Но для меня то событие стало поворотным. Моментом, когда в мозгу что-то щелкнуло. Из тихого ребенка, который смотрел H. R. Pufnstuf, «Громокошек» [6] , «Маппетов» и мультики про Чарли Брауна, я превратился в игрока. В того, кто мог перемещать изображения на экране. Двигать изображения на телевизоре! Как выяснилось, я способен чем-то управлять. И мне это понравилось. Я был подающим надежды пацаном, помешанным на контроле.

Я жаждал большего. Мне хотелось управлять всем. Овладение зомбоящиком. Так началась первая фаза той славной зависимости от контроля происходящего на экране, которая в итоге привела меня к созданию видеоигр.

Через несколько лет мой друг П. Т. Лютер, у которого раньше всех появлялись крутые игрушки (типа двухметрового авианосца из G. I. Joe), получил Nintendo Entertainment System и Super Mario Bros. Моей зависти не было предела. Телевизионная реклама Nintendo успешно и безвозвратно проникла в мой мозг. «Теперь мощь – ваша игрушка». Этот ролик гениален. Nintendo позиционировала себя как развлекательную систему, а не продавца видеоигр, и это сработало.

Как и весь мир, я охладел к видеоиграм после того, как Atari завалила рынок огромным количеством ширпотреба. Джаз, мой пес, сгрыз шнур от Atari Power, и в итоге я вообще не мог ни во что играть. Да и не то чтобы хотел. Но потом миру явилась Nintendo, и внезапно весь мир снова полюбил видеоигры. Больше, чем просто полюбил.

Эта «мощь» действительно ощущалась. У меня голова пошла кругом, когда я впервые заставил Марио подпрыгнуть. Найдя скрытый блок с грибом, который давал дополнительную жизнь, я был вне себя от восторга. «Это что, магия?!» – воскликнул я.

Вне себя от эмоций я помчался домой и во время ужина стал рассказывать: «И все это в их гостиной!»

Я прожужжал своим родным все уши историями о пухленьком маленьком водопроводчике, который бегает слева-направо под кристально-голубым небом. Сражается с ходячими грибами, черепахами, шипастыми пустынными ползунами и даже, блин, с парой прямоходящих черепах, которые (по какой-то странной причине) могут бесконечно кидаться молотками. Родители удивленно улыбались, ни капли не понимая, что я имею в виду под грибом, дающим дополнительную жизнь. «Не понимаю, они хотят, чтобы мы нашли эти секреты? Мне просто повезло? Или я так хорошо играю?»

Я продолжал тараторить про игру.

– Там потрясающая графика, – объяснял я.

– Заткнись, Клифф, – рявкнул один из братьев.

– Такая же крутая, как в аркадных играх, – продолжал я.

– Заткнись, Клифф.

– Ты не понимаешь, – ответил я.

– Я понимаю. Ты достал. Заткнись.

Нет уж, фига с два они понимали. Я был одержим. Перед сном то островное регги все еще играло у меня в голове. И до сих пор играет.

На Рождество я увидел коробку под елкой и понял, что там NES, даже не разворачивая подарок. Она предназначалась для меня и Тайлера, но в основном для меня – брат больше увлекался спортом и соседскими девчонками, нежели видеоиграми. Я хотел подключить консоль к цветному телевизору в гостиной, лучшему в доме. Но если уж твоя семья неотрывно следит за «Пэтриотс», «Ред Сокс», «Селтикс», «Брюинз» и вообще всеми спортивными командами Новой Англии, лучше не лезть со своими предложениями посмотреть что-то другое. Даже на простой разговор во время спортивного репортажа в местных новостях можно было получить реакцию вроде «помолчи» или «тихо, бля».

Мама нашла крошечный черно-белый телевизор для NES и разрешила мне отнести его в комнату, которую мы делили с Тайлером. Там стояла двухъярусная кровать, и я сводил брата с ума, выкручивая громкость, едва он погружался в фазу быстрого сна. Это была ранняя версия братской пытки. Я вел счет играм, которые прошел вдоль и поперек. На двери теперь висела моя доска с заголовком: «ИГРЫ, КОТОРЫЕ Я ПРОШЕЛ» (Deadly Towers, Ghosts 'n Goblins, Contra, Solomon's Key, Mighty Bomb Jack). Кроме того, я ставил насечки на своей NES, прямо как летчики во Вторую мировую, когда сбивали очередного врага.

К слову, я никогда не читерил. Пока мои друзья мечтали стать лучшими в мире бейсболистами, баскетболистами или хоккеистами, я хотел быть лучшим в мире геймером. И не собирался добиваться этого с помощью жульничества.

Я очень серьезно к этому относился. По мере того как господство Nintendo усиливалось, графика улучшалась, а игры становились все сложнее, я оттачивал свои навыки. Началось все с простенькой Mario Bros., где надо было прыгать по платформам. Затем я покорил Contra, сайд-скроллер, в котором два крутых парня с сумасшедшими научно-фантастическими пушками мочат инопланетян. А потом пришло время для 3-D Battles of WorldRunner, где ты просто бегаешь и прыгаешь через пропасти и тупых врагов. Таким образом Nintendo воспроизвела аркадный хит Space Harrier от Sega. Через пару лет мир увидит Zelda [7] .

Важно отметить, что я еженедельно посещал публичную библиотеку и никогда не уходил без стопки книг. Мне хотелось прочитать все, что можно найти про компьютеры. Я был одержим RAM, ROM, электронно-лучевыми трубками и тем, как все это работает. Как-то раз я взял черный фломастер и нарисовал на старом магнитофоне брата с восемью дорожками ручки с индикаторами. Типа, чтобы выглядело как компьютер. Я представлял, что программирую.

А затем настал день, когда больше не нужно было представлять. Отец принес домой Apple IIc и поставил его в гостиной. Будучи инженером, он видел, что компьютер становится неотъемлемой частью работы людей и подготовки молодых специалистов. Да и я постоянно болтал о том, сколько времени провожу за Apple в публичной библиотеке и за Commodore 64 моего друга Рика. На нем мы играли в The Hitchhiker’s Guide to the Galaxy, пока родители Рика не купили новенький Amiga. И тогда мы залипли в Chuck Yeager’s Air Combat, Shadow of the Beast и вообще все, что нашли у Psygnosis, команды разработчиков из Великобритании.

Apple IIc напоминала припаркованную Maserati в гостиной. Я почти уверен, что отец купил этот модный домашний компьютер Тайлеру, чтобы подтолкнуть его к мыслям о колледже и дать возможность хорошенько подготовиться к поступлению. Но Тайлер был слишком занят, тискаясь с девахами в лесу, так что компьютер стал моим. Я начал работать с ним так, как и предполагали два Стива, Джобс и Возняк: нет инструкций – нет проблем.

Я чувствовал, что это мое. Однажды в пятницу вечером родители взяли меня с собой в торговый центр, и мы остановились поужинать в местном пабе. Пока отец наслаждался тарелками картофельной кожуры и жареными палочками из моцареллы, я уткнулся лицом в последний номер журнала GamePro. На обложке был изображен сайд-скроллер Gradius. Маме надоело смотреть, как папа забивает артерии гадостью, поэтому она ткнула в обложку журнала и спросила: «Клиффорд, а почему игры не выглядят вот так?» Не зная, что ей сказать, я пожал плечами и ответил: «Подожди тридцать лет».