Страхов попытался собраться с мыслями. Страха смерти не было, и это-то пугало его — он боялся сделать неверный шаг, сказать неверное, не под страхом, слово.

— Но ведь это уже убийство первой степени, Дро… — проговорил он, даже радуясь, что его охватывает какая-никакая растерянность. — Это настоящее убийство, и что с тобой будет?

— Саша, я знаю. — В голосе Дрозофилы, напротив, стала мощно прорастать уверенность в себе. — Но другого выхода нет. Иначе не разорвешь кольцо Кемпбелла. Я знаю. Но я знаю, есть еще какой-то мир. Она будет там и встретится с моими родителями. И они посмотрят друг на друга и со всем разберутся… Но сейчас она останется здесь. А мы улетим. Мы должны изменить мир. Ты ведь тоже хочешь… У тебя эн-эль, но нас вдвоем точно никто не остановит. Помнишь воздушный шар? Я выстрелила вверх, прямо в купол — вот и все. Все системы мира сейчас управляются из Шанхая. Я проведу тебя через мембрану, а ты умеешь глушить мониторы. Вместе мы непобедимы. Ты заразишь креаторов, они изменятся, и ты соберешь общину, которая изменит мир. А я выведу из строя системы. Это будет самая великая партизанская война. Второй Великий Поход…

Страхову стало не по себе. Он-то думал зарегистрировать «копирайт» на свою идею, а попал в конец очереди.

— Зачем? — спросил он.

И вдруг воодушевился, подумав, что она и вправду может нажать на курок. Но дуло дрогнуло перед ним.

— Что значит «зачем»? — спросила Дрозофила.

— Каким будет наш новый прекрасный мир, ты знаешь? — задал он вопрос понятнее.

— Этого нельзя знать, потому что когда знаешь, в конце получается все наоборот, — четко и ясно ответила Дрозофила. — Так было у нас и даже в Китае. Поэтому был прав только Че Гевара. Надо все время менять мир, иначе он закоснеет, и мы все станем рабами… ну, очень богатыми рабами. Ты думаешь, Христос знал, каким должен быть мир после?..

— Христос? — удивился Страхов и решил. — Вот что, Дро…

Ее глаза изменились, стадии глубже и… покорней.

— Меня зовут Мария, — негромким, надтреснутым голосом сказала она. — Ты можешь меня звать по имени. Ты — свободный и, значит, не соврешь. Скажи, что ты идешь со мной. Я поверю, если ты скажешь. Если нет, я стреляю в тебя.

«Значит, еще возможно…» — с надеждой подумал Страхов.

Его сильный взгляд убедил ее — она не ошиблась. Только он мог стать ее мужчиной, героем.

— Мария, сначала я иду, чтобы положить ее в капсулу и поставить на реанимацию, — сказал он. — А потом или ты в меня стреляешь, или я иду с тобой.

— Нет! — вскрикнула она и поняла, что сделала ошибку.

Цифры — «4,3 секунды» — вспыхнули перед ее глазами, загораживая цель.

— «Умеющий связывать, не пользуется веревкой»… — сказал он «Дао Дзэ Дун».

Она запнулась, почувствовав укол в сердце. Она увидела накатывающую серую ватную мглу, хотела сказать, но не знала что, и только заметила, что мир стал быстро клониться к закату и куда-то влево…

— Боги умеют оживать сами… — констатировал Страхов, видя, как поднимается с земли богиня аутсорсинга.

Сам он не шевелился, у него как будто ноги вросли в землю.

— Похоже так… — хрипло отозвалась супераутсорсер Фатима Обилич, с трудом добиваясь сидячего положения. — Кто-то об этом писал…

— Ницше, кажется… — вспомнил Страхов.

— Ницше тоже… — согласилась богиня. — Восьмой уровень… Как больно бьет это старое оружие!

Она потерла левую грудь, продырявленное место на мундире, поморщилась.

— Могу себе представить, — неловко посочувствовал Страхов, он знал, что говорит.

— Лучше помоги, а не «представляй»… — укоризненно взглянула на него богиня.

Тут он ожил и бросился помогать. Она была какой-то неудобной, чересчур мягкой, чтобы помогать фрагментарно — подхватывать под руку или под плечи, и он просто подхватил ее на руки всю. Она тихонько застонала и стала слабо выбиваться из его рук. Он поставил ее на ноги.

— Все. Хорошо. — Она уверенно, но нежно отстранила его, уперев ладонь в его грудь.

Он отвернулся и посмотрел на Марию. Она лежала на правом боку, так и вытянув вперед руку с револьвером. Почти по стойке «смирно». И фуражка бойца Красной Армии Китая не свалилась с ее головы.

— Я предчувствовала такое… — сказала Фатима Обилич. — Только честно скажу, не знала точно — от кого… Бронежилет не лишняя вещь…

— Да, — кивнул Страхов. — Даже для богини… А я его, представь себе, не заметил.

— Да, даже для богини. — Супераутсорсер вздохнула и выдохнула со стоном. — Больно бьет… Бедная девочка.

— Но ты-то позволишь мне уложить ее в «заморозку»… — Страхов остро посмотрел на нее.

— Тридцать процентов вопроса, семьдесят процентов приказа, — мягко усмехнулась богиня. — Это лишнее. Это — простой стингер.

Она раскрыла ладонь и показала Страхову «ракушку» парализатора:

— Дро скоро очнется, и я дам ей воды. Бедная девочка… С ней придется поработать.

— Ты все слышала? — спросил Страхов. — Или была без сознания?

— Шок был, да, — кивнула богиня. — Некоторое время я не помню. Помню что-то про Че Гевару, и еще она сказала про Христа… — Взгляд богини прояснился, она посмотрела на Страхова как-то так, с восхищением. — И она сказала тебе свое имя! Какая честь!