— Карл, нас сейчас засмолят и в море океян пустят!

— Что, уже тысяча триста пятьдесят восьмой? — он, наконец, открыл глаза.

Я не стал ничего объяснять, а просто помог ему принять вертикальное положение.

Ещё минут пять мне пришлось наблюдать, как он проделывает поочерёдно все те же бессмысленные попытки сообщить людям снаружи о нашем существовании, которые уже проделал я. И это максимально красноречиво свидетельствовало о том, что у него нет идей лучше, как бы нам отсюда выбраться.

Сверху что-то протяжно пшикнуло и заскрипело, я поднял голову. Над бочкой появилась широкая труба, из которой тут же полилась бордовая жидкость.

Карл, оказавшийся под струёй тоже задрал голову и радостно открыл рот. Его тут же отбросило потоком, но запах и довольная улыбка моего нанимателя развеяли всякие сомнения: все, кто мечтал о ванне с шампанским, могут мне дико позавидовать — мне предстоит искупаться в бочке с вином.

— Карл, а Карл, а ты плавать то умеешь?

— Не знаю, ни разу не пробовал.

Похмелье как рукой сняло. Я похлопал по карманам — пусто. Очевидно, их обчистил тот, кто бросил нас сюда. Перво наперво я попытался прикинуть скорость наполнения бочки. Не слишком быстро но и не слишком медленно. Бултыхаться в вине нам придётся продолжительное время не пару минут точно, главное, чтобы не пару часов. Поняв, что решить задачу с поступающей в "бассейн" водой решить в уме я не смогу, даже если б знал диаметр бочки и трубы, я вернулся насущной задаче.

Надо как-то сделать так, чтобы Карл добрался до поверхности, а то останусь я в этом мире один одинёшенек. Да и вообще Карл неплохой мужик, хоть и аристократ. Мы с ним даже пили вчера, очень даже хорошо пили.

Видимо, протрезвел я всё ж таки не до конца, потому как мозг соображал медленно, очень медленно вина уже почти по щиколотку, а я тут прокручиваю мысли одну за другой: у меня есть карманы, значит на мне есть одежда, и на Карле есть одежда. Отлично!

— Снимай плащ!

Мой товарищ по несчастью посмотрел на меня, как истинный аристократ на коммунизм. Поэтому я решил на всякий случай пояснить, что хочу сделать:

— Ты же не хочешь утонуть, сделаю тебе плавсредство.

— Лодку из плаща? — с недоумением пробормотал Карл.

— Увидишь.

Хоть времени до того, как мы не сможем стоять вроде бы ещё много, но плащ может только казаться герметичным, поэтому стоит подстраховаться и оставить время, чтобы придумать план Б. Заполучив будущий спасательный жилет, я разулся и вынул из ботинок шнурки. Карл по моей просьбе сделал то же самое. После этого мы тщательно завязали рукава с двух концов. Я поднажал на них и так и эдак, проверяя, как хорошо они держат воздух. Вроде бы не плохо.

Когда вода поднялась нам по грудь, я просунул надутые воздухом рукава Карлу подмышки и приказал держаться за плащ, а не проверять, умеет ли он плавать.

До поверхности чуть больше мера. Если бы я мог хоть от чего-то оттолкнуться — я бы уже уцепился за край. Как бы тщательно мы ни стягивали рукава плаща, но за пару часов они стравили воздуха больше чем на две трети, хотя мой друг-дворянин вроде и бы поднаторел в плавании, рассекая на импровизированном спасательном жилете от стенки к стенке, я всё равно беспокоился о том, что он может перехотеть всплывать, и решит попытаться выпивать вино наперегонки с трубой, которая его подаёт. Выиграть в этой гонке ему не суждено, но ещё десяток глотков и он забудет, как держаться за плащ.

Черпнув ртом вино в очередной раз, Карл принялся напевать, какую-то бодрую песню местных моряков. Я невольно перевёл её на русский и у меня получалось что-то вроде: «Меня не пугают ни волны, ни ветер». Мне не осталось ничего иного, как продолжить его подвывания, немного изменив мотив:

— Пусть Джорджик услышит, пусть Джорджик придёт, пусть Джорджик меня, непременно найдёт.

Промурчав этот куплет, я не смог сдержать смех и нечаянно глотнул вина. На вкус оно оказалось чуть хуже того, что мы пили, но я бы сказал очень даже ничего. Может это даже тоже самое вино, просто наше пребывание в нём делает букет более насыщенным… Главное, не повторять дегустацию, а то до поверхности мы не доберёмся.

Сука, Джордж. Снова его нет с нами. А ведь он должен быть. Это уже не первый звоночек, это прям-таки набат. Если мы таки доберёмся до поверхности раньше, чем опьянеем в ноль — я обязательно поделюсь своими соображениями с Карлом.

* * *

Надо было видеть глаза рабочего, который должен был закупоривать бочку, как и глаза хозяина винного завода, к которому нас доставили прямиком из бочки, даже не дав переодеться. К счастью, главный буржуин нас мигом узнал, хотя, скорее всего, он узнал Карла или звон монет в его кошельке.