Я молчу. Съедающее чувство потери собственной гордости, прибивает и хочется помыться. Я, наверное, выгляжу жалко и продажно, а еще я очень устала. За эти дни, от этого нелегкого разговора, и моя жизнь кажется мне сейчас какой-то сюрреалистичной. Я попала в водоворот, и он утащил меня на дно.

Вадим возвращается в свое кресло, звонит кому-то.

— Денис, проедься в ближайший магазин гаджетов, купи Айфон и симку, срочно.

На той стороне спрашивают какую модель и цвет.

— Последнюю. Белый.

— Ты ела сегодня? — обращается уже ко мне.

— Утром, но я не хочу.

Он смотрит на часы и недовольно сжимает губы, я тоже понимаю, что уже пять вечера и пора бы хоть что-то закинуть в рот. Но я не чувствую голода, у меня всегда так, когда перенервничаю.

— Идем ужинать, — он встает, и я на автомате следую за ним.

Мы поднимаемся на лифте на последний этаж здания и попадаем в ресторан. Обстановка здесь предполагает другой дресс-код. Мне некомфортно в своих простеньких брюках и розовом трикотажном гольфе. Мне вообще сейчас некомфортно. Но пререкаться нет ни сил, ни желания. А еще Никольский сказал, что отношения будут на его условиях. Значит, придется есть.

Нам приносят меню, выбираю рыбу, овощи гриль и апельсиновый сок. Вадим заказывает уху, стейк и салат.

Пока ждем заказ, он отвечает по работе по телефону, разговаривает минут десять. Потом отключается, откладывает его в сторону.

— Теперь о нас, Яна. Сегодня переночуешь у родственников, а завтра переедешь в другое жилье.

— Зачем?

— Потому что в той обшарпанной квартире ты больше жить не будешь.

— Откуда ты знаешь, что она обшарпанная?

— А какая она там может быть? Мне хватило взгляда на дом, чтобы понять уровень. Одна пока не передвигайся. Несколько дней, пока я не решу вопросы, тебя повозит водитель. И на работу тоже! — отвечает на мое озадаченное выражение лица.

Осекаюсь, нелегко слушать, как распоряжаются твоей жизнью, а ты не можешь даже возразить.

Нам приносят еду, и мы принимаемся молча есть. Больше Никольский не говорит ни слова, время от времени поглядывая на меня, он справляется с первым, потом со стейком и запивает все стаканом воды.

Я не смогла съесть все, немного все же осталось на тарелке.

— Три четверти, — вставая из-за стола, говорит он, глядя на мою тарелку.

Я хмыкаю и не удерживаюсь от улыбки. Первой за три сумасшедших дня.

Мы возвращаемся в офис, и сталкиваемся в приемной с мужчиной лет тридцати.

— Номер предложили красивый, дороже обычного, но решил взять.

Он протягивает запечатанный телефон и стартовый пакет.

— Спасибо, Денис.

— На сегодня еще указания будут, Вадим Александрович?

— Сегодня свободен, а завтра ты в распоряжении у Яны Эдуардовны. Красивый номер запомнил?

— Да, — улыбается мужчина.

— Вот с него тебе сегодня придет смс, где и во сколько нужно быть утром.

— Хорошо. До свидания, — зыркает он на меня и удаляется.

Вадим жестом приглашает меня в кабинет, а секретарша пока мы проходим, рассматривает меня с большим интересом, чем вначале.

— Лада, отмени на завтра все встречи.

— Все?

— Все, — он пропускает меня в кабинет и закрывает дверь.

— Вставляй карту, восстанавливай информацию, а по дороге скинешь мне все по твоему Кириенко. Друзей, адреса, где бывали, номера машин.

Пока я занимаюсь телефоном, Никольский складывает на столе документы, выключает макбук, потом подходит ко мне, берет стартовый пакет и вводит мой новый номер в свой мобильный.

— Все, поехали?

Киваю, беру сумку, и мы выходим. Вадим помогает мне с пальто. Снова ловлю на себе любопытный взгляд секретарши и меня посещает вопрос: интересно, он с ней спит? Боже, о чем я думаю?

По дороге я засыпаю. Сама не ожидала от себя, наверное, вымотало напряжение минувших дней. Открываю глаза, когда машина останавливается и Вадим глушит двигатель.

Он протягивает мне кредитную карту.

— Это на расходы. Там достаточно, не экономь.

Я порываюсь что-то сказать, но слова застревают в горле.

— Спасибо, — только и могу промямлить.

— Отдохни, завтра наберу.

— Хорошо. Пока.

— Пока.

Выхожу из машины, глотаю холодный вечерний воздух и чувствую головокружение. Ламборгини, осветив меня фарами, уезжает, а я иду в подъезд. Уверенной, пусть и усталой походкой. Я больше не чувствую страха. Что ждет с Никольским? Об этом я подумаю завтра. Душ, постель и крепкий, без кошмаров, сон — это все, что мне сейчас нужно для счастья.