– Служу Советскому Союзу, - сказал громко Петр Иванович и слабо пискнул я.

– Кроме этого, я буду ходотайствовать о присвоении вам очередного звания и соответствующего награждения. Еще, вас, капитан Скворцов вызывают в кадры, в Москву. На вас пришел вызов из Германии. Может быть останетесь служить со мной?

– Нет, товарищ генерал. Ведь я танкист.

– Хорошо. Как поправитесь, отправляйтесь в Москву.

Тут за окном раздался шум, подъехала машина и знакомый голос Ольги Матвеевны заныл на весь поселок.

– Где тут главный? Здесь. Пошли Глафира.

Они ввалились в тесную комнатенку и Ольга Матвеевна, увидев генерала, запела.

– Товарищ генерал, горе у нас большое. Ее муж, - она тыкает на Глашу, погиб. Они только-что поженились. Разрешите нам переехать в город, не может она уже переносить это место, где погиб муж.

– Фамилия.

– Самсоновы мы, но Глашенька еще не успела поменять паспорт, ее свидетельство о браке взял майор Голубович, а его нигде нет. Необходимо найти или востановить свидетельство и мы конечно постараемся это сделать.

– Я спрашиваю фамилия мужа?

– Да, да. Скворцова она.

– Не вот этого Скворцова?

Все расступаются и они видят меня. Ольга Матвеевна в расстерянности, а Глафира бежит ко мне и кричит.

– Сашенька, Сашенька.

Я собираю силы и отталкиваю ее.

– Не надо ломать комедию, Глафира Николаевна. Майор Голубович под дулом пистолета хотел, чтобы я подписал свидетельство, а так же одну бумагу, которая кстати у меня есть. Прочтите, товарищ генерал, ее.

Я вытащил из кармана мою "посмертную" бумагу.

– Кстати, он признался, что ребенок который будет у вас-его.

– Это неправда.

– Не произносите больше лишних слов, Глафира Николаевна, ваш ребенок на пятом месяце, а я здесь служу только месяц. Хотите экспертизу.

Глухое рыдание разнеслось в комнате.

Генерал передал бумагу мне.

– Мы еще поговорим с этим, Голубовичем. До свидания, товарищи офицеры, до свидания Надежда Васильевна. Прощайте, капитан Скворцов.

* ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ЗАБЫТЫЙ ГОРОДОК

В Москве меня продержали четыре с половиной месяца. Сначала направили на скоротечные курсы немецкого языка, а потом пришлось ждать сбора группы награжденных офицеров для представления в Кремле. Потом прилетел Филипенко и, наконец, меня направили на переподготовку в один из закрытых городков, которые в превеликом множестве разбросаны на территории СССР.

Полковник Филипенко, прилетев в Москву по делам службы, имел со мной длительный разговор и я уразумел, что с развитием атомного оружия, армия перестраивается и требуются специалисты с новой подготовкой, с новыми идеями и мыслями. Поэтому мне приказали подучиться и... зубрить немецкий язык.

Молодой и вечно потный Владимир Владимирович, мой руководитель и наставник, не читает мне лекций, а требует участия в своих разработках.

– Саша, на кой хрен, ты поднял потолок шахты, надо все считать, крепость кровли, состояние пород. Ты же взрываешь ядерную мину, а не ядерный фугас.

Черт бы его побрал, у нас в танковых войсках совсем другие понятия о минах и фугасах, а теперь бери эту проклятую счетную машинку, кучу справочников и высчитывай крепость кровли.

– Хорошо, я все пересчитаю, Владимир Владимирович.

Он не унимается и через пол часа приходит ко мне.

– Теперь неплохо, но здесь опять нет расчета, какой мощности надо поставить щит, чтобы убрать рухнувшую кровлю после взрыва. Саша, поймите, людей там не будет, должна действовать автоматика.

– Я не хочу делать щит.

Мой мучитель подпрыгивает и начинает блестеть капельками пота под носом.

– После взрыва, кровля должна упасть на дно шахты, а платформа с миной выезжает, где-то вот здесь, в ее средине, и мина выпрыгивает в образовавшееся отверстие на нужную высоту, - предлагаю я.

Владимир Владимирович садиться на край стола и машинально вытирает пот рукой.

– Все это хорошо, но в случае выстрела мины с твердой площадки, нет необходимости рассчитывать стартовое давление на нее, а в вашем случае избавляемся от дополнительных агрегатов, но усиливаем платформу. Что же, считайте платформу.

– Уже сосчитано.

Он с недоверием берет мою массу эскизов и расчетов и углубляется в чтение. Стоящий у кульмана сосед подмигивает мне.

– Владимир Владимирович, мне надо на немецкий, можно уйти.

– Да, да, идите, - не отрывается тот от бумаг.

Я не успеваю пройти по коридору и двух шагов, как напарываюсь на вышагивающую как манекенщица, секретаршу главного. Глупая, красивая Танечка таращит свои большие глазки и томно открывая ротик, говорит мне.

– Алексанр Георгиевич, завтра в 10 совещание и главный просил, что бы вы обязательно пришли.