Беру такси, черт с ним, что денег, кот наплакал, мне уже все равно. Называю адрес и направляюсь к Никольскому.

Но, приехав, сразу же натыкаюсь на барьер. В холле большого стеклянного здания установлены турникеты, вход по пропускам. Ну и что теперь делать?

Объясняю охраннику, что потеряла телефон, а мне очень нужно попасть к Никольскому. Сначала он даже разговаривать не хочет, но, когда видит, что я в отчаянии и вот-вот расплачусь, соглашается помочь.

Набирает кого-то по внутреннему телефону, судя по всему, секретаршу, называет мою фамилию, имя и ждет. Я жду вместе с ним. Сердце отбивает гулкие удары и бьет по нервам неизвестностью и страхом, что меня могут не принять. Внутри, не прекращаясь, бурлит неприятное чувство тревоги, волнения и стыда.

Минут через пять мужчина кивает и пропускает меня к лифту.

— На этаже много кабинетов?

— Мегастрой занимает два этажа. Вам на седьмой.

— Спасибо.

Войдя на этаж, меня сразу прибивает уровень офиса. Дорогущая отделка не оставляет сомнений — здесь царят роскошь и большие деньги. Современный ремонт, выполненный в графитовых и белых тонах, панорамные окна, стильная мебель и огромная, с размахом, приемная, где меня встречает секретарь — одетая с иголочки, красивая девушка, лет… даже не знаю, выглядит молодо. Платиновая блондинка, с подобранными в красивый пучок, волосами.

— Добрый день.

— Здравствуйте, Вадим Александрович ждет вас, — рассматривает она меня пристально, я, наверное, выгляжу затравленно. — Пальто можно оставить здесь.

Осознание масштабов компании и дорогая обстановка заставляет в полной мере осознать свою ничтожность. Что я здесь делаю? Я из совершенно другого мира.

— Проходите, — секретарь показывает на дверь с золоченной табличкой «Генеральный директор» с фамилией и инициалами.

Я сглатываю и на деревянных ногах берусь за ручку. Как-то проще выглядел Никольский на торжествах. Здесь и сейчас так ясно понимаю социальный уровень этого мужчины, что меня начинает лихорадить еще сильнее.

Стучусь, нажимаю ручку вниз и делаю шаг в кабинет.

Вадим сидит за столом, перед ним папка с бумагами. Он в костюме, правда, без галстука, рубашка расстегнута на пару пуговиц, и по кабинету витает Шанель. Он без эмоций смотрит мне в глаза.

— Привет, — выдавливаю из себя, голос не слушается.

— Привет. Проходи.

С моей стороны у его стола стоят два кресла. В одно из них я и усаживаюсь.

— Мне нужно с тобой поговорить.

Бах, бах, бах — разрывается сердце.

— Я понял. Слушаю тебя.

Нет и следа от того Вадима, который шутил и говорил, что я вкусно пахну. Я пытаюсь как-то начать, но впервые в жизни не получается связать и пары слов. Секунда, две, три, четыре. Я молчу и смотрю ему в глаза, как это сказать? Я никогда не была в таком унизительном положении.

— Яна, не молчи.

— У меня большие проблемы.

— Ты пришла мне рассказать свои проблемы?

Боже, как это неприятно, словно лицом в помои.

— Помоги мне, пожалуйста… Я согласна на отношения с тобой.

Он внимательно изучает мое лицо, затем откидывается в кресле.

Я — сплошное нервное месиво, держусь на грани, из последних сил.

— Я правильно понимаю — ты продаешь себя, взамен на решение твоих проблем?

Кровь приливает к лицу. Как же стыдно.

— Моего отца грозятся убить, а меня изуродовать.

— Кто?

— Мой бывший парень.

— Насколько бывший?

— Мы не виделись два с половиной года, а пару недель назад он появился.

Никольский встает и подходит к окну. Стоя вполоборота, он что-то обдумывает. Как понять, о чем, что чувствует? С другими для меня это не составляет труда. Но эта глыба мне не под силу. Особенно сейчас, в таком состоянии. Я так надеюсь, что он согласится. Мое напряжение растет с каждой секундой.

Он обходит стол, и опускается в кресло рядом со мной. Разворачивает к себе лицом, наши колени практически соприкасаются.

— Хорошо. Но есть пару ньюансов.

— Каких?

— Я предлагал тебе отношения на твоих условиях, ты не захотела. Теперь они будут на моих.

Мурашки бегут по коже, но я киваю. Горло пересохло, пальцы покалывает, я все еще не могу выдохнуть и успокоиться.

— Рассказывай.

Излагаю, начиная с того момента, когда выяснилось, чем занимается Костя. Как ко мне заявился жить отец-алкоголик, почему и как я приехала работать в колледж. Стараюсь вычленить самое важное, чтобы не влезать в дебри, дойдя до момента, когда меня нашел в ванной Титов, стопорюсь. Опускаю этот момент, это ему точно не нужно знать. Заканчиваю сегодняшним звонком Нади и умолкаю.

— Запиши мой номер и скинь мне все данные на этого Кириенко.

— Он украл мой кошелек, паспорт и телефон. Я смогу восстановить данные и контакты по айклауду, но…

— Что?

— Я не могу купить сейчас телефон, зарплата только через неделю.

— Пи*дец.

Он берет в руку ручку, лежащую на столе, стучит ею нервно несколько раз по столу, а потом отбрасывает.

— Нищета, Яна, уничтожает и цветы, и конфеты, и серенады. И прочую лабуду, которую принято называть романтикой. Когда сталкиваешься с реальной жизнью, это все становится таким неважным и глупым, что хочется завыть от того, насколько наши потребности примитивны.