Но всё я это лишь про себя кричу. А вслух:

– Нет, потерпит...Перезвони, пожалуйста, как освободишься.

Сбрасываю вызов. И так и сижу, слепо глядя перед собой. Правая ладонь непроизвольно накрывает низ живота. Прислушиваюсь. Ничего. Так странно...

Напротив на стене агитплакат о пользе грудного вскармливания. На нем нарисован такой милый розовый малыш. В груди шевелится что-то трепетное и беспокойное. Нечеткие образы тревожат. Вздрагиваю от неожиданного треньканья телефона.

Тимур. Облизав пересохшие губы, принимаю вызов.

– Да?

– Привет, Мариш, что- то случилось у тебя?
– слышу, как затягивается и хмыкает в трубку, - Испугала своим звонком.

– Почему?
– бормочу, сжимая до хруста корпус телефона.

– Обычно не звонишь на работу. Ты же у врача была? Что-то не так?

Вопрос в лоб окончательно выводит из равновесия. Лихорадочный жар от волнения разрастается внутри до максимальных размеров. Жмурюсь, словно собираюсь в пропасть прыгнуть с хлипкой страховкой, и выпаливаю одним предложением.

– Всё так. Я беременна.

В трубке повисает гробовая тишина, которую слушать просто невозможно!

Заполняю её, частя:

– Шесть недель. Получается, что у Жиренко ещё произошло...Я переживала, что болела после на Новый год, но там всего пару дней...Зоя Михайловна сказала, что все должно быть хорошо...Завтра сдавать анализы...Рожать в начале октября...

Говорю все медленней и медленней, потому что Тимур молчит!

– Тим?
– зову его жалобно.

– Я тут, - глухо отзывается как -то неестественно ровно, - В шоке просто...

– Я знаю, что мы не планировали...
– мой голос начинает неуверенно дрожать.

Тут же ругаю себя за эту интонацию и странную попытку будто оправдаться перед ним! Замолкаю, поджимая губы в тонкую линию.

– Мариш, это...- бормочет сдавленно, - Убила меня...

Сердце сковывает льдом. Каменею. Он не рад?

Слышу его шаги. Отходит куда-то.

– Я так счастлив, что не знаю что сказать, - Тимур почти шепчет в трубку. Его низкий голос отдается вибрацией в каждой клетке, и на мои глаза наворачиваются непрошеные слёзы. Всхлипываю, зажимая рот рукой. Эмоции словно текут по мобильным частотам, связывая нас в одно, - Девочка моя любимая, это охрененно просто...Вот это да...

– Да?
– шмыгаю носом, смеясь. Меня отпускает, мне так легко.

– Да, я этого хотел, но все равно неожиданно. Я очень рад. Люблю тебя, Мариш.

– Я тоже люблю... Я так благодарна судьбе, что встретила тебя.

______________________

Мои дорогие!

Нам остался только небольшой эпилог в гостях у Дамира. Будет выложен дня через четыре. И мы попрощаемся с большой семьей Керефовых!

Эпилог 1. Тимур

Эпилог 1. Тимур

За столом у Дамира шумно.

И кажется, что даже его огромный дом вот-вот лопнет от гостей. У брата юбилей - приехали все ближайшие родственники, а нас -только детей - у отца семеро. Шесть сыновей, из которых я младший, и дочка. А у них еще и свои семьи и дети, да не по одному...

Развеселый дурдом, который с непривычки не так просто и выдержать.

Марина как широко распахнула глаза ещё у стойки регистрации в аэропорту, увидев, что одних моих родственников набивается пол самолета, так и ходит до сих пор притихшая, со слегка осоловелым взглядом. Пробовал над ней подшучивать, но у Марины Андреевны на фоне гормонов, наверно, смех в любую минуту рискует закончиться слезами, поэтому я от неё быстро отстал.

Пусть привыкает, обтирается, а я рядом про себя поугораю над молча офигевающей журналисткой моей. Такая она милая в своих искренних, плохо скрываемых реакциях.

Приехав к Дамиру и разместившись в отведенной нам комнате, сразу спустились к остальным в большую гостиную, залитую солнечным зимним светом за счет панорамного остекления в два этажа. Звук голосов и смеха эхом звенел, отражаясь от стен огромного пространства.

Раньше, когда я был маленький, у нас в семье было принято женщин и мужчин рассаживать по разным концам стола, а детей и вовсе часто не пускали, накрывая им отдельно. Но сейчас уже давно не так - все смешались. Разве что девчонкам самим хотелось оградиться и дружной кучкой посплетничать, а не слушать мужские разговоры, то и дело вертящиеся вокруг бизнеса и других не очень интересных им дел.

Вот и сейчас мужчины и женщины по большей части разделились, заняв противоположные углы стола. Дети помладше носились вокруг, а подростки своим кружком собрались на веранде за стеклянным фасадом у дымящихся мангалов.

– Боже, я никого не запомню, - бормочет беспомощно Марина, замерев на последней ступеньке лестницы и непроизвольно крепче сжимая мою руку своими прохладными слегка влажными пальцами.

– Тебе пока всех и не надо, - хмыкаю ласково, - Главное, что они запомнят тебя. Пойдем, деду и отцу представлю, а остальные - дело техники.