Коротая минуты перед выездом в гости, мы с сыном сидели с напитками в отельном лобби и рассматривали видео, которые Севка отснял накануне вечером. Он никак не мог решить, которые из них наилучшим образом подойдут для его канала.

На этот раз я смотрела ролики с любопытством. Сын явно стал гораздо лучше снимать. Картинка почти не трясётся, не растекается. Он начал ловить «правильные» углы освещения, а сюжетные линии его роликов стали принимать логичные и весьма интересные рамки.

– А это что? – спросила я, когда Севка включил шумное и какое-то тёмное видео.

– Это я на взрослой дискотеке снимал, – весело ответил сын. – Ты смотри, смотри, сейчас смешно будет. Я хочу другую песню туда наложить и… Вот, вот, смотри!

Он ткнул пальцем в экран и расхохотался так заразительно, как это умеют делать только дети. Девушка-бармен, подошедшая к нам, чтобы забрать пустые бокалы, не удержалась и тоже заглянула в его телефон. Теперь они хихикали вдвоём.

Я вгляделась в мигающий разноцветными дискотечными огнями экран. В центре танцпола отельного дискоклуба отжигал уже знакомый нам Виталик, изображая, очевидно, нижний брейк-данс (которым он, судя по всему, не владел). Рядом с развесёлым танцором стояла его леопардовая фея с весьма напряжённым выражением на лице и что-то отчаянно пыталась ему внушить, энергично размахивая при этом руками. Текст её речи, видимо, заглушала громкая музыка, потому что Виталик продолжал самозабвенно выдавать свои танцевальные пируэты и явно чувствовал себя суперзвездой.

– Сев, я же запретила тебе снимать посторонних людей, – забубнила я уже набившую мне оскомину фразу в не-помню-уже-какой раз.

– Да ладно, он даже и не заметил, – по обыкновению беспечно отмахнулся мой ребёнок.

– Он всегда очин смишно, – одобрила видеозапись девушка-бармен и, весело подмигнув Севке, загремела посудой.

Видимо, Виталик успел уже наследить и в лобби-баре.

– Вот видишь, ей тоже нравится, – ткнул пальцем в сторону удалявшейся с подносом девушки сын, – и мне было чем заняться, пока ты там на массаже своём лишние полчаса торчала.

«Действительно, не с другими же детьми ему общаться и играть в подвижные и познавательные игры, когда в руках, о счастье, есть телефон», – с раздражением подумала я.

Дом семьи Мевланоглу оказался просто замечательным. Светло-серый, под красной черепичной крышей, окружённый симпатичным ухоженным садом и кажущийся весьма скромным снаружи, внутри он был очень просторным и вмещал в себя неимоверное, для моего неискушённого взгляда, количество комнат. При этом помещения в доме были расположены и оформлены так ладно и по-современному дерзко, что я получала колоссальное эстетическое удовольствие, расхаживая по ним следом за без умолку щебетавшей Олей.

– Вот, это наш этаж. Верхний. Девочки ещё спят, поэтому детскую покажу тебе позже. Папа Керем живёт на втором этаже. Там же у него находится кабинет. Бумаги, книги, комп и всё такое… – Оля закатила глаза. – Там есть ещё гостевая спальня. И на нашем этаже тоже есть. А я больше всего люблю гостиную и столовую. Они на первом. Пошли скорей, Али их недавно обновил.

И подруга нетерпеливо потащила меня вниз по лестнице, схватив за широкий рукав платья. Севка с серьёзным видом запечатлевал интерьеры дома на свой телефон (наконец-то он выложит на своём канале действительно интересный для бабушки контент).

Мы с Олей вскоре уселись в гостиной на мягкие диваны приятного карамельного цвета и стали болтать, как прежде, обо всём подряд, поджидая мужчин, которые должны были прийти к обеду с минуты на минуту.

– У Али рабочий день, – пояснила Оля, – но сегодня только до обеда. А у папы Керема вообще-то выходной. Но там что-то на работе у них случилось, ну и вот. Но всё равно он придёт, раз обещал.

Подруга определённо гордилась своими мужчинами, и старшим, и младшим. Здесь надо сказать, что свёкор Ольги работал в полиции.

«Каким-то начальником», – пояснила она мне, когда собралась замуж. Каким именно – она с тех пор мне не уточняла. И я очень сомневаюсь, что Оля сама знала должность своего свёкра хотя бы приблизительно. Для неё он был просто обожаемым папой Керемом и нежным дедушкой её девчонок, которых любил и баловал просто до умопомрачения.

Раньше, насколько я помню, господин Мевланоглу регулярно ездил в командировки. «Ловить преступников», – как лаконично пояснял его сын. Но сейчас он вроде бы перешёл на более спокойную работу. По крайней мере, его частые командировки прекратились.

«Преступники есть и на соседней улице», – весело комментировал это обстоятельство Али.

Мужчины приехали домой почти одновременно. Мне не удалось присутствовать на турецкой свадьбе ребят (Севка тогда сильно заболел), поэтому отца Али я вживую увидела впервые.

Господин Мевланоглу оказался человеком среднего роста и среднего же телосложения. Чёрные волосы с проседью, усиливающейся на висках, гладко выбритый подбородок, крупный прямой нос, аккуратные усы и неожиданно светлые пронзительные глаза (видимо, Али унаследовал свои чёрные смеющиеся глаза-вишни от покойной матери).