— Виконт Керт, я слышал, вы желаете покинуть наш город, это так? — спросил он.

Мужчина замялся, потому что не хотел показывать свой страх перед грядущей битвой, ведь солдаты могут не посмотреть на то, кто перед ними, и он мог легко пострадать. С бегающими глазками он подбирал слова, чтобы выглядеть достойно перед остальными аристократами, хотя у всех были схожие мысли.

— Ваше превосходительство, у меня очень важные дела, и я должен срочно вернуться во владения отца, — ответил виконт.

Лорд смотрел на толпу, пока человек перед ним объяснялся. Дослушав его, он задал ему внезапный вопрос.

— Вы помните девочку по имени Селасия, дочь кузнеца, что жила в ваших владениях?

Виктор вспомнил, кто этот аристократ. Именно этот жирный дворянин являлся тем, кто оставил шрам на лице дочери Карама.

Однако по лицу виконта было очевидно, что он не понимает, о ком идёт речь, и причём тут вообще простолюдинка.

— Знаете, её отец является моим лучшим кузнецом, который сделал оружие для всех моих рыцарей, и взамен попросил наказать вас за то, что вы так обошлись с его дочерью, — уверенно произнёс лорд, хотя всё это было ложью от и до. Ему просто нестерпимо хотелось наказать этого человека.

По толпе прошлась волна шёпота, потому что это было неслыханно, и в первую очередь это разозлило Керта. Только вот он не успел ничего сказать.

Стража схватила его и начала срывать одежду, пока он кричал, пытаясь отбиться от них. Прямо на площади перед простолюдинами и знатью молодого аристократа раздели догола, после чего облили мёдом и высыпали на него перья куриц.

— Теперь вы можете покинуть наш город, — после этих слов стража подхватила мужчину и потащила к телеге, а лорд посмотрел на дворян, находившихся здесь, и обратился к ним: — Кто ещё желает покинуть город?

В ответ была лишь тишина. Аристократы опасались, что их также могут унизить, а простолюдины боялись навлечь на себя гнев дворян.

Керт кричал и проклинал Виктора за это унижение, пока его тащили к телеге, но Виктору было всё равно. Он, наконец, смог исправить хотя бы одну несправедливость в отношении своих людей. На данный момент в списке дел осталось всего четыре неотомщённых происшествия, которые обязательно будут реализованы.

Пока он слушал угрозы в свой адрес, взглядом провожая виконта, похожего на ощипанную курицу, на него из толпы смотрела Лиония.

Она улыбалась, глядя на него, ведь сама куда хуже поступала с зазнавшимися аристократами. Однако её улыбка была вызвана не только этим.

Мужчина на подиуме являлся сыном герцогини, и, конечно, женщина чувствовала гордость за него, хотя и не была причастна к его становлению таким решительным в делах. У неё было непреодолимое желание прижать его к груди и погладить по лицу в надежде избавить сына от ужасного шрама.

Она не знала, кто оставил его, но клялась себе, что если этот человек жив, он познает такие страдания, что не снились даже демонам.

Ещё при первой встрече Лиония с трудом сдерживалась, чтобы не протянуть руку к нему, однако тогда смогла контролировать себя. Только вот постоянное нахождение рядом с сыном вызывало в ней всё больше материнских чувств, о которых женщина и не догадывалась до сих пор.

* * *

В Балтес ударными темпами шли стройки. Храмовая площадь уже была почти завершена, а платформа перемещения находилась на стадии нанесения рун. Также полным ходом шло строительство академии магии, дворца лорда и множества других проектов.

Сильвия, что контролировала всё в отсутствии супруга, была очень загружена делами. Она даже не могла поиграть с дочерьми, которые находились с ней в одном кабинете.

Поглаживая себя по животу, девушка заполняла документы. Жена Виктора вновь была в положении и узнала об этом совсем недавно, что стало для неё очередным событием. В платье, что носила виконтесса, практически невозможно было увидеть её состояние, хотя она и не скрывала это.

Сильвия очень надеялась, что на этот раз это будет мальчик, так как хотела порадовать Виктора так же, как тогда, когда родился Рагнар. Она очень переживала, что он не отреагировал на дочерей так же, как на сына, хотя и видела, насколько её муж привязан к ним.

Единственное, что успокаивало девушку, — это его реакция на Ронана, когда тот родился. Даже при том, что ребёнок был от Линеи, он вёл себя довольно сдержанно, а значит, дело было не в особом отношении к женщине, что родила его, а просто в первом мальчике в доме.

Но всё же ей хотелось подарить ему ещё одного сына, и до отъезда она исключила Линею и Миранду от посещений мужа и проводила почти каждую ночь с ним сама.

Виктор никогда не возражал насчёт того, кто его посещает. Он уже воспринимал это как само собой разумеющееся. Даже при том, что Линею он любил, но это скорее было чем-то эмоциональным, чего лорд не мог объяснить.