— Его Императорское Величество Парис Третий велик в своем милосердии, поэтому всем преступникам, чьи правонарушения не входят в особый лист, он предлагает выбор. Срок на каторге может быть заменен по желанию подсудимого на альтернативные способы наказания. Первым вариантом является один из штрафных легионов Его Величества, несущих службу в самых опасных местах империи и за ее пределами. В зависимости от достижений и свершений во время службы, срок наказания может быть уменьшен, а после истечения срока по желанию заключенного возможно заключение контракта и присвоение официального воинского звания.

Я закусил губу. Смазка для клинков, мясные заслоны — как только не называли таких штрафников в народе. Их бросали в самые жаркие бои, затыкая ими любые дыры, при этом толком не тратясь на хорошее обмундирование. Выживут — хорошо. Не выживут — демоны с ними, найдутся новые дураки. Но трудно спорить — срок в таких местах сжигался быстро, особенно такой незначительный, как у меня. Десяток боев — и, если повезет, я вполне могу оказаться на свободе. А если не повезет — в земле. Второй вариант вероятней. Большая часть легионов сейчас, скорее всего, на границе с Камеццо. Орки не дураки, после своего Большого Похода наши северные земли почти обезлюдели, им там делать больше нечего, так что навряд ли на северной границе сейчас есть какое-то большое напряжение. Но воевать с Камеццо даже хуже, чем с орками. Эти ребята хотя бы дерутся честно в большинстве своем. Камецианцы же обожают диверсии, подлые заклинания и прочие неприятные вещи. В любом случае — лучше уж так, чем на каторге. Я уже открыл было рот, чтобы согласиться, но, оказалось, что судья еще не закончил:

— Второй вариант возможен при наличии у подсудимого достаточной суммы денег для выплаты виры в государственную казну. Сумма виры — три тысячи золотых дирхемов, по тысяче за каждый год наказания.

Судья остановился и вопросительно посмотрел в мою сторону. Я молча покачал головой. Даже если каким-то образом добраться до моей сумки с драгоценными камнями, оставшейся в гроте, и каким-то образом оперативно эти камни продать — совершенно не уверен, что там наберется три тысячи золотых. Ну у них и расценки… Впрочем, понятно, что этот вариант изначально предусматривался для аристократов и богатейших слоев населения — заметно завышенная цена не позволяет тем регулярно совершать преступления и откупаться — так и разориться можно — но при этом неплохо пополняет казну. Уверен, этот пункт просто по умолчанию вносился во все приговоры, потому судья его и произнес — я все еще сижу перед ним без одежды, какие еще три тысячи золотых?

— Третий вариант возможен, если подсудимый является не менее чем мастером третьего ранга в любой из профессий. В таком случае каторга будет заменена на индивидуальные работы с соответствующими послаблениями и условиями.

Еще один очевидный вариант. Разумеется, заставлять таких ценных специалистов горбатиться на каторге не по профилю — глупо. Увы, в горном деле я все еще являлся подмастерьем. После пятнадцати единиц оно еле двигалось, за последние месяцы кое-как дотянув лишь до семнадцати. И это с учетом моих бонусов и того, что какое-то время я развивал его на редчайших гнездах камней, превышающих мою профессию по уровню — на таких параметр рос в разы быстрее. Все же мастером стать очень и очень непросто…

Дождавшись еще одного отрицательного жеста с моей стороны, судья продолжил:

— Четвертый вариант возможен при наличии у подсудимого как минимум одного боевого заклинания, навыка для боя с любым оружием или без, а также в случае, если его базовые характеристики превышают сто пятьдесят единиц.

Я заинтересовался. Под эти параметры я подходил. Даже с лихвой. Судья, увидев мой кивок, удивленно приподнял брови, но продолжил:

— Два года назад Его Императорское Величество учредил Турнир Пурпурного Клинка, на котором преступники сражаются друг с другом в поединках на арене. Поединки не обязательно ведут к смерти, но такой исход вероятен и зачастую происходит. Из двухсот пятидесяти шести преступников те, кто займет первые десять мест, получат свободу. А первые три — еще и различного рода призы. Остальным немного уменьшат срок и вернут на каторгу. Следующий турнир начнется уже через полтора месяца, и новый набор желающих стартовал две недели назад.

— Я согласен на четвертый вариант.

Судья осторожно, будто разговаривая с душевнобольным, ответил:

— Хорошо подумайте. Вы молоды. Три года каторги это не так уж много, чтобы из-за этого рисковать. Среди участников предыдущих двух турниров каждый третий был убит или покалечен. Большая их часть была непрофессиональными воинами, но участвовали в том числе профессиональные наемники, бывшие солдаты и маги. И они тоже умирали, особенно когда сталкивались друг с другом. К тому же всех участников для большей зрелищности отдают перед турниром в профессиональные гладиаторские школы, где с ними в течение подготовительного периода работают лучшие тренера гладиаторов. Так что даже непрофессионалы на арене могут зачастую неприятно удивить.

Моя улыбка стала еще шире. Полтора месяца тренировок, с моими бонусами на рост? Это не уменьшение моих шансов, это их увеличение. У других-то таких бонусов не имеется.

— Я согласен.

Судья тяжело вздохнул.

Обратно в камеру я уже не вернулся. Судья, отчаявшись меня отговорить от самоубийственной, по его мнению, затеи, сдался и молча оформил требуемые для смены наказания бумаги. Их он отдал стражнику и отправил нас на первый этаж, к холодной немолодой женщине в одном из кабинетов. Женщина, молча забрав бумаги, набросала на листе несколько фраз и отправила нас на третий этаж, к «инспектору по помилованиям». Инспектор, лысоватый мужчина с неопрятной бородой, потребовал печать на бумаге. Женщина на первом этаже печать отказалась ставить, отправив нас обратно к судье. Судья пожал плечами и поставил на один из листов свою печать. Инспектор посмотрел на нее, скривился и сказал, что это не та печать…

В итоге из здания мы вышли лишь после полудня. Меня вся эта катавасия лишь позабавила — благо, от меня ничего не требовалось, кроме как стоять и молчать. А вот стражник, будучи в полном обмундировании и при оружии, конкретно раскраснелся и вспотел, пока мы бегали с одного этажа на другой и обратно. Так что, когда меня наконец приписали к гладиаторской школе «Бешеные Псы» и отправили в другой конец города, он уже был счастлив выйти из духоты судебного участка и отконвоировать меня в школу.