Всем солдатам выдали зелья выносливости для того, чтобы они могли вести продолжительные бои, но этого явно было недостаточно против армии короля Армондэля, а побег пока только планировался.

Тоннель ещё не был готов, да и бежать так рано Виктор не собирался, ведь с этими силами он мог справиться, пусть их количество и превосходило его в тринадцать раз.

При нормальных обстоятельствах для штурма города требуется соотношение сил один к трем, но тут было один к тринадцати, однако разница компенсировалась силой обороняющихся, а также навыками и экипировкой.

Этого ни войска графа, ни войска виконта знать не могли. По всей видимости, они решили, что захват города войсками Балтес был чистым везением, и хотели отбить его назад, а значит, войска короля не собираются возвращаться.

Это было хорошей новостью, так как чем дольше он сможет удерживать город, тем вероятнее, что Клойд всё же будет вынужден прийти ему на помощь.

По словам Луны, с которой поддерживал связь лорд, Сильвия уже связалась с Леомвилем, требуя отправить войска на помощь Виктору, и Алестор обещал поддержать его, даже если король откажется.

Все хорошие новости для лорда на этом заканчивались, так как всё остальное было довольно плохо.

Если противник будет атаковать волнами по десять тысяч человек, не прекращая бои ни на день, рано или поздно зелья выносливости иссякнут, и ему придётся бежать отсюда, иначе его мог ждать лишь плен, а что хуже всего — потеря войск.

Пока они со стены наблюдали за армией врага, к ним поднялся Алганис.

— Сир, войска готовы к бою, — рапортовал рыцарь, глядя в спину своему господину.

Виктор, не оборачиваясь, продолжал смотреть за стены. Ему хотелось спрыгнуть со стены, ворваться в стан врага и начать там резню, и это было тем, к чему призывали руны на его костях.

Это было странно, если учитывать, что руны всегда были против несправедливости, однако он смог их обмануть. Лорд внушил сам себе, что там злодеи, которые хотят убить рыцарей и жителей в городе, отчего они так реагировали.

Он давно работал над этим, и, по правде говоря, это далось нелегко. Ему требовалось самому поверить в свою ложь, что было чрезвычайно сложно, ведь Виктор знал, что врёт сам себе.

— Милорд, дворяне просят позволить им покинуть город. Тут присутствует сын виконта Керта, который уже не раз вступал в конфликты со стражей. Может, мы выпроводим их? — спросил Алганис.

Лорд задумался, так как это была знакомая фамилия, но он никак не мог вспомнить, откуда её знает. Углубившись в воспоминания, он понял, кто это, и на его лице появилась зловещая улыбка.

Клиосса сразу обрадовалась, видя его лицо, так как поняла, что грядёт развлечение для неё.

— Пригласите его на площадь вместе с остальными дворянами, а также принесите туда мёд и птичьи перья, — приказал Виктор.

Как только Алганис, отсалютовав, покинул стену, не задумавшись, зачем всё это, лорд забрал своих женщин и также спустился со стены. У него неожиданно появилось занятие, о котором он не просил, но давно хотел выполнить.

Виктор посадил спутниц в карету, а сам, усевшись верхом на Буцефала, поскакал к площади.

* * *

В течение двух часов в центре города начали собираться дворяне, купцы и просто горожане, которым сообщили о том, что лорд требует всем прибыть на площадь.

Хотя люди боялись, что их будут призывать на войну, однако ослушаться не смели и все до единого собрались на площади перед дворцом графа и близлежащих улочках.

Здесь оборудовали платформу из сложенных вместе ящиков, на котором, заложив руки за спину, стоял лорд. Со стороны наблюдали не только местные жители, но и Лиония, которая хотела взглянуть на своего сына и понять, что он задумал.

Лорд смотрел на людей своим единственным глазом, что у некоторых вызывало чувство страха.

На самом деле, шрам на лице был хоть и не очень страшным, но это придавало Виктору очень грозный вид. Даже его улыбка казалась страшной из-за шрама и отсутствия глаза.

Вскоре на площадь пришёл дворянин, которого он так хотел видеть.

Мужчина был чуть полноват, и его лицо явно говорило об отсутствии интеллекта. Своими пухлыми руками он то и дело поправлял жилет, вышитый золотом, постоянно одёргивая своего слугу, что пытался угодить господину.

Наконец, Виктор жестом подозвал его к себе, и когда тот оказался перед ним, начал задавать вопросы.