Пакость уверенно кивнул, показал знак «окей» пальцами и выставил вперёд шершавенькую чёрную ладонь. Расставаться с деньгами было не больно, если не думать о том, каким трудом они мне достались и как легко с ними расстался Пакость, который ни единого усилия к их добыче не приложил. Впрочем, я готов потратить какие-то десять тысяч за информацию, которая даже Пакости показалась интересной. Он у меня черныш весьма разборчивый и не глупый. Должен понимать, что может быть интересно, а что нет. Но что же он там такое узнал?..

Выходя из комнаты по утру, наткнулся на заспанного Щеглова. Мы с ним даже синхронно зевнули, но вряд ли это могло нас как-то сблизить. После вчерашнего единственное желание, которое появляется у меня в голове при виде его наглой рожи, — это сделать из него отбивную. Пускай скажет спасибо Волковой и моей симпатии к ней. Без неё он бы уже лишился всех своих зубов. Впрочем, не он один послужил поводом для моего вчерашнего расстройства.

Пакость, чтоб его, надул меня по полной. Десять тысяч, которые я всучил ему на новый водонепроницаемый массажер, не стоили новости о том, что на следующей неделе к моей тёте приезжает ухажёр. Тем более, который желает со мной встретиться. Выходит, что я так и так бы узнал об этом, а черныш попросту развёл меня. И ведь не прикопаться к нему. Новость действительно стоящая, интересная, но абсолютно для меня бесполезная в нынешних реалиях. Сейчас у меня слишком много других забот, а что касается хахаля Анастасии Викторовны, это её личное дело, и я понять не могу, почему Пакость посчитал, что это будет для меня так важно? Может, он знает то, чего не знаю я? В любом случае, я не стану препятствовать нашей встрече, если он того пожелает, и даже сыграю роль отличного племянника, чтобы обрадовать Анастасию Викторовну, но не более того. Пускай сами в своей жизни разбираются.

Несмотря на все плохие вещи, произошедшие со мной за последние пару дней, на пары я шёл в отличном настроении духа. Казалось, будто ничто не может испортить мне настроение, ведь впереди индивидуальные занятия, на которых я буду вместе с Волковой! Да, там ещё будет Щеглов, но это мелочи. Так я думал до того момента, пока не зашёл в класс, где нас уже ждали другие ученики и Лев Семёнович.

— А вот и наши опоздавшие! — радостно произнёс он и пригласил нас сесть на свои места. — Прошу, садитесь! Мы специально ждали вас, чтобы разъяснить тему сегодняшних занятий.

Мой взгляд упал на Волкову, которая из-за чего-то сидела на своём стуле так прямо, будто ей распорки под одежду поставили. Мы с Щегловым уселись за свои парты и непонимающе уставились на учителя. Разве у нас не индивидуальные занятия?

— Но перед этим… — учитель вдруг поднял со стола два странных чёрных браслета. — Попрошу вас двоих это надеть.

Он передал браслеты мне и Щеглову. С сомнением покрутил свой в руках и посмотрел на Волкову. На её руке виднелся точно такой же браслет. Посмотрел на Льва Семёновича. Он уверенно кивнул, и нам с Щегловым не осталось ничего, кроме как послушаться. И как только браслет замкнулся на моём запястье, я вдруг понял, о каком индивидуальном занятии шла речь.

Браслет оказался не простой безделушкой и сразу начал колотить меня разрядами тока. Такими сильными, что у меня коленка начала дрожать и лупить по парте. Тоже самое, но с другими симптомами стало происходить и с Щегловым.

— Браслеты, которые вы надели на руки, не просто безвкусные побрякушки и уж тем более не обычные электрошокеры, как вы могли ошибочно подумать, — зачем-то очень медленно начал проговаривать Лев Семёнович, явно издеваясь. — Это подавители энергии, запрограммированные на определённые данные носителя. Будь то его положение в пространстве, частота дыхания, уровень маны в крови, а иногда даже сердцебиение. Уверен, вы уже догадались, что вам предстоит сделать до конца сегодняшних занятий. Догадались ведь?

Он специально сделал долгую паузу, зная, что ответить мы едва ли можем, даже если знаем ответ. Даже Волкова, с виду выглядящая вполне нормально, молчит, как будто немая, и по лицу видно, что говорить она едва ли хочет.

— По лицам вижу, что догадались, — он улыбнулся и развернулся, чтобы написать что-то на доске. — Тогда приступим к теме первого урока. «Повседневное использование маны и как не сесть на иглу манакамней…»

Вот с-с-скотина! Почему не объяснил до конца, что нужно с этим делать? Нет, я не дурак и понимаю, что нужно прийти к какому-то положению, на которое запрограммирован браслет, но какое это положение?! В такое же, как Волкова я сесть уже пытался, не вышло! Меня только сильнее стало колбасить. У Щеглова тоже не выходит! Да что у нас за изверг, вместо учителя?!

Почти весь день, без перерывов даже на обед я потратил на то, чтобы добиться почти полного успокоения браслета. И когда я говорю: «Почти полного», я не имею в виду окончательного умиротворения. Ведь в ином случае мои страдания были бы окончены досрочно. Никто из нас троих не смог добиться окончательного спокойствия, но мы с Волковой явно справились лучше, чем Щеглов, который целых пять часов дёргался и ёрзал на стуле, так до конца и не поняв, что от него требуется.

Однако наш учитель оказался с юморком. В то время, как у Волковой самая спокойная поза выглядела как нечеловечески прямая осанка, моя поза выглядела как нечто бунтарское с закинутыми на стол ногами. Нельзя сказать, что сидеть так было удобно, особенно весь день, но это было всяко лучше, чем получать постоянные удары током.

Вторым фактором было дыхание, которое мне тоже требовалось контролировать, но с ним как раз было меньше всего проблем. Нужный ритм нашёлся достаточно быстро, и был он достаточно спокойным, что радовало. Проблемы начались тогда, когда речь зашла о пульсе. Проблема была в том, что он у меня был своеобразным, ведь ядро маны занимало место сердца и качало по телу кровь, вперемешку с концентрированной маной, но толком контролировать его я не мог. Интересно, а что было бы, не будь у меня пульса вовсе? Как бы я тогда объяснил это Льву Семёновичу?