– Считай, что угадал. Причем этот «миллион-другой» в баксах.

– Ну а ты-то как ввязался в это дерьмо?

– По необходимости. Дело в том, что он кинул моего компаньона, и надо было дать понять этому козлу, чтобы он не только предоплату вернул, но и договорную икру в Москву поставил. А для этого необходимо было сделать такой выстрел, причем на пороге его собственного ресторана, чтобы эта крыса сразу поняла, что с ним миндальничать не будут. А такое, как сам понимаешь, не каждому можно доверить.

В глазах Романа сверкнули уважительные искорки.

– В общем-то, я так и подумал, когда от тебя маляву получил и когда узнал, кого конкретно Брыль обрабатывает в качестве подозреваемого.

– Что, твой человек?

По лицу Камышева скользнула самодовольная ухмылка.

– По крайней мере, я ему не зря плачу «зеленью».

Хозяин дома ввел Крымова в каминный зал, на стенах которого были развешаны картины с сахалинскими пейзажами, кивнул на кресло, после чего прошел к бару, снял с зеркальной полки бутылку армянского коньяка, плеснул по пятьдесят грамм в два широченных бокала и подал один гостю.

– Ну что, за встречу?

– За нее, родную.

– Тогда еще по полсоточки, и я отлучусь на часок. Ну а вечером, само собой…

– Что, дел невпроворот?

– Выше крыши, а толковых помощников мало.

Судя по тому, КАК была сказана эта фраза, Мессер вбросил пробный мяч относительно дальнейшего расклада по Седому, и Седой тут же принял его.

– Что, настолько обеднел Сахалин? Когда-то кадры здесь ковались толковые.

– Вот именно, что ковались. Ковались, да перековались. Кого уж никогда не будет с нами, а кому зону топтать не перетоптать. А что касается молодой поросли… Короче, мыслящих людей маловато, оттого и приходится самому вмешиваться в каждый чих и сутками не спать, разруливая ситуации. А это, как сам понимаешь, здоровья не приносит.

– Понимаю. И если я могу хоть чем-нибудь помочь…

Камышев словно ждал этих слов. Бросив на кореша стремительный взгляд, он поднял свой бокал.

– Можешь! Но об этом мы потолкуем чуток попозже, когда оклемаешься.

о. ХОККАЙДО ЮЖНО-САХАЛИНСК

Трое суток командировки пролетели как один день, и теперь Родионов возвращался поездом в Саппоро, чтобы уже оттуда лететь в Южно-Сахалинск. Ему было о чем подумать. И в первую очередь о том, кому и зачем понадобилось убирать Ложникова, причем столь сложным путем? Итак, возможные мотивы преступления.

Личная неприязнь и возможная месть исключались сразу же – якудзу в подобных случаях к делу не привлекают. Тогда что еще? Или все-таки он мешал кому-то из теневых дальневосточных королей, создав на Хоккайдо сеть отделений акционерного общества «Дальроса»? Возможно. «То есть началась активная фаза передела рынка? – спрашивал он сам себя и сам же отвечал: – Пожалуй, так оно и есть». Но в таком случае при чем здесь якудза, на версии которой так упорно настаивает Нуамо? Ответ также напрашивался сам собой – хотели бы того в России или нет, но уже произошло сращивание дальневосточных мафиозных структур с японской якудзой, и подтверждение тому – убийство Ложникова.

«Дальроса»…

Знать бы, что конкретно стояло за этой компанией, насколько сильно она вгрызлась в экономику региона и какие истинные цели преследовал ее директор, когда прочно обосновывался на Хоккайдо. Разработка этих вопросов ложилась на плечи Родионова, но в Японии прекрасно осознавали, что поднять эту тему одной российской стороной практически невозможно, и поэтому посильную помощь обещало оказать руководство иностранного отдела полицейского управления Хоккайдо. Помощь помощью, но начиная вникать в суть проблемы и понимая, что смерть генерального директора – всего лишь малая толика из ряда преступлений глобальной мафизации рыбо-крабо-икорного бизнеса на Дальнем Востоке, следователю впору было за голову хвататься, представляя истинные масштабы гигантского криминального образования, имя которому – «Российско-японское совместное предприятие». Даже простое сопоставление официальной статистики двух стран показывало, что в Японию из России ежегодно завозится нелегальных морепродуктов более чем на миллиард долларов, при этом большинство независимых экспертов считают, что эту цифру следует увеличить в полтора-два раза, и естественно, что от такого дохода отечественная рыбная мафия легко не откажется, как, впрочем, и те, кто крышует ее в столице, и, само собой, якудза. Что же касается японских властей, то здесь разговор особый. Это сейчас они зашевелились под давлением общественности, а всего лишь несколько лет назад…

В ответ на призывы российских властей к совместной борьбе с криминальным СП японцы отвечали, что пресечение нарушений внутреннего законодательства – это задача самой Москвы. Токио ссылался на то, что не имеет никакого отношения к выдаче квот и установлению порядка добычи морепродуктов в экономической зоне России и, следовательно, не может контролировать действие этой системы, и интересует его лишь одно – выполнение собственного законодательства, которое запрещает импорт в страну даров океана без документов на их вывоз от того или иного государства. Тут-то и возникала юридическая коллизия, не разрешенная и по сей день.

Российское законодательство требует таможенной очистки улова только из двенадцатимильной зоны территориальных вод. Это положение не распространяется на то, что выловлено в двухсотмильной экономической зоне. С формальной точки зрения из этой зоны морепродукты при наличии документов на право их добычи можно прямым ходом транспортировать куда угодно. Иными словами, налицо законодательная дыра, которая устраивает рыболовецкие круги и лоббируется влиятельными людьми в Москве.

Однако занудные японцы даже при повышенном интересе к камчатскому крабу требовали на каждую клешню таможенный документ, и российские рыбаки решили этот вопрос чисто по-русски, с выдумкой. Были изобретены так называемые сертификаты портовой очистки, которые почти все капитаны траулеров сами и фабриковали. Липовая печать, подпись несуществующего таможенного инспектора – и концы в воду. Что же касается принимающей улов стороны, то она делали вид, что искренне верит незамысловатым фальшивкам. Так продолжалось до тех пор, пока Госкомрыболовство не выдало промысловикам из Южной Кореи лицензию на вылов сайры у Южных Курил. Токио был взбешен. Как так? Между Россией и Японией идут переговоры о принадлежности островов, и в этих условиях продавать их ресурсы третьим странам по меньшей мере неприлично. Несмотря на противодействие отечественных рыболовных кругов, Москва пошла на уступки, но при этом дала понять, что в ответ требует от Токио решиться на скоординированные меры против незаконного вывоза, на которые он был вынужден согласиться, и как итог – отказался принимать «сертификаты портовой очистки». Теперь сдача морепродуктов стала возможной только при наличии единообразных таможенных деклараций.