головой стали появляться первые звезды. — Слушай, а ты не знаешь, откуда можно здесь дров натаскать? Валежника какого, веток ... хотя ветки, конечно, не очень. — Как это, «не очень»? — надула губки Веточка. — Ой, извини, я не то имел в виду! — до меня только что дошло. — Ладно, я же поняла... А зачем тебе? — Скажу — не будет сюрпризом... Хотя ладно. Если честно, мне так не хватает посиделок у костра. Я когда предыдущим персом был, частенько ночи проводил у костра. Ужин какой сварганишь, чаек... Хорошо! Сидишь, смотришь в огонь... — Класс! — девчонка оживилась, — О! Кстати! Знаю где неподалеку можно толстых палок наломать... Может даже наломанные есть... Хочешь, я завтра принесу? — Нет, что ты! — я даже отстранился — Почему? — брови девушки взлетели вверх, — Что не так? — Да я себя как мужика уважать перестану, если мне... — хотел сказать «моя», язык не повернулся, — девушка будет дрова к костру носить! ... Может она еще за мамонтом отправится, пока я, лежа на диване буду предаваться размышлениям, или там стихи сочинять? — Хорошо. — Толкнула она меня плечом, — Тогда давай, скорее учись летать, и устроим пикник. Что-то коснулось моего плеча. Скосил глаза: Веточка положила на него голову. Не давая себе шанса задуматься, начать строить планы, мысленно репетировать, немного повернулся к девушке, свободной рукой тихонько взял ее за подбородок, осторожно повернул голову к себе, и коснулся губами ее губ. Нежно-нежно. На немного отстранился, и повторил поцелуй. Потом еще. По ее телу пробежала дрожь. Мягкие пальчики легли мне на губы. — Подожди. Не надо торопиться. Я вздохнул — Хорошо. Не буду. Развернулся опять лицом к пропасти, прижал ее покрепче к себе. Легкая головка опять устроилась на моем плече. Несколько секунд или минут мы просидели в полном молчании, созерцая все новые и новые загорающиеся звезды. Наконец она вздохнула. — Русик, ты меня извини, но мне уже выходить пора. — А как же? ... Я думал мы еще в таверне посидим, я закажу что-нибудь из меню... Ты что любишь? — Давай в другой раз, ладно? Мне в самом деле — пора. Только проводи меня ближе к башне, не хочу выходить на обрыве. Ну да! Я представил, как она появляется, а «умный» сервер, решил чуть сместить точку появления. Правда Веточка крылатая... — Подожди, я сейчас помогу тебе встать, — она освободилась из моих объятий. — Вот еще! — я резко вскочил на ноги, протянул ей руку, — подавать руку: мужская работа. — Но ты же еще не летающий! — она ухватилась за мою ладонь, и я с легкостью поднял ее, — свалился бы, что мне тогда делать? — Подумаешь! — хмыкнул я, — подождала бы меня у камня возрождения, я как раз бы рассказал, что там, внизу. — Не надо! Не люблю, когда люди умирают, даже понарошку! Мы стояли лицом к лицу, я протянул руки, пропустил их у нее под крыльями и привлек к себе, удерживая за талию. Она в ответном порыве прижалась ко мне всем телом, и крепко поцеловала. Потом вывернулась — Пойдем? — Пойдем, — я снова тяжко вздохнул. Где-то вдалеке, сквозь сгустившийся до состояния ночной темноты сумрак проглядывали два фонаря, отмечавшие вход в таверну. Интерлюдия 2 — Как продвигается? — Все по плану. — Как считаешь, он будет с нами сотрудничать? — Я делаю для этого все, куда ему деваться. — Хорошо. Кстати, есть информация, его действительно пропихнул в тест Орлов. Воспользовался своим положением, с кем надо — договорился, кому можно — просто приказал. — То есть наш парень — его человек? У нас проблемы? — Не думаю. Там какая-то мутная история, все делалось в страшной спешке. Кстати, Марта утверждает, что Орлов на тест продавил двух участников... — Вот как? Странно, а где же еще один? Глава 19 Опять убежище Толкнул дверь в личную комнату, шаг через порог, вспыхнул свет. Эх-х-х... Хотел ведь купить мебели. Или матрас хотя бы... А что это я? Таверна наверняка круглосуточная! Впрочем, заказать я могу и отсюда... Вот только здесь у меня даже присесте некуда. В таверне сидели пятеро. Трое справа, двое слева, никого не знаю. Опять присел за столиком почти перед дверью, открыл интерфейс, нашел карту, Общий дом, провалился в меню «Лавки». Вкладка «Одежда», вкладка «Алхимические товары», и ... все? Что за ерунда? А где «Оружие», где «Доспехи», где «Хоз.инвентарь»? Да там дофига еще чего должно быть! В робкой надежде полез в меню Таверны. Ну а может? Фигвам, изба такая индейская: еда и напитки, все. Снова открыл «Лавку». Полистал тщательнее. По ходу дела прикупил портновский набор, не удержался — дрогнувшая рука добавила в «корзину» небольшую поясную сумку, как раз под скромную горсть сушеного мяса и пару малых эликсиров. Думаю, не сегодня завтра уже понадобиться. Так... А на чем мне спать? Хотя бы «деревенский матрас набитый сеном» (или соломой? Уже не помню). Да хотя бы «охапка сена»! По опыту знаю, можно прикупить там, где все для петов продается, от снаряжения, до корма. Ничего нет! Это какой-то баг, или... Не выходя из интерфейса перешел на вкладку чата. Где же оно? За все время в ФанВирте пользовался один единственный раз... Ага! Техподдержка. Настучал сообщение: « Где достать ...». Стер. « Как заказать ...». Стер, « Как купить в лавке мебель? » Ответ пришлось подождать минут пять, видать специалист решил, что раз в закрытой локации почти никого из игроков не осталось, можно расслабиться. « На стадии альфа-теста ассортимент лавки предусматривает только самые необходимые для функционирования игроков предметы. Подождите начала бета теста. Спасибо » Какое, нахрен, «Спасибо»?! А как я спать буду? Быстро набрал в ответ: «Мне нужно на чем-то спать! Мне что, лавки из таверны тащить в ЛК?» Ответ пришел еще через пару минут. Он там что, отписался и опять отвалил от компа? Так и представил себе: сидят в одной комнате несколько сотрудников, один из них — оператор саппорта. И все вместе «съехались» на своих офисных креслах, обсуждают что-то, анекдоты травят. Вдруг у чела из поддержки — «бздынь!»: сообщение. Он такой: «ща, сек, без меня не продолжайте», перебирая ножками подкатил к компу. «Ух ты! Кому-то не спиться. Чего хочет? А, ерунда какая-то», отстучал ответ и обратно — раз! Пророкотал колесиками кресла обратно к коллегам «на чем там остановились?» « Компания Фантастическая Виртуальность не рекомендует игрокам проводить в игре значительное время, из-за возможных негативных последствий для организма. Настоятельно советую выйти из игры, сделать легкую разминку, совершить гигиенические процедуры и спать не менее восьми часов вне капсулы » Может он не с коллегами трет? Может придумывал формулировку позаковыристее? Ответил: « Я бы с радостью, но ваше предложение неприемлемо ». С «той стороны» начали набирать: « Уважаемый игрок Руслав » С новой строки: « Длительность вашей сегодняшней игровой сессии составила » ... И — повисла пауза. Видимо специалист техподдержки закрытого теста еще не сталкивался с «постоянными жителями». Или, как мы шутили с Анахитой: с «полунеписями». Наконец появилась строчка: « Простите, я не знал ». Через еще пару секунд: « Одну минуточку ». Прождал минут десять, видимо тот ушел советоваться, или рыться в инструкциях. Наконец саппорт ответил: « Понимаю всю сложность сложившейся ситуации, но в настоящий момент мы ничего не сможем сделать. Настройка функционала «Торговец» будет осуществлена только с момента перехода теста в следующую стадию. Мы все же рекомендуем вам воспользоваться возможностью выхода в «Убежище» . Ну вот. В сердцах настучал в ответ: « А нахрена тогда вообще сделали Личные комнаты, если игроки ими не пользуются? », но чуть подумав, отправлять не стал. Хочешь, не хочешь, придется снова выходить в «убежище», похоже до беты не спать мне в своей ЛК. Выходил я из игры в ЛК, чтоб при входе не появляться посреди таверны. Вот не хочу, и все тут! Оказавшись в своем личном суррогате реальности, шагнул к кровати, да так и рухнул на нее. Перевернулся на спину, устроился по удобнее, раскинул руки, глубокий вдох. Закрыл глаза, медленный-медленный выдох... В моих объятиях опять «таяла» Веточка. Как же ... кинематографично! (почему-то в голову пришло именно это слово). Вот еще мои руки сжимают хрупкую фигурку, я чувствую, как ко мне прижимается ее грудь, бедра. Ощущаю на губах вкус ее губ... Потом «тактильность» пропадает, руки неожиданно проваливаются в пустоту, хоть еще секунду или две я ее вижу: лицо, глаза... Затем и это истаивает, и только губы по-прежнему чувствуют тот вкус, что живет лишь на женских губах. Веточка нажала «выход» в момент прощального поцелуя под фонарями у входа в таверну. Хорошо, что никто не проходил мимо в этот момент, вот бы он удивился: стоит крылатый парень, обнимает пустоту, да еще и целует при этом «воображаемую подружку». Мда... «А еще он вчера с камнем в обнимку бегал...» Вот так и рождаются слухи да легенды! Постепенно мысли с Веточки переключились на учебу. Не знаю, как кому, но у меня же сегодня был самый первый мой полет! Дух вновь захватило, где-то там внизу побежала земля, а крылья, которые я все больше ощущаю продолжением тела, снова и снова ощущали как воздух сжимается под ними, превращаясь из невидимой и почти не ощущаемой субстанции в опору. Вау!!! Проскользнуло ироничное: «прости Веточка, девушка ты у меня не первая, а вот полет... самый что ни на есть!» Усмехнулся: ну что, икар, потерял «полетную девственность»? Сам себе ответил: нет, это пока — переход от обнимашек к предварительным ласкам... даже скорее — к первым поцелуям! А вот старт с обрыва... Интересно, а для Сапсана, и уж тем более Феникса, такой слет с относительно невысокого камня, это наверно так же, как после десяти лет супружеской жизни чмокнуть жену? Тогда интересно, что же у них вызывает эмоции, подобные моим сейчас? Меня тут прет от «первого неумелого поцелуйчика», а они... Стоп-стоп-стоп! Что-то фантазия полетела куда-то не туда. Встал, щелкнул кнопкой кофеварки. Зажужжало, по комнате поплыл запах свежего кофе. Ох уж эта «реальность». Подхватив кружку, плюхнулся в кресло перед монитором. Я же «писал» все свои последние слеты... Нет! — Крайние! Никаких «последних»! Вот и надо их посмотреть. Прокрутил записи на экране, повертел туда-сюда. Сначала воспоминания от пережитого вновь хлынули освободившимся потоком, но через несколько промоток разум взял верх. Я стал анализировать увиденное. В большинстве случаев сначала Майка мне кричала про развитие крена, и только после ее слов я что-то пробовал сделать. И все же в нескольких слетах я заметил: вот мою фигурку на экране начинает кренить. Перевожу камеру — Майка набирает воздух чтоб крикнуть. Но вот я, без команды, сам! слегка подвзмахиваю крылом, и полет выравнивается. Ну-ка, ну-ка... Посмотрел еще. Приблизительно на седьмом слете из завершающей серии Майка, заметив крен делала паузу, и только когда я не реагировал — кричала. Спасибо тебе, девочка! Ты даешь мне возможность учиться самому! Довольный собой откинулся в кресле, покрутился туда-сюда попивая кофеек. Все-таки я крут! Кольнуло сожаление: не похвастался Веточке о достижениях. Впрочем, она и не спрашивала. Но поделиться с кем-нибудь хотелось. Хм, а что у нас поделывает товарищ Феникс? Настучал сообщение: «Спишь? А я сегодня самостоятельно слетел с высоты в собственный рост!» Перечитал, усмехнулся — у любого, кто не «в теме» сообщение вызвало бы не более как пожимание плечами: подумаешь! Нашел чем хвастаться, ха-ха. Мысли прервал входящий вызов. Феникс! — Привет, путешественник. Ты чего не спишь? — Привет Рус. Да чего-то не спится за рулем. — Шутник. Ты вновь в дороге? Только сейчас до меня дошло, что Феникс опять разговаривает по громкой связи. В трубке фоном присутствовал звук мотора и приглушенная музыка. — Да вот, представляешь, вспомнил наконец, что у меня в Инкубаторе друг, который просил научить летать, а я его совсем забросил! Как твои успехи? Вчера прости, уже засыпал, так и не поговорили. — Да лан, не парься. Все хорошо! — Нет, не хорошо, — голос Феникса приобрел жесткость, — я обещал заняться твоим обучением, и не сдержал. — Фес, все норм, мной занимаются, — попытался я смягчить его самоедство. — Не «норм», Русик, не «норм». Сейчас у тебя закладываются основные навыки, закладывается моторика, и если при этом накосячить, то потом будет сложно что-то исправить. — голос друга приобрел наставительные нотки, — Запомни, в критической ситуации, твое тело само отработает по самому раннему из заложенных алгоритмов. Вот тебе для примера: меня с самого начала учили самостраховке «рыбкой». Считалось, что на лебедке, да на учебном крыле это самое то, что нужно. А все эти «навития на стойку», «прыжок в трапецию» понадобятся потом, когда начнем в горах летать. Так я до сих пор, при крешах сначала обе руки со стоек сдергиваю и группируюсь, а уже потом, когда встаю и отряхиваюсь, думаю что надо было все-таки навиваться, могло и не повезти. И хоть отработал я потом все эти страховки на отлично, все одно: «бам» — и «рыбка»! — Фес, извини, — губы растянуло в улыбку, — но ничего не понял в твоей тарабарщине! — Я это к тому, что как ты сейчас научишься, так и будешь дальше летать. Подожди секунду... — в динамиках изменилась тональность мотора, смолкла музыка, наконец раздались знакомые звуки поворотников. — Так, я парканулся, давай-ка поговорим. — Давай, — отказываться от советов столь опытного летуна я точно не собирался. — Расскажи, для начала, чему и как учился. Максимально подробно. — Ну... Слушай... И я рассказал. Подробно. Правда опуская при этом свои эмоции, и только то, что касалось полетов. Про всеобщий игнор, про свои отношения с Майкой, про Сапсана, и тем более про его предложения я рассказывать не стал. Во-первых, чтоб Феникс не подумал, что я жалуюсь. Вот еще! Свои проблемы я решаю сам! Во-вторых, Сапсану я тоже обязан, не правильно одному другу сливать информацию о другом. О Фесе я же никому не слова? Вот и ему, про дела с Сапсаном тоже не буду трепаться: Феникс мой друг, но и Сапсан тоже! — Понятно... — голос Феникса был задумчив, — смотри. То, что решил раскачивать прыжок — это правильно. Этот опыт пока только у меня, и не знаю, как его донести до других, но уверен, что когда икаров выпустят в большой мир может понадобиться возможность уносить ноги прямо оттуда, где в этот момент находишься. Боюсь, не всегда будет возможность добежать до возвышения. — Почему? — не выдержав перебил я. — Есть у меня такое подозрение, что на икаров объявят охоту. — Да ладно! — Видишь ли, Рус, многим свойственно негативно относиться к тому, что им недоступно. И вдвое — если это недоступно не по объективным причинам, а наоборот, из-за лени, слабости, трусости. Ведь при этом страдает ЧСВ — как это так, кто-то смог, а я нет! Он что, выходит, лучше меня? Не-е-е. Это просто потому, что он — козел. Вот такая логика. — Да-а-а, тут, пожалуй, соглашусь... — только и протянул я, — «зелен виноград»? — В точку! — согласился Феникс, — думаешь я в реале с этим не сталкивался? Стоишь где-нибудь на Клемухе, к примеру только приехал, с дороги отдохнуть надо, вот и пришел на старт «в гражданке», турист-туристом. Там бывает много зевак собирается, большинство конечно восторгаются. Но, к примеру, не раз замечал: стоит семейство, мать, детишки, и папаша — пивной животик, сланцы на носки, в руке баночка. Дети конечно: «хочу, хочу!» Мамаша глазками в пилотов стреляет, а папаша бухтит: «да это же идиоты, им заняться нечем, вот и летают! Пойдем лучше отсюда, не на что тут смотреть». — Фес вздохнул, — А есть и такие, что меж собой переговариваются: «совсем охренели! Летают понимаешь! Эх, не взял с собой ножа, надо им их крылья порезать, будут знать как выпендриваться!» — Не фига себе! — вырвалось у меня, — А зачем? — Сложно признаваться самому себе, что ты никчемный поглотитель бургеров и пива. Вот и возникает неосознанное желание уничтожить тех, кто лучше тебя. В реале это конечно мечты, бурчание или кляузы в официальные инстанции. А вот в игре — другое дело! Тут это «игровой момент!» Так что: «даешь геноцид летающих! Они ночами будут ваших детей из люлек тырить, чтоб пить их кровь!» Я рассмеялся — Феникс, тебе надо сказки писать! Страшные. — Я пока только инструкции пишу, и регламенты... Кстати, — вдруг он сменил тему, — а почему ты решил развивать выносливость бегая с утяжелением? Разве не очевидно, что затраты выносливости на махах больше? Понятно, что технику надо «ставить», но все же, Рус? — Фес, а ты пытался что-либо понять на вашем форуме? — вопросом на вопрос ответил я, — Причем все ссылаются на мануал, но я его сколько не искал, так и не обнаружил! — Да? — удивился собеседник, — я правда давно по форуму не лазил, надо с этой точки зрения посмотреть... Ладно, пока проехали. — Он на секунду прервался, было слышно, что в машине что-то щелкнуло, — По остальному, Рус, скажу коротко — ты молодец. И Майка твоя молодец, вполне системно тебя гоняет. Я бы правда немного по-другому учил, но раз получается — значит все правильно. — Майка — не моя, — буркнул я в трубку. Феникс не отреагировал. — Ну а в целом, как ощущения? — Хм... — я призадумался, — знаешь, неожиданно оказалось сложнее, чем думал. — Стоит ли удивляться, — хмыкнул Фес, — полет, Русик, человеку не свойственен. Мы существа, живущие фактически на плоскости, в двухмерном мире. А тут еще одно измерение добавляют! Плюс лишние каналы управления. Ты, кстати, к крыльям привык? — Ха! — я хохотнул, — представляешь, сейчас, когда в убежище вышел, думаю: чего-то не хватает? Представляешь? Не сразу понял, что не чувствую крыльев за спиной! Здесь же точная копия меня реального, бескрылого, и с нормальными ногами. — Я тоже часто забываюсь, начинаю в реале себя с крыльями ощущать. — с грустью в голосе добавил Феникс, — Забудешься так, присядешь и тут же мысль «я же крыло не поправил! Перья помнутся!» Потом вспомнишь, конечно, такая тоска накатит... Как же мне их в реале не хватает! — он опять тяжко вздохнул, — Знаешь что? Я тут недавно тебе даже позавидовал. — Это ... чему? — с подозрением поинтересовался я. — Ты там фактически каждый день можешь летать, а тут... — снова вздох, — давай не будем об этом? — Давай... Только Фес. — Да? — Не завидовал бы ты мне. На всякий случай. Мы замолчали, каждый, по-видимому, думал о своем, только щелканье аварийки раздавалось из динамиков. Наконец я вспомнил. — Слушай, а как там Анахита? — Да нормально... теперь нормально. Познакомился с ее бабушкой, порешал кое-какие вопросики. Думаю, скоро ее увижу. В смысле — Анахиту. Реальную то я ее совсем недавно видел... — И как? — вырвалось у меня. — Лучше тебе не знать. Поверь мне, Русик. — Увидишь, передавай привет. — Передам, конечно. Только Рус, ты сам это можешь сделать. Надо только летать научиться. Я не стал развивать тему. И снова повисло тягостное молчание. — Ладно Русик, был рад слышать... — А, черт, Фес, Фес! Подожди! — заполошно закричал я в трубку, кое-что вспомнив. — Да здесь я, здесь... — Фес, извини, можно к тебе с деликатным вопросом? Я бы никогда, но ... черт, понимаешь, больше не к кому. — Заинтриговал, — Феникс оживился, — давай, выкладывай. — Слу-уша-ай, ты не одолжишь немного ... — Как же я не люблю просить!!! Аж голос перехватило — Игровой валюты? Тут понимаешь и заработать то не на чем, а я уже в долги влез... — Господи, какую фигню я несу?! Попытался поправиться, — в смысле случайно, так получилось... — Ты чего там, в карты что ль проигрался? — похоже Феникс улыбался. — Да не, скажешь тоже... Грохнулся, сломал крыло. Если ждать, пока заживет — время потерял бы. Короче Майка дала средний эликсир, надо вернуть. У меня, конечно, осталось немного, после предыдущего перса, но я еще хотел тут кое чем обзавестись... Как же сумбурно! Черт, надо было речь заготовить. — Ну так самоубился бы. Насколько помню, сейчас для теста откат в уровнях отключен. А то иные тестеры вообще обнулились бы в уровнях. — Правда? — изумился я. — А я не знал... — Ладно-ладно, Рус. А то решишь еще, что зажал! — Феник хохотнул. — Сколько надо то? — Ну... Пару сотен золотом, думаю хватило бы. — Понятно. Подожди, сейчас подкину... В динамиках раздалось пиканье, словно Феникс набирал что-то на экране телефона. Наконец и у меня тренькнуло. — Что-о? О-о! Зачем столько? Фес! — Извини, сейчас больше не смогу, пришлось потратиться. А ты не отказывайся, послушай меня, — голос друга опять стал деловит и серьезен, — во-первых, долг, конечно, надо отдать... — Мог бы и не говорить. — Подожди, Русик, не перебивай. Во-вторых — возьми десяток или два малых зелья на восстановление выносливости, и хотя бы несколько — средних. Ты сейчас сколько тратишь на отдых? — Ну-у... Сейчас уже минут по двадцать. — Вот. А дальше придется и того больше ждать. Я же верно понимаю, что ты шкалу на полную гоняешь? То есть ждешь полного заполнения, а потом сжигаешь в ноль? — Да. Так она качается быстрее. — Вот-вот. Поэтому сейчас, чтоб не тратить время попусту на отдых, придется воспользоваться алхимией. И, в-третьих, если не хочешь «умирать» возьми несколько лечебных. Хотя я бы не парился. — Не Фес, лучше «париться». А то привыкнешь легко сливаться, потом, когда халява с выключенными откатами кончится, можно не переключиться. — Хм... Тоже верно. Короче, бери тогда и исцеления, обучение полетам — дело травматичное. Мы опять замолчали. Вроде бы уже и сказано все... — Ладно Русик, поеду я дальше. — Давай. Аккуратнее там. Феникс усмехнулся — Спасибо. Я постараюсь. Раздались гудки отбоя. Я встал с кресла, шагнул к кровати. Или перекусить? Взгляд скользнул по кухонной стене, потом продолжив бег обогнул всю комнату. Почему-то вспомнилась Аня, Майка, Веточка. Эх... И зачем мне такая комната, куда я никого и привести то не могу?! Решено! Сюда — только по необходимости. И я вернулся в игру. Перед глазами — пустой четырехугольник стен. В углу мой «стартовый» хитон, и пустая торбочка. Маловато будет, для жизни... А ну и хрен с ним, прорвемся. Это — мой мир, это — моя нынешняя жизнь. Расстелил хитон на полу, под голову вместо подушки сунул свернутую торбу. Аккуратно, чтоб не помять перья улегся. Спокойной ночи, икар. Глава 20 Борисыч Солнце еще не поднялось, но было уже достаточно светло. Легкие перистые облачка над восточными вершинами окрасились розовым. Пустынная площадь и в воздухе никого, только слева, со стороны обрыва тянуло несильным освежающим ветерком. Стоя на нешироком карнизе, покосился на лестницу, призывно сбегавшую вниз почти что из-под самых ног. Нет, отрицательно помотал головой, я все-таки икар, а раз так, значит надо забыть про лестницы. Их просто нет! Не существует для меня, и все! Взглянул вниз, на серый камень площади. Боюсь? Я же вчера раз сто слетел... Хм, вообще-то не сто, это так, фигура речи. И сколько раз успешно? Еще меньше. А сколько ... самостоятельно? Сознание пару секунд робко тормозило, потом нехотя выдало ответ — ни одного раза. Вздохнул. Да, и теперь то я знаю, насколько хрупки бывают тела икаров. А высоты здесь побольше будет... Трусливая память тут же услужливо выдала целую нарезку из моих падений с башни в первый же день. И эликсиров пока не купил... Да и куда торопиться? Потренируюсь еще, отработаю старты с опытным наставником. Все! Решено! Облегченно повернулся к лестнице, занес ногу... И тут же поставил ее назад. Не давая воображению разыграться, вцепился пальцами в край балкона, напружинил ноги, крылья в стороны. Поле зрения сузилось до размеров коридора, убегающего из-под моих ног и тянущегося метров на тридцать. Дальше, думаю, не улечу. Так, нужна скорость, держать одинаковое напряжение на крыльях ... Вроде все. Готов? Вдох-выдох... Начал падение вперед, и в момент, когда площадь встала перед глазами почти вертикально — толчок. В первую секунду показалось, что я просто падал. В голове заполошной птицей метнулась паника, но спустя удар сердца, показавшийся годом мое тело набрало достаточную скорость, воздух уплотнился, подхватил под крылья. Каменистая поверхность, бросившаяся было в лицо заскользила под меня, постепенно приближаясь. На мгновенье померещилось, что левый край площади начинает задирается вверх, и я на полном автомате чуть-чуть, самым кончиком взмахнул правым крылом. И вот я несусь над самой поверхностью, слившейся в сплошное мельтешение. Она все ближе, ближе... Пора? Подставляю ноги... черт! Слишком низко, ноги остались где-то позади, и наклонившись вперед я бегу, стремясь успевать за продолжающим мчаться вперед телом. А-а-а-а... Все равно падаю, по привычке уходя в кувырок. «Крылья!» мелькнула мысль, когда я уже гремел позвоночником и ребрами по камню. Черт! И почему площадь не земляная?! Отряхиваясь, поднялся на ноги. Что с крыльями? Целы. Побаливают спина и ребра, опять долбанулся пятками (когда же я кувыркаться нормально научусь!), пара прорех на футболке. Это ерунда, я повеселел. — И кто тебя научил в землю смотреть на выдерживании? Ядовито-насмешливый голос за спиной заставил вздрогнуть от неожиданности. В нескольких метрах от меня стоял натуральный старик-икар: жесткое лицо пожившего человека все изрезанное морщинами, очень короткие, местами седые волосы. Колючий взгляд прищуренных глаз. И одет в какой-то темно-синий комбинезон. — Ну что, курсант, — продолжил старик, уже более дружелюбным тоном, — тренируешься? Хорошее дело. Я продолжал отмалчиваться, еще не понимая, как на него реагировать. С самого начала меня или не замечают, или пытаются приколоться, как Рыжий. Что ждать от этого? — Чего молчишь, и озираешься по сторонам как потерявшийся? —- Старик подошел ближе, протянул руку, — Я — Борисыч — Я Рус, Руслав, — ответил на рукопожатие. Ладонь у старика оказалась как тиски. — Давно здесь? Что-то я тебя раньше не видел. — Третий день... — Что? — старик прищурился, отступил на шаг, окинул меня подозрительным взглядом сверху вниз, — не звезди парень, чтоб на третий день слететь с башни... Не-е-е, — покачал указательным пальцем, — мне то не заливай баки, я здесь уже знаешь сколько? — И сам же ответил, — много. В первые дни новички только бегают как ошпаренные, с выпученными глазами. И пытаются понять, куда это их занесло... Резанула обида, почувствовал, как начинаю закипать. Да ты-то кто, старый хрыч? Что за «тело с крыльями»? Что-то я тебя в небе не видел... Но на всякий случай решил не обострять. — Да зачем мне врать? — я пожал плечами, — это же легко проверяется. Позавчера Майка полдня гоняла, на Ближнем Севере, а вчера до слетов дошли. Как раз слетел несколько раз с камней. Вот сегодня с утра решил попробовать. Борисыч широко улыбнулся. — Ты глянь! Правда? Майка опять инструкторить начала? Молодец дивчина! — он одобрительно качнул головой, — Ты, курсант, ее держись, она воздух чувствует! А ты ... — он вновь протянул руку, — прими мои поздравления! Самостоятельно! С башни! На третий день! Пойдем, угощу тебя кофе. Старик сделал приглашающий жест, повернулся и не оборачиваясь зашагал в сторону Общего дома. Я мгновенье соображал, что мне делать. В таверну я так и так собирался, с другой стороны... Странный он какой-то. Но неведомая магия этого пожилого икара заставила отбросить сомнения, в несколько скорых шагов догнать и пристроится рядом. — По поводу твоего слета, — как ни в чем не бывало прямо на ходу и даже не поворачиваясь ко мне стал деловито пояснять Борисыч, — значит первое. В момент старта, поздновато толкнулся. Надо было совершить прыжок при достижении тридцати градусов. Ферштейн? А ты толкался почти в горизонте. Отсюда, просадка и потеря высоты. Я сначала даже не осознал, что говорит он это мне. — Второе, — продолжал спутник, — ты на выдерживании уставился в землю. Так делать нельзя! — Борисыч, извини, а ... что такое «выдерживание»? И ... почему «нельзя»? — В реале не летал? — наконец взглянул на меня собеседник, увидел, как я отрицательно замотал головой, подмигнул, — не страшно. Здесь научим. Выдерживание, это элемент посадки перед касанием, при котором за счет сопротивления воздуха и постепенного увеличения угла атаки происходит гашение скорости до посадочной. Чего он сказал то? Если честно, ничего не понял, но переспрашивать почему-то постеснялся. А Борисыч продолжал: — В этот момент многие, как и ты, смотрят в землю. Это фатальная ошибка, — он поднял палец, — Надо фиксировать взгляд вперед и чуть ниже, примерно градусов на пятнадцать, — он изобразил рукой. — Почему? В смысле, почему в землю не смотреть? — А ты попробуй в машине, на скорости прямо на асфальт перед капотом смотреть, — потом улыбнулся, — только не вздумай, когда за рулем будешь — заснешь! Парагипноз, есть такая неприятная штука. Если перед глазами что-то неразличимое мелькает, и нет относительно статичных объектов, чтоб зацепиться сознанием, человек как будто бы в транс впадает. Я задумался — А когда на платформе стоишь и мимо электричка проезжает. Не то же самое? — Наверно... А во-вторых, — он продолжил поучения, — бывает люди пугаются. Это если в землю на посадке начинают смотреть. Оценить высоту тогда сложно, им кажется, что земля вот она, совсем рядом, и начинают тянуть ручку... — Какую ручку? — Не бери в голову курсант, не ручку конечно, — поправился старик, — взмывать пытаются. А скорости-то уже нет! Вот и сваливание. Какое сваливание? Мы же крылатые! Взмахнул, и всех делов! Но опять не решился уточнить. Спросил другое. — А как же понять, когда уже можно подставить ноги? — Землю, курсант, надо чувствовать, — наставительно заметил Борисыч. — Как чувствовать? Чем? — Жопометром, курсант, — он широко улыбнулся и хлопнул себя по заднице. А потом неожиданно пропел: — Пятая точка, все знает заморочки;— Наклон определяет, глиссаду ощущает;— Пятая точка, в торец выводит точно;— И знает ягодица, как самолет сади-и-тся[1]... Получилось у него неважно, но певец был доволен. — Я, курсант, тридцать лет, по этому прибору борта сажал. Теперь вот здесь... И хоть летаем мы не сидя, а она родная все равно подсказывает. А ты, — он будто вынырнул из воспоминаний, — нарабатывай. Сотню-другую посадок совершишь, и начнешь чувствовать. ... Короче, ты меня услышал. В землю — не смотри. Я только вздохнул в ответ. — Ни чё, парень, научишься! Майка отлично летает, и тебя натаскает. Кстати, — он хлопнул меня по плечу, — а на ветер ты довернул классно! Я как увидел, что с боковиком стартуешь, так и подумал: «все, капец котенку!». Ща опрокинет, потом скольжение на крыло, и хана, улетишь на возрождение. А ты нет. Прикрылся кренчиком при старте, потом доворот на ветер. И если б не посадка, ни в жисть бы не поверил, что третий день. — Борисыч, да я, по правде говоря, ничего из этого не делал. — Я развел руками, — просто прыгнул, а там как вывезет. Тот глянул на меня задумчиво, оценивающе, потом еще раз подмигнул, и снова хлопнул по многострадальному плечу. — Ну значит есть у тебя чувство воздуха и талант к полетам! Споемся. В этот момент мы дошли до Общего дома, и Борисыч первым толкнул створки дверей. Через мгновенье изнутри раздался веселый рев: — О-о-о!!! Борисыч, здорово! Ну наконец-то! — Здорово бойцы! — гаркнул Борисыч с порога в глубь. — И тебе не хворать! Что, бабка отпустила? Я шагнул следом за Борисычем. Перед глазами предстала картина маслом: полный зал икаров! Справа, слева — полно народа, средний ряд столиков пустой. Левая половина вся как один приветствовала пожилого собрата: кто-то призывно махал ему к своему столику, другие просто поднимали руки. Справа тоже поднялось несколько рук в дружественном салюте. Даже Вульф поднял руку раскрытой пятерней вперед, и обозначил кивок. По мне, как по пустому месту скользнули равнодушные взгляды... А нет, не все. Справа махнул Ветер, слева Сапсан кивнул головой, да улыбнулась Печенька. Майка, ожидаемо сидящая рядом с Сапсаном даже не повернулась... А где Веточка? — Если все наобнимались, я могу продолжить? Громкий голос привлек к себе внимание. В самом центре, лицом к залу, полуоблокотясь на барную стойку стоял человек. ... Минуточку! ... Человек?! Мне захотелось протереть глаза. Ну да, и хоть ног его я не видел, крылья отсутствовали. Темная шелковая рубашка с вычурными манжетами и большим отложным воротником, жилет из коричневой парчи. Высокий. Хм... Хоть рубашка и не в обтяг, но я-то вижу — фигуру он себе слепил в редакторе отличную: почти треугольный силуэт, стройный, подтянутый... Эх. Сто пудов из администрации. Шум, как по команде стих. Человек повернул голову к Борисычу — Кстати, я вчера вечером всем альфа-тестерам разослал уведомление, что сегодня с утра собрание. Вы не получали? — Получал таищь разраб! — скороговоркой выпалил тот, вскакивая чуть ли не по стойке смирно. — Да сидите вы уж, у нас не армия. — с ленивой раздраженностью поморщился человек, — И я не разработчик, а ваш куратор. Почему опаздываете? — Бабка ... виноват, превосходящие силы противника пытались преградить доступ! — ответил тот уже сидя, но по-прежнему, вытягиваясь в струнку. — Прекратите паясничать! — скривился человек, — Взрослый же человек... — и что-то пробормотал себе под нос. — Виноватисправлюсь таищ раз... куратор! — опять почти в одно слово от тараторил Борисыч «Разкуратор» еще раз поморщился, перевел взгляд на меня. — А вы там что стоите столбом? Места себе не найдете? ... Кстати, а вы кто? Ладно потом, а то так никогда не закончим. Я потихоньку пристроился за ближайший столик. Как раз посередине между двумя «группировками» икаров, как раз напротив человека из администрации. — Итак, как я уже сказал, с решением проблемы «платинового аккаунта» ни что уже не мешает началу ЗБТ. Сейчас идет анализ анкет подавших заявки и как только будет набрана первая партия, тест автоматически перейдет в стадию закрытой беты. Поэтому, пока новых заданий не будет, дорабатываем прежние. С началом полноценной беты, характер большинства заданий изменится. — Можно спросить? — какой-то икар с правой половины тянул в верх руку. «Разкуратор» милостиво кивнул. — А что значит «полноценная бета»? Сначала будет какая-то неполноценная? Улыбнувшись одними губами, человек ответил: — Сначала надо хотя бы десяток бета-тестеров поставить на крыло. Что они будут тестировать, если даже летать не могут? ... Еще вопросы? Он обвел присутствующих долгим взглядом, но вопросов не последовало. — Ну раз все, тогда позвольте отклонятся... Загремели отодвигаемые стулья, большинство икаров начало вставать. — Ах, да. Как вас там? Новенький! Подойдите на пару слов. Я протолкался ближе к стойке. — Здравствуйте. Я Руслав, — я протянул руку. — Меня можете звать Радамантом... — мою руку он проигнорировал, — И что же мне с вами делать? Да-а, стоит только на выходные уйти... — последние слова он проговорил будто в сторону, ни к кому не обращаясь. На несколько секунд его взгляд потускнел, по-видимому, админ «провалился» в какие-то данные, а я невольно сравнил его и себя. Не высокий, высоченный! Даже Пентюх, местный гигант выглядел рядом с ним не таким уж и крупным. Вот значит, как выглядят икары на фоне людей! Недомерки! Я тут же вспомнил Феникса. А мы еще удивлялись, зачем он создал себе такого персонажа! — Знаете, честно говоря я сомневаюсь, что вам сейчас имеет хоть какой-то смысл здесь находится. — «вынырнул» Радамант, — Альфа-тестеры все летающие. Мы отсеяли тех, кто не встал на крыло к этому времени. Может вам имеет смыл попробовать свои силы в бета-тесте? Он стартует буквально через несколько дней... Он еще что-то говорил, но до меня постепенно стал доходить смысл его слов. В виски ударил пульс, в голове — звенящая пустота и неверие. Что, простите? Как это «нет смысла здесь находиться»? А... мне прикажете куда? — ... все равно на альфа-тест вы опоздали. — А куда же мне деваться? — медленно произнес я, — Прежний мой персонаж удален. Два персонажа создавать в ФанВирте нельзя... — Ну не знаю... Отдохните пару-тройку дней, погуляйте, подышите реальным воздухом. Потом придется очень много работать, а значит очень много времени проводить в вирт-капсуле. Он пожал плечами, и почти отвернулся, считая разговор законченным. — Я не могу «просто погулять», — я говорил негромко, но уже сквозь зубы, и на меня стали оборачиваться, — и не могу «подышать реальным воздухом». Он снова повернулся ко мне, взглянул удивленно. — Я постоянный житель ФанВирта. Знаком такой термин? — почти по слогам произнес я, сдерживая обиду и злость, — и у меня нет другой реальности. Другого мира. Я не могу «подышать реальным воздухом». Краем глаза выхватил несколько вытянувшихся лиц. В глубине глаз Радаманта кажется мелькнуло понимание. — Ну что ж... — он помолчал, вздохнул, как будто принимал нелегкое решение, — раз такое дело, тогда конечно. Живите здесь. — Внезапно он усмехнулся, — здесь тоже можно гулять, только... Не подходите близко к краю. Впрочем, если что, таймаут на возрождение отключен, в уровнях вы тоже не потеряете. — Погоди, Радамант, — из-за моего плеча вышагнул Борисыч, — что ты парня списываешь сходу, как какого-то комиссованного. До ЗБТ сколько? Два дня? А если он полетит через эти пару дней? Радамант посмотрел на Борисыча, потом оценивающе на меня, снова на Борисыча, пренебрежительно ухмыльнулся: — Вот если он, к моменту как здесь появится первый зебетешник полетит... Но только это не должен быть простой слет по прямой. Для вновь пришедших тестировщиков он должен быть по настоящему летающим. Согласен? Борисыч кивнул — С Ласточкиного обрыва старт, несколько галсов в динамике с набором высоты, спуск по спирали. Посадка на месте старта. Уверенная посадка! — припечатал Радамант, выдержал театральную паузу, — Вот тогда и поговорим. — Задачу понял, товарищ куратор, разрешите выполнять? Я покосился, ожидая опять увидеть глупо вытянувшегося перед этим хлыщем старого пилота. Но нет, Борисыч стоял расслабленно, поглядывая на куратора слегка прищуренными глазами. Тот пробормотал в ответ что-то невнятное, и исчез безо всяких спецэффектов. — Да и я тебе не товарищ, — с некоторой брезгливостью произнес Борисыч в пространство. Потом повернулся ко мне. — Ну что, курсант? Выторговали для тебя день-полтора? Давай, не теряй времени. — Вроде говорили про два? — Про два дня даже не думай! Нет у тебя двух дней. С этого сынка станется, пригнать сюда хотя бы одного зебетешника уже к обеду послезавтра. — Почему, «сынка», — зачем-то спросил я, хотя хотел сказать совсем другое. — Да насмотрелся я на подобных, еще на службе. Сынки и есть. Не удивлюсь, если чей-нибудь родственничек из руководства проекта, — он погонял желваки, — присылают понимаешь такого, чтоб командного стажа поднабрать, да не дай бог, на боевых. Ему стаж, а парни за его косяки кровью платят. Он стал еще сумрачней, несколько секунд усиленно рассматривал когти на своих ногах. Потом его отпустило, он улыбнулся мне, ободряюще хлопнул по плечу. — Давай, курсант, покажи этому бескрылому, как надо летать! Удачи тебе! — Привет Борисыч, — поздоровался незаметно подошедший Сапсан. — Здорово, командир! — Да ну, Борисыч, какой я тебе командир? Это тебе пристало мной командовать. — отмахнулся явно польщенный Сапсан. — Рад тебя видеть старина. Они крепко пожали друг другу руки. Но старик не унимался. — Я свое откомандовал. Да и не силен я, в этих ваших интернетах. А у стаи должен быть вожак! У строя — лидер. По-другому, ни как. — Ветеран рубанул рукой, — На войне и в полете демократия недопустима! — Ладно, давай не начинай опять, — Сапсан обнял его за плечи, немного потрепал. С его ростом это было не сложно. — Тебя Чук с Геком заждались. Канючили каждый день: «Где Борисыч, где наш папа-орел?» — И ничего мы не канючили, — ожидаемо раздалось сбоку. А вот и акробратья. — Так, интересовались, что там со старым. Бабка небось кабель от капсулы лопатой порубала? ...Привет, привет! Они поручкались, пообнимались. После чего Борисыч шутливо прикрикнул на братьев: — А ну молодежь! Выходи на улицу строится! Ща нормативы у вас принимать буду! — Да ты сам-то, небось на огороде с лопатой и летать разучился? Весело перешучиваясь, они двинулись к выходу. _____________________________________________ [1] Сергей Тычинский «Шестое чувство» Глава 21 Парение и махи Меня обтекали выходящие на улицу икары, многие возбужденно переговаривались, обсуждали открывающиеся перспективы. Я тормознул проходившую мимо шатенку. — Чень, привет. А чего это Веточки не видно? — Привет. Да у нее какие-то траблы в реале, она мне еще вчера вечером отписалась. — Печенька пожала плечами. Потом хитро взглянув на меня, добавила, — Ты не скучай, Ромео, вернется она скоро, — подмигнула, — просила передать, с тебя костер. И девушка хихикнув выскочила на улицу, а к нам подошла Майка. Не слышать последних слов Веточкиной подруги она не могла. Я удостоился укоризненного взгляда от Сапсана, типа: «ну просил же тебя!». Я молчком развел руками: «Ну что я могу поделать?» Майка с подозрением взглянула на меня, потом на Сапсана. — Чего это вы тут перемигиваетесь? — Девчонок обсуждаем, — весело ответил Сапсан. Майка в ответ криво хмыкнула, потом повернулась ко мне — Ты зачем поперся на собрание? Да еще и Радаманту на глаза вылез. — Май, ну откуда я знал? — Не знал он, — скорчила гримасу наставница, — а что ты вообще знаешь? Что вот теперь делать? — Успокойся, пчелка. На этого слизняка вообще внимание не стоит обращать, что он может? Я вопросительно посмотрел на Сапсана. — Ничего он не может, — пояснил тот, — Борисыч прав — сынок и есть. В прямом смысле: сын каких-то друзей руководителя всего проекта «Икар». Приткнули на выдуманную должность — куратор, потому что больше ни на что не способен. Решений не принимает, но гонору... — А если кому надо инфу в нужном свете подаст? — уточнил я — А, — Сапсан отмахнулся как от мухи, — нам ли его бояться? — почему-то подмигнул парень мне, — Забей. — Тем не менее, — подала голос озабоченная Майка, — у нас два дня. А вдруг Рус не полетит к этому времени? Мы с серебряннокрылым одновременно посмотрели на девушку с удивлением — Да ладно! Я верю в нашего молодца, — с напускной бодростью поддержал меня Сапсан. — Я тоже верю. Но ... Рус пока только в Лягушатнике, а разве ты не видел, как ломались люди, переходившие к большим полетам? Помнишь, как заклинило ту, с зелеными крыльями? Тоже отлично все шло, а как увидела под собой долину, так мозги и отключились. — Ну ты сравнила! — хохотнул Сапсан, — Нашего молодца и какую-то курицу! «Наш молодец» при словах об обрыве невольно сглотнул, сердце предательски забилось. Чтоб как-то сменить тему я спросил: — Кстати, а о какой проблеме платинового аккаунта говорил этот ... разкуратор? — А ты не в курсе что ль? — удивился Сапсан. Потом в его глазах мелькнуло понимание, — А-а-а... Позволь догадаюсь, ты и так сидел на «платине»? — Что? Ну... да... А что? Честно говоря, я и сам не знал. Когда со мной это случилось, и родственники решили поместить меня в ФанВирт, отец оплачивал мне аккаунт через свой фонд. И я никогда особо не задумывался о том, что в доступе к ФанВирту есть различные градации. Слышать слышал, но не более того. — Ого! Уважуха! — парень показал мне большой палец. Даже в глазах у Майки что-то мелькнуло. — Так и причем тут платиновый аккаунт то, кто-нибудь мне расскажет? — Во-о-от, — наставительно протянул Сапсан, — был бы у тебя самый обычный акк, тебе бы еще на стадии согласования твоего участия в тесте сказали, что пока что для нормальной играбельности на икарах нужна очень высокая скорость передачи данных, между вирткапсулой и сервером. А такую скорость дает только выделенка на сверхпроводниках, которая полагается к платине. — И что? — все еще не понимал я. — Как что? Думаешь много народа играет на вип-аккаунте? — Без понятия. — Вот они, олигархи, — сыронизировал Сапсан, — страшно далеки они от народа! Короче, вообще-то это одна из самых значительных проблем. Была. Ибо если бы так и не нашли способ уменьшить зависимость играбельности икаров от скорости трафика, проект сто процентов закрыли несмотря ни на что. И так количество желающих думаю будет не велико, а тут еще их пришлось бы выбирать только из очень ограниченного круга вип-пользователей. — Но на альфа-тест то нашли народ? — Рус... ах, да, ты же не в курсе. Их не нашли, из всех альфа-тестеров на платине считанные «сидят» единицы. — А ... как же? — Так же, — передразнил парень, — разрабы приняли соломоново решение: предоставлять альфа-тестерам платиновый аккаунт и комплект оборудования так сказать в аренду. Участвуешь в тесте — пользуйся. Нет — верни назад. — Офигеть. А у тебя какой акк? — А как ты думаешь? — немного снисходительно посмотрел на меня серебряннокрылый. — Платиновый? — Шаришь, — усмехнулся парень, — а какой еще у меня может быть? — Май, а у тебя? Я повернулся к девушке, но той уже не было рядом. Когда она вышла я не заметил. Майка обнаружилась на том же месте, где мы занимались вчера — Залезай, — наставница хмуро мотнула головой в сторону знакомого нагромождения камней. — На верх? — зачем-то уточнил я. — На верх. Вот и поговорили. И как, по мнению Сапсана я должен подкатывать к девушке, которая смотрит волком, и периодически включает стерву? Я что, мазохист какой-нибудь, мечтающий чтоб меня унижали? Черта лысого, Сапсаныч! Вот Веточка — совершенно другое дело. После слета со второго этажа высота верхней «ступеньки» (в мой рост) не казалась чем-то необычным. — Слушай, может повыше пирамидку подберем, — закинул предложение. — Зачем? Ты летать учишься, или скоростному спуску? Отсюда крыльями землю не достаешь? Я мотнул головой — Вот и отлично! Залезай. Я зайчиком запрыгнул сразу на вторую ступеньку, с сожалением отметив при этом, что давненько не тренировал прыжок... Кстати! — Черт, чуть не забыл! Спрыгнул, скинул торбу, пристроил под камень. И уже распрямляясь вспомнил еще кое о чем! — Спасибо тебе большое! — я протянул среднее исцеление. Уже после разговора с Сапсаном, собираясь отправляться на занятия вспомнил. Слава богу! А то могло некрасиво получиться, особенно если бы Майка сама напомнила. Заказ получился большой: следуя советам Феникса набрал полтора десятка малых восстановлений выносливости, пяток малых исцелений, одно среднее исцеление и зачем-то — одно среднее на выносливость. Дело в том, что выносливость не может быть восстановлена выше полной шкалы. Сейчас у меня сто восемьдесят пунктов, за вчера я мало набрал, так как большую часть времени занимался парящими слетами. Все равно подтянуть выносливость мне надо, но сколько я наберу? Я планировал к зачетному полету набрать пунктов триста, или больше. Вот только среднее зелье восстанавливало сразу пятьсот пунктов, и стоило ... мама дорогая! Моя жаба до сих пор не могла отойти от потрясения. Действительно, за эти деньги я мог бы еще десяток малых зелий прикупить. Эх-х-х... — Спасибо, — девушка холодно поблагодарила и убрала флакончик в поясную сумку. А я снова запрыгнул на самый верх. — Я готов! — Ну раз готов... Значит так, ученик. Вчера ты более-менее научился держаться в воздухе в парящем положении. Если не забыл, позавчера мы все время посвятили махам... — она тяжко вздохнула, будто мыслями была где-то не здесь, — пришла пора научиться это совмещать. Я молча кивнул, раз пришла, значит будем совмещать. Надо так надо. — Сейчас давай вспомним, как махать крыльями. Небось уже все забыл? Я помотал головой. — Ну-ка продемонстрируй! Так, как там надо? Вцепляюсь покрепче когтями в неровную верхушку валуна, наклон. Крылья в стороны. Ноги сами напружинились... — Куда собрался! — резкий оклик заставил вздрогнуть. — Ой, извини. Привычка. — Махи, — со вздохом подсказала девушка. И ... раз! Я взмахнул. И ... два! Еще раз. Три, четыре, пять... — Стой, стой, стой, — скривившись Майка махнула рукой, — ты все забыл, все неправильно. Вот черт! — Напоминаю. Амплитуда, это раз. Ты опять одеревенел? Во-вторых, легче взмах, легче. Что ты делаешь? У тебя по гире к каждому крылу привязано, и ты пытаешься накачать их? Я непроизвольно взглянул на кончики крыльев. — Давай еще раз, и следи за амплитудой! Я попробовал. На десятом махе Майка остановила. — Рус, все плохо. Ты же отлично справлялся вчера, что происходит? — Слушай, ну я стараюсь! Я тянусь вниз, тянусь вверх... — Видел бы ты себя со стороны, — покачала головой девушка. Мелькнула мысль, я выпрямился, взглянул на наставницу. — Слу-у-ушай... Есть идея! Давай я запись включу? — Включай, — та пожала плечами, — только когда ты ее просматривать будешь? Вечером? — Зачем? Сейчас выскочу из игры на пару минут, гляну, и обратно. — Сейчас? На пару минут? — она скривилась, — Ты... — вдруг на ее лице мелькнуло понимание, — А-а-а... Ты же... Ой... — понимание сменило виноватое выражение. — Да все нормально, — я сообразил, что мой спич для Радаманта она могла слышать, — я «постоянный житель», и в этом есть свои плюсы. — Тогда давай попробуем. Сделай махов двадцать... Первой мыслью, когда я появился в убежище было: «а собирался долго не появляться!». Хмыкнул, включил монитор. На экране парень-икар, стоя на вершине большого валуна махал крыльями. Замедлил воспроизведение, покрутил с разных сторон, даже сверху. Мдя... Какой-то паралитик просто! Мысленно сравнил со всеми, кого видел — у меня крылья не гнулись и на половину! Если в спинных суставах ход крыла был еще более-менее похож на правильный, то в «локтевых суставах» они почти не гнулись! И еще, Майка права — взмахи действительно больше напоминали работу с гантелями. Или скорее со штангой, с малым весом. Когда ты на мгновение фиксируешься в крайних точках. Резкий взмах, фиксация, ход обратно, фиксация... Появился на той же вершинке валуна, где и нажал «Выход» ... Черт! Долбанная система все же вернула не на тоже самое место, сместив буквально на сантиметр в сторону, но для равновесия хватило. Я нелепо взмахнул крыльями, пытаясь удержаться, изогнулся всем телом, но удержаться не получилось. И тогда я, совершенно не думая раскрылся, в падении чуть докрутился вниз грудью, и оттолкнулся самыми кончиками лап. Падал я немного наискось к линии «пьедесталов» и к тому направлению, как слетал вчера. Рефлекторно взмахнул посильнее правым крылом, как бы отталкиваясь в сторону... картина окружающего мира немного провернулась вокруг, и я заскользил, опираясь распахнутыми крыльями на уплотнившийся воздух. Земля, земля, земля! Пальцы ног чиркнули по траве, я подвернул крылья оттормозившись, и пробежав три шага остановился. Фух! Сзади раздались хлопки. Я обернулся — Майка стоя у камней аплодировала широко размахиваясь. Хлопнула еще пару раз, показала большой палец, крикнула — Молодец! Приятно, черт возьми! — А я только хотела посоветовать, чтоб не выходил из игры на верху, а ты уже «замигал», — сказала она, когда я подошел ближе, — но ты все же справился. Не зря видать тебя вчера гоняла... Ну что там? Посмотрел? Я хмуро кивнул. — Вижу по лицу, — ухмыльнулась девушка, — ну так что, исправлять будем? Я так же хмуро взглянул на наставницу, и ни слова не говоря полез на «пьедестал» — Раз-два, раз-два, и раз-два. Все, тормози, — махнула мне Майка, — что там с выносливостью? — Процентов десять, — распрямляясь и утирая пот ответил я Отрабатывал махи под счет я уже более часа. Выносливость подходила к концу уже второй раз. В первый раз, я прервался для отдыха буквально минут на десять. Подкрепился сушеным мясом, сыром и глотком вина, а потом «закинулся» малым эликсиром. — Не хочу терять время, — пояснил, в ответ на удивленный взгляд наставницы. — Ты же в курсе, что они с каждым разом действуют все слабее? — прищурившись уточнила девушка. Я просто кивнул в ответ, и снова запрыгнул на свой «пьедестал». И вот опять выносливость почти обнулилась. — Слазь, — кивнула девушка, — или ты опять алхимией восстанавливаешься? — Нет, — мотнул головой, — сама же говоришь, что они слабее действуют. Только дай я слечу. Я же все-таки крылатый! Приготовился, собрался. Майка снизу показала большой палец. Вдох... Прыжок. Воздух, уплотнившись подхватил под крылья, земля внизу побежала под меня. Чиркнул ногами по земле, тормоза, пробежка. — А у тебя все лучше получается! — отметила Майка. — Так я же не похвастался! — спохватился я усаживался на привычное место, под камнем, — Я же с утра со второго этажа башни слетел! — Да ладно! — в глазах у наставницы мелькнуло недоверие, — Вот так вот просто? Вышел-спрыгнул-полетел? Рус... Она с каким-то осуждением покачала головой. — Конечно не просто, — я пожал плечами, дескать зачем мне врать? — Сначала, — усмехнулся, — чуть не обосрался. Девушка прыснула. — А что? — развел руками я, — Можно подумать, из летающих никто никогда не боялся? — Да, конечно, боялись, — примирительно заметила Майка. — Но всё-таки, расскажи подробнее: как стартовал, что делал? И главное — как решился? — Решился? — я опять усмехнулся, — Просто понимаешь, я тут подумал, что раз я икар, то теперь не имею права пользоваться лестницами. — Хм... — в глазах наставницы мелькнуло уважение. — Потом прикинул, что если успею хорошенько разогнаться, то обязательно полечу! Правда Борисыч сказал, что я слишком вверх прыгнул, и из-за этого получилась просадка... — Борисыч? — изумилась Майка, — Так он видел? — Да. А что? — И что сказал? — Ну... Про просадку, и про то, что перед землей нельзя в землю глядеть... Да я помню, помню, ты тоже об этом говорила, но поверь — когда прыгал, забыл почти обо всем! — Борисыч, он мега крутой, — почти с восхищением проговорила девушка, — он пришел в одном наборе со мной, но летает намного лучше! Некоторое время мы молчали. Я достал снедь и заработал челюстями. Пару раз предложил Майке, но та отказалась, вновь провалившись в свои мысли. Наконец шкала выносливости нехотя заполнилась. — Продолжаем? — Значит так, Рус, — принялась расхаживать под моим «постаментом» взад-вперед Майка, — мне кажется, ты просто боишься сделать энергичный взмах. Ты прикипел к этому камню, потому что помнишь, какими хрупкими мы являемся. Тебе надо... — Стой! — я довольно грубо оборвал наставницу, подняв руку. Мысль, зародившаяся во время ее реплики, была не оформившейся, и я боялся ее упустить. Так... А ведь она права. А если... И не дав себе времени начать сомневаться в мелькнувшей идее, я выпрямился, в полный рост. На секунду прикрыл глаза, вдох. Распахнув глаза на выдохе стал падать плашмя вперед. Когда наклон достиг более половины от вертикали, я рывком распахнул крылья и толкнулся с двух ног. Воздух подхватил под крылья, земля в который раз побежала на меня и назад... И в этот момент я взмахнул. Мое тельце буквально подкинуло в противоходе, настолько щуплым и ничего не весящим оно мне сейчас казалось. А земля, наоборот не переставая бежать под меня, отпрыгнула! Горизонт чуть накренился, я отработал крен, взмах! Чуть под растраченная высота снова вернулась. Крен, исправление, взмах! Земля бежит под меня, до нее не меньше, чем было при старте с камня. Взмах! И тут я заметил, что площадка, перед валунами-«пьедесталами», заканчивается и начинается склон. Земля, впервые вместо того, чтоб набегать на меня, стала отдаляться! Мама!!! — Маши, Рус, давай! Маши крыльями! Не задумываясь, я взмахнул, еще, и еще раз. Горизонт опять опасно накренился, но я уже привычно выправился. Бросил взгляд через плечо. Майка летела позади и чуть выше. И показывала мне большой палец! — Маши! Ты летишь! Еще взмах. А земля все отдаляется! Боже, да тут уже этажа три-четыре, не меньше, а меня ничего, кроме странных, оперенных конечностей и уплотнившегося воздуха под ними не держит! ... Дайте же мне спокойно упасть в обморок или забиться в истерике! А склон все не кончается! — Попробуй заложить вираж! — Что?! — Крен. Давай легкий крен. Влево. Сейчас! Я чуть-чуть поджал левое крыло, как делал всякий раз, пытаясь компенсировать сваливание вправо. И сейчас же горизонт послушно накренился. И вместе с тем весь мир стал крутиться вокруг меня. Только что я летел в направлении горы, которая ограничивала поле за склоном. А теперь она поползла вправо от меня. Я поворачивал! — Молодец! Теперь вправо. Давай! Я опять выпрямил левое крыло, чуть поджал правое. Мир проделал свой оборот в другую сторону! Земля, тем временем начала приближаться. — Что с выносливостью? Скосил глаза на шкалу. — Треть! И в этот же момент взмахнул крыльями. Прямо на глазах полоска уменьшилась на ощутимый кусочек. — Все, не маши. Давай на посадку! — Что? — Лети по прямой, пока не сядешь! Я усиленно закивал головой. На посадку, так на посадку. Земля, поросшая короткой, жесткой травой приближалась. Сначала, пока до нее было пара этажей, она неспешно ползла. Но высота снижалась, и бег поверхности все ускорялся, ускорялся, и вот уже трава слилась в сплошное гипнотизирующее мельтешение. «Вперед и чуть ниже». Я буквально услышал голос Борисыча. Рывком вздернул голову. Глаза все равно стремились опуститься вниз, как бы упрашивая «ну мы чуть-чуть, одним глазочком!» и я задрал голову еще выше. На меня надвигался противоположный край поля, склон горы, уходящей вверх. — Ноги! Я спохватившись опустил вниз ноги. По лапам хлестнула трава, я побежал. — Тормози, тормози, тормози! — закричала сзади Майка. Я начал выворачивать крылья, и в этот момент поле кончилось, но наклон увеличивался постепенно, поэтому пробежав несколько шагов в пологую горку я наконец остановился. Сердце молотило под двести ударов в минуту, легкие с сипом втягивали прохладный воздух. В голове творился форменный бардак, мысли путались, пытались нестись вскачь и из-за этого не застревали в сознании. Меня слегка колотило от возбуждения. — И-и-и-и-и! — с каким-то визгом на меня наскочило что-то розовое, схватило в охапку, закружило. Не отдавая отчета, я ответил на объятия, прижал к себе хрупкое тельце. Наши глаза встретились. Оказывается у нее темно-карие глаза, а я никогда и не замечал. Какие же они большие... На секунду я утонул в их блеске. — Рус, какой ты молодец! Ты понял? Ты же летел! Махал и парил! Будучи ошарашенным, я не ответил. Наконец девушка расцепила руки. Я тут же выпустил ее из своих объятий. Она отошла на шаг, вгляделась мне в глаза. — Ну что? Ты как? — Честно? — я на секунду замер, прислушиваясь к ощущениям, — пока даже не понял! — Ну согласись! Это же кайф! Чистый, концентрированный кайф! Смотри, куда ты улетел! Она вытянула руку. Только сейчас я увидел край склона, из-за которого еле-еле проглядывали верхушки самых ближних к нему пирамидок. Торчали пара верхних этажей общего дома. И все. — Ничего себе... — в задумчивости почесал затылок. — Перепад высот здесь восемьдесят метров, уклон — сорок процентов. Ширина поля — триста метров. Вот и считай. — Что считай? — Рус, не тупи, — правда сказано это было беззлобно, — считай расстояние своего полета. — Как? — Господи, тебя и этому надо учить? Ладно, учись, у мастеров! — она задрала нос, рассмеялась, — ну точно, ты же машину не водишь! Сорок процентов наклона, это значит на сто метров по горизонтали понижение составляет сорок метров. Усек? Раз перепад высот восемьдесят, значит длинна уклона по горизонтали — двести. Плюс тут триста. И до перегиба от камней метров сорок. Итого, ты пролетел пятьсот сорок, пятьсот пятьдесят метров, — она подмигнула, — можешь записать куда-нибудь. На память. Возбуждение потихоньку отпускало, появилась усталость, слабость. — Это же сколько обратно пехом тащиться! — вздохнул я. — У ты какой! — заработал толчок в плечо, — шагать ему лень. Знаешь поговорку? Любишь кататься... — люби и саночки возить? — Гляди-ка ты! Знает! — девушка продолжала веселый троллинг. — Ничего, Русик, это по-первости. Как выносливость разовьешь, начнешь на старт садиться. Пойдем, — уже спокойнее она кивнула головой, — провожу тебя. А то ты сейчас прямо здесь рухнешь, и помрешь от усталости. И мы, не торопясь пошагали обратно. — Слушай, а почему ты меряешь уклон в процентах? — спросил я, когда мы уже поднимались в горку. — Почему не в градусах? — улыбнулась девушка, — что, градусы привычнее? Особенно сорок? — Она подмигнула. — Да я не пью, — смутился я, — в смысле крепкое. — Спортсмен что ли? — опять стала подначивать Майка. — Ну вообще-то да. Вернее, — я погрустнел, — был спортсменом. — А, да, извини, — девушка тоже посмурнела, — я слышала, что ты Радаманту говорил. — Ерунда, — я махнул рукой, — я уже привык. — Русик, — через паузу спросила Майка, — извини, если лезу ... А что случилось? — Травма, — вздохнул, — черепно-мозговая... — Ладно, не говори, если не хочешь. — Не такой уж это и секрет. — и зачем-то добавил, — Особенно для тебя. Майка что-то хотела сказать, но я не дал. — Я говорил, что занимался реконструкцией и участвовал в исторических средневековых боях? — Было дело... — Ну так вот. Был бой, по-нашему — «бугурт», уже заключительный этап, «все на все». Он, в зачет не идет, просто такая веселуха, когда на ринге толпа на толпу и молотят друг дружку мечами, топорами и алебардами. — Погоди... Резиновыми надеюсь? — глаза у Майки начали округляться. — Нет, зачем. Стальными. Все по-взрослому, — я усмехнулся, — не заточенными конечно. — А как же... — девчонка остановилась, в изумлении уставилась на меня. — Что? А! — до меня дошло, — в защите конечно. — Да вы психи конченные! И что же за защита такая? — Историческая, — я пожал плечами, — шлем, бригантина, наплечники, наручи... да полная рыцарская. Человек полностью закованный в железо. Пробить такую тяжело. — Но, судя по тебе, — она опять заглянула мне в лицо, — все-таки пробили? — Да-а-а... — развел руками, — пробили. Такого не должно было случиться, шанс на миллион. Понимаешь, у меня был новый шлем, сам делал. Мой первый опыт работы с железом! — вздохнул, — получается, не удачный. Я его даже никому показать толком не успел. Вернее, показывал, но так, ребята в руках повертели, торопились. Обещали после битвы посмотреть повнимательнее, оценить. А тут на моем рабочем застежка оторвалась. Ну я и решил выйти в новом шлеме, никому не говоря. ... Короче, я его цельнотянутым делал, из единого куска. Все исторично, никакого проката, никакой сварки, только кузнечная. И на затылке металл слишком тонким получился, а я еще и не до калил... ну в общем повторю, так совпало, что мне как раз туда алебардой и засветили. Сантиметром вправо-влево, и ничего бы не было... Я посмотрел на девушку, пожал плечами, виновато улыбнулся. — Вот так и получилось, что ФанВирт теперь для меня единственная реальность. Майка вздохнула и последние метры до камня шла, уставившись себе под ноги. Наконец мы до топали, я обессиленно свалился под валун. — Устал? Я кивнул. — Ладно, — она подмигнула, — объявляю обеденный перерыв. Пойдем, у нас есть что отметить! Позволю тебе угостить себя комплексным обедом. Глава 22 Тяжело в учении? Подойдя к таверне, я обратил внимание что над обрывом было довольно людно... Или правильнее сказать: «икарно»? Не знаю, одним словом, по ощущениям в воздухе были все представители крылатой расы, кроме нас с Майкой. Впрочем, ожидаемо — сразу после собрания все как один ломанулись летать. Мы не прозанимались и пары часов, так что вряд ли кто-то за это время подрастерял шкалу "сытости". Тем не менее внутри обнаружился Пьеро. Он сидел в одиночестве за маленьким столиком и уплетал «комплекс». — Ты чего это, Вит? — удивилась Майка, — Уже оголодал? — Так ведь как только бету введут, халява кончится, — не переставая жевать ответил тот, — Радамант же говорил, что сразу включат полноценный финансовый модуль. Значит бесплатной еды больше не будет. Вот и надо пользоваться последней возможностью. Я непроизвольно пробежался взглядом по содержимому стола. Странная философия. Уж на такую простяцкую еду, что мы получали в «комплексных обедах» заработать можно было с первых же дней, буквально походя, будучи еще совсем нулевым «нубом». Не думаю, что и здесь, в Инкубаторе будет что-то особенное. Тот набор блюд, что был перед парнем, в «большом мире» стоил несколько медяшек, а их можно было заработать чуть-ли не доставкой письма в соседний дом, или убийством десятка низкоуровневых слизняков, разоряющих огород непися-крестьянина. — Слушай цыпа, — Пьеро отодвинул от себя одну опустевшую тарелку и снял с подноса другую, — а ты еще долго будешь нянчится с этим нубом? Или он уже слился? Майка, стоящая уже рядом с «грязным», взглянув на меня, виновато поджала губы и пожала плечом. Дескать ну что с него взять? Больной на голову пациент, за языком не следит. — Вообще-то, этот нуб — я. Я остановился так, чтоб нависать над его столиком. Теперь Пьеро чтоб ответить, надо было ощутимо задирать голову. — Да-а-а? — растерянно протянул парень, взглянул на меня ... и опустил голову. Несколько раз он порывался что-то сказать, начинал набирать воздух, смотря куда-то мимо. Потом выдал, — Слушай, а ты не дашь мне с моей девушкой поговорить? Займись там чем-нибудь, ладно? — Что? — выдохнула «его девушка» опускаясь на стул напротив парня с видом разъярённой кошки, — с твоей девушкой? Да я... Не хватало мне их разборок! — Я отойду на минутку, — перевел взгляд на Майку, — кстати, если помнишь, я обещал тебе обед! Майка демонстративно для Вита, растянула губы в улыбке, послав мне обворожительный взгляд. Повернувшись спиной, услышал. — В смысле «обещал обед»? Так еда же бесплатная? Да, парень, так ты точно себе девушку не найдешь. Ходил нарочито не торопясь. Прикинул, два подноса не утащу, взял один, отнес, поставил перед наставницей. — Ой, Русик, ты так мил, — демонстративно проворковала Майка в мой адрес. — Спасибо тебе большое! — Потом снова повернулась к Витусу, — Повторяю, никаких «нас» не существует. Усек?! Забудь об этом. Сходил за еще одним подносом, для себя. На миг задумался — столик, за которым разместились Майка с Витом был маленький, и третий поднос туда влезал с трудом. Да и находиться в обществе «грязного» совсем не хотелось. Но с другой стороны, если усядусь в стороне, то как бы выполню команду Пьеро «иди, погуляй». Вот еще! Я уселся с третьей стороны столика, сдвигая своим подносом расставленную Витом посуду в сторону. — Кстати, Вит, тебе не пора? — с прищуром спросила Майка. — Я не тороплюсь, — как ни в чем не бывало ответил тот. — Слушай, — неожиданно для самого себя спросил я, — а так удобно? — и пояснил, видя непонимающий взгляд, — у тебя почти всегда крылья болтаются. Когда идешь, они у тебя буквально тащатся по земле, и сейчас вот... — показал рукой, на его «разбросанные» по сторонам пернатые конечности. — Удобно, — пожав плечом почти с вызовом уставился на меня «грязный». — Моя философия по жизни — не напрягаться. А то, что они волочатся... — он хмыкнул, — и что с того? До дыр не сотрутся, если что не так, при перерождении восстановятся. Делов-то! Или я кому-то мешаю вокруг меня ходить? — Но это ж как-то, — пощелкал пальцами, подбирая слова, — расхлябанно что ли, не аккуратно. — Так и что? Пффф, — он фыркнул, — тебе не нравится смотреть на мои не аккуратные крылья? Ну так и не смотри! Это твоя проблема, не моя! — Черт, но ты же мужчина в конце концов! А мужчина должен быть аккуратный и подтянутый. — Кому должен? Я ни у кого не занимал, чтоб что-то «должать». Если ты кому-то что-то должен, то вот ты и отдавай. — Ну знаешь... — я даже не сразу нашелся, — все-таки, если ты подкатываешь девушке, не плохо было бы что-то и самому из себя представлять... — На себя посмотри, сморчок, — я удостоился презрительного взгляда. Потом Вит деланно взмахнул руками, — вот дожил! Личинка мне выговаривает! Ты летать сначала научись, а уж потом рот раскрывай! Не найдя что ответить, я скрипнул зубами — А ничего, что Рус всего третий день в икарах? — помощь пришла со стороны Майки. Я ответил ей благодарным взглядом, но все же допустить себе «прятаться за женскую спину» не мог. — Вит, тебе пора. Спасибо за компанию, рад был поболтать, жаль, что ты уже уходишь. — С чего ты решил? — чуть насмешливо изумился тот — Уходишь, уходишь, — медленно закипающая злость добавила мне в голос металлических ноток. Прояви Витус настойчивость, и я ничего не сделаю, слишком велика разница в уровнях. Но «грязный» секунду смотрел на меня в упор, потом криво усмехнулся, встал и направился к выходу. Его бело-серебристые крылья тащились сзади по полу, как длинный плащ. А у меня злость на него выключилась как рубильником. Мелькнула жалось. Запоздало сообразил, что вот сидел себе парень, никого не трогал, тут ввалились мы с Майкой, и фактически его прогнали. — Знаешь, — задумчиво глядя ему в след проговорил я, — мне кажется в реале он толстый, замкнутый мальчик, у которого нет друзей, и которого дразнят во дворе. — В реале он слизняк! — припечатала Майка. — Нет, ты представляешь? Уже которую неделю этот «толстый мальчик» таскается за мной, предлагает встречаться, ведет себя так, будто он Аполлон или сын олигарха! — Ну что ж ты не пожалеешь ребенка? — подмигнул я девушке, принимаясь за еду, — он же так на себя руки наложит, от неразделенной любви! Майка прыснула, наскоро прикрывшись рукой, наклонилась над столиком, ее плечи несколько раз дернулись в приступе смеха. — Рус, — наконец она подняла лицо, — даже в шутку так не говори. Обижусь. Тут взгляд девушки, устремленный мне за спину, в направлении ушедшего Витуса изменился. Глаза маслянисто заблестели, губы дрогнули и стали расползаться в улыбке. — Привет Сапсан, — поздоровался я, не оборачиваясь, когда шаги раздались совсем рядом. — Привет-привет. Я присяду? — серебряннокрылый остановился у нашего столика. — Саш, ну что ты спрашиваешь? Но тот продолжал выжидательно смотреть на меня. Я изобразил неопределенный жест рукой, дескать «о чем речь?! Садись, конечно». Парень опустился за наш столик. — Ой, Саш, подожди, сейчас здесь уберут. Эй! — повернулась Майка в сторону стойки. — Угомонись, Май, — Сапсан царственным жестом остановил девушку, — я не голоден. Просто заметил, что вы в столовку пошли, и решил узнать, как дела у нашего героя. Я посмотрел на Майку, ожидая что та сейчас станет хвастать успехами подопечного. Не дождался. Ну что ж. — Да вот, почти полкилометра сделал. Стартовал, правда не так, как Майка хотела, но прыгнул, полетел, потом махи подключил. В итоге пролетел весь склон в Лягушатнике, все поле и на противоположный подъем приземлился. — Вот как? Хм... — Сапсан глянул на Майку. Та, с довольным видом кивнула, — то есть ты почти что закончил обучение? — Что значит ... «закончил»? — я сглотнул. Слова Сапсана огорошили, как будто пропустил в голову хорошую, полновесную плюху. — А что? — тот пожал плечами, — старт, полет на махах, долет в парении и посадка... Если это не полет, то что? — Ну... Я не нашелся чем ответить. Некоторое время сидел, в оцепенении. «Я полетел?» — спрашивал себя. И не мог ответить утвердительно. — Погоди, — наконец в голове мелькнула более-менее ясная мысль, — а как же старт с обрыва, набор высоты, посадка на старте? Как же зачетное упражнение? — Формальность, — махнул рукой парень, — если основные элементы освоил, значит пролетишься без проблем. — Не знаю... — протянул я, и взглянул с надеждой на Майку, — наверно еще поработать надо? Для закрепления. — Конечно, Рус, еще поработаем, — согласно кивнула наставница. — Поработаете, конечно, — согласился Сапсан, — и все же. К обеду ты считай обучение закончишь? — Наверно ... да, — наконец решился я. — Окей, — кивнул парень, — кстати, сколько по времени ты учился? — Давай посчитаем, — вздохнул я, — первые полдня мы же не учитываем? Это же не обучение, это так... Фигня какая-то. Потом полдня с обеда первого, целый второй день, ну и сейчас, наверно полдня уйдет, не меньше. — Итого, два дня. И это у тебя... Да уж... Сапсан встал, пожелал удачи и в задумчивости вышел из таверны. Я с удивлением посмотрел на девушку. — Чего это он? Не доволен что ли? — Русик, не бери в голову, — поморщилась Майка, — тобой то он еще как доволен. Ты в самом деле крут! Фактически — за два дня полетел! — Май, — я с укоризной взглянул на наставницу, — еще не полетел. То, что получилось — это случайность. А мне надо, чтоб получалось закономерно. — Да полетишь, куда ты денешься. Теперь не много осталось. А то, что Саша хмурый... Он за проект волнуется, буквально послезавтра набежит толпа на бету, что будет? — В смысле? — А то ты не понимаешь? — Ну он говорил, дескать икар как персонаж получился сложным для освоения... — Да он это всем говорит! И всем — пофиг. — неожиданно эмоционально отреагировала Майка. — О чем спор? Я и не заметил, как рядом нарисовался Рыжий. Он уселся с подносом за соседним столиком, и с любопытством посматривал на нас. — Да вот, пытаюсь вразумить нашего новичка относительно проблем, что нависли над всеми икарами! — М-м-м... — нахмурил лоб Рыжий, — ты про сложность обучения что ли? — Ну да! — Кстати, — рыжекрылый кивнул в мою сторону, — а парень то полетел уже? — Почти. Стартовал с камня, летел на махах, сел внизу, в Лягушатнике. Если бы начал с полной выносливостью, мог бы и на старте сесть. — Ого! Круто! Это меньше, чем за сколько? За три дня? — Полтора, — поправил я, — но это просто слет. — Ну вот, Май. — парень развел руками, — А вы с Сапсаном все заладили — сложно, сложно. Полтора дня! — Так я не полетел еще! — Полетишь, — Рыжий отмахнулся, — теперь не много осталось. Если взлетать, махать и садиться смог, то считай — летун. — Орлан, — вмешалась Майка, — ты не понимаешь. Рус — спортсмен, боец, всю жизнь в спорте! Его мозг, можно сказать натренирован на быстрое освоение новых моторных навыков. — Боец? — приподнял бровь Рыжий, — боксер что ли? — он дурачась изобразил боксерскую стойку, добавил со смехом — боюсь-боюсь, извини братан, был не прав! — Фехтовальщик, — пояснила Майка. — А-а-а, — протянул парень, — ну тоже ничего! — Блин, Орлан, тебе бы все дурака валять, а я вам другое пытаюсь объяснить! — продолжала с тем же напором девушка, — Это если у человека, который всю жизнь в спорте столько ушло на освоение, то представьте, что икаром захочет стать какой-нибудь офисный клерк, который за свою жизнь разве что работу на клавиатуре и включение кофеварки освоил. И сколько ему нужно убить времени, чтоб он тоже полетел? — Дня три, может четыре, — я пожал плечами. — Какие три-четыре? — возмутилась Майка, — Кто будет как ты заниматься без перерывов, даже иной раз без наставника? Кто будет целыми днями тренить махи, снова и снова спрыгивать с подставки, падать, ломаться, вставать и продолжать с начала? В глазах Рыжего мелькнуло уважение. — Обычно люди столько времени освоению навыков не посвящают! А как же поболтать с друзьями? Посидеть в кафешке? Побродить по округе? — Да, кстати! По округе! — хлопнул себя по лбу Рыжий, — Точняк! Это сейчас в Инкубаторе делать нечего, кроме как летать! А добавят квестов? Ну чтоб серебра заработать — не будут же кормить бесплатно всегда? — Неделя минимум, — приговорила Майка, — а то и две! Хлопнули двери, в таверне появились Борисыч со «спортсменами», они о чем-то шумно спорили. Вернее, шумели по большей степени братья, Борисыч только посмеивался над их нападками. Заметив нас, улыбнулся и направился в нашу сторону — Хотели укатать старика, салаги! — Так не честно! — возмутился красный «брат», — Ты отвисался в динамике, пока мы, как честные тестировщики палили дыхалку. — Так это ж не я предложил погоняться в долине! Сами и напросились! — Да чё случилось то? — Рыжего раздирало любопытство — Чего-чего, — пробурчал синий, — угробил нас старый, и издевается. И отправился к окну раздачи. — Подбили старика погоняться в долине, — пояснил Борисыч, — думали загнать меня подальше от склонов, чтоб там и сдох, а сами свалить поскорее обратно в динамик. Черта лысого вам, сопляки. Вас еще в проекте не было, а ваши родители еще в школе «мама мыла раму» писали, когда я уже в воздух поднимался. — В общем, — обвел нас взглядом красный, — не дотянули мы до динамика, не рассчитали. Шкалы обнулились, и все! А этот ... хрен старый, долетел-таки до склона. Возле камня и встретил, с ехидной улыбочкой! И отправился за первым «братом». Борисыч же устроился за одним столиком с Рыжим-Орланом. — А тут у вас что за брифинг? Или секретно? Там мы уйдем, только скажите — Старый, тебе что-нить взять? — донеслось от окна раздачи. — Ну прихватите чего-нибудь старшему товарищу, — отозвался тот. — Ничего секретного. Обсуждаем, не много ли времени занимает обучение полетам, — ответил я на вопрос Борисыча. — По-моему, нормально, — утвердительно качнул головой старый пилот, — летать — дело не для всех! Не для слабаков! — Борисыч, — с укоризной посмотрела на него Майка, — мы же не в реале. Здесь игра! — она обвела вокруг себя рукой, — Поймите же вы все, игра — это коммерческий проект. Приносит она деньги тем, кто все это затеял — она есть, не приносит — закрыли лавочку, и всем «пока». — девушка изобразила рукой прощальный жест. — Так уж и «пока», — насупился старик, — с чего ей деньги не приносить? Народ идет, как крысы под дудочку, денежку тащат. Сейчас мы икаров доведем до ума, еще народ подвалит. Это ж полет! Это ж вам не дурацкими железками размахивать! На счет «дурацких железок» у меня было другое мнение, но я промолчал. — Хорошо, смотрите, — со вздохом продолжила пояснять Майка, — представьте, повелся чел на рекламу, взял себе крылатого персонажа, вошел в игру, мечтая как он с небес будет всех «нагибать», начал осваивать. И что? И тут выясняется, что научится летать он, при хороших раскладах — только через неделю, если не больше! — Постой, какая неделя? — подошли к нам Чук с Геком. Один из них, я так и не запомнил, кто из них кто, принес сразу два подноса, поставил второй Борисычу. — Неделя, или больше! Не забывайте, что это мы, тестировщики можем посвятить игре почти все свое время. Большинство пользователей должны еще и на работу ходить, чтоб тот же самый доступ оплачивать. — Подумаешь, неделя! — Борисыч отхлебнул из стакана, — Я пять лет учился, и то потом в части доучивали. Хочешь летать, считай учиться всю жизнь. А как научился... — пожилой икар погрустнел, добавил тише, — пора и на пенсию. — Борисыч, миленький, — Майка прижала обе руки к груди, — мы все тебя здесь очень любим, и уважаем твой опыт. Но пойми же ты наконец, как тут у нас все устроено. Сначала владельцы игры с удивлением увидят странную статистику: новая раса, в разработку которой вбуханы тонны денег, не пользуется популярностью. То есть люди, посмотрев красивую рекламу, конечно, берут себе крылатого перса. Но только через пару дней уходят на рерол... А потом посыплются жалобы. — «В это невозможно играть»! «Нас кинули!» — поддержал Майку молчавший до этого Орлан — Да, — кивнула ему девушка, — именно так. А потом... потом икаров просто прикроют! Ресурсы они жрут, а отдача нулевая. Всем крылатым скажут «извините», и пойдем мы кто в маги, кто в воины. — Ну уж нет, — скрипнул зубами Борисыч, — я всю жизнь летаю, мне стезю менять поздно. Закроют здесь, пойду вон, на консоли летать. Хоть на экранчике, но полет не брошу! А я вспомнил еще одного человека, который говорил, что без полетов ему не жить. Эх, Феникс, Феникс, втравил ты меня в историю Глава 23 Поворотики Из таверны я вышел со сложными чувствами. С одной стороны, что мне до этих икаров? Во-первых, скоро альфа-тест кончится, вернее перейдет в следующую стадию, и моего ухода никто не заметит. То есть ни Феникса, ни Глеба я тем самым не подставлю. Во-вторых, я в полушаге от того, чтоб доказать «крылатым снобам», что я не хуже их, что я тоже что-то могу и полет — это не только их прерогатива! А значит, и этот сдерживающий фактор вот-вот отвалится: полетел, доказал, прежде всего самому себе, что не слабак, следовательно... Я даже прикрыл глаза, представив как рука сжимает рукоять, мысленно выполнил несколько движений... А вот и вражеский меч, принятый на поднятый в квинте клинок и тут же переход в атаку. Эх... — Что улыбаешься? — спросила шагающая рядом Майка. Я не ответил. С другой стороны... Вздохнул, челюсти сжались, почувствовал, как брови поползли к переносице: для двух моих друзей икары были жизнью и уйти сейчас, все равно что бросить в трудную минуту. Даже для трех — конечно назвать Борисыча своим другом слишком смело, но старый пилот вызывал огромное уважение. — Не хмурься, отлично летел. Сейчас закрепим, и к обеду станешь полноценным икаром! Майка поняла мои гримасы по-своему. Ну да, еще и это... Вот радоваться мне или нет? Я же вроде полетел? Или это еще не полет? Вновь, не переставая шагать прикрыл глаза... Водопадом обрушились эмоции. Неужели это я? Неужели и правду лечу?! Подо мной земля, пусть недалеко, но я над ней, и ни что меня не держит, кроме ветра под крыльями! Почему-то мелькнули давно забытые детские мечты. Ах да, еще во сне мне иногда снилось, что я высоко в небе, раскинул руки и парю от одного облака к другому... Господи, как же описать то, что я чувствовал тогда во сне, и сейчас, буквально полчаса назад?! Сердце сжалось от невозможности выразить ощущения и чувства, что заполнили мою грудь. — Рус, ты похож на идиота с этой блаженной улыбкой. С тобой точно все в порядке? Я взглянул на Майку. В глазах — ироничные бесенята. Хм, точно! Полет — это как секс: пока не попробовал объяснять бессмысленно! Но зато потом... Для некоторых так вообще превращается в смысл жизни. Да и для остальных, явно не рутина! Внезапно захотелось схватить Майку в охапку, закружить, поцеловать, ... Стоп-стоп-стоп! Я с силой выдохнул и потряс головой прогоняя желание. Веточка, черт возьми, ну где тебя носит! — Да что с тобой происходит-то? — Нормально все, — с усмешкой отмахнулся, — не бери в голову. Слушай... А с чем ты можешь сравнить полет? Похоже мне удалось озадачить девушку. Мы почти дошли до Лягушатника, оставалось пройти меж валунами, когда Майка остановилась. — Представляешь? Я даже не знаю! Сложно подобрать ощущение или переживание... Вот! Ты когда-нибудь видел рассвет над морем? — Да. Я же говорил, у моего брата есть яхта, да и мужа сестры. Они брали меня с собой. — Или тогда в горах? — девушка сердито выдохнула, видимо не на такой ответ рассчитывала, — впрочем не важно! Главное, — продолжила с увлеченным напором, — представь, что ты пытаешься рассказать это слепому от рождения! Как это описать? И как передать, какая буря чувств тебя при этом переполняет. Вот как? Мы встретились глазами, девчонка улыбнулась, приглашающе махнула рукой. Мы снова оказались в Лягушатнике. — Смотри, Русик, твоя проблема — не эффективный мах. Снова я на вершине пирамидки, или вернее — пьедестала из четырех валунов, образующих ступеньки. Майка расхаживает взад-вперед внизу, с видом профессора на лекции. Вид на нее сверху ... скажу так: привлекательный. — Ты слушаешь меня? Поспешно закивал головой. — Так вот, ты машешь сильно, я бы даже сказала — резко, но неправильно. — Да как так? Я же летел? Я же набирал высоту махами? Значит все норм! У меня получается. — Блин, Рус, ты не набирал высоту, ты ее сохранял. Разницу улавливаешь? Теоретически да. — Вижу скепсис на лице. Как же тебе объяснить... О! Ты же плавал? В смысле — в плавь, — она изобразила гребок руками. — Да — Вот! И здесь почти так же. Видел когда-нибудь, как какой-нибудь спортзальный или пляжный мачо, — сколько же иронии в этом «мачо»! — изображает плаванье кролем? Вернее, — девушка усмехнулась, — это он считает, что кролем. Загребает себе изо всех сил, машет своими накаченными ручонками... При этом голова всегда над водой, из-за этого ноги утонули, короче — дури много, результата ноль: брызги во все стороны, волну гонит... А стоит встать на соседней дорожке, и поплыть в пол силы но технично, как этот «пловец» сдувается. — Знакомо — Вот! — Майка воздела к небу указующий перст, — Сильно, не значит эффективно! — То есть у меня также? Дури много, результата нет? — Не льсти себе, — скривилась наставница, — у тебя пока и сил-то никаких. Но в целом мыслишь верно: ты очень неэффективно расходуешь выносливость в маховом полете. — И что делать? — Учиться Русик. Учиться. — Окей, наставник! Я раскрыл крылья, чуть наклонился, ноги вместе для прыжка, и... — Ты куда? Девушка стояла внизу, уперев руки в боки, смотрела изогнув бровь. Я что-то не то делаю? — Как куда? Учиться — сама же сказала. Сейчас полечу, и буду отрабатывать махи... — Не-е-е Рус, — помотала головой наставница, — ты сначала научишься плавать, а потом я налью воду в бассейн. Она иронично окинула меня взглядом, хмыкнула, пояснила: — Сейчас ты будешь отрабатывать махи, как говориться «на сухую». До тех пор, пока мне не понравится. — Май! Ну это ж ерунда какая-то! Я смотрел — так никто не взлетает! Либо как я прошлый раз — с возвышенности старт в парящем положении, и лишь потом подключают махи. Либо как ты, Сапсан, «братья» — с прыжка. — Так, ученик! — кажется Майка начинала злиться, — что за бунт на корабле? Решил, что раз ты уже почти полетел, то и наставника слушать уже не надо? Честно говоря, я и сам уже сообразил, что попал в ловушку начинающего — только что-то стало получаться, и уже чувствуешь себя «опытным». — Прости, — выдохнул я, — что делать то? — Полетное положение, — злясь уже больше по инерции скомандовала Майка, — ниже, ниже. Спину ровнее. Так. И отсюда — десять махов. Энергичных! — Достаточно, — закончив считать бросила девушка. Констатировала, — все плохо! Рус, ты все забыл! Вот черт! Выпрямившись, я хмуро слушал наставницу. Я же уже почти икар! Я без пяти минут — летаю. А меня опять гоняют по элементарным навыкам как какого-то новичка. Обидно? Да кого я обманываю, конечно обидно! Только я при этом помнил, как меня, занявшего четвертое место на своих первых соревнованиях в одной из номинаций, и приехавшего на следующую тренировку в состоянии эйфории, ожидавшего каких-то похвал от тренера, может — торжественного поздравления перед всеми ребятами, сразу после разминки поставили к «балде», с заданием долбить примитивную связку из двух ударов. Первую, которой учат совсем новичков! Да еще при этом периодически проходящий мимо тренер бросал: «за локтем следи!», «не заваливайся! Что ты как тюфяк!» Тогда я глотал обиду, и долбил, долбил, долбил... Только через год тренер проговорился, что это был способ загасить в зародыше звездную болезнь, которую я мог схватить в результате такого успеха. Поэтому и сейчас, проглотив слова Майки про «все плохо», я кивнул, утер пот, и продолжил отработку. — Не маши как робот! Энергично, но плавно! Рус! Прервись. Посмотри на меня. Я выпрямился, переводя дыхание. — Смотри, — девушка бросила взгляд по сторонам, с легкостью вспорхнула на соседний валун, развернулась ко мне лицом, — в верхней точке ты как бы захватываешь воздух, — розовые крылья поднялись вверх, а потом самые кончики с крайними маховыми крыльями немного изогнулись, — и проталкиваешь его вниз и назад. Мощно, быстро. — крылья опустились, загребая порцию воздуха, — И в нижней точке ты доталкиваешь его самыми кончиками. Вот так! — маховые перья совершили легкое движение, как будто кисть «дожала» порцию воздуха пальцами. — Смотри еще раз! Кажется, становилось понятнее! — Подожди Май, дай я сам. Развернулся лицом к склону, и... взмах! — Не так! Плавнее в конце Новый взмах, еще, еще. — Рус, цепляй воздух! Ты должен почувствовать, как будто хватаешь два шарика по бокам и толкаешь их вниз. Еще серия взмахов, и вдруг... Черт! Меня чуть не сбросило с верхушки, пришлось покрепче уцепиться когтями. Ну-ка! Слегка отклонился назад, упираясь ногами, взмах! О как! Вспомнил, как однажды попробовал плавать с лопатками на руках. Совершенно другой дело! Гребок тогда, взмах сейчас стал намного эффективнее. Еще! — Уже лучше, Русик. Что? Я думал, как минимум «хорошо». — Хорошо, тормози, — скомандовала наставница, — как дела с выносливостью? — Половина. — Тогда сейчас сделаем следующее. Делаешь десять взмахов. Первый — медленно, но с максимальной амплитудой, и концентрируясь на ощущениях. Потом наращиваешь интенсивность. Если сделаешь все правильно — тебя снимет с камня. Просто слети по прямой. — Угу, — я кивнул, вновь принимая «полетное положение» — Рус. Просто слет, — повторила Майка, — потом отдыхаем. Ок? Еще раз кивнул, наклонился, крылья в стороны. Кинул взгляд в стороны — крылья фактически параллельны горизонту. Ну, начинаю... Меня «сняло» на седьмом взмахе — я просто не смог удержаться на верхушке и мое тельце бросило вперед. — Право! — крикнула Майка, но я уже исправлял крен, — Ноги подбери! Эх! Я и забыл про них. Обычно, когда стартовал с прыжка, автоматически вытягивался в струнку, а тут забыл. Уже привычно земля побежала под меня, в лицо дунул ветер, в ушах засвистело. Секунда, другая, третья... Земля приближается, подтормаживаю подворачивая крылья, теперь ноги... Пробежка три шага, остановился. Выпрямился, свел крылья. — Ну как? — повернулся к Майке. Она молча показала большой палец вверх. Вновь мы сидим, опираясь спинами на основание моего «пьедестала», в небе над нами начинают собираться кучевые облачка, еще реденькие. Наши плечи соприкасаются, Майка уставилась в небо. Покопался в торбе, протянул ей полоску мяса. Взяла, задумчиво заработала челюстями. — Слушай, Рус. — не поворачиваясь ко мне вдруг спросила девушка, — А у тебя правда есть яхта? Или ты так, заливаешь, как это у вас мужиков принято? — Я и не говорил, что у меня, — пожал плечами, — у брата и у зятя. Но это реально яхты — небольшие, парусные, не какие-нибудь моторные гиганты. Хотя ... — задумался, — как «маленькие»? У брата двенадцатиметровая, не такой уж и маленький класс. Люди на них в океане ходят. — А как это? Ходить под парусом? — Слушай, я не такой уж и фанат. Я даже вряд ли когда-нибудь свою купил бы. А так... Прикольно. — я в который уже раз пожал плечами, — Ветер свистит в снастях, брызги летят, палуба качается... Хорошо, когда погода ветренная, но ясно. — Здорово наверно. — она вздохнула, — Свобода! Куда хочу, туда плыву. — Э-э-э нет! Есть куча правил и регламентов, навигационных ограничений: туда не ходи, сюда не суйся. Ветер, опять же много определяет. Впрочем... Что значит, «свобода-несвобода»? Антон с Серегой никогда и не чувствовали себя чем-то стесненными или ограниченными. Это если тебе вдруг в голову пришло махануть в Атлантику, а автономность не позволяет, виз нет, погода не благоприятствует. Тогда да — можно считать себя связанным. А так, погоняться, поколбаситься в заливе — так ты считай ничем и не ограничен. — я хмыкнул, — Ну кроме правил расхождения, ветра опять же, мелей там всяких... — Ну вот, — капризно надула губки Майка, — всю романтику обломал. А я думала яхта — это свобода. Захотела — махнула в Тихий океан, захотела — сгоняла во Флориду или на Гавайи. — Да кто ж тебе мешает? — удивился я, — оформила бумаги и вперед. Правда до Флориды, и тем более до Гавайев на двенадцатиметровике можно и не дойти. — Да-а-а... все как у икаров, — задумчиво протянула девушка, — вроде и крылья есть, и лети куда хочешь... Ан нет — долетишь лишь туда, куда выносливости хватит, и то, если ветер благоприятствует. — Ну, в яхтинге все не так плохо, как кажется. Люди вон, почти на яликах Атлантику пересекали. Тур Хейердал вообще на плоту, да на тростниковых лодках плавал, и ничего, доплывал. Было бы умение! — Ладно, умелый, — прервала меня наставница, — выносливость восстановилась? — Да. — Тогда поднимай задницу, нам еще из тебя полноценного икара делать. Я наверху пьедестала, высота — мой рост. Глянул вниз, на землю. Странно, еще вчера мне казалось высоко, даже дух порой захватывало, а сейчас... Я даже не думаю о том, что могу отсюда упасть. Земли снизу как будто бы и нет для меня. Есть верхушка валуна, уже прогретая вышедшим из-за вершин солнцем, есть склон и поле внизу, куда я наверно сяду. А между ними — ничего, только воздух, на который я сейчас буду опираться. — Готов? Сосредоточенно кивнул. — Поехали! Прыжок с двух ног вперед-вверх, и через секунду — взмах. Краем глаза замечаю разбегающуюся внизу Майку. Чуть отвлекся, и меня начинает заваливать. Исправился. Взмах. Оценил положение, вроде ровно. Взмах. Взгляд вниз. Ого! Подо мной уже не меньше полутора моих ростов. Я набираю высоту? — Давай серию! — голос Майки пробивает свист ветра откуда-то сзади-выше. Это мы обсуждали — если будет получаться, попробовать махать не одиночными взмахами, а по два-три. Взмах, взмах... Останавливаю — опять заваливает, исправляюсь. Взмах. — Делай по два. Два взмаха! Киваю, взмах, взмах, исправление. Взмах, взмах, исправление. Новый взгляд вниз, что там, я поднимаюсь? Непонятно — снизу начался склон, земля так и так отдаляется. — Рус, начинай поворот влево. Влево! Новый кивок, дескать понял. Левое крыло чуть-чуть поджать. Даже не поджать, а как будто отведенную руку подтягиваю одним плечом и слегка проваливаюсь. Горизонт кренится, но сейчас мне этого и нужно. О-о-о! Поворачиваю! Небольшая долинка, образованная пологим склоном Лягушатника и противоположной стенкой, начинает нехотя вращаться вокруг меня. — Еще! Еще доворачивай! До девяносто! То есть на прямой угол? Наверно это имела ввиду наставница. Я продолжил плавный разворот, и вот уже череда постаментов, отделяющая Лягушатник от площади, тянется у меня справа. Взмах, взмах, исправить. — Теперь в право. В право! На сто восемьдесят! То же самое, но в другую сторону: поджать правое крыло, окружающие горы двинулись вокруг меня обратно. Наконец валуны-пьедесталы скользят по правую руку от меня и чуть-чуть ниже. Взмах, взмах, исправить. — Рус, выносливость? Что? Скосил глаза. Мама дорогая! — Половина. Нет, уже чуть меньше! — Хорошо, не маши больше... Давай в спираль! — Как?! — Поворот влево! И продолжай. Закручивай! Влево говоришь... Пождал левое крыло, мир вокруг снова неспешно вращается вокруг... Вот он описал один круг, другой. Еще круг. — Высота. Смотри за высотой! Взгляд вниз. Земля приближается, как на лифте, только этот лифт ввинчивается вверх, ко мне. Так, а если я докручу до самого низа в крене?! — Майя! Когда выравниваться?!! — Еще два витка, и выводи. И давай в направлении старта. Лети к старту! Часто закивал головой: «понял я, понял» Круг. Высоты этажа четыре. Круг. Три этажа. Выравниваюсь... Горизонт неспешно стал возвращаться на место. Черт, черт, черт!!! Я промахнулся! Лягушатниковский склон успел довернуться, и теперь я летел параллельно ему. В другую сторону?! — Лети уже так. Держи так! Готовься к посадке. Ладно. К посадке так к посадке. Земля, земля, земля, набегает снизу, еще чуть-чуть... Ноги вниз, оттормаживаюсь. Мало, в конце изрядно пробежался, гася скорость. Фу-у-у-ух... Рухнул на колени. Ноги подрагивают, сердце молотит отбойным молотком, легкие свистят с натугой. Рядом свист крыльев — садиться Майка. — Цел? Что с тобой? Не упал? Я поднимаю на нее раздираемое счастливейшей улыбкой лицо. — Ка-а-айф!!! И падаю навзничь в траву, раскидав в стороны руки. Глава 24 Почти икар — Ну что, летун? — спросила Майка, когда мы уже поднимались по склону наверх, — как ощущения? Что почувствовал? — Ощущения... — я задумался. Да хрен знает! Весь полет мой мозг был занят — следил за кренами, считал махи, пытался сориентироваться на местности, отслеживал шкалу выносливости... — даже не знаю Май. — Да как так-то? — фыркнула девушка, — Ты хоть посмотрел на подставки? Ты же был выше? Видел Общий дом? — Не-а, — сокрушенно помотал головой — Эх, ты... Ну тебе хоть понравилось? — Ага-а-а, — тут я не скрываясь вновь расплылся в блаженной улыбке. Майка благодушно рассмеялась. — Эх, молодежь... То-то же! Это тебе не дурацкими железками махать, это... Это куда круче. И хоть в глубине души, на счет «дурацких железок» я был готов поспорить, но сейчас я искренне закивал головой. — Так, ученик, — опять начала «игры в лектора» наставница, — есть два момента, которые мне не очень нравятся. Первое, — она загнула палец, — ты о-о-очень медленно разворачиваешься. Аккуратненько, блинчиком, почти без крена. Это конечно сохраняет твою высоту, но с такими разворотами надо заканчивать. — Почему? — задал закономерный вопрос я. Мы уже традиционно валялись под «моим» пьедесталом, жевали запасенную снедь, прикладываясь по очереди к бурдючку. — Вот представь: высоты мало, пора уже и на посадку, а ты пока что по ветру летишь. С твоими разворотами, ты скорее всего у земли окажешься в крене, с боковиком. И все — циркуль, сломанные крылья. Ты уже это проходил как-то, помнишь? — Помню, конечно. — я поморщился. — Слушай! Все забывал спросить: А почему вы всегда садитесь и взлетаете против ветра? Это ж ... — пожал плечам, подбирая слова, — нерационально. — В смысле? — в изумлении изогнула бровь девушка, — против ветра не рационально? А как тогда по-твоему? — она наклонила голову как будто с вызовом, — может по ветру? — Ну да! Это ж сразу прибавка к скорости! — Рус, — глаза девушка расширились до лучших образцов эльфийских. Только у тех все же не круглые, — то есть ты до сих пор не понимаешь, как летит крыло? — Ну-у-у... — протянул я, — Нет. Девушка вздохнула. — Ладно, потом как-нибудь объясню. Просто запомни, взлет и посадка — только против ветра. Ни с боковиком, ни, упаси тебя боже — с попутняком. Запомнил? Я кивнул. Хотя от объяснения бы не отказался. — Во-вторых, — вернулась Майка к менторскому тону, демонстрируя мне второй загнутый палец, — тебе после каждой пары взмахов приходится исправлять крен. Это плохо. За это время ты успеваешь растерять почти всю ту высоту, что набрал за эти взмахи. К тому же они у тебя пока еще не очень эффективные. Понимаешь, к чему это ведет? — Да, — кивнул я, — если стартую с поля, то так высоты и не наберу, буду лететь низенько-низенько, пока выносливость не кончится. — Вроде того. Да что ж такое-то! Только начнет хоть что-то получаться, а меня опять, как маленького кутенка носом в ошибки! Когда же я почувствую себя по настоящему летающим? — Тогда сейчас, как восстановишь выносливость это и будем тренировать! Старт прошел по уже опробованной схеме — прыжок с двух ног вперед-вверх, и тут же взмах. Подравнялся, взмах. — Серию! Майка уже рядом. Взмах, взмах. Инстинктивно прервался, так как начало валить в левый крен, Исправился. Взмах, взмах. Опять влево. Исправил. Взмах, взмах, левый крен, исправил. — Влево. Сейчас! Потихоньку кренюсь, начинаю плавный-плавный поворот. — Круче, Рус, больше крен! Проваливаюсь левым «плечом» сильнее, горизонт заваливается еще и вдруг мое тело начинает скользить вбок, в сторону крена. Сердце сбивается, вспыхивает паника и тут же сносится набегающим потоком, пока тело само отрабатывает выравнивание. Фух! Выравниваюсь вдоль пьедесталов, отмечая их краем глаза. Ну-с, поехали дальше: взмах, взмах, исправить. Взмах, взмах, исправить. — Рус, меньше правым крылом. Легче маши правым, тебя кренит всегда в одну сторону! Пока соображал, что хочет от меня Майка, пьедесталы слева и травянистое поле подо мной закончилось, внизу потянулось нагромождение валунов. Соображаю, что вылетел из Лягушатника. Красным таблом вспыхивает в мозгу мысль, что снизу приземляться некуда, ноги поломаю... Даже не задумываюсь о том, что делаю, начинаю правый разворот на обратный курс. — Круче, Рус, еще круче! Пробую завалить крен глубже — скольжение, и снова в груди гулко бухает пустота. Выровнялся. Взмах, взмах, крен влево, исправить. Черт! Меня же каждый раз кренит в одну сторону! А что, если чуть менее энергично работать правым крылом? Взмах, взмах... Автоматически прервался для оценки крена. Есть, но совсем небольшой. Отлично! Взмах, взмах... Взмах. Взмах! Вот только сейчас начинает заваливать. Значит еще слабее. Взмах, взмах, взмах... Черт! Прямо по курсу выросла гора. Опять Лягушатник кончился. Зараза, гора близко! Изо всех сил отворачиваю, ожидая удара, крыльевые суставы заломило, а дух перехватило... Открываю глаза... Я что, зажмурился? Когда?! К черту, некогда, я лечу наискось к линии пьедесталов, вон и башня из-за них выглядывает. А это что? Площадь? А там? Обрыв... Офигеть, как же он близко! — Право, Рус, давай в право! Отворот. Крен держу на грани срыва в скольжение. Получается чуть энергичнее, чем я привык. — Рус уходи в долину, высоты не хватит сесть наверху. Высоты? Взгляд вниз, в стороны, зацепился глазом за валуны. Черт, я фактически на их высоте, если начну сейчас разворот для посадки, спираль закончится в земле раньше, чем доверну. Эх, опять снизу подниматься! На этот раз приземлился довольно чисто — с пробежкой в два шага, у самого конца склона. Майка заложила надо мной вираж, крикнула, что будет ждать наверху, и упорхнула. А я тут же уселся в траву прямо там, где стоял — надо же хоть немного отдохнуть. Да и ноги до сих пор подрагивают. Непонятно почему — они же не работали! Похвалив сам себя за предусмотрительность вытащил из поясной сумки несколько полосок мяса. Покосился на эликсиры, пара небольших флакончиков так и просились радикально решить проблему восстановления шкалы выносливости, но потом передумал — еще не вечер. Сейчас, шкала немного выйдет из красной зоны, и можно тащиться наверх. — Полет — это здорово, говорили они. Ты будешь порхать как бабочка, говорили они, — сквозь сбивающееся дыхание я все же пытался шутить, — только вот никто не говорил, что на пару минут полета вниз, придется полчаса шагать вверх. Развалившаяся под камнем Майка критически рассматривала меня, пока я сипя и шатаясь тащился от склона к «лежбищу» — Это пока ты не научился садиться на старт. А для этого я уже сказала, что тебе нужно: махи без кренов, и более энергичные развороты... Будешь? — она протянула мне мою же флягу. Я рухнул рядом, принял вино, сделал большой жадный глоток. — О-о-о-о, как хорошо! ... Да я пробовал круче поворачивать. Фигня какая-то — если слишком сильно открениваюсь, начинаю как бы скользить вниз, в сторону крена. А вдруг так и рухну, до земли? Я подтянул к себе торбу. — Кстати, я тут слегка похозяйничала, — промежду прочим созналась Майка. — Это как? — не понял я. Дыхание еще не пришло в норму, — подмела вокруг булыжников, и ... — приподнялся на локте, делая вид что осматриваюсь, — занавески постирала? — Не, — девушка хихикнула, оценив шутку. Ткнула пальцем в мешок, — позволила себе угоститься. А то ты так долго поднимался... — Ерунда, — отмахнулся, доставая из торбы последний кусок сыра и сушеное мяса, — могла бы и не спрашивать. Впредь бери, конечно. Вот ... — выдохнул, — А крен на махах я «поймал» — меня каждый раз кренит влево. — Молодец, — Майка заметила, как я прячу несколько полосок мяса в поясную сумку, показала большой палец. Вернулась к теме обсуждения, — Так я же тебе кричала, чтоб меньше работал правым крылом. Впрочем, ты же правша? Это ожидаемо. — Правда? — удивился я, — В смысле — кричала? — помотал головой, — Не помню. — Тем не менее, после разворота ты скорректировал махи, и у тебя даже четыре подряд получилось! — Ага, — согласился с набитым ртом, — надо еще попробовать. — И по поводу разворотов, Рус. Скольжение — это нормально. То есть не нормально, что оно развивается. Правильнее сказать, то, что в крене ты стремишься соскользнуть на крыло — это объяснимо. — И что делать? — Попробуй ввинчиваться в поворот. — Это как? — Блин, как объяснить? Старайся как бы ... ввинчиваться, — она повторила снова, и изобразила движение, подавая вперед грудь с прогибом в спине и разводя плечи. Я непроизвольно засмотрелся на ее соблазнительные полушария. Девушка заметила, слегка нахмурилась, но промолчала. — В общем, не знаю как сказать, поймешь надеюсь. — Я тоже. — Ну-с, Русик, сейчас у тебя две основные задачи. Первая: махать более симметрично, чтоб тебя не заваливало. И постараться круче разворачиваться. Сделаешь все правильно — сядешь здесь под камнем. Я молча кивнул, сосредоточенно глядя вперед и мысленно повторяя в сознании эти самые «симметричные махи» и «ввинчивания». Я наверху, под ногами макушка все того же валуна, с которым я скоро сроднюсь. — Давай. Сам, по готовности. Собрался, напружинил ноги, крылья вниз, и... Вдох-выдох, поехали! Прыжок вперед-вверх, с одновременным выносом крыльев вверх и тут же их вниз-назад — взмах. Еще взмах и еще. Где-то внизу земля кажется стала отдаляться, впрочем, я смотрю вперед. — Поворот. Лево! Открениваюсь, еще... Опущенное вниз крыло начинает скользить, прорезая воздух как нож. Опора из воздуха под ним исчезла. Тут же, раскрыв его еще больше я уменьшил крен. Поворачиваю, но не так быстро, как хотелось бы. — Махи. Давай! Взмах, взмах, взмах, взмах... Взмах? Остановил, осмотрелся. Отлично, меня не кренит! Лягушатник подо мной опять уже кончается. Разворот. Заваливаюсь в крен, но не так сильно. Скольжения нет, я разворачиваюсь. — Махи! Новая череда взмахов. В какой-то момент ловлю себя на понимании, что начинаю валиться в правый крен, и тут же, на следующем махе усиливаю взмах правым крылом. Бинго! Это же как в парении! Тоже отслеживание кренов и исправление! — Разворот, Рус, разворот! Вправо! Уже начав крениться влево, прерываюсь и перекладываюсь в противоположный крен. На выходе глянул вниз — цепочка пьедесталов тянулась как раз подо мной, и ниже... Здорово ниже! — Рус, целься чуть правее, параллельно подставкам. Давай чуть право. Я довернул. — А теперь влево! — голос Майки раздавался буквально в паре метров выше и чуть сзади. Хм, а мы крыльями не зацепимся? Захотелось оглянуться, но высота понижалась, вершинки отдельных пьедесталов заскользили уже на моей высоте, левее. — Готовься к посадке! Земля, земля, земля... Ноги вниз, оттормозиться крыльями, побежал... На этот раз для остановки понадобилось пять шагов — слишком быстро я разогнался, но не упал. — Отлично Рус! Майка села в паре метров, точно сбоку. Обернулся к ней, довольная девушка вытянула в мою сторону руку показывая большой палец вверх. — Ты видел? — продолжая кричать так же громко, как в полете, она указала куда-то назад, по линии моей посадки, — Ты сел буквально в десяти метрах от старта! Проследил взглядом. Ну точно! Вон моя опустевшая торбочка. Вон и вытоптанная ходящей взад-вперед Майкой травка. Офигеть! Это я? Я смог? И не надо тащиться вверх по склону? — Ну что, Рус, что чувствуешь? Светящаяся от радости девушка чуть ли не схватила меня в охапку. — Не знаю. — помотал головой. Накатила какая-то слабость, — Есть хочу. — Есть? Ну так пошли, перекусим! — Майка хлопнула меня по плечу. — Пошли, герой. В таверне, как обычно, в правой половине было людно. «Тела» сидели кучками, кто-то читал, кто-то бренчал на гитаре, кто-то предавался коллективному обсуждению мирового устройства. Слева не было никого. — Давай для начала разберем твои ошибки, — Майка подтянула к себе принесенный мной поднос. Я сходил за вторым, сел напротив. — Давай, — кивнул обреченно. — Значит смотри. Старт был хороший, даже мне понравилось. Поворачиваешь пока так себе. Но уже лучше, — поспешно добавила наставница, заметив мой унылый взгляд, — Далее. Машешь тоже вполне удовлетворительно. Ты заметил, что набрал над стартом тридцать метров? — Сколько? — не смотря на какую-то ватность меня все же проняло, — да ну, ладно! Тридцать метров это же ... это вроде как девятиэтажка типовая? — Не «вроде как», — передразнила девушка, — а она и есть. — Офигеть, — только и выдохнул я, — не-е-е... наверно меньше было! — Русик, — Майка улыбнулась, — это когда снизу смотришь — кажется много. Поверь, полетишь — сто метров высоты будешь воспринимать как о-о-очень низко. Я только ошарашенно покачал головой. — Продолжаем, — вернулась к прежнему наставница, и тут же сбилась, — а впрочем, что продолжать то? Посадка норм. Ну что? — она лукаво взглянула мне в глаза, — Готов доказать всем, что ты настоящий икар? — Как? — честно, я что-то тупил. — Как-как, — вновь передразнила меня Майка, — давай, поешь, отдохни и гоу... — мотнула головой, — на Ласточкин обрыв. — Куда? — Рус, да что с тобой? — девушка сначала нахмурилась, но потом подмигнула, — Зашла речь об обрыве и спекся? — Не, погоди, Май, — я выставил руку, как бы защищаясь, — просто что-то выдохся. Не знаю, может спал плохо... Девушка надула губки, сложила руки на груди, забарабанила пальцами. А я, сам не зная зачем открыл интерфейс. Вот что мне там могло понадобиться? До сих пор не знаю. Но там меня ждал мигающий конвертик непрочитанного сообщения от Феникса Чернокрылого. Автоматически открыл. « Ну как ты там, бродяга? Я почти доехал, так что, если что нужно — набирай, я на связи!» — Слушай, — я «вынырнул» из интерфейса, — я выйду на полчасика? Или даже лучше минут на сорок? Майя прищурилась, над чем-то размышляя. Пальцы продолжали выстукивать напряженную дробь. — Хорошо, новичок. Даю тебе час. Через час встречаемся на обрыве. И она уткнулась в тарелку, давая понять, что разговор окончен. Трубку сняли после третьего гудка. — Слушаю. — Привет Фес, это я. — О! Рус, здорово! Как дела, дружище? Ты так, поболтать или помощь нужна? Я вздохнул, покрутился в кресле туда-сюда. — Поболтать... И помощь. — Так. Понятно. — голос Феникса утратил легкомысленные нотки, — Говори. — Да если бы я понимал... Даже не знаю, что и спрашивать? — А что с голосом? Ты какой-то ... Неприятный разговор? — С тобой? Да ты что!? — Я о другом. Обычно люди такие потерянные после каких-то тяжелых известий, или поговорили с кем-то нехорошо. — Не, что ты, Фес! Просто ... устал чего-то, не знаю. Состояние — как будто марафон пробежал, представляешь? Но это ж бред! Выносливость полная, да и чего такого я сегодня делал? Не вагоны же разгружал. — Хм... Так и чего делал то? Рассказывай. Я перебрал в памяти события сегодняшнего дня. — Ну... С самого утра с башни слетел... В смысле — со второго этажа. — Господи, пронеслось в мозгу, это ж когда было то? Неужели сегодня утром? — Потом с Майкой махи по отрабатывали, и я слетел. Ну то есть стартовал, потом включил махи, долетел до середины долинки и сел внизу. Это в Лягушатнике, — зачем-то пояснил я. — Ого! Русик, поздравляю! Ты же фактически на пороге самостоятельного полета! Немного подразвить машущий полет и начнешь наверху садиться! — Так я уже... Ну, сначала то я еще несколько раз садился внизу. Перед этим правда немного по галсировал над склоном. А потом да, сел-таки наверху. Майка говорит метров на тридцать поднялся, над стартом. — Погоди ка, дай уточню. Ты взлетел, сделал несколько галсов над склоном туда-сюда с набором высоты, и потом сел у старта? Так? — Не совсем. Галсов было два: туда и сюда. И сел я чуть дальше, чем нужно, но в целом — так. — устало согласился я. — Рус, — голос Феникса на том конце провода был торжественен, — поздравляю тебя с первым самостоятельным полетом, и вхождением в братство летающих! Поздравляю тебя, брат! — Погоди, Фес, — я отмахнулся, — рано. Мне еще с южака надо взлететь, чтоб меня начали икаром считать. — Блин, Рус, это формальность. А в дельтапланеризме это, тянет на завершение обучения. У нас-то на равнине зачетным считается полет по коробочке, то есть по кругу: взлетел, четыре поворота на девяносто, сел на старте. Все! Ты больше не личинка! Ну а на склоне — как раз то, что ты сделал. — Феникс, да мне еще учиться и учиться. Я даже с разбега еще взлетать не умею. — Рус, — перебил меня приятель, — я больше десяти лет отлетал, и мне еще — учиться и учиться. Это такая профессия, брат. Этому учишься всю жизнь. Понимаешь? Я только протяжно выдохнул в трубку. — Теперь о твоем состоянии, Русик. Ты просто устал, ничего удивительного. — Фес, я же говорю: выносливость — полная, здоровье — полное. Чему я тут, в игре мог такому устать? — А ты думаешь нервная система не выматывается? Она то у тебя не виртуальная. Она — твоя самая что не на есть реальная. Думаешь почему пилотам лайнеров после длительных перелетов требуется обязательный отдых? Они же весь полет в креслах сидят, и по идее ничего не делают, у них автопилот. А если и делают — то штурвалы сейчас с усилителями, это не на старых поршневых ручку тягать. — Откуда мне знать? — Выматывается нервная система, Рус, потому что как бы не было расслаблено твое тело, тебе надо контролировать ситуацию, приборы, кучу всего другого. — Фес, но я же не пилот! — И что? Твой мозг сегодня, в процессе каждого полета ежесекундно отслеживал сотню параметров: крена, причем сразу по нескольким каналам — горизонт, давление на крылья. Скорость: сильно разгонишься — будешь быстро высоту терять, медленно летишь — управляешься плохо, вот-вот в сваливание сорвешься. А за высотой следить? А отслеживать свое положение? А рассчитывать долет? А постоянно держать в уме место, куда ты можешь сесть если что? Так что Рус, если твои виртуальные мышцы потрудились, но теперь отдохнули, то твоему реальному мозгу сегодня пришлось работать даже больше. Только виртуальными эликсирами его не восстановишь! — Офигеть, — только и нашел что выдавить я. Появился в таверне как раз через час, за тем же столиком, за которым сидели с Майкой. Удостоился удивленного взгляда одного из «братьев», наскоро перекусывавших в компании с еще одним, не знакомым икаром за соседним столом. — Тебе говорили, что не стоит выходить из игры в столовке? Особенно, если планируешь заходить обратно днем? В ответ я пожал одним плечом. — Майку не видели? — ответил вопросом на вопрос. — На южаке была, — не поворачиваясь ответил второй «брат». — Спасибо. Я вышел из таверны. Близко к краю не подходил. Феникс советовал лишний раз не «дергать нервы». — Ма-а-й-ка-а! Вон она, летает высоко, вряд ли слышит. Только собрался написать ей в личку, как розовые крылья почти сложились, и она в крутой спирали посвистела к земле. — Ну что? Готов? — в голосе приземлившейся в метре от меня девушки сквозил возбужденный энтузиазм. Понятное дело — первый ученик сейчас должен доказать, что она достойна звания наставника. — Подожди, Май, — я поднял руку в останавливающем жесте, — я считаю мне еще рано стартовал с обрыва. Сейчас термичка, над площадью должно колбасить, давай дождемся вечера... Речь я заготовил заранее и несколько раз повторил про себя, пока шел сюда. — Что? — переспросила девушка, будто не расслышав — Я говорю, что контрольный полет сделаю вечером, а сейчас я хочу еще немного поработать в Лягушатнике. — Да какого, Рус?!!! Ты готов! Это я тебе говорю! — с агрессивным напором набросилась на меня наставница. — Нет, Май. Я. Жду. До вечера. — Что? — девушка прищурилась, голос приобрел шипящие нотки, — Зассал? Я покачал головой. — Все вы такие: на словах крутые воины, а как дойдет до дела — хвост поджал и в кусты. Обидно. Я поиграл желваками, выдохнул. — Да пойми ты, — стараясь сохранять спокойствие продолжал попытки достучаться до разума Майки я, — я сколько посадок наверху в Лягушатнике сделал? Одну? И это в полный штиль. А здесь ветер, и пока что над площадью колбасит. Я грохнусь, это же тебе в минус будет. А я грохнусь, и все это увидят. И никто не скажет — парень слабак. Я же новичок! — я пожал плечами, — все подумают — наставник у него слабоват оказался... Я прервался, так как мне показалось, что девчонка сейчас вцепится мне в глаза. — Так и скажи, что струсил! — похоже мою аргументацию она даже не слышала. — Нет Мая, — я покачал головой, вздохнул, развернулся и направился в Лягушатник. — Струсил слабак! Иди, ссыкло, и не приходи сюда больше! На секунду я придержал шаг, снова вздохнул и не отвечая пошагал дальше. За моей спиной захлопали крылья взлетающего икара. Глава 25 Небо Ну здравствуй, Лягушатник. Я провел рукой по теплому боку валуна, снял и пристроил на привычное место торбочку со снедью. Эх, я все же рассчитывал, что Майка отреагирует более спокойно, поймет, и мы продолжим занятия вместе. Все-таки прав Феникс. — Ты пойми, дружище , — вспомнил я его голос во время нашего недавнего разговора, — у тебя типичный предэкзаменационный мандраж! Во-первых, то, что предстоит тебе сделать у тебя не так хорошо отработано. Во-вторых, ты и окружающие слишком многого ждут от этого полета. То есть вдвойне неправильно. Ну да. А еще этот страх перед высотой. Как вспомню бездну внизу... Даже сейчас передернуло, а что будет если меня «заморозит» во время «показательного полета»? Даже думать не хотелось. Заскочил «зайчиком» наверх, причем до второй ступеньки я допрыгнул, минуя первую. Расту помаленьку, в прыжках. Скоро смогу пробовать старт с разбега! — Тебе надо стартовать так, чтоб ты не видел долины. В полете тебе будет уже не до переживания разных ужасов: когда мозг работает на полную, эмоция там просто нет места. Займи свой мозг! Это я могу. Вспомнил, что в предыдущих полетиках я даже по сторонам не успевал осматриваться. Точно! Если буду уже лететь, будет не до страхов. Усмехнулся, а меня Майка еще спрашивала «что чувствую в полете»? Какие чувства?! — Слушай, значит у меня так и будет дальше: в полете ни каких эмоций? — Не, ну что ты Русик. Чем больше ты летаешь, тем меньше тебе нужно думать над простыми действиями. Ты же когда пешком идешь, можешь размышлять о прекрасном? Любоваться видами? Думать о любимой девушке? — Так-то ходьба... — Не скажи... Я тут недавно заново учился. Оказывается не просто, — кажется Феникс улыбался, — ты удерживаешь равновесие на одной ноге, переносишь вес тела вперед. За это время надо подставить вторую. Причем поставить ее сразу ровно. Это знаешь ли целая эквилибристика. Только ты делаешь это с детства, и по несколько тысяч раз каждый день... Ладно, Фес, посмотрим. А пока мне надо нарабатывать и нарабатывать. — Ты пойми, Русик, мы в дельтапланеризме никогда не вводим сразу два и более новых фактора. Решил облетать новое крыло? Значит все остальное должно быть привычным, рутинным: подвеска, погода, место знакомое. Решил полетать в новом месте? Значит никаких новых крыльев. И уж тем более, если от полета что-то зависит. Он помолчал в трубке, хмыкнул. — Помню, приехал я как-то с подругой на учебные полеты. Похвастаться, так сказать перед новой пассией тем, чем занимаюсь. Прошу Макса, он тогда за инструктора был, дать мне крыло какое-нибудь. А он отводит меня так в сторонку, коситься на Машку и тихонько говорит: «давай только не выпендривайся!» ... Короче, к чему это я. Для тебя этот «зачетный» полет должен состоять из рутинных элементов. Значит? — Значит старт, полет и посадка для меня должны стать рутиной. Начинаю. Вдох-выдох, старт с двух ног, взмах. Я в воздухе, где-то подо мной скользит земля, в ушах свистит и в лицо бьет ветер. Три взмаха — поворот. — Ввинчиваться? Да это не сложно. Тут же как? Чтоб не скользить в крене на крыло, надо чтоб тебя сильнее вжимало в вираж центробежной силой. А для этого радиус надо уменьшать. Просто в развороте добавь движение, как будто хочешь взмыть. — Это как? — Так, а ты тангажом еще в парящем полете не играл? В смысле — выше-ниже? За счет подворота крыльев? — Не-а. — Стой! Ты же говорил, что научился притормаживать крыльями, как воздушными тормозами? — Ну да. — Так это одно и то же! Просто, когда скорости почти нет — они тормоза. А если скорость есть — работают как аэродинамические плоскости — рули высоты. Тебе в развороте надо сделать то же движение, как при торможении. Пробую. Крен. Еще круче. Начинается скольжение, и я слегка выкручиваю крылья вверх, как будто проворачиваю руки вокруг своей оси, разворачивая ладони вперед. И-е-ха! Меня вжимает перегрузкой, секунда и я открениваюсь в другую сторону — пора выходить, пьедесталы-валуны уже скользят по левую руку. Здо-ро-во!!! «Включаю» махи: раз, два, три, четыре. Кренов нет, если они и появляются я тут же парирую. Взгляд вниз. Лягушатник закончился, дальше потянулось поле из нагромождения булыжников, пора разворачиваться. Крен, крылья на вывод ... и-е-ха! Меня именно ввинчивает в разворот! Как же классно! Махи. У противоположного конца Лягушатника я повторяю разворот. Сколько высоты? Офигеть! Мир как будто отдалился. Цепочка пьедесталов вдоль кромки поля — короткая-короткая. Какие же они маленькие! А это что, площадь? А это ... обрыв? Господи, да если я сейчас доверну, то в парении до скольжу за его кромку! Но что у меня с выносливостью? Маловато — одна треть. Надо на посадку, но перед этим... Я не удержался. Крылья вокруг оси чуть вниз, как будто рули высоты на пикирование. Земля наклонилась, в лицо ударил ветер выбивая слезу. Разгон! Крен, круче, еще! Теперь крылья на вывод. А-а-а-а! От перегрузки заныла спина, крылья почти вывернуло из суставов. А перед глазами — пестрый хоровод: горы, долина, горы, долина, потом начало темнеть. Выход-выход-выход! Тряся головой и промаргиваясь от выбитых ветром слез я очухался на высоте верхушек валунов. Вот только неслись они на меня наискось, грозясь превратиться в самую настоящую каменную терку, об которую излохматит мою тушку. На одних рефлексах — отворот. Скольжу вдоль, земля подо мной слилась в сплошной зеленый ковер. — Запомни, Рус, садиться «в тапочки» на планировании дело красивое, но чреватое. Подходить к земле надо на скорости, ибо скорость — это твоя жизнь. Это и управляемость, и возможность подвзмыть если что. На скорости ты будешь прошивать приземную термичку в жару. А без скорости — один пузырь нагретого воздуха под любое крыло — и тебя поставит раком. — Как??? — Ну, то есть боком, это сленг такой. И все — скольжение на крыло, циркуль, если поломкой отделаешься — повезло. Вероятнее больничка или сразу морг. — Ты сейчас про реал? — Я про все. Законы аэродинамики везде одинаковые. Земля-земля-земля. Опустив ноги вниз я несусь, касаясь самыми кончиками когтей травы. Но вот встречный ветер стихает... Пора? Крылья на вывод, я как будто упираюсь в воздушную стену пернатыми конечностями. Ноги, пробежка, остановился. Фу-у-ухх... Остановился в паре метров от Белой скалы, перегораживающей и площадь, и Лягушатник. Да-а-а... Еще бы чуть-чуть, и вмазался бы в нее как муха в лобовое стекло. Интересно, к моменту, как я появился бы на камне возрождения моя прошлая тушка еще бы красовалась на известковой стенке красивой лепехой? Посмеиваясь над собой — отходняк от пережитого, я пошагал к привычному месту отдыха. Надо восстановиться, закинуть в топку что-нибудь... И продолжать. До тех пор, пока не почувствую, что старт, полет и посадка для меня если не рутина, то как минимум не вызывают ощущения циркового представления. *** Солнце нехотя скрылось за западным хребтом. Длинная тень от башни, что перечеркивала наискось мой будущий путь растаяла, слившись с серым камнем площади. Пора. Я стою на высоте своего роста, на вершине ставшего родным валуна, чувствую стопами его нагретую за день вершину. Подо мной и впереди — серый камень площади. Зеленая травка осталась в Лягушатнике, а я сейчас стою к нему спиной. — Тебе надо стартовать так, чтоб ты не видел долины... Рус, ты говорил, что тренировал прыжок. Может получится с прыжка? Я думаю, потом тяжко вздыхаю в трубку — Нет, Фес, я сейчас максимум до уровня груди подпрыгну — Да-а-а. Маловато, крыльями землю зацепишь... Мы продолжаем размышлять, как бы сделать так, чтоб над обрывом мне уже быть в полете. — Слушай, а если взлечу в Лягушатнике, это я могу, а потом долечу до обрыва? — Хм... Идея. А сколько у тебя выносливости сейчас? — Двести десять. — Так, дай посчитать... Старт, пара взмахов, доворот. Потом для набора чтоб камни перемахнуть... Ну допустим шесть-восемь... Хм. Потом к обрыву, там недалеко, можно в снижении, ну еще три-четыре. Итого сколько? — Феникс вздыхает, — Пятнадцать. Итого минус треть шкалы, а ты только над перегибом. — Да, но потом, ты говорил — будет динамик — На парении тоже выносливость расходуется, а тебе надо подняться, и желательно повыше, чтоб никто потом не вякнул: «ну что это за полет?» А останется у тебя на парежку минут шесть-семь. И не забывай — тебе еще приземлиться надо. Эх... Кому первому в голову пришло такое в общем-то очевидное решение, как стартовать с пьедестала, но в сторону южака, я уже не помнил. Кажется, додумались одновременно. И теперь я мысленно прогонял в голове все предстоящие действия. Готов? Мысленно пробежался по «чек-листу»: торба брошена внизу, надеюсь тут некому ее подрезать. В поясной сумке несколько полосок мяса, пара пузырьков с восстанавливающими эликсирами, «пара малых исцелений». «Мало ли куда тебя занесет?» настаивал Феникс. Выносливость полная, здоровье полное, крылья осмотрел — помятых, даже потертых перьев не обнаружилось. Феникс еще предлагал на всякий случай выпить исцеляющий эликсир, перед стартом, чтоб даже все незаметные болячки подлечить. Да вроде нет их, болячек. Ну что, икар, поехали? Вдох-выдох, прыжок. Раскрываюсь в верхней точке, и тут же взмах, еще, еще. Ветер холодит лицо и грудь, в ушах свист, поверхность площади скользит под меня и отдаляется. — Над площадью тебе особо скорость не нужна, просто протяни без потери высоты и все. Перехожу на размеренные, неторопливые взмахи. Слева проплывает столб Общего дома, я уже выше второго этажа. Прощай личиночный этаж, к тебе я не вернусь! Замечаю впереди-ниже группку икаров, что пешком, понимаете — пешком! топают к Ласточкиному обрыву. Это «тела» выползли на вечерний променад в молоке. Мелькают удивленные лица, кто-то открыл рот, кто-то, кажется Ветер, или Деймон приветственно машут руками. — Молодец Рус! Давай, лети! Я не отвлекаюсь, взгляд вперед и чуть вверх. Где-то недалеко уже первые икары, что парят вдоль обрыва. — Фес, это сложно? Летать в динамике. — Русик, успокойся. Это просто восходящий поток. Если ты в его центре, то даже не поймешь, что тебя поднимает. В реале для этого приборы и нужны — сигнализировать о подъеме. Поймешь только когда будешь входить в него или вывалишься. Тем более ты полетишь вечером, значит поток будет ровный. Как и договаривались с Фениксом, вниз я не смотрел. « Просто лети по прямой, и забудь ты про обрыв ». Я и летел, равномерно взмахивая крыльями, когда меня что-то мягко подхватило под крылья, и стало поднимать. Ух-ты! Не успев сообразить, что к чему, больше доверившись совету друга тут же заложил поворот в право, под прямым углом. Непроизвольно отметил, что площадь, где-то там, на периферии взгляда стала отдаляться, проваливаться вниз. Все, махи «выключить», крылья максимально в стороны, я парю! Почти тут же разминулся с первым икаром — Смотри куда летишь! Ах, да, Феникс говорил, расхождение — правыми крыльями. А это значит... Мама... Я тут же довернул левее и сразу взял правее. В животе похолодело, теперь прямо подо мной — километр высоты. Или уже больше?! Но не успел я как следует запаниковать, как рядом мелькнули рыжие крылья. — Здорово бродяга! С прибытием в наш дружный коллектив! Молодцом! Орлан проскочил чуть вперед, притормозил, встал почти крыло к крылу. — Ты смотри, далеко в долину не вываливайся, там не поднимает. Держись ближе к склону. Я часто-часто закивал, подтверждая, что понял. Кренчик вправо, немного сместился в сторону, кренчик влево, выровнялся. Проверил шкалу. Еще процентов восемьдесят. Отлично! А я все поднимался и поднимался. Трепетала складками футболка, да и штаны вовсю «флатерили», если я правильно тогда понял этот термин. Вот ведь, а в коротких слетах и не замечал! Мимо, со свистом рассекаемого воздуха проскочили красная и синяя молния. Развернулись. Круто, почти встав в крен под девяносто градусов, так, что одно из крыльев было нацелено точно вниз, а второе в небо. Зашли на меня как два истребителя в лоб. В воображении успела мелькнуть картинка: вот мы сталкиваемся в небе, и вот я появляюсь на камне возрождения. И что? Незачет по независящим от меня причинам? Но не успел я испугаться или расстроиться, как оба «брата-акробата» разошлись в стороны, пропуская меня меж собой. Причем ... оба вытянули в мою сторону по руке, с поднятыми большими пальцами! Я непроизвольно проводил правого взглядом, и выкинул в его сторону свою правую руку в ответном жесте. ... Что? Внимание тут же переключилось на руки. А крылья? Да вот же они — распахнутые, держат меня, опираются на воздух. Значит я могу одновременно контролировать и руки и крылья? — Рус, крылья шире, ты проваливаешься. Орлан. Летит рядом, контролирует. А я выходит, задумавшись о руках чуть не упустил те свои конечности, что держат меня сейчас в небе. От греха подальше сложил руки на груди, крестом, и заставил себя забыть о них. — Рус, ты все-таки решился! Ты полетел Русик!!! Какой знакомый голос! Я вывернул голову назад, скосил глаза — Майка. Парит надо мной, чуть выше-сзади. Глаза сияют. Довольная! — Не крути башкой! Смотри вперед! — «включила» привычную стерву-наставницу Майка, — Будешь оборачиваться, когда крылья научишься лучше контролировать! Как же мне тебя не хватало! Захотелось расхохотаться. — Рус, приготовься к повороту, сейчас динамик кончится. — Хорошо! Ветер сорвал с моих губ слова, кинул назад. Я приготовился. Разгон, крен, крылья на вывод... Иех! — Отлично! Майка летела рядом и жестикулировала обоими руками. — Только тебе пока рано! Высоту в развороте так теряешь, старайся более полого! Да какого? Тебе не угодишь! То слишком плавно, то слишком круто! — Рус, держись строго перегиба, тут динамик узкий. Я опустил взгляд, чтоб понять, где этот перегиб... Площадь, которая мне казалась такой большой, вдруг сжалась в размерах. Я сначала даже не понял, может это ее какой-то кусок? Но нет — вот торчит вышка Общего дома. Маленькая, низкая... Вон камень возрождения. Отсюда — будто бы вплотную к башне. А вот и Лягушатник. Получается, что все мои кувыркания там были видны, как на ладони? И вдруг мир подо мной распахнулся, как будто в компьютерной игре выключили «туман войны». Та местность, которая была доступна мне-пешеходу вдруг сжалась до размеров пятачка, монетки. Я обозревал зеленые поля, открывающиеся за перевалами, а вот течет речка с водопадом, а там какой-то лес? — Рус, не спи, поворот. Я развернулся. — Май, он слишком вываливается в долину. Там его хуже поднимает. Может пусть и дальше над перегибчиком летит? — Давай! — Рус, рус! Я посмотрел на Орлана. — Лети над здесь, — он показал рукой прямо вниз, — над обрывом. А я ща! И замахав крыльями он помчался вперед, распугивая всех криками — А ну брысь, пернатые. Ученик летит, дайте дорогу! На следующем галсе тревожный Майкин голос вернул «на землю». Вернее — в сознание. — Рус, что с выносливостью. Скосил глаза... И чуть не застонал с досады! Вот я баран! Неуч! Тупица! От полоски остался хвостик процентов на десять и покраснел. Сколько продержусь в воздухе? Мне осталась от силы минута. Мысли заметались в голове испуганными птичками по клетке. Что делать? Что делать? Что делать? Садиться? Зубы зло скрипнули — не успею! Если только камнем вниз? И то буду падать какое-то время! А мне еще глиссаду строить... Эх, я помню, что случается, когда кончается выносливость. Еще один старт сегодня? Вряд ли успею... Взгляд зашарил по сторонам, как будто решение где-то рядом... Ага, горько усмехнулся, незамеченная площадочка для отдыха, зависла в стороне и не отсвечивает. А что если? ... Взгляд прикипел к ближайшему хребту. Нет, не долечу, тем более по пути динамика не будет, а мне сейчас только пару раз и взмахнуть крыльями! Сказать Майке? А что изменит? Ну услышу от нее в очередной раз какой я дебил... Зацепился взглядом за Майку. Летит рядом, на раскинутых крыльях, смотрит тревожно. Ручки под грудью сложила, очередные полупрозрачные шароварчики игриво облегают накаченную попку. Только поясная сумка выбивается из ансамбля... Да, точно! Я захохотал, спуская накопившееся напряжение и страх. Я дебил! Дебил!!! Рука скользнула на пояс. Где там у меня? Пальцы нащупали флакончики. Малое зелье выносливости? И тут озорная мысль пронзила мозг. У меня же есть среднее! Даже с учетом того, что сегодня я «съел» два малых, оно мои двести тридцать пунктов восстановит с лихвой! — Все ок, красотка! Я вытащил пузырек, скрутил крышку, выплеснул в рот. Пустой флакончик ветер вырвал из рук, швырнул назад. — Догоняй! У меня еще почти пятнадцать минут полета! От возбуждения я сделал несколько взмахов, перестал, и залился счастливым смехом. — Он у тебя не больной? Рыжий опять просвистел рядом, круто развернулся, пристроился слева. — Здоровый! Еще какой здоровый! Майка с задорным криком вырвалась вперед, поднялась выше, оттормозилась, я проскочил под ней. Справа раздался приближающийся свист крыльев, красная молния пронеслась подо мной. То ли Чук, то ли Гек заложил мертвую петлю вокруг моей траектории... И вдруг стремительный полет икара в красной футболке прервался, он как-то скомкался, в воздух отлетело несколько перьев... — А-а-а зараза-а-а-а! — раздался затихающий внизу вопль. — А-ха-ха, лошара! — парень в синей футболке тоже выскочил откуда-то справа, но вместо петли крутанул вираж подо мной, — довыпен... Синий комок перьев молчком отправился вслед за своим «братаном». — Ло-хи! — приставив руку ко рту рупором крикнул вслед Орлан, — нет, вы видели? Забыли про дыхалку и ... Вдруг он испуганно прервался на полуслове, один миг летел без движений. — А-а-а, блин! И заложив крутую спираль Рыжий рванул к земле. — Видишь, что бывает, когда не следят за выносливостью? — весело крикнула мне Майка, — вот последствия того, что шкалы в поле зрения не выводят! А мы меж тем поднимались все выше и выше. Казалось, еще не много — и вершины хребтов окажутся ниже, но... — Все, Рус, потолок. Динамик кончился. Давай потихоньку на посадку. Я посмотрел на наставницу, вниз, на горы. Скосил глаза на шкалу. Прикинул — еще минут двенадцать есть. И «включил» махи. Мощные, энергичные, сейчас же шкала на глазах стала уменьшаться. «Девять, восемь, семь» начал я мысленный обратный отсчет взмахам крыльев. Майка догнала, взглянула в лицо... и молча продолжила работать своими розовыми крылышками рядом. «... три, два, один». Я остановил махи, раскинулся, заложил очень широкий, пологий вираж. Дух перехватило. Мы парили в прозрачном вечернем воздухе, скользя на распахнутых крыльях выше ближайших вершин. Где-то на западе солнце, уже не скрытое горами только начало прятаться за горизонт, растекаясь по его линии, как тающее мороженное. Багровые отсветы окрасили закатную часть небосклона и высокие перистые облака. А с востока уже катилась волна синей туши, закрашивая уходящий день. И под всем этим... Меня затопило чистым, ни с чем не сравнимым восторгом, когда в мозг водопадом обрушилась картина закатных гор. Как вместить в себя эту грандиозность? Как сохранить в памяти? С чем сравнить? Седые, величественные горные великаны, кое-где отмеченные снежными шапками, сейчас окрашенные розовым... И я — ничтожная песчинка в этих масштабах, над всем этим, висящая на невидимых мышцах ветра. И кроме него — ничего вокруг, пустота на километры. Со стороны темнеющего неба, прямо из сгущающейся синевы показалась какая-то черточка. Она приближалась, приближалась, и вскоре я рассмотрел икара. Борисыч! Ветеран приблизился, махнул приветственно рукой. — Молоток курсант! Это по-нашему! Только здесь жизнь! Он летел рядом с нами несколько секунд, потом кивнул по-отечески. — Давай на посадку, сынок. Для первого самостоятельного — за глаза. Я поднял руку, в ответном приветствии, он по-военному отдал честь. И отвалил в сторону, как истребитель на кадрах по телевизору. Бросил взгляд вниз... Мама дорогая, а куда же тут садиться? Между горных хребтов пролегла густая тень. Майка вышла вперед, качнула крылом как заправский самолет. — Давай за мной. И стала ввинчиваться к земле в нисходящей спирали. Я пристроился следом. Вскоре и нас накрыла тень от горы, а я отыскал взглядом площадь, совсем крошечную отсюда, башенку на ней, и... обрыв. Вот, черт! Отсюда, с высоты обрыв казался чем-то несущественным. Мне захотелось смеяться, настолько незначительной казалась мне отсюда пугавшая меня высота. — Запомни, Рус. Бояться надо не большой высоты, а недостаточной. Воздух сам по себе не убивает, убивает земля и все что на ней — скалы, деревья, не к месту оказавшиеся постройки. О воздух ты не разобьёшься, только об землю. А раз так, то какая разница, сто метров до земли или три-четыре километра? А мы с Майкой все ввинчивались и ввинчивались в остывающий воздух. Горы вокруг наоборот, росли, возвышались. Вот уже и вершины перевала, а вон — площадь. Как-то людно на ней. Не успели разойтись приземляющиеся икары? Выкинул мысль как несущественную, сейчас надо сосредоточиться на посадке. Что там с выносливостью? Остался хвостик, но мне хватит. На высоте верхнего этажа башни я остановил снижение, растянул вираж, пронесся со свистом над площадью. Развернуться у вершины башни и встать в глиссаду? Не-е-е. Мои губы растянуло азартной улыбкой. Не для того я сегодня, рискуя окончательно порвать все отношения с Майкой столько раз отрабатывал взлеты и посадки в Лягушатнике. Не для того! Еще спираль, скоростная. Держу взглядом башню, четвертый этаж, третий... пора! Площадь завалило в крене так, что она оказалась у меня слева. А справа — темнеющее небо. Вираж! О-о-о-о! Перегрузка! Мои уставшие крылья почти явственно затрещали. Вот я ща разложусь тут, у всех на глазах! Будет мне наука не выпендриваться... Но крылья выдержали, крен выправлен, я в планировании снижаюсь к обрыву. Впереди по курсу разбегаются люди. Земля-земля-земля, она неумолимо приближается ... Ноги вниз, побежал. А, черт, слишком быстро! Пять шагов пробежки, подувающий с долины ветер наконец останавливает меня буквально в шаге от края. Фу-у-уххх... Длинный-длинный выдох. Сзади раздались сперва редкие, но потом нарастающие хлопки. Не овация в большом концертном зале, конечно, но ... аплодисменты? Я повернулся. Мне навстречу шагнул улыбающийся Сапсан, крепко сжал руку, потом обнял. Кости затрещали. — Поздравляю! Икар. Вокруг тут же очутились другие, хлопали по плечам, приобнимали, поздравляли, пожимали руку. — И-и-и-и, — с каким-то восторженным визгом промчалось сквозь толпу что-то розовое, я поймал в объятия, прижал к себе, не отдавая отчета в том, что делаю впился губами в губы. Вокруг загомонили еще больше, раздались хлопки, смешки, чье-то улюлюканье. Майка немного обмякла в моих руках, несколько минут мы целовались, затем девушка мягко отстранилась. — Это было смело, с твоей стороны, — с какой-то иронией проговорила она. Вытерла губы, тыльной стороной ладони, погрозила пальчиком, — ты только не вообрази себе, чего-нибудь! Краем глаза я углядел Сапсана, украдкой показывающего большой палец. — Кстати, — Майка потупила глаза, — я должна извиниться. Я наорала на тебя сегодня, здесь. Наговорила всякого. — Ничего, бывает. Ты же думала, что твой ученик слился? Наконец она выпуталась из моих рук, отступила. — Поздравляю. Я обернулся. ... Веточка. Черт! Как глупо получилось. — Ты теперь настоящий икар. Темные глаза смотрели спокойно. Слишком спокойно. — Вет, я... Поднятая ладошка остановила поток моих, еще не придуманных оправданий. Девушка отступила в глубь толпы, а ей на смену налетел Рыжий. — Все-таки полетел, бродяга! Не под моим, правда руководством, но полетел, — он подмигнул, — а со мной бы быстрее получилось. Хлопнул по плечу. Его оттеснили парни в красной и синей футболках, стали пожимать руки. — Поздравляем, Рус. Не ожидали, честно. Думали сольешься. А ты нет, кремень, выдержал! Красавчик! — Слушай, Рус, а кто надоумил тебя взлетать из Лягушатника? Кто спросил, я так и не понял, может Майка, может кто из ребят. Потому что одновременно с вопросом откуда-то сбоку раздалось смутно знакомое — Поздравляю, Рус. Я повернулся на голос. Икары замечали куда я смотрю, расступались, оборачивались. Там, со стороны камня возрождения стоял еще один икар. Подросток-подростком, разве что на общем фоне своей субтильностью он не выделялся. Серые холщовые штаны, такая же рубаха. И крылья, цвета воронова крыла. — Вот он и надоумил. — сказал я, — Привет Феникс. Здравствуй друг. Похоже многие его не знали: мазнули взглядами, подумаешь, еще один новичок? Кое от кого он правда удостаивался повторных, удивленных взглядом — постойте-ка! Какой новичок, если альфа заканчивается, и даже этого Руслава не должно было бы быть? К Фениксу шагнул Вульф. — Здравствуй. Решил вспомнить про нас? — они обменялись крепким рукопожатием, — Рад видеть. Вульф хлопнул Феса по плечу, приобнял. — Ну что, опять воду мутить собрался, дельтанутый? Сбоку показался Борисыч, махнул рукой, беззлобно подмигнул. К Фениксу подошел Сапсан. Пару мгновений они изучали друг друга взглядами. — Ну что ж, — протянул руку серебряннокрылый, — добро пожаловать домой? Какими судьбами? — Да вот, — ответил рукопожатием чернокрылый, — говорят скоро бета, а у вас наставников не хватает. Могу оказать посильное содействие. — Наставники нам нужны-ы-ы, — протянул Сапсан, — присоединяйся к коллективу. У нас тут событие, новый икар родился. Или вы знакомы? Феникс поднял на меня взгляд. — Знакомы? — Это мой друг, — я решительно шагнул к ним обоим. — Во-от ка-а-ак, — опять задумчиво протянул серебрянный. Потом широко улыбнулся, расставил руки, громко крикнул — так это ж здорово! Он приобнял нас обоих за плечи. — Пойдем друзья! Нам есть чего отметить! Феникс мягко отстранился. — Извини, Сапсан, извини Рус. Моей заслуги в его полете нет, хотя я и обещал, но как видишь — слово сдержать не мог. — Можно подумать, удивил, — усмехнулся Сапсан. — Вы идите, отмечайте, а у меня тут еще дело есть. — Дело? — удивился я, — Какое дело, Фес? Сейчас стемнеет! Тут же темнота будет — выколи глаз. Феникс тихо усмехнулся — Не будет, — показал на небо, — безоблачно. Будут звезды. И мы в горах, здесь воздух прозрачнее. Так что «выколи глаз», не будет. — Начинается, — буркнула рядом со мной Майка. — Она тебя учила? — спросил Феникс. Я кивнул. — Спасибо тебе, за него. Я долги помню. — Забей, — махнула рукой Майка, — ты мне ничего не должен. Я окликнул приятеля. — Феникс, ты куда? Пошли, отметим. Он повернулся, глянул на меня. — Думаю, ты догадаешься. Чернокрылый подмигнул, и как стоял у края, так и ухнул вниз, почти не отталкиваясь. Уже в падении раскрылся, отлетел в пологом снижении в долину, и стал снижаться по спирали. Вниз, в сплошную облачную муть. — Чё за дебил? — раздался рядом чей-то незнакомый голос. Я обернулся, но ответить не успел... — Ребята? Всем привет. — На камне возрождения стоял только что появившийся икарчик: длинный белый хитон, серые крылья, удивленный взгляд. — Вы подскажите, что здесь и как? А то я первый раз... — Первый раз? — удивленно наморщил лоб стоящий неподалеку от камня Витус, — а ты кто? По толпе как будто пробежала волна — народ стихал, у многих вытягивались лица. — Я? Я бета-тестер. Первый набор. Сказали, что с завтрашнего дня нам откроют доступ. А я весь вечер ждал, все заснуть не мог, проверял обновления. И вдруг — раз! Получилось войти... Стоящие вокруг меня притихшие икары продолжали переглядываться, и вдруг из толпы вышагнул Рыжий. — Так ты икар? — радостно-возбужденно закричал местный шутник, — Здорово брателло! А мы как раз одного только что летать научили. — Он скорчил задумчивую физиономию, — Сейчас правда поздновато... Но один полётик ты точно успеешь сделать! Пойдем, ща научу... Некоторые стали поспешно отворачиваться, как будто что-то вспомнив. Чтоб скрыть усмешку я тоже отвернулся к обрыву и успел заметит черные крылья, как раз в этот момент нырнувшие в облака. До слуха донеслось разочарованное. — Ну во-от. Похоже халявного обеда уже не будет. Эпилог и интерлюдия Почти от самого подножия практически отвесной скальной гряды начинался густой лес. Это был странный лес. И вроде бы состоял он из вполне прозаических лиственных деревьев, среди которых люди разбирающиеся могли видеть и липу, и осину, и ту самую березку. Был и подлесок, и густой кустарник, и даже заросли травы на нечастых полянках, и какие-то лесные цветы, одним ботаникам известные. В общем флора представлена была богато. Вот только фауны — абсолютно никакой. Даже вездесущих насекомых, и тех не было. Еще в лесу почти никогда не было солнечно. Все время небо над ним затягивали облака. И очень-очень редко в разрывах мелькало небо, и еще реже — горные вершины, уходящие куда выше туч, и только тогда становилось понятно, что место это — в самом тупике не такой уж и широкой долины. На нешироком прогальчике, между скалой и лесом притулился небольшой, будто сказочный домик: невысокий забор из редкого штакетника, скорее обозначение границ участка, чем защита. В центре одноэтажное бревенчатой строение под двускатной крышей, крытой зеленым дерном, неожиданно большие для явно деревенского дома окна. Из-за дома выглядывал сруб колодца с журавлем вместо привычного ворота. Под окнами выделялся черным пятном возделанный участок, кое-где даже начали пробиваться небольшие росточки. Вечерело. На невысоком крыльце, прямо на ступеньках сидела девушка в зеленом платье. Глаза, и проглядывающие сквозь длинные светлые волосы кончики ушей выдавали в ней эльфийку. Девушка читала книгу. Внезапна она оторвалась от чтения и подняла голову вверх. Высоко над ней, под самыми облаками показалась кружащаяся темная птица. Эти единственные представители здешней фауны изредка мелькали где-то в заоблачной выси, но так высоко, что разглядеть их никогда не представлялось возможным. Впервые за все время, что девушка провела в этом домике птица снижалась. Интерлюдия 3 – Ты в курсе, чей он друг? – Не паникуй. Для меня это тоже оказалось неожиданностью, но что это меняет? – Но ты уверен, что парень теперь будет работать на наш план? – Уверен. Теперь – уверен. Послесловие автора ко второй книге Вот и закончился «Второй икар». В планах продолжение. Скажу даже больше, изначально сюжет планировался под больший объем событий, но текст неожиданно получился большим, и я решил всё, что не завершил — перенести в следующую книгу. Выбранная логика построения истории диктует, что следующая книга будет называться «Закрытый бета-тест». В Инкубаторе появятся новые тестировщики, еще не умеющие летать. И если второй Икар был попыткой показать обучение полетам «изнутри», глазами самого ученика, то теперь можно будет взглянуть на этот процесс глазами «учителя». Вы увидите, как порой забавно наблюдать одни и те же ситуации с противоположных точек зрения. Конечно же продолжатся «романтические линии» Феникса и Анахиты, Руслава и ... пусть сам разбирается в своих подругах. На третьей книге цикл тоже не кончится, ибо, научившись летать надо же это умение как-то реализовывать в «большом мире», куда икаров рано или поздно выпустят. И не забывайте, теперь у нас есть икар с душой воина, мечтающий не о «выше, быстрее, красивее» а об «упоении в бою, у самой бездны на краю» Но об этом позже. Потому что я начинаю работу над другим циклом, где нет места никакой фантастике, никаких драконов или икаров. Это книга про реальную жизнь и реальный полет. Там нельзя «перейти на маховый полет», а падения грозят не потерей опыта или уровней, здесь рискуют реальным здоровьем и жизнью. Москва-Красногорск июнь 2021г.