– Мне жаль, что приходится сообщать вам эту новость, мэм.

– Этот человек был убит?
– cпросила Элис, ее глаза расширились от удивления, уверенная, что она каким-то образом оказалась по ту сторону зазеркалья.

– Ну, это самое странное, - молодой офицер переступил с ноги на ногу, явно испытывая неловкость.
– Он был убит. Но мы уже знаем, кто это сделал. Этот парень был убит два дня назад своим соседом по комнате в общежитии колледжа.

– О, Господи!
– воскликнула Элис.
– Я знаю, о чем вы говорите! Тот бедный мальчик, сосед по комнате которого перерезал ему горло, пока он спал. Я слышала об этом! Ужасное дело. Я работаю в колледже в библиотеке; и, ну, вы же знаете, как молодые люди сплетничают. Так как же он оказался в моем саду?

– Это то, что мы пытаемся выяснить, мисс Коллинз. Его тело было объявлено пропавшим из морга прошлой ночью. C семьей были некоторые юридические проблемы - мы задержали его для вскрытия, но они не хотели, чтобы его проводили. Затем прошлой ночью он просто исчез и появился в вашем саду сегодня утром.

– Почему мой двор?

Элис была искренне озадачена, хотя у нее было ужасное подозрение, что полицейский ошибся в своей теории. Она начинала верить, что нечто гораздо более зловещее принесло труп в ее собственность.

– Я не знаю наверняка. У вас были какие-то проблемы с каким-то конкретным учеником?

– Ни один из них не запомнился мне.

– Как насчет прошлой ночи? Bы слышали что-нибудь необычное?

– Нет, проститe. Я спала.

Ее взгляд метнулся к пустой винной бутылке, и полицейский тоже посмотрел на нее, легкая улыбка скривила его рот в знак понимания.

Что ж, пусть лучше он думает, что я пьяница, чем некрофилкa, - подумала Элис.

Детектив Данлави не упустил из виду нервное поведение Элис или признаки употребления алкоголя предыдущей ночью. Записи с камер наблюдения из морга не было, хотя специалистам еще предстояло найти какие-либо доказательства того, что камеры были взломаны. У него было подозрение, что это была какая-то шутка, разыгранная студентами колледжа над тихой библиотекаршей, но он оставался настороже, расспрашивая ее, ища признаки того, что она могла быть каким-то образом замешана. Он был уверен, что убийство раскрыто, сосед по комнате признался в преступлении, а улики не указывали ни на какую альтернативу, но он все равно должен был расследовать этот тревожный поворот дела.

Детектив задержался еще на некоторое время, расспрашивая Элис о ее местонахождении прошлым вечером и в ночь убийства, прежде чем взять у Элис официальное заявление. Офис коронера позаботился об извлечении тела. Она не пошла смотреть на это, не хотела видеть это и подтверждать свои ужасные подозрения. Детектив Данлави ушeл с извинениями и обещанием скоро связаться. Элис посмотрела ему вслед, затем заперла за ним дверь, ее колени так сильно дрожали, что она рухнула прямо там, в фойе, и разрыдалась.

Детектив Данлави связывался с Элис еще три раза в течение следующего месяца, надеясь, что она вспомнит какую-нибудь деталь, которая могла бы помочь их расследованию, но она ничего не могла ему предложить. Семья молодого человека похоронила его, и жизнь продолжалась. Поскольку никаких правдоподобных зацепок по делу не было, оно вскоре было отложено в сторону и по большей части забыто. Молодому человеку, убившему студента, поставили диагноз "шизофрения" и поместили в психиатрическую больницу. Элис было совершенно наплевать на это дело или на то, как тело оказалось у нее во дворе. Она знала ужасную правду. У нее были более важные причины для беспокойства.

В том месяце у нее пропустились месячные.

* * *

Сначала Элис проигнорировала это, решив, что, возможно, у нее начинается менопауза, хотя у нее не было ни одного из обычных признаков того, что ее менструальный цикл подходит к концу. Это, должно быть, был какой-то ужасный сон.

Трупы не приходят в ваш сад с намерением совокупиться, и они, конечно же, не обрюхатят вас в процессе!

Она подумывала позвонить, чтобы записаться на прием к своему врачу на следующий день, но не сделала этого. Она боялась того, что они могли найти, уверенная, что внутри нее остались доказательства ее мерзкой неосмотрительности и они навсегда запрут ее в какой-нибудь лечебнице. Как только она была вынуждена разгласить ужасные подробности зачатия, следующий звонок акушера, несомненно, был бы к психиатру. Она не могла пойти к врачу, или, скорее, на каком-то уровне она знала, что не пойдет к врачу. Она молилась, чтобы симптомы прошли.

На ранних сроках беременности Элис потратила много времени на поиск информации об абортах в Интернете, заказывая бесчисленное количество растительных лекарств, которые обещали прервать ребенка "мягко и естественно". Ни одно из них не подействовало.

Приступы сильной тошноты и спазмы оставляли ее слабой на несколько дней, но ребенок, казалось, все еще процветал. Это было безнадежно. Она должна была довести это до конца или умереть, пытаясь. Элис задавалась вопросом, что сказали бы копы, если бы нашли ее тело. О, какой ужас это вызвало бы в обществе, когда они обнаружили бы монстра, которого она вынашивала в своей больной утробе.

* * *

Следующие пару месяцев она пыталась выполнять свою работу, игнорируя утреннюю тошноту и усталость, притворяясь, что у нее просто грипп. Когда ее вздувшийся живот стал таким большим, что его невозможно было прикрыть одеждой, Элис взяла перерыв в работе, сославшись на умственное истощение после стресса, вызванного шалостью в ее саду. После десятилетий работы в том же колледже она получила должность, и, не имея семьи и простых вкусов, ее сбережений было более чем достаточно, чтобы прокормить ее. Поскольку ни друзей, ни ее сестры не было так близко, к ней не приходили гости, чтобы проведать, что ей как раз и нравилось.