«Будь хорошим каттом, Олфорд».

— А тебе? — вместо поцелуя я отвел взгляд, едва улыбаясь, от того, какой милой бывала эта девушка.

Она немного помедлила и свободной рукой прижала накидку к себе. Жест больше походил на защитный, но выражение ее лица говорило об обратном.

— Ты же детектив, вот и скажи, — Джойс хитро прищурилась.

Я в который раз за вечер внимательно прошелся взглядом по ее лицу, рукам, волосам.

— Если ты выглядишь старше своих лет, то у меня будут проблемы с законом, — уклончиво ответил я, возвращая ей хитрую улыбку.

Ведьма который раз за вечер покраснела и вздохнула. Порыв прохладного ветра ударил нам прямо в лица, принося с собой аромат можжевельника с другой части парка. Джойс все же заметно поежилась. Можно было заметить, как по рукам девушки побежали мурашками. Я снял свой пиджак от смокинга и накинул ей не плечи. Противиться ведьма не стала, только на мгновение неловко замерла, приподняв руки вверх и глянув, как свисали вниз рукава. Да уж, рост у меня был куда выше.

Мы еще немного постояли, ожидая, что хоть что-то еще потревожит водную гладь пруда, кроме мошкары, и пошли дальше. Каблуки Джойс приглушенно стучали по брусчатой дорожке.

— Кто она тебе? — она куталась в пиджак и смотрела перед собой в какой-то задумчивости.

Я понял, о ком говорила ведьма.

— Когда-нибудь я расскажу, — я непроизвольно сжал кулаки, но Джойс быстро оказалась рядом, вновь подхватив меня под руку. — Пока давай просто погуляем.

Мы шли сквозь неспящий ночной Аркен, много шутили и болтали на отвлеченные темы. Джойс в шутку показала мне магазинчик, где торговали вкусным молоком и другими молочными продуктами. А я без каких-либо угрызений совести поддался на ее провокацию. Не скрою, молоко я любил. А какой катт откажется хотя бы от кружечки? Небольшая часть щедрого вознаграждения от семьи Пенгроувтов сейчас приятно оттягивала мне карман, можно было не думать о тратах еще месяц. Я взял бутылочку парного. Там же мы приобрели для ведьмы пирожное с вишней и взбитыми сливками. Усатый продавец за прилавком недоуменно наблюдал с какой горячностью мы обсуждали представленные на витрине сладости. Джойс оказалась безумной сладкоежкой. Она знала, что любит и чего хочет. В своих познаниях ведьма не уступала никому. Потому вместе с пирожным мы прихватили еще и две плитки шоколада.

— А не плохо, — констатировал я, отпив молока. — На самом деле вкусное. Интересно, чем они коровок кормят?

Джойс почему-то рассмеялась, глядя на меня и от резкого смеха измазала кончик носа в сливках.

— У тебя тут…

— У тебя молоко на губах, Майкл, — кажется она не заметила, как уткнулась носом в пирожное, потому что не торопилась убирать белое облачко с лица.

И вновь эта неловкая пауза заставила ее смущенно отвести взгляд.

— Хочешь попробовать? — это была шутка, только и всего, но щеки ведьмы предательски вспыхнули.

— Что? Нет! — она как ошпаренная отскочила чуть ли не на проезжую часть, мне едва удалось поймать ее свободной от бутылки рукой. — Наглый катт!

Я быстро ретировался, уворачиваясь от ее карающей длани, с зажатыми между пальцев плитками шоколада. В одной руке пирожное, в другой шоколад, да она беспомощна. Я развеселился от того, как Джойс сейчас комично выглядела с длинным рукавом, из-под которого едва виднелся шоколад, а чтобы не замарать ткань кремом с пирожного она аккуратно закатала второй.

— Из бутылки, ведьма, — я приподнял купленное молоко прямо перед ее глазами.

— Еще раз так пошутишь, я тебя прокляну! — выдавила она, наблюдая, как я вытирал губы ладонью.

— Ладно тебе, — я аккуратно схватил ее за запястье и потянул в сторону поросшей густым и высоким шиповником аллеи.

Даже сам город, казалось, забыл о существовании этого места. Оно было неухоженным и совсем не просматривалось с дороги. Здесь же стояла заросшая вьюнком статуя какого-то великого деятеля прошлого столетия. Мы спотыкались о корни и ветки, Джойс шипела на меня, что убьет, если платье испортится.

— Проклянешь потом, — я улыбнулся и все же слизнул с кончика ее носа сливки. — Вкусно, а ты знаешь толк в сладостях.

Ведьма глупо моргнула, осознавая произошедшее, а потом едва ли не кинула в меня пирожное, но видимо передумала, помня сколько мы за него отдали. Я отделался лишь сдавленными ругательствами в свою сторону. Аромат озона, обычно сопутствующий колдовству, быстро пропал, уступая первенство ее естественному запаху. Ведьмовства не произошло, и я остался цел. Только блестящие в полутьме глаза Джойс говорили, что мне просто повезло.

Где-то запел пересмешник, пытаясь подражать входному колокольчику в магазине через дорогу. Ветер нас не трогал из-за густой растительности вокруг, а мраморному деятелю было все равно, что творилось прямо у его ног на постаменте. Он смотрел куда-то в исторический центр Аркена. Мы с Джойс будто остались одни в городе, не видя ни улицы, ни проезжавших редких мобилей, ни людей. Только шиповник, песня пересмешника, мраморная статуя и мы.

Мы все же поцеловались. Просто, без экстрима, ничего не требуя друг от друга. Это вышло как-то само собой. Ее губы были сладкими, с привкусом и ароматом вишни.