Но Иван машет головой и хмурится:

— Я лучше с дедом буду машину чинить. Да, пап?

С надеждой смотрит на меня.

— Конечно, — подмигиваю, — только маму проводи и с бабушкой поздоровайся.

— Лааадно, подождите меня там, я тоже хочу вон то чёрное потрогать, — недовольно принимает протянутую руку.

Мои родные отправляются в дом.

Иду к тестю. Тот, убедившись, что за Ксюшей и Иваном захлопнулась дверь, протирает тряпкой руки и заговорщицки подталкивает меня к беседке.

— Пока женщины заняты, пошли за вашу годовщину махнём.

— Не, Серый, я за рулём.

— Да ладно, Ксюха не довезёт, что ли?

Машу головой:

— Не буду. Но с тобой посижу.

Мы входим. А там уже Вадим ждёт. Лицо красное, глаза влажные. Протягивает мне руку, пожимаю. Ладонь горячая и сухая. Пристально всматриваюсь. Вид болезненный у парня.

Тесть садится на длинную скамейку и многозначительно смотрит на него. Вадим не говорит ни слова, он невозмутимо достаёт из небольшой тумбочки, закреплённой рядом со столом, початую бутылку водки, три рюмки и открытую банку с солёными огурцами. Наливает. Накрываю одну рукой.

— Мне не надо.

Он пожимает плечами, прячет обратно. Тесть берёт свою рюмку, торжественно произносит:

— С годовщиной свадьбы вас. Будьте счастливы.

Они чокаются и быстро выпивают. Тесть берёт огурец, а Вадим морщится, но не закусывает. Задумчиво прикуривает. Смотрит на стол перед собой.

— Скучновато с вами… Пойду шашлыки поставлю, костёр вроде разгорелся, — срывается Серый.

Через минуту становится понятно почему. В беседку входит его жена и мать Вадима. Они вносят тарелки с закусками. Следом, покряхтывая от усердия, появляется Ваня. Он старательно тащит в руках пакет, из которого торчат бананы и корона ананаса. Ставит возле меня, умоляюще заглядывает в глаза:

— Теперь можно к деду, пап? Он же сейчас всё без меня починит.

— Иди.

— Ура, — сын подпрыгивает, задевает локтем банку с огурцами, еле успеваю поймать.

— Привет, — тёща касается моего плеча и убегает в дом.

А мама Вадима замечает бутылку и меняется в лице:

— Опять пьёшь? Да сколько можно? Посмотри на себя, ещё полдень, а ты уже готов.

Она расставляет на стол тарелки и забирает бутылку.

— Оставь, — он пытается отнять, но мать бьёт его по руке.

— Лучше бы делом занялся. Отцу помог. Или хотя бы нам на кухне. Вон даже Ванюша участвует в подготовке к празднику, а тебя только водка интересует.

И жалуется мне:

— Никакой от него пользы. Две недели пьёт. И причина-то дурацкая. Развод у него, видите ли. Да подумаешь, развелись. Лариска ему всё равно не подходит. Вредная девка, ничего из себя не представляет, а выделывается.

— Ма, хорош, — угрюмо оживает Вадим, — ты её не знаешь.

— А ты мне рот не затыкай. Парень видный, деньги есть, работа хорошая. Всё при тебе. Ты подобных Ларисок сотню поимеешь, если захочешь. А я, между прочим, не о такой невестке мечтала. Ксюша вот очень хорошая девочка, жил бы с ней, горя не знал. Но нет же, просрал. А Лариска всё сердце тебе выгрызла. Представляешь, Лёш, его ведьма после развода свалила куда-то. И адреса не оставила. Говорю ему, ищи. Вы расстались, а дочка ваша в чём виновата? Она должна и отца знать, и бабушку с дедом. А он только мычит и бухает целыми днями.

В завершение она отвешивает Вадиму подзатыльник и уходит в дом.

Тот тушит сигарету в пепельнице, опять достаёт пачку, предлагает мне.

Прикуриваем и сидим, пуская в воздух дымные колечки. Ничего не спрашиваю, не хочу в душу лезть. И так желающих много, похоже.

— Как Ксюха? – Вадим нарушает тишину первым.

— Хорошо, — невольно улыбаюсь, думая о жене, — рожать скоро, целыми днями вещи перебирает, коляску для дочки ищет.

Вадим морщится, откидывается головой на стенку беседки и болезненно прикрывает глаза. А мне хочется откусить себе язык. Бестактно, конечно. Кладу ладонь ему на плечо.

— Да ладно, нормально всё, — открывает глаза, смотрит воспалённо, — не сдохну. Сам-то как?

— Отлично, — подумав несколько секунд, добавляю, — и у тебя всё будет. Жизнь продолжается.

— Остановилась без неё. Всё.

Вадим опять закрывает глаза.

Молчу, пытаясь осмыслить сказанное. Аккуратно подбираю слова:

— Не загоняйся. Всё просто. Любишь, так найди их и верни. Добейся, ты же мужик.

Через силу двигая губами, он выдавливает:

— Лёх, прикинь какой пиз*ец. Лариска сказала, что обманула, тип Саньку мою от другого родила. А я повёлся, как лох последний, любил её, с рук не спускал… Мысли не возникало. Ведь похожа на меня. Все говорили.

Присвистываю. Вот это новости. Перед мысленным взором встаёт Санька, трехлетняя дочка Вадима и Ларисы, светловолосая с такими же голубыми глазами, как он. Действительно, и его родители, и Ксюша, твердили, что её от Вадима не отличить.

— А что это вы тут делаете? – раздаётся звонкий голосок.

Ксюша, чуть переваливаясь, входит в беседку. Такая соблазнительная, кажется, от беременности стала ещё краше. Щёчки с лёгким румянцем, в оливковых глазах море любви. Сползаю взглядом вниз и залипаю на груди, аппетитно показавшейся из декольте блузки жемчужного цвета. Ай, какая вкусная… Так и съел бы.