Накопленные золотые быстро ушли на покупку материалов для изготовления опытных образцов, и я, чтобы не умереть с голоду, пока доводил до совершенства свои изобретения, по ночам бегал по домам и ставил заклинания от крыс и тараканов. Платили немного, но на хлеб мне хватало. С Камилой мы стали видеться совсем редко, а последний месяц перед окончанием работ – только один раз, и то всего несколько мгновений. Я смог увидеть её из окна на втором этаже дома. Она что-то мне тихонько говорила, чтоб никто не услышал, но я ничего не разобрал. К ней в комнату зашёл отец, силой оттащил её от окна и пригрозил мне, что поставит магическую ловушку под окна дочери, если я появлюсь ещё раз. Я тогда очень расстроился и думал, что все мои старания зря, но утром я опять был полон решимости добиваться любимой во что бы то ни стало.

Когда я, наконец, закончил, то решил преподнести опытный образец отцу Камилы в подарок и доказать ему, что у меня впереди большое будущее, а заодно опять попытать счастья и спросить разрешение на свидание.

Я принёс ему в булочную печь, которую можно было поставить прямо на стол и выпекать в ней хлеб, накрыв сверху прозрачным колпаком, пронизанным магическими плетениями. Она выглядела как большое блюдо с высокой крышкой. За счёт того, что крышка была прозрачной, можно было наблюдать за процессом выпечки и вовремя отключать от магического потока, чтобы не подгорало, с помощью специальной кнопки.

Отец Камилы сначала не хотел её брать и требовал убрать мою «тарелку» со стола и катиться в свою халупу, но потом всё же согласился попробовать испечь батон. Когда через пять минут тесто по крышкой подошло и подрумянилось, он не поверил своим глазам и всё пытался найти изъян, ломая горячий батон. Но все отлично пропеклось, и я был очень доволен результатом своей работы. Меня просто распирало от гордости, когда он похвалил меня и с уважением и благодарностью пожал мне руку. Тогда я решился и попросил разрешить нам свидание с Камилой. Его ответ меня просто убил на месте и определил всю оставшуюся судьбу.

– Она выходит замуж за купца с соседней улицы. У них свадьба через неделю.

Я вышел из булочной и пошёл по улице, не замечая ничего вокруг. Отец Камилы что-то кричал мне вслед, но я не слушал, у меня в голове как набат звучало: «Выходит замуж». Всё рухнуло: надежды, мечты, планы на будущее. Потом я лежал в своей комнате на кровати, опустошённый и отрешённый, смотрел в потолок и думал о том, что больше ничего не хочу. Вообще. Не хочу никого видеть, не хочу жить. Солнце для меня померкло. Забыть ту, которую полюбил впервые в жизни, я уже не смогу никогда. Так я пролежал почти сутки, но потом что-то произошло. Впервые проснувшись утром без настроения и без сил, я разозлился сначала на свою судьбу-злодейку, потом на господина Дореля и булочника, а под конец – даже на Всевышнего. Вот тогда меня прошило как будто током с головы до пят: «Только ты определяешь свою судьбу и решаешь, как тебе жить! Докажи всем, что ты лучший!»

Что это было – не знаю, но после этого злость переросла в план, и уже на следующий день я до вечера работал на заказах, чтобы заработать немного денег, а потом всю неделю сидел дома и мастерил новую печь и доделывал холодильник. Я смог их быстро продать по хорошей цене. Этих денег мне хватило на аренду маленького, почти развалившегося домишки, который уже через три месяца я смог привести в полный порядок.

Моё дело, которое началось с трагедии, начало приносить хороший доход. Меня просили помочь другие маги, которые интересовались моими разработками, потом они стали брать меня в долю на большие заказы из королевского дворца и от армии. Уже через два года я мог себе позволить очень много, но не хотел. Мне ничего не надо было для себя. Я вёл затворническую жизнь и не пускал в неё почти никого. Деловые отношения никогда не выходили за рамки сотрудничества.

Камилу я видел несколько раз издалека, с молодым купцом под руку. Её глаза светились счастьем, а когда я последний раз увидел её на улице, она была беременна. Тогда я дал себе слово, что больше не буду искать с ней встречи и ходить по улице Садовой и её окрестностям.

***

Я поставил чашку с чаем на подоконник и подумал о том, что прошло уже столько лет, боль в душе поутихла, но мне всё равно не хотелось даже и думать женщинах. Хотя желающих закрутить со мной интрижку было хоть отбавляй. Маг моего уровня притягивал поклонниц, и с этим я не мог ничего поделать. А после того, как я был приглашён ко двору и затем через несколько лет занял место придворного мага – тем более.

Вот только огонь погас и ни одной из них не удалось его разжечь. Ни одной. Смотрел на них, на их притворные улыбки, жеманные жесты – и становилось противно от лживых чувств, откровенной расчётливости и мелочности. Ни одна из них не зажгла даже крохотной искорки интереса к себе, не говоря о большем. В голове были только дела и королевские планы, а в сердце – пустота.

Я подошёл к креслу и посмотрел на огонь в камине. Ночи становились прохладными, поэтому я разжигал камин почти каждый день, чтобы немного согреться. Магический обогрев мне не нравился, хотелось чего-то настоящего хотя бы в этом. Поленья трещали, а жар углей грел ноги, вытянутые к камину. Я откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза. Перед ними промелькнул образ испуганной девицы и разозлённого друга. Я хмыкнул и тяжело вздохнул. Чего только не приходилось мне делать, чтобы защитить королевскую семью от возможных неприятностей.

– Ничего личного, Робер. Иногда обстоятельства сильнее нас, сам знаешь, – произнёс я чуть слышно. – Хочу я этого или нет, но эту Светлану придётся теперь оберегать. Надеюсь, она больше не влезет в неприятности. Пусть немного погуляет, это будет всем на пользу, а потом посмотрим, куда её можно будет пристроить, чтобы была под присмотром.

Светлана.

Передо мной была река – широкая и полноводная. Лес остался позади, а я так и не встретила нигде Миору, как ни старалась её найти. Постоянно звала, в надежде, что она выйдет ко мне из-под какой-нибудь ёлки или укромного местечка в овраге. Но она, видно, улетела далеко, хотя я видела, что именно в эту сторону. Погони я тоже не чувствовала, скорей всего, ректору было не до меня. А может, задумал что-то. Поживём – увидим. Не хотелось думать о плохом в таком прекрасном месте.