Я внимательно взглянул на него:

– А вам многое известно о нашей личной жизни.

– Это моя работа, доктор Грегори.

– Да, вероятно. Но ваша информация немного неверна. Не совсем, Ван. Мы пользуемся одной спальней при некоторых особых обстоятельствах.

– Это так, миссис Грегори? – спросил он у Натали.

– Да, Грег был дома, я могу поклясться. Он принял снотворное за полтора часа до звонка Ларри. Ему пришлось проснуться, одеться и ехать к Деври, а там его расстроил Джек. Все вместе взятое ввергло его в нервное возбуждение. Поэтому мы с ним выпили по паре стаканчиков – было уже где-то часа три – и отправились в мою спальню с непристойными намерениями. Вам наверняка будет приятно узнать, что эти намерения мы осуществили успешно к полному удовлетворению сторон. Я проснулась рано, но Грег спал крепким сном еще полтора часа назад. Я могу поклясться, что он никого не мог застрелить в горах на рассвете.

Ван Хорн кивнул:

– Но из ваших слов следует вывод – поскольку ваш муж крепко спал утром, он не может сказать то же самое о вас, миссис Грегори.

Натали удивилась:

– О! Разве мне тоже нужно алиби?

– Кажется, полиция думает так, – подтвердил Ван Хорн, – потому что они нашли вот это невдалеке от тела Бейтса. – Он полез в карман и вытащил яркий шелковый шарф, которым Натали повязывала волосы, когда ехала в машине накануне. – Эта вещица висела на дереве.

Никто не промолвил ни слова, когда он подошел и положил шарф на столик рядом с ружьем, отодвинув бумагу, громко зашелестевшую в напряженной тишине. Шарф, хотя и был из более дорогого материала, как две капли воды походил на те косынки и шарфы, которые нынешние тинэйджеры повязывают на шее или голове. Разноцветные, яркие большие лоскуты, и не было причин, считать, что это шарф именно Натали, но почему-то я сразу его узнал с полной уверенностью. Я помнил, как она стащила шарф с головы, когда мы вернулись, и пошла к телефону ответить на звонок Ларри, который просил меня приехать немедленно. Но с тех пор, как я его видел в последний раз, на конце шарфа появилась безобразная дырка.

Натали подошла к столику и кончиком пальца прикоснулась к шарфу.

– Свисал с дерева? – тихо спросила она. – Могу я узнать, как?

– Висел на суку, примерно на высоте шести футов над землей. Вы видите дыру? Он был прицеплен за нее.

Натали подняла на бывшего фэбээровца глаза. Ее взор был невинен и искренен.

– Но я не понимаю, какое отношение этот шарф имеет ко мне, мистер Ван Хорн?

– У меня такое впечатление, что он ваш, миссис Грегори.

– Не понимаю, почему оно должно было у вас сложиться, – спокойно ответила она. – Я этот шарф не видела никогда в жизни.

Я проводил Ван Хорна вместе с его свертком, тихо закрыл за ним дверь. Мне пришлось постараться, чтобы не выдать своего состояния выражением лица и голосом. Вернулся в гостиную. Натали стояла на прежнем месте и ждала меня.

– У него, вероятно, найдется шесть секретных агентов, которые поклянутся на суде, что видели на мне эту вещь. Зато я сразу заткнула ему рот. Без того, чтобы не назвать меня лгуньей, он не мог продолжать задавать вопросы, которые придумал. А я совсем не расположена отвечать на его проклятые вопросы, дорогой. – Тут она с вызовом посмотрела на меня. – И на твои тоже.

– Я ничего и не спрашиваю.

– Дело в том, что я понятия не имею, как этот проклятый шарф там оказался. И не хочу даже гадать. И не собираюсь ему помогать в его догадках. Или тебе. Или полиции. Кому угодно. Что они хотят доказать? Мой рост пять футов и четыре дюйма. Что, я вставала в лесу на стремянку, чтобы зацепить шарф за сук в шести футах над землей? Они думают – я рано утром взяла машину, поехала в горы, совершила убийство и повесила свой шарф на дерево, чтобы все точно знали, что это сделала я? А потом вернулась и подала тебе завтрак в постель? Неужели и ты так думаешь, дорогой?

– Это не моя проблема.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что я не полицейский. Мне не было бы никакого дела даже в том случае, если бы ты убила Линкольна. Как твой муж я не смогу быть свидетелем, даже если бы и видел, как ты явилась домой утром вся запачканная кровью. Не обязан и не собираюсь играть детектива-любителя в собственном доме. Поэтому успокойся, принцесса, и перестань бросаться на меня, как пекинес. Разумеется, я не стану возражать, если ты поделишься со мной своими секретами, допуская, что у тебя есть чем поделиться и ты не разыгрываешь таинственность просто ради смеха. Но что действительно хотелось бы знать – ты сама-то понимаешь, что делаешь? Ведь тебя минуту назад обвинили в убийстве! Все, что хотел Ван Хорн, – получить разумное объяснение непонятному факту. Солгав, ты сразу сделала из себя едва ли не главного подозреваемого. Ты этого хотела?

– Мне все равно, что подумал Ван Хорн, дорогой. И я знаю, что абсолютно права. Полностью отдаю отчет своим действиям.

– Прекрасно. Тогда закончим дискуссию и пойдем пить наш кофе.

– Кофе успел остыть. Если хочешь, я отнесу на кухню и подогрею. Грег?

– Да?

– Как ты поступишь, если узнаешь, что я убила его?

– Я буду держать рот на замке.

Я посмотрел на нее долгим взглядом. Ее мысли были где-то далеко. Она могла убить. По моему мнению, каждый человек способен на убийство. Ведь и сам я однажды убил человека.

– Если ты собираешься что-то рассказать, говори. Я выслушаю тебя, но играть дальше в твои игры не собираюсь.

– Ты не уверен во мне, не так ли, дорогой?

– Я уверен в одном – если ты посмотришь мне прямо в глаза и скажешь, что не делала этого, я тебе поверю. Я поверю твоему слову.

– Какой у меня мотив убивать Бейтса?

– Иди ты к дьяволу, милочка. Я могу назвать список причин длиной с твою руку, основанный как на намерениях чистых, так и намерениях грязных, который годится для любой женщины в этом городе, чтобы убить любого из мужчин. Хочешь, чтобы я солгал и сказал, что тебе они не подойдут?