— Вот вам еще одна идея для размышления. — Смотритель Маяка нашел повод для еще одной подсказки, необходимой то ли для Страхова, то ли для самого себя. — Сами знаете, при долгом одиночестве порой странные мысли посещают. Вот заметьте, герр Юнг с детства очень не любил историю про проповедника Иешуа… Герр Юнг пытался вместить Иешуа в самого себя как один из важных архетипических образов… Отец Юнга был пастором. В глазах сына — вполне неудачным пастором, слабым, неполным человеком… В общем, неудачно в этой семье получилось… Не удалось герру Юнгу пристроить в себе Иешуа для полноты своей личности. И вот представьте себе, приходит мне в голову такая еретическая мысль, что от того, что наш герр-благодетель отменил так называемое Второе Пришествие, вроде как и Машиах теперь задерживается на неопределенный срок… Такая вот нехорошая мысль у бывшего потенциального бойца Пальмаха… Может быть, теперь все должно произойти на Луне, а не здесь, на Земле? Раз теперь здесь Равновесие, и к приходу любого настоящего героя уже все для него готово… Готовая инфраструктура, так сказать…

— Инфраструктура?! — поразился Страхов ивспотел.

— Я не знаю, как это лучше назвать, — повел плечами Смотритель Маяка. — Вам виднее… Какая-то система, которая обеспечивает герою комфорт и безопасность… Ну, и весь… как это теперь сказать по-русски…выбор аттракционов… полный, так сказать, ассортимент… Чего еще герою и его поклонникам надо? А раз так, сами понимаете, им и надеяться нечего…

— Вот черт! — выругался Страхов, вытер пот со лба и поднялся на ноги.

Перспектива стала совсем неопределенной. Дорога превратилась в щель — не протиснуться…

Золотой купол за крепостной стеной уже сиял.

Страхов посмотрел левее, на маковки православной церкви.

— А там что? В периметре? — спросил он.

— Где? — не понял Смотритель Маяка.

— За оградой…

— Гефсиманский сад… Бывшее владение францисканского ордена…

— Там открыто? — как-то бесцельно поинтересовался Страхов, вспоминая, что давно среди зелени не прогуливался ради приятного релакса.

— Вы меняете режим на «обзорную экскурсию»? — ответил вопросом на вопрос Смотритель маяка.

— Пока не знаю, — сказал Страхов и посмотрел на бутылку.

Смотритель протянул ее:

— Пожалуй, вам пора прояснить намерения.

Страхов не отказался. Инфраструктура работала отменно. Виски было отличным. Марку Страхов определить не смог и не огорчился по этому поводу — продвижение налицо.

Намерения, действительно, прояснились. Страхов отдал бутылку — и сделал один шаг по направлению к городу.

— Если вы не меняете режим, не забудьте… — напомнил в спину Смотритель Маяка.

Страхов оглянулся. Мудрец-Смотритель снова тронул носком ботинка аккуратно положенный на кочку автомат АКМ-300.

— Я не знаю, в каком месте активируется «режим крестоносца», — грустно улыбнулся Мудрец-Смотритель. — Может быть, уже здесь или за той оградой.

Страхов неопределенно махнул рукой, демонстрируя «режим ожидания». Он отстегнул кирасу бронекостюма и вздохнул полной грудью… Он вспомнил, что так пахнет землей в августе… Почему в августе?

— Мне больше не нужно никакого режима, — помыслил он вслух. — Я — не крестоносец. И уж точно не герой. Я даже не знаю, что мне тут искать. В общем, завоевание Иерусалима откладывается до лучших времен.

Он вдруг вспомнил какие-то древние слова, явно не из Дао Дзэ Дуна.

— Не помню, откуда это. «Смотрю глазами — и не вижу, слушаю ушами — и не слышу»… — блаженно проговорил он, не поворачиваясь к собеседнику. — А вы не помните?

И услышал в ответ:

— Вы цитируете не совсем правильно…

— Да? А как?.. — Страхов сначала повернул голову, а потом за ней повернулся весь.

Левой рукой седобородый Смотритель Маяка довольно небрежно, слегка повалив, держал бутылку, а правой рукой довольно уверенно держал на весу автомат АКМ-300.

Сначала Страхов увидел вспышку, потом услышал легкую дробь хлопков… Но за миг до этого — тело своим природным, глубинным разумом все поняло гораздо быстрее — он дернулся в сторону, с линии огня, поэтому и дуло с дымком и огоньком увидел уже не анфас, а в боковом ракурсе. Одна пуля шаркнула по защищенному предплечью.

В прыжке Страхов развернулся к стрелявшему своей бронированной спиной, упал на бок, скрючился и стал перекатываться вниз по склону, пытаясь вытащить из-за пояса любимый наган товарища Мао. Наконец, удалось!.. Но перед этим дробь ударов больно, будто заклепки вбивали в Страхова, хлестнула вдоль позвоночника снизу, обожгло шею. Страхов перевернулся на другой бок, лицом к опасности, и трижды выстрелил сквозь завесу пыли.

Силуэт, видный сквозь пыль, повалился, как плоская мишень на стрельбище.

Страхов полежал, как лежал, пока не улеглась пыль.

Смотритель Маяка громоздился выше по склону темной кочкой.

Стараясь ползти бесшумно, Страхов стал пробираться наверх по дуге, а когда оказался над Смотрителем Маяка, осторожно пополз к нему сверху, держа ориентиром и целью его голову.

Смотритель Маяка лежал на спине. Пули кучно пробили ему грудь, как оказалось, не защищенную никакими фирменными бронями. Он был еще жив, хрипло, толчками дышал, с уголка рта стекала образцово смертельная струйка крови.