Войска уже теперь усердно готовятся к царскому смотру, особенно в хозяйственном отношении, и усердно шьют обмундирование, а также успешно проходят свое строевое образование. Пока от меня оставить при штабе, так как очень много секретной переписки, а по выяснении вопроса о лагерях и наличности в них офицеров Генерального штаба, я получу соответственное назначение.

Сергей Николаевич Мылов

После обеда я откланялся и быстро спустился в Тифлис, поражаясь лихостью ямщиков, беззаботно гнавших лошадей по узкому шоссе с крайне крутыми поворотами в его зигзагах, проходящих иногда над самым обрывом в несколько сот футов. От быстрого спуска вниз в город у меня сильно и долго шумело в ушах, и кружилась голова.

Не весь штаб находился в Коджорах, а некоторые отделы (оперативный, разведывательный и хозяйственный) оставались в большинстве в городском штабном доме. Я устроился тоже в городе, так как временно был прикомандирован к разведывательному и по службе Генерального штаба отделу, руководимому генерал-лейтенантом Александром Семеновичем Зеленым [15] . Это был один из лучших знатоков Турции, пробыв почти 10 лет военным агентом при нашем посольстве в Константинополе. Он в совершенстве владел турецким и арабским языками, а также и всеми европейскими. Превосходно образованный, с уклоном ученого географа-статистика, Александр Семенович в то же время был обаятельный человек по своей легкости, доброжелательности и[обладал] прекрасными манерами культурного человека. Он принял меня как своего товарища и систематически стал вводить меня в курс изучения Кавказа и прилежащих к нему стран.

В Тифлис стало съезжаться все больше и больше делегатов всех многочисленных народностей Кавказа на обсуждение вопросов, связанных с предполагаемым приездом царской семьи. В гостинице стало жить невыносимо от жары, чисто южного шума и гама. Случайно я познакомился с заведующим шелководственной станцией в Тифлисе (Н.Н. Шавровым), отца которого (военного инженера) я знал. Мой новый знакомый предложил мне приехать к нему в городской сад Муштаид [16] , на окраине города. Здесь в особо отделенной части сада размещались красивые двухэтажные здания шелководственной станции и ее музея. Мне отвели прекрасную и прохладную комнату в квартире заведующего, семья которого была где-то далеко у родных вне Кавказа. В Муштаиде помещался и летний городской клуб, так называемый «Кружок», где каждый день играла музыка, сидели за картами игроки, и оживленно плясала на летней ротонде молодежь обоего пола.

Жара в этот год стояла в Тифлисе невыносимая. Устроившись, я стал немного втягиваться в работу, жестоко страдая первое время от жары. По поручению петербургских друзей я должен был найти две-три семьи и вручить им письма с маленькими посылочками. В одно из ближайших воскресений в 4 ч. дня я отправился по данным мне городским адресам исполнять эти поручения. На звонки никто не вышел. Тогда я решил войти через узкую калитку внутрь дома, во двор. Сюда выходили сплошные крытые тенистые веранды перед целым фасадом дома в каждом этаже. На мой вопрос, где я могу видеть такую-то и передать ей письмо, кто-то в одной ночной сорочке томно протянул руку, извиняясь за свой костюм, так как в эту пору все в таком виде отдыхают. Я в свою очередь извинился и поспешил уйти, поняв, что к Тифлису совершенно неприменимы петербургские часы визитов. Скоро я, однако, ко всему применился. Очень быстро расширился мой круг знакомых, так как в «Кружке» сходилось все тифлисское общество, и на танцевальные вечера сюда съезжались даже с коджорских дач.

Великий князь Михаил Николаевич

Жизнь общества в столице Грузии была чопорнее, чем во Владикавказе 12 лет тому назад, но общие пушкинские и лермонтовские черты сохранились. Публика довольно быстро знакомилась между собою, любила повеселиться и в «Кружке», и в домах, известных широким гостеприимством. Все тянулись за более богатыми, наряжались, искали развлечений в собраниях, театрах и других увеселительных местах, а потому жили выше своих средств. Задолженность грузинского дворянства вошла даже в пословицу. Наместник Кавказа великий князь, фельдмаршал Михаил покинул свой пост до моего приезда. Рассказывали, что он был огорчен своим удалением, сделанным в очень деликатной форме. Император назначил его председателем Государственного совета, желая иметь своего дядю вблизи себя и пользоваться его мудрыми советами в делах управления государством. Под сурдинкой же рассказывали, будто император своим очень близким людям сказал так: «На таких самостоятельных и ответственных постах я хочу иметь людей, с которых я мог бы снимать головы, если они окажутся не соответственными и вредными». Вместо должности наместника, объединявшую всю полноту власти на Кавказе, были созданы две должности: «главноначальствующий над гражданской частью Кавказа» и «командующий войсками Кавказского корпуса, он же наказной атаман всех кавказских казачьих войск». Обе должности совмещались в лице князя Дондукова-Корсакова [17] .

После наместника из царской семьи ореол власти на Кавказе как-то поблек, тем более, что у Дондукова-Корсакова умерла жена, и первый год своего властвования он не делал никаких торжественных приемов и не давал блестящих балов. Теперь все мысли князя были направлены на предстоящий приезд царской семьи, и он лично с начальником штаба г[енерал]-л[ейтенантом] Троцким объезжал пункты будущих больших лагерей и места торжественных встреч царской семьи местным туземным населением.

Великий князь, фельдмаршал Михаил проживал лето в своем имении в Боржоме, горячо интересуясь всем, что относилось к предстоящему приезду и приему императора, рассчитывая принять царскую семью на несколько дней у себя в Боржоме.

Дворянство всех народностей желало участвовать в приеме царской семьи и готовилось встречать дорогих высоких гостей с самым широким кавказским гостеприимством и обязательно в парадных национальных костюмах. Для этого предстояло закупить в Персии и на наших фабриках шелковые материалы и заказать на месте разные части одежды, обувь, головные уборы, снаряжение конское и проч, и проч. Словом, хлопот и расходов предстояло участникам торжества и встреч в намеченных пунктах много.

Мои занятия в штабе округа, в отделе г[енерал]-л[ейтенанта] Зеленого, шли довольно успешно. Я успел ознакомиться с литературой по Кавказу и некоторыми работами по изучению в военном отношении нашей приграничной полосы и наших азиатских соседей. Александр] Семенович] Зеленый в совершенстве знал все, что кем-либо было сделано на Кавказе и в сопредельных им частям Малой Азии за весь период нашего владычества в этой стране. Он зорко следил и за тем, что предстоит еще сделать нам по военно-географической и статистической разведке приграничных окраин. Меня он ориентировал в системе рекогносцировок как исполненных, так еще только предположенных. Я был поражен богатством и разнообразием сведений, добытых этими работами кавказских офицеров Генерального штаба и страстно захотел тоже принять участие в этих военно-научных работах.

Александр Михайлович Дондуков-Корсаков

Однако, текущая войсковая работа требовала в этот год самой напряженной работы в строевых частях, стягиваемых в лагерные сборы в пяти местах. Скоро выяснилось, что у ст. Михайловская Закавказской ж. дороги, на участке между Тифлисом и Батумом, на местности «Цхримуха», в одном перегоне по шоссе от имения б[ывшего] наместника в[еликого] к[нязя] Михаила в Боржоме, предположено стянуть в лагерный сбор 39ю пехотную дивизию г[енерал]-л[ейтенанта] фон Шака, две артиллерийские бригады, четыре вновь созданные туземные (армянские и грузинские) стрелковые дружины и свободные от пограничного наряда конные полки 1й и 2й Кавказских казачьих дивизий.