Оба его слуги синхронно кивнули головой, и Акхорн исчез. Рогач постоял немного и велел одному из стражников:

– Прикажи принести сюда куб для перекачки силы, мои инструменты и позови Хосога. И все сделай быстро. Владыка не будет ждать. У нас мало времени.

Стражник ударил кулаком в грудь и поспешил покинуть эту мрачную камеру, в воздухе которой витал липкий страх от общения с Иерархом.

– Фергус, ты останешься? – спросил Рогач.

– Я ни за что не пропущу этого, - ответил тот. – Тем более я уверен, что Владыка спросит у меня об этом. И мне интересно, что он нашел в этом парен. Может пойму, какую уникальность он имел ввиду?

Рогач повернулся к замершим Фелу и Диане. Те смотрели на них с чувством презрения и даже какой-то жалости. Так бояться и пресмыкаться перед Иерархом? Ни перед Зэббом, ни перед Элитией, ни перед Гурукхом так не пресмыкались их подданные. Люди, альвы и гномы почитали и уважали своих Создателей, но не боялись их.

– Сначала я вырву ваши глаза, - сказал Рогач, когда понял смысл пренебрежительных взглядов пленников. – Без глаз вас все равно легко будет опознать. Дай кинжал, - обратился он к одному из стражников, - не хочу ждать, когда принесут мои инструменты.

Как только Рогач отвернулся, Фел дернул пальцем за веревку, и та безвольными кольцами спала с его плеч. У Дианы перехватило дыхание, когда она это увидела и почувствовала, как ослабевают путы на ее руках и ногах. Фергус же, беззвучно открывал рот и указывал на них пальцем, привлекая внимание Рогача.

– Что ты там увидел? – спросил тот, оборачиваясь к своим пленникам.
– Не стой столбом! Бей по ним!

– Но Владыка велел забрать их силу! – возразил Фергус.

– Это мы посмотрим, кто у кого заберет силу, - сказал Фел, нанося удар первым.

Всю ночь Баэль вел остатки их отряда прочь от Хранилища. Благодаря его альвийской способности видеть в темноте, ни лошади, ни его олень не сломали себе ноги. Только под утро Геда скомандовала привал. Она почувствовала, что у Марка какие-то проблемы. Ее брат упорно блокировал свое сознание, но и его силы были не бесконечны. Когда альв указал наиболее приемлемое место для стоянки, все сползли со своих скакунов и попадали на землю, не заботясь о твердости своего ложа.

Геда подошла к завернутому в плащ брату и положила руку ему на лоб. Парень горел. Жар его тела говорил о том, что Марк без сознания.

– Баэль, осмотри пожалуйста Марка. Он блокирует свое сознание, и я не могу понять, что с ним.

Альв подошел к Марку, положил ему руку на голову и закрыл глаза. Спустя десяток ударов сердца, он сказал:

– С ним что-то очень скверное. Нужно осторожно его раздеть и осмотреть. Как бы не очередной подарок от Акхорна.

К замершим над Марком Геде и Баэлю подошел Линни, который уже практически уснул. Но озабоченный тон разговора товарищей не позволил ему отключиться. Альв увидел, что около шеи с левой стороны тело покраснело. Он аккуратно отодвинул рубашку, а потом попытался осмотреть руку. Его челюсти сильно сжались от увиденного. Вся рука, которая была сломана во время боя, почернела. Баэль закрыл глаза и принялся вливать живительную магию в руку Марка. Геда во время этих манипуляций держала голову брата и пыталась достучаться до его сознания. Ей это напомнило одну из первых стычек с магией Иерарха, когда Марк также блуждал в лабиринтах сознания и не мог оттуда выйти. Но тогда был рядом Фел с его магической игрой, были рядом магистры с их оптом и силой. Сейчас же против магии Акхорна у них была только их магия.

Заострившиеся черты лица Баэля говорили, что его силы на пределе. Линни опустился около друга на колени и принялся подпитывать его своей магией. Но он знал, что это ненадолго. Все-таки любое использование магии предполагает и расход собственных жизненных сил, а они все были истощены долгим боем и ночным маршем.

– Все, - едва слышно сказал Баэль. – Я не могу больше ничего сделать.

Он влил в рот Марка остатки нектара и принялся осматривать и ощупывать руку. Небольшой участок плеча приобрел естественный цвет, но большая часть руки оставалась черной. Геда беззвучно плакала, слезы катились по ее щекам и оставляли грязные дорожки.

– Я не остановил процесс отмирания, - опять сказал Баэль. – Если мы не отрежем руку, чернота пойдет дальше. Мы не успеем довезти его до Школы, чтобы там вместе с магистром помочь Марку.

– Что ты предлагаешь? – сквозь зубы спросила Геда.

– Отрезать руку. Только так можно спасти его от смерти.

– Тогда режь, - также сквозь зубы сказала девушка. – Если он придет в себя, я все объясню. Режь. Чем раньше ты это сделаешь, тем больше плеча ему сохранишь. Чернота опять пошла вверх по руке.

Баэль посмотрел на место, куда указывал Геда, и кивнул головой. Альв достал из своего мешка серп, который они вместе с Линни выковали для сбора целебных трав. Этот серп обладал уникальной способностью оставлять ткань на месте среза живой, быстро возобновляя жизненные процессы поврежденной материи.

– Хлебни, - прохрипел Линни, протягивая Баэлю свою флягу. – Тут гномье вино с нектаром Тириэля. Это придаст тебе сил. И не думай сейчас о плохом. Нам нужно спасать жизнь нашего …брата.

Альв посмотрел в глаза гнома и принял из его рук флягу. Сделав пару глотков, он полил лезвие своего серпа и принялся за дело. Геда сильно зажмурила глаза и принялась напевать какую-то песню, направляя остатки своей силы в сознание Марка.