– Но пробка же с дырочкой?
– не поняли Рязане.

– Это мы сейчас. Вот булавка с металлическим шариком на конце. Я ее при помощи зажигалки разогреваю и прижигаю шариком дырочку. Все, выливаться не будет, а следов почти не видно. А это 50 кубиков в вашу пользу.

– Можно мне попробовать, - попросила Мари.

– Да, пожалуйста.

– Сейчас что-то будет, - шепнул я Люсе.

Мари лихо взялась за шприц и тут..., конечно, вылез Пати, увидев в руке Мари бутылку. Слюни потекли до пола и он отважно отправился к столу преподавателя в надежде получить свою долю. Преподаватель отпрыгнул от собаки и естественно сел на иглу в руке Мари. Раздался вой. Мари выпустила шприц и наш руководитель запрыгал с болтающимся шприцом сзади.

Я сижу в доме Люси, когда раздается звонок в дверь. Открываю двери и вижу Мари и Борю. Сейчас у Бори кресла нет, зато на цепочке болтается корявый кусок трубки спинки от него. В другой руке по-прежнему прикованный чемодан.

– Ребята, мы приехали к вам,- сразу заговорила Мари.- Дом мы не купили, Борю никто не хотел отковывать, деньги привезли обратно, а кресло пришлось выломать, трудно же таскать везде за собой.

– Заходите.

Они входят под приветливое помахивание хвостом собачки.

– Люси, - просит Мари, - у тебя нет какой-нибудь сумки переложить деньги из чемодана.

– Найдем что-нибудь.

Мы выгребли деньги из чемодана в баул, оставив прикованного Борю с пустой емкостью.

– А как же эти железки?
– спрашивает Борис.

Он трясет прикованным чемоданом в одной руке и куском трубы в другой руке.

– Пока Мари не достанет ключи к наручникам, тебе их придется носить, говорю я.

– Нельзя их хотя бы отпилить?

– Люси, у тебя в доме ножовка есть?

– А это что такое?

– Все ясно. Придется тебе, Боря, пока смирится.

– Бедненький, это все я виновата.

Мари обнимает Борю, а тот обхватывает ее талию руками и прикованные вещички оказываются у Мари на бедрах.

– Хватит вам лизаться, - говорит Люси, - давайте хоть выпьем немножко.

Боря снимает руки с бедра Мари и не замечает, как кусок трубы зацепился за ее платье. Он резко разворачивается и треск рвущейся материи раздается по комнате. Мы все уставились на Мари. Лохмотья платья торчали только у груди, остальная часть лежала на полу. На Мари, слава богу, были трусики.

– Хорошо хоть трусики не порвались,- говорю я.

– Ты неплохо отделалась, - замечает Люси, - ни одной царапины.

– Мари, я не хотел. Это все эти проклятые железки.
– лепечет Борис.

Сунул свой нос Пати. Он подошел, сначала лизнул коленку Мари, а потом подцепил обрывки платья зубами и поднял морду.

– Ну почему все я?
– чуть не плачет Мари.

– Пойдем, я тебе что-нибудь из своего гардероба выберу, - предлагает Люси.

Девушки уходят, Пати идет за ними и тащит остатки платья.

– Слава, Люси, мы с Борей завтра возвращаем деньги Грише и поэтому опоздаем на занятия. Вы там объясните что-нибудь, если спросят.

– Хорошо, а кто такой Гриша?

– Это банкир, который дал мне деньги.

– Ничего себе, у тебя огромные связи.

– Нет, нет, мы с ним не спали. После того как я положила деньги в его банк, он всегда мне помогает. Однажды я нечаяно развалила пятиэтажку, ну старый хрущевский дом. Так Гриша подогнал технику, людей и за пол дня дом восстановили.

– То есть как ты ее развалила?

– Да я не виновата. Мы там были у приятеля. Я на кухне включила газ, что бы вскипятить чайник, но тут у меня в руке сломалась ручка. Знаете, такая черненькая пластмассовая, их там еще четыре. С других конфорок было не снять, ну я и решила пойти к хозяину и сказать ему об этом. Пока я его искала, меня Сеня, мой бывший жених, увлек танцевать. Я и забыла про газ. А потом, примерно через час, как рванет. Это оказывается мать хозяина квартиры решила разогреть картошку.

– Убитые, раненые были?

– Были. Маму так и не нашли, а вот гости почти все ранены, когда стенки падали на них. Даже я пострадала, у меня плечи были разбиты. Люстра сорвалась и прямо на меня.

– И суд был?

– А как же. Мой адвокат доказал, что виноваты деятели ЖЭК, которые не следили за техникой и строители.

– А эти-то почему?

– А как же. Нас же никого не убило, только потому, что стенки были гнилые. Там строители много песка в этот, как его, цемент добавили.