Дэниел обходил ряды, полки и вешалки с одеждой, обувью и многими полезными для путешествий приспособлениями. Осматривал придирчиво, уделяя внимание каждой мелочи. Если замечал какой-либо недостаток, вещь неаккуратно висела или ботинки стояли не на своём месте, тут же всё устранял. Насвистывая лёгкий мотивчик, он вдруг снова ощутил холодок на спине и покрылся гусиной кожей. Внезапно он обернулся на раздавшийся в полнейшей тишине шёпот и увидел, как из туманной дымки выходит молодая женщина в спортивном костюме. Дэниел замер. Он настолько был потрясён, что буквально одеревенел. Но так, как мозг его продолжал свою деятельность, то в нём вспыхнули картинки, которые он видел раньше. А именно-фото этой красавицы в телефоне отца и свои вопросы:

– Папа, это кто? Актриса? Какая красивая. Она француженка? Русская? А почему у неё французская фамилия?

Красотка повела себя по-хозяйски. Пошла по рядам, не обращая внимания на остолбеневшего хозяина заведения снимала с вешалок полярные курки, брала с полок тёплые зимние сапоги (Дэниел ещё больше оторопел, дело же было летом!) , исчезала со всем этим в тумане, потом возвращалась, но не одна, а с (чёрт возьми, а он тут как оказался?!) Армандом Ассанте, который или одобрительно кивал или корчил смешливую недовольную гримасу. Минут сорок длилось всё это действо. Дэниел уже успел прийти немного в себя и даже позвонить отцу, чтобы рассказать о том, что в данный момент творится у него в магазине. Как только примерочные процедуры были закончены, вещи упакованы и спрятаны в дымку, дама подошла к Дэниелу, поцеловала его в щёку, прошептала на ухо:

– Передай привет и этот поцелуй своему отцу.

Затем из дымки вновь появился Ассанте. Он подошёл к кассовому аппарату и приложил к не включенному ещё агрегату банковскую карточку необычного вида. Чёрную, с вензелем, выложенным мелкими блестящими камнями и о чудо! – аппарат сам включился и произвёл все необходимые при оплате операции?! Пара исчезла в дымке так же неожиданно, как и появилась совсем недавно, оставив хозяина магазина в полнейшей прострации.

– Лучик. У меня к тебе просьба.

– Какая?

– А можно сделать так, чтобы и здесь, в Америке, и в Австралии, было одно и тоже время суток?

– Зачем это тебе?

– Так, разыграть немного захотелось друга своего. Чтобы драйва ему подкинуть.

– Да ты настоящее моё отродье! – громко рассмеялся Хозяин Преисподней-надо же, придумала такое. Изощрённо, скажем.

– Сам посуди, и он и Дэниел говорят друг с другом, смотрят на часы и ни черта, ой, … извини, я случайно…

– Ну что ты, – нарочито благосклонно произнёс её спутник,– тебе дозволено чертыхаться. Хорошо, так и сделаю.

– Да, и ещё, можно будет сделать так, чтобы мы слетали в Антарктиду и мгновенно перенеслись в Австралию, а потом-назад, на ледяной континент.

– Это-то тебе зачем?

– Хочу Ирландцу пингвина показать.

– Зачем? – у Лучика даже лицо вытянулось.

– Хочу и всё!

– Все женщины одинаковы, – пробормотал себе под нос Лучик-ничего не изменилось за все эти тысячелетия…

– Что ты там бормочешь, а? – громко спросила Линн,– я не слышу. Колдуешь, что ли?

Так они и перемещались, с сумасшедшей скоростью приближаясь к покрытой льдом Антарктиде. Дэниел же, в это время, рассказывал оцепеневшему от неожиданности своему отцу обо всём, что только что произошло у него в магазине.

Картина 14

– Лучик, мы уже на месте? – тихо спросила Линн.

– А почему шёпотом? Боишься? – ехидно ответил Лучик.

– Да, немного …, боязно.

– А мне показалось другое слово вначале, связанное с процессом мочеиспускания,– снова ехидно произнёс её спутник.

– Да! Ссыкотно! Жаргон, но оно, действительно, первым на ум пришло! – чуть не взвизгнула Линн, -и вообще-чего ты к словам цепляешься?-добавила она обидчиво и несколько жалобно,-я же женщина!

– Да-да, женщина, – уже тихо произнёс Лучик,-венец творения клонирования.

– Ты опять что-то втихаря бормочешь!? Ну и манеры, – немного зло, быстро проговорила Линн.

– Нет-нет, что ты, тебе показалось, – миролюбиво взмахнул руками Падший Ангел.

– А то я не слышала! Если говоришь, говори отчётливо, чтобы я слышала и понимала,– уже скомандовала Линн.

– Всё, мы на месте, осторожно выходи, холод лютый на улице, – предостерёг Лучик.

– Значит, ты здесь отсидеться решил?

– Простуды боюсь, – со смехом произнёс Лучик.

– Тыыы? Простуды? – лицо Линн вытянулось.

– Да пошутил я, пошутил. Вместе выходим, мне же всё равно: мороз, жара, вакуум, кратер вулкана. Всё, пошли.

Они осторожно вышли наружу и оказались с краю огромной колонии Императорских пингвинов. Линн, забыв про жуткий холод, радостно закричала: "Сколько же их здесь! Лучик, смотри, папаши с птенцами под брюшками! Ой!" Восторг у неё был запредельный. Она осторожно приблизилась к одной паре, папе с мамой и замерла. Пингвины начала внимательно разглядывать человека, который появился из ниоткуда. Они почувствовали, видимо, что от объёкта в полярной одежде не исходит опасности, поэтому тут же перенесли взгляды на своего малыша, который уютно спал на папиных лапках. Неожиданно Линн услышала звуки тревоги, доносившиеся со стороны берега Океана. Она немедля ни секунды быстро зашагала в сторону птичьих криков. К своему ужасу, увидела страшную картину. Один беззащитный малыш, атакуется двумя здоровенными буревестниками! Она ускорила шаги, почти побежала. Буревестники слаженно и умело, хлопая и шумя крыльями, ударяя малыша клювами, уводили того в сторону от колонии. Линн побелела от негодования! Сейчас они его заклюют до смерти и сожрут! Ну нет, не будет этого. Она подлетела к тройке птиц как разъярённая дикая лесная кошка, пнула одного из разбойников унтом, схватила пингвинёнка в охапку, прижала его к груди и побежала в сторону своего летательного аппарата, которому Лучик своевременно придал более чёткие очертания. Она буквально влетела в "Главного по темноте" и чуть не сбив того с ног, скомандовала: