– Лить кровь ради юнцов? – недовольно поинтересовался конунг. – Перестань корчить из себя недовольную бабу. Нужна более веская причина.

– Для чего она тебе?

– Чтобы было что сказать тому, кто займет кресло императора, – сморщился Дариус. – Ты же не думаешь, что трон империи будет долго пустовать, если он все таки мертв?

– Нет, но…

– Тогда ищи другую причину выступить в поход.

– А как же клан Снежного барса? – тут же нашелся, что возразить собеседник.

– Послушай внимательно, – вздохнул конунг и развернулся к бородатому мужчине. – Если кто-то посмеет нарушить перемирие, я лично его отправлю в чем мать родила на дно бухты! Услышал?

Не успел мужчина открыть рот, как ему в скулу пришелся кулак конунга. От удара он пошатнулся и неуклюже упал на спину.

– Я хочу, чтобы ты донес мою волю каждому, кто раскроет пасть по этому поводу. И словом, и делом. – Заявил Дариус, глядя на подчиненного. – Ты хороший воин. Я верю тебе не меньше, чем верил бы своему отцу. Ты водил в поход тысячи. И ты знаешь, как донести мою волю до молодых.

Беседу прервал пронзительный звук горна, находящегося на берегу.

– Кто посмел потревожить Голос Бухты? – вскинулся глава клана и быстрым шагом направился в сторону порта, где располагался артефактный горн.

Не успел он выйти на прямую улицу, ведущую к спуску, как на него вылетел взмыленный парень в расстегнутой куртке и взъерошенными волосами.

– Конунг! – рухнул на колено молодой воин. – В бухту вошла ладья!

– Сколько? Какие щиты несет?

– Ладья одна. Мачта с парусом обломана. Щиты по правому борту.

– ЧЬИ ЩИТЫ? – рыкнул на него предводитель, схватившись за рукоять топора, висевшего на поясе.

– Снежного барса, – вжал голову парень.

Дариус коротко кивнул и продолжил быстрый шаг в бухту. Спустя полчаса он стоял у пирса и смотрел на приближающуюся огромную лодку, которая шла на четырех веслах. Двигалась она настолько медленно, что это начало раздражать встречающую делегацию.

– Отрыжка бездны! Я успею проголодаться, пока эти идиоты догребут до нас! Они совсем обленились, или половина команды забыла, как держаться за весла? – с усмешкой заметил одноглазый воин с огромным шрамом на лице.

– Может, за весла они забыли, но клинками работают – будь здоров, – хмыкнул стоявший рядом мужчина. – Тебе ли не знать.

– Но гребцы из них – дерьмо, – не успокоился первый.

– Заткнулись! – рявкнул конунг и повернулся к парню, который держал в руках артефактный шар. – Ты глазом этим пользоваться умеешь?

– Умею, – кивнул тот, не отрывая взгляда от артефакта. – Буря-мать учила.

– И что видно?

– Бабы, – смутился молодой ученик местной ведьмы. – На веслах бабы.

– Это с каких пор у барсов на лодках бабы гребут? – возмутился уже другой воин. – Это что за мужики такие, что баб за весла сажают?

– Мертвые, – оборвал его Дариус. – Бабы гребут, когда живых мужиков не осталось.

Собравшиеся за спиной конунга притихли. Слова предводителя означали, что на старого врага, с которым они бились не один десяток лет, нашелся новый, более сильный враг. В молчании прошло еще несколько минут, и лодка наконец приблизилась к причалу.

– Заткнулись все, – тихо скомандовал конунг. – Первого, кто слово вякнет – отправлю к праотцам!

С носа лодки тут же спрыгнуло четыре воина в броне. Каждый из них подошел к Дариусу, стоявшему впереди встречающей делегации, и остановился на расстоянии двух шагов. Затем каждый достал оружие и вогнал в доски причала, показывая свои намерения.

Конунг молча оглядел с ног до головы воинов, затем взглянул на оружие, торчащее из досок, и уставился на среднего барса, выглядевшего постарше остальных.

– Под тебя пойдем, – коротко произнес он, глядя в глаза конунгу. – Слово конунга дай, что род снежного барса сохранишь, и под тебя пойдем.

– Если бабы на веслах, то мужики обычно мертвые, – задумчиво произнес предводитель. – Зачем мне чужие бабы? Еще и с детьми?

– С детьми, – кивнул проситель. – За тобой право на землю будет. За тобой два волхва будет.

– Два волхва? – усмехнулся Конунг. – Да у иной юрты оленеводов по три собирается! Зачем мне изгнанники из клана?

– Не изгнанники мы, – покачал головой член клана Снежный барс. – Мы то, что от него осталось.

Дариус посверлил его взглядом и после нескольких секунд раздумий кивнул в сторону берега.

– Пусть выгружаются, а сам со мной пойдешь.

Воин кивнул и крикнул на родном наречии что-то в сторону лодки. Из нее тут же выглянули женщины и дети. Сам же воин отправился за конунгом.

Оказавшись в большом просторном зале, предводитель клана уселся на скамью и крикнул внимательно разглядывавшим пришельца девушкам:

– Меду!

Те засуетились, а Дариус кивнул севшему напротив воину: