Ну, ничего, теперь все наладится. Главное дотянуть до зарплаты, а там уже и отъемся, и отосплюсь. Пусть я добровольно привязал себя к этому кладбищу, но ничто не мешает мне вновь начать выглядеть человеком, если это слово все еще применимо ко мне.

Внешность обманчива – ни один человек не будет спорить с этим постулатом.

Будильник ставлю на семь утра, стелю себе на диване в зале. Завтра мой полноценный рабочий день, так что нужно быть в форме.

А еще завтра рядом со мной будут люди. И над ними будет висеть угроза гибели. Глупой гибели, нелепой, как это бывает обычно, когда я рядом.

В сон проваливаюсь быстро.

03

Траурная процессия прибывает с опозданием в полчаса, то есть, почти в полдень. Выглядит это так: сначала в ворота заезжает «Гелендваген», затем катафалк, за ним еще один «Гелендваген», а уже за ним тянутся три БМВ. Идущий во главе колонны «гелик» едва дает открыть мне ворота, сразу вносясь внутрь кладбища, будто сидящим в машинах не терпится похоронить своего приятеля. Не зная, что хоронят кого-то из местных авторитетов, можно подумать, что привезли закапывать какого-нибудь чинуша.

Благоразумно затаскиваю Лару в сторожку и оттуда наблюдаю за похоронами через окно. Рядом с могилой я не нужен: там уже есть могильщик и священник. Скорбящие братки ведут себя спокойно, терпеливо ждут, когда священник отпоет покойного, затем разливают по пластиковым стаканам помянуть, выпивают.

Я отношусь к криминалу также, как любой добропорядочный житель каждой страны – с недоверием и опаской. Существует мнение, что тюрьма не исправляет жуликов, но учит их быть осторожнее, чтобы не попасться повторно. Подпишусь под этим. И потом, отсидевший человек никому не нужен в нормальной жизни, так что судьба его почти всегда обречена на цикличность.

Всматриваюсь в священника. Что-то в нем есть. Какая-то частичка моей души наполняется теплом при виде его. Он уже не молод, в меру полноват, носит усы, но бородка, присущая русским батюшкам, отсутствует. Он отпевает настолько красиво и чисто, что даже стекло в моем окне тонко звенит. Что-то в нем такое есть, один взгляд на него дарует внутренне спокойствие. Странно. Никогда такого не испытывал.

Пока я маюсь от безделья, наблюдая за похоронами, самое время рассказать о себе, о том, что привело меня на это кладбище, и почему мне так была важна эта бесперспективная работа.

Собственно, мне нужно было начать свою историю с того момента, с которого я сейчас углублюсь в воспоминания, но это было бы слишком долго и не интересно, поэтому начну отсюда.

Лет в семнадцать я понял, что вокруг меня происходят очень странные вещи. То есть, строго говоря, ничего странного в них не было: нелепые смерти, несчастные случаи со смертельным исходом. Ничего необычного на первый взгляд.

Северодвинск, в котором я жил с родителями, город весьма крупный, и происходящие в нем смерти не есть что-то необычное. Но по какой-то необъяснимой на тот момент причине несчастные случаи, ДТП с летальным исходом, пожары с угоревшими в квартирах жильцами, убийства и прочее тому подобное, происходило рядом со мной чаще, чем в других частях города.

Когда тебе семнадцать, ты воспринимаешь все творящееся рядом с тобой как должное, как какие-то незыблемые законы мироздания, с которыми невозможно бороться, поэтому нужно просто воспринимать как данность. Ты еще ребенок, впитывающий законы этого мира, хлопая глазами.

Полиция в те годы отмечала повышение количества смертей в городе. Об этом даже говорили по местному радио, а сама волна инцидентов, заканчивающихся смертями (непременно смертями), обросла домыслами, шутками, приняла фольклорный характер и даже мистический толк. Нет, в те годы это не парализовало жизнь города, но факт оставался фактом: количество убийств и несчастных случаев в городе росло.

И каждый раз, когда я слышал неподалеку визг тормозов и удар, взрыв, выстрелы или грохот, жуткий настолько, что становилось ясно, что без жертв не обошлось, у меня начинали со страшной силой болеть зубы, мозги едва ли не вскипали от боли, а цвета окружающего мира теряли свою насыщенность. Сначала я не предавал этому значение, но когда хаос происходит из какой-то логики, и дурак задумается.

Мой отец был бизнесменом, он как раз запустил очередной супермаркет, и на первую прибыль купил нам небольшой домик на реке Солза (это недалеко от Северодвинска). Домик находился в довольно уединенном месте, так что весь контакт с цивилизацией ограничивался телефоном и поездами метров за триста от дома, которые проносились по железной дороге.

Однажды мы всей семьей жили там почти две недели. Был не сезон, поэтому соседские дома слева и справа от нас пустовали. В те дни я внимательно отслеживал городские новости через интернет, и видел, что всплеск смертей и несчастных случаев снизился до своей среднестатистической планки. Симптомы грядущей беды (головная боль, потеря цветов) меня не беспокоили. Но едва я вернулся в город, уже возле подъезда нашего дома мои зубы свело, а голова затрещала.

Мы неспешно распаковывали вещи, относили сумки и чемоданы в подъезд, чтобы за раз перевести все на лифте, затем копались с отцом в кряхтящем движке, когда к соседнему подъезду подкатила «скорая». Экипаж машины скрылся в подъезде, вернувшись спустя минут двадцать-тридцать. Ожидая самого худшего, я подошел к санитарам и, вытирая руки ветошью, спросил, что произошло. Один из них ответил, что родственники вызвали «скорую» для своей пожилой бабушки, у которой прихватило сердце, но бригада опоздала. В квартире, сказал санитар, они подошли уже к трупу бабки.