– Знакомтесь, это Александр, а это... Катя.

Я забылся и автоматически, как в Каире, взял ее руку и поднес к своим губам.

– Простите, Саша, но здесь это не принято, - смутилась Катя, но руку не отняла.

– Разве мы должны стыдиться того, что прекрасно. Аня, у меня к вам просьба. Если увидите Татьяну, постарайтесь перехватить ее.

– Командир, все понятно. Я рядом с вами и недалеко от вас.

– Кто такая Татьяна? Я ее знаю?

– Наверно. Я здесь только два месяца и первый раз на таком сборище. У Татьяны не было кавалера и она предложила эту должность мне.

– Но при такой должности, нельзя бросать вашу спутницу.

– К сожалению, я плохо изучил инструкции этой сложной профессии, но как военный зато могу учитывать изменение обстановки и принимать необходимые решения.

– Разве вы военный? Странно, Аня не говорила мне об этом.

– Вам Аня много чего не могла сказать.

– Например?

– Что я служил в Египте и ни разу не видел знаменитый Каирский музей.

Она улыбнулась.

– А я живу в этом богом забытом городке и ни разу из него не вырвалась.

– Нет денег?

– Нет, не выпускают, - она видит мое недоумение и поспешно поясняет, нет выпускать-то выпускают, но просто так выехать нельзя.

К нам подлетает Аня.

– Танька идет, вы идите в ту комнату, а я постараюсь ее задержать.

Мы попадаем в маленькую клетушку-комнатенку, без всякой мебели и пахнущую обойным клеем.

– Вот папа с мамой у меня действительно путешественники. Они были в Анголе, Мозамбике, а сейчас где-то в Сибири.

– Так чего вы к ним не выедете?

– Я приехала сюда по распределению, после окончания ВУЗа. Так и сижу, а мама пишет, что они сами сейчас в такой дыре, даже наше место кажется раем. Ведь папа, так же как и вы, военный, куда его пошлют там и служит.

– Что же это за странное место, где может быть ад?

– Это какое-то хранилище, даже адреса нет. Одни индексы "п/я..."

– Стойте, стойте, как фамилия отца?

– Каменев.

– Вашего отца зовут Петр Иванович, а мать Надежда Васильевна?

– Да.

На ее лице изумление.

– Хороший мужик Петр Иванович, надо же, даже про дочь не рассказал. Там, Катя, действительно был ад, но теперь Петр Иванович наведет порядки. Ему присвоили звание и наградили орденом Ленина и Золотой Звездой Героя.

– Да что вы говорите, он мне пол года уже не писал. Может действительно попросить у него вызов и меня может отпустят к нему.

– Не советую, там женщинам работы нет и от поселка за 50 километров в любую сторону, ни души. Если ехать, то только за женихами, вот этих навалом.

– А за что папе дали Героя?

– За одну операцию.

Дверь комнаты приоткрылась и появилась голова главного.

– Ага, знакомые все лица. Скворцов и Каменева. Там Татьяна на рогах стоит, а Скворцов с другой дамой.

– Почему с другой, со своей.

– Вот те на. Вот что значит военный. Пришел, увидел, победил.

Главный вошел в комнату и следом за ним ввалился седой полковник.

– Вот он Скворцов, - показал главный рукой на меня, - кажется ты, Гоша, его искал.

– Его все ищут, и женщины, и военные, и гражданские. Бегает ваш этот кругленький, потный, тоже ищет его.

– Может мне выйти, - робко попросила Катя.

– Иди Катенька прогуляйся, мы тут поговорим немножко и отпустим Александра Георгиевича.

Катя быстро выскочила из комнаты.

– Мне-то можно быть, Гоша?

– Послушай, история интересная, - полковник вытащил сигареты, закуривайте.

Главный взял сигарету, а я покачал головой.

– Так не расскажете нам, Александр Георгиевич, где пилюли, с которыми вы выступали на пресс конференции в Каире.

– Товарищ полковник, может быть завтра. Сегодня как-никак вечеринка.

– Ты что думаешь, я дурной и ничего не понимаю. Да вечеринка, но два часа назад по телетайпу пришла шифровка, выяснить, где пилюли и через три часа доложить. Видишь мне приходится работать и совсем не до вечеринки. Так где они?

– Хорошо, я скажу, всего было пять пилюль, - начал врать я.
– Четыре было у меня, одна - у Дорри, корреспондентки "Дели Ньюс". Но последнюю пилюлю я потратил на хранилище. А перед этим две истратил на лечение парализованных рук и одну на показ на пресс-конференции.