— Эй, древяница, пошла, пошла отсюда!

Сияющая Катька выступила из проёма и легонько замахнулась на Ясю. Игнат подскочил при её появлении, уставился как невиданную диковину, словно боясь поверить, что она настоящая, живая!

— Что смотришь? Или не узнал меня? — Катька выгнула изящно прорисованную бровь.

— Узнал… — хрипло ответил Игнат. — Тебя нельзя забыть!

Он потянулся потрогать нежную смуглую щёку, и Катька ужом скользнула к нему, спрятала лицо на груди.

— Катя! Катя! Моя… любимая… — Игнат вдыхал её запах, не в силах оторваться, и каждое новое слово болью отзывалось у Яси в голове.

— Не стой как чапля, отойди от них! — внезапно прочирикало возле уха. — Не видишь разве — обмороченный он!

Яся не сразу среагировала на странный голосок — всё смотрела и смотрела на обнимающуюся парочку. Увлечённые друг другом, Катька с Игнатом продолжали целоваться, не замечая никого вокруг.

— Иди прямо в лес, там и поговорим, — тем временем скомандовал голосок. — Живее иди. Время дорого. Спасать сябрука надо. Вызволять от этой!

— Кто вы? — встряхнувшись, Яся, наконец, обернулась на голос, но рядом никого не оказалось.

— Прындик я… — она отчётливо почувствовала прикосновение когтистых лапок к плечу. — Прындик. Игнатов сябрук. Ты головой не крути, просто кивни, если помнишь.

— Помню, — шепнула Яся едва слышно и медленно побрела к дальним деревьям. — На крыльце у бабы Ганы вы рассматривали спички…

— Было дело, Яся. — признал невидимый прындик, а потом зачастил-заторопился. — Пропадает Игнат! Брамница-ведьмачка паучихой присосалась! Оплела-охомутала сябрука!

Яся почти всё прослушала — так удивилась и обрадовалась тому, что прындик её узнал.

— Чего ж не узнать — когда ты при мне в яму сверзилась, прямиком в зыбочников след! Вода в нём опасную свойству имеет… От того и твоё превращение.

— Ты видел, как я провалилась и не помог?! Не остановил Игната с Ганой! — одним движением Яся сгребла с плеча невидимый пуховый комок и сжала в кулаке.

— Пусти, дурничка! Удушишь ведь! — прындик забарахтался, пытаясь выбраться. — Вот я молоточком тебя!..

— Попробуй только — раздавлю как козявку!

— Шучу я! Шучу! — поспешно заверил её нечистик. — Только отпусти!

— Почему не помог мне? Признавайся! — Яся снова потрясла пленника.

— Не люба ты сябруку, вот и смолчал. — загундосил бедняга. — Да и поздно было — ты уже попала в след.

Не люба! — слова больно резанули Ясю. Настолько не люба, что Игнату было всё равно — где она, что с нею станет. Она и сама понимала, чувствовала это, но принять так и не смогла.

Тёплый комочек снова завозился в руке, и Яся разжала пальцы, позволила ему выбраться.

Когда милующуюся на крыльце пару скрыли деревья, прындик остановил Ясю, заявив, что не может далеко уйти от сябрука.

— Я при Игнате и в доме был, видал, как Христя его охмуряла! Только помочь другу не смог, кто я против ведьмачки… — всхлипнул тоненьким голоском.

— Игнат влюблён в мою подругу… бывшую подругу… — поправилась Яся. — Они были там, на крыльце…

— Ты что же — совсем тупая? — изумился голосок. — Христина украла её личину! Провела обряд замещения!

— А как же Катька? — Яся запнулась. Значит, то была вовсе не Катька! И Игнат признался в любви Привратнице! Христине! Но зачем было проводить такой сложный обряд? Не проще ли наслать на него морочь?

— Не проще! — прындик словно считал её мысли. — Морочь побудет и схлынет. А с обрядом может получиться навсегда!

— Что — навсегда?

— То! Навсегда Катькой твоей останется! Соображаешь?

— А как же настоящая Катя?

— Далась она тебе! — рассердился прындик. — Почём мне знать?

— Я видела, как помощник Христины надел на Катю маску…

— Значит, ходить ей в брамницах до поры. — хмыкнул голосок. — Будет вроде куклы при Крысте. Делать, что велит, говорить, что подскажет. Пока та не прогонит.

— Но зачем Христине этот обман?

— А то ты не смекаешь? — удивился прындик. — Сябрук ей нужен. Мой сябрук!

— Настолько нужен, что она решилась на подмену?

— Про то не скажу. Неведомо мне. Одно знаю — если на полной луне станут они мужем и женой, пропадёт мой сябрук. Не выберется из её паутины!