– Хорошо. Мансур, я хочу тебя спросить. Что ты плел женщинам о Дорри?

– Когда?
– он краснеет.

– О том как она раздевалась в танке.

– Да это... Просто вырвалось. Я потом понял, что сморозил глупость.

– А мне так хочется влепить тебе по морде. До сих пор руки чешуться.

Мансур опасливо отшатывается и молчит.

– Иди, проиведи себя в порядок. Завтра опять тяжелый день.

Мансур вылетает как пуля. Я звоню полковнику Али.

– Господин полковник, можно зайти.

Полковник устало смотрит на меня и ворчит.

– Уже конец рабочего дня. Что еще у тебя?

Я докладываю о находке самолета. Умалчиваю только о чемоданчике.

– Где это, где?
– оживляется полковник-покажи по карте.

Я карандашом отмечаю точку.

– Что там в самолете? Ты видел?

– Ящики. А так же четыре человека, включая пилота, которые мертвы. По состоянию трупов, авария произошла более года назад.

– Ты кому-нибудь о находке говорил?

– Нет, но там со мной была корреспондентка "Дели Ньюс" Дорри.

– Она что, все сфотографировала?

– Да.

– Вот засранка. Теперь разнесет по всему свету. Ладно, я позвоню кой-кому, может попридержат ее материал, пока наши не обследуют самолет. Только ни кому ни слова.

– Есть.

Я свернул с шоссе на Судру к только-что восстанавливаемому поселку феллахов. Грязные разрушенные улочки, голопузые дети, копающиеся в пыли и несколько стариков степенно сидящих на ящиках из под снарядов в тени. Я подъехал к ним.

– У вас есть мастерская по ремонту машин?
– спросил я по английски.

Молчание.

– Ну какая-нибудь мастерская есть?

– Да они не знают вашего языка, - слышу голос с зади.

Передо мной стоит неряшливо одетая женщина.

– Вы мне не можите помочь?

– В поселке нет мастерских.

– Но есть какие-нибудь механники, ремонтирующие трактора, ну наконец какой-нибудь инструмент у кого-либо для ремонта есть?

Она задумалась.

– Только если у Фарди.

– Садись, поехали к нему.

– Да он вон в том доме.

Я подъехал к указанному дому. Ко мне в грязном замызганном халате с черо-белой бородой вышел феллах.

– Ты Фарди?

Он закивал головой. Я вытащил чемоданчик из-под сиденья.

– Мне нужно его вскрыть.

Он смотрит на меня с недоумением. Я показываю жестами, что надо сделать. Наконец до него дошло и он пригласил меня в свой дворик. Мы вошли маленькую глинобитную пристройку. На большом столе валялись детали, гайки, болты, ржавое железо и всякий металли ческий хлам. Инструменты были свалены в беспорядке в ящике из-под снарядов. Я смахнул со стола часть хлама и положил чемоданчик, после чего жестом пригласил Фарди. Он важно подошел, повертел чемоданчик в руках, пощелкал барабанчиками шифра и ..., вытащив из инструмента настоящую воровскую клешню и фомку, начал взламывать его со стороны петель. Петли были буквально вырваны из чемоданчика. Феллах приподнял верхнюю крышку и... мы увидели еще один блестящий металлический чемоданчик. Фарди поцокал языком, осторожно вытащил его и вопросительно поглядел на меня. Я кивнул головой. Опять защелкал барабанчик шифра под пальцами египтянина, на этот раз он выудил из ящика зубило и молоток. Повернув чемоданчик к себе, старик стал вырубать металические заклепки петель. Трах... вылетела первая шляпка, потом другая и все шесть заклепок, по три на каждой петле, смешались с металлической массой на столе. Фарди поддел зубилом верхнюю крышку чемоданчика и приоткрыл его. Я сунул в щель руку. Н а свет появилась коробочка с надписью большими буквами "М-801" и толстая папка. Я сунул коробочку в карман брюк, папку под мышку и вынув из кармана несколько долларов передал феллаху. Он с удовольствием их взял и закачал головой в знак благодарности. Положив металлический чемоданчик в разодранный черный, я собрался уходить, но Фарди стал жестами просить, что бы я отдал чемоданчики ему.

– Нет, нет, - помотал рукой я, - нельзя.

Он разочаровано развел руками.

В моей машине бало полно детей. Я их шуганул и бросив все на сиденье поехал из поселка.

Дождавшись, когда на шоссе не будет машин, я остановился и раскрыл папку. В ней находилось несколько документов на английском под грифом "СС": доклад одного закрытого английского медицинского учереждения, с предлагаемыми разработками психологической войны на ближайшие десять лет; заключение комиссии по поводу препарата М-718 и рекомендации по его применению, а так же письмо в израильский аналитический центр, где англичане просили оказать содействие доктору Ламбергу, в организации лаборатории для о кончательной доработке препарата "М-801". Я раскрыл коробочку. В ней лежали, завернутые в вату десять ампул, в которыж болтались красноватые пилюли. Что же мне со всем этим добром делать? Ладно, вытряхиваю из коробочки ампулы и кладу их в карман, раздираю папку и вместе с коробочкой поджигаю на песке обочины дороги. Документы складываю и запихиваю под брюки. Теперь чемоданчик. Недалеко лежит камень. Я подхожу к нему, с трудом перекатываю и положив чемоданчик в образовавшееся углубление, накатываю камень обратно, чуть-чуть подсыпаю щебнем и вроде ничего не заметно. Недогаревший картон, раскидываю по местности. Вроде пора уезжать.

У моей припаркованной штабной машины, дверца фургона чуть-чуть приоткрыта. Я поднимаюсь по ступенькам и вижу Дорри, спящую на диване. Она лежит на боку, согнув ноги. Цветастый купальник плотно охватил выпуклости тела. Глухо воет кондиционер, разряжая аккамуляторы машины. Внутри все же прохладней чем на улице. Я вхожу и сажусь за столик.

– Александр, это я.

Дорри распахнула свои глаза и смотрит на меня.

– Вижу.

– Я так устала, что решила добраться до твоего уютного уголка и выспаться.

– Как тебя пропустил часовой?

– Просто. Он ничего не понимал по английски, а когда я ему показала подпись генерала на письме, он просто махнул рукой и я здесь.

– Ты чего-нибудь ела?

– Там на полке, консервы, хлеб и кола.

– А это ты кого ограбила?

– Тыловик молоденький попался, прямо из армейской лавки все и выдал.

– С тобой не соскучаешься.

– Естественно.

Я достаю консервы, хлеб, колу и, вскрыв банки, ножем начинаю есть. Поднимается Дорри, потягивается и тоже подходит к столику.