А ученый, засевший внутри него, не давал тронуться с места. Убеждал, что никак нельзя уходить, все здесь не осмотрев. Нельзя подаваться иррациональным страхам и чувствах.

— Фонарик, Иваныч, — тихо проговорил Теслин, вытягивая руку. Искать свой было бессмысленно. Судя по звуку падения, он вдребезги разбился. — Нужно все осмотреть… Чтобы другие знали… Знали и помнили, Иваныч.

Снова по стенам заиграл сноп света. Сжав губы, Теслин пошел вперед, внимательно фиксируя увиденное в памяти. Как ни старался загнать чувства и эмоции подальше, в самую глубину, они все равно вылазили наружу.

— Твари… Господи, как же их земля-то носит…

Везде, до куда добивал свет фонарика, лежали штабеля обнаженных тел. Худые, больше похожие на скелеты, они громоздились друг на друге с поистине немецкой аккуратностью, производя дикое впечатление жуткой каменной кладки. Везде, со всех сторон, на высоту пяти — шести метров, возвышались желтовато серые трупы.

— Видел, командир, даже одежду снимали… Все у них, у сук, в дело идет…

Не отвечая, Теслин продолжал идти вперед. Чувствовал, что скажи сейчас хоть слово, то упадет прямо на землю и не сможет больше подняться.

— Сколько же бедолаг тут, — шаркал ботинками за его спиной моторист. — Тысячи.

Теслин мерно водил фонариком из стороны в сторону, выхватывая из темноту все новые и новые горы тел. Благодаря низкой температуре подземелья и особой атмосфере, образующих естественный морг, гниение почти остановилось. Некоторые из покойников выглядели так, словно умерли несколько часов назад, отчего становилось еще хуже.

— Все, командир, амба, — вдруг всхлипнул моторист. — Не могу больше. Давай назад. Сил моих больше нет. Как Анька мой прямо…

Развернувшись, Теслин увидел стоящего на коленях моториста и с диким ужасом в глазах смотревшего на женское тело у самой стены.

Как они выбрались наружу, не помнили ни один, ни другой. То ли бежали, то ли шли, то ли, вообще, ползли. Хлопнули железными воротами и одновременно оба рухнули на землю.

— Иваныч, у тебя чего-нибудь в фляжке осталось? — прохрипел Теслин, с сипением втягивая воздух.

— Сейчас, командир… В кабине должно быть… Сейчас…

С трудом поднявшись, моторист медленно пошел в сторону бронепоезда. Видно было, как тяжело ему давался каждый шаг. Его так шатало, словно не по земле шел, а по палубе корабля в шторм.

А Теслин перевернулся на спину.

— Что же мы за существа такие? Ведь думал, что меня больше нечем удивить на этом свете. Вроде все прошел, все увидел, прочувствовал. А нет… — смотрел в небо, в глубокую синеву, раскинувшуюся прямо над ними. — Взять бы сейчас бомбу помощнее и… всех вас прихлопнуть, как заразу, чтобы никогда и нигде больше эта чума не появилась… Прихлопнуть всех скопом и разом. Бац!

Взбудораженное сознание тут же начало рисовать в голове подходящие картины — гигантские грибовидные облака, встающие над городами, военными базами, аэродромами, морскими эскадрами.

— Не-ет, не так… По-другому…

Кстати, могу порекомендовать историю про ГГ, который по ЗАДАНИЮ САТАНЫ отправился во времена ЦАРЕВНЫ СОФЬИ. ГГ получил в подарок СПОСОБНОСТЬ — превращать любую жидкость в СПИРТОСОДЕРЖАЩУЮ!!!

В тот злополучный день Теслин напился. Терпеть дикое напряжение последних дней и недель больше физически не было сил. Это была грань, за которой была уже пропасть.

— Человек… Человек… Что же ты за тварь такая? Хотя не-ет… Ты даже не тварь… Твари ведь божьи создания… А ты адская тварь, настоящее порождение дьявола…

Его худая сгорбленная фигура, склонившаяся над обрывом, в лунном свете казалась древним памятником какой-то канувшей Лету цивилизации. Это впечатление еще больше усиливалось раскинувшими вокруг развалинами. Казалось, весь мир вокруг него встал на дыбы. Исполинские каменные глыбы рвались в небо на десятки метров. Рядом извивались глубокие трещины, в которых не было видно дна. И кругом, куда бы не падал взгляд, виднелась оплавленная каменная поверхность. Чернота, кругом чернота, и ничего кроме черноты.

— Господи, куда же ты смотришь? Или тебя все же нет? Там пусто, да?

Старик запрокинул голову, уставившись в сторону луны. Вскинул руки со стиснутыми кулаками и яростно тряхнул ими.

— Там ничего нет?! Тоже одни камни, лава и кратеры от метеоритов? Выходит, Ницше был прав — Бог умер, Бога больше нет, а значит можно все…

Чистый спирт, который он время от времени отхлебывал из лежавший рядом фляжки, рождал в его голове причудливые мысли. Это была невообразимая мешанина из ужасных постапокалиптических образов, от которых кровь стыла в жилах. Тесли видел горы наваленных тел мужчин, женщин, стариков, детей, жутко скрежетавшие черные боевые механизмы, тысячи вышагивавших жутких созданий в шлемах, железной броне и оскаленных масках. И над всем этим «плыл» дьявольский образ багровой свастики, над которой раскинул крылья драконообразный орел.