– Боюсь.

– Чего же ты тогда вызвал ее из Ростова? Жила бы там и все было в порядке.

– У меня дочь, она ни в чем не виновата, ей нужна семья, отец. В конце концов, там Лена, неплохая женщина, поверившая в новую, лучшую жизнь.

– Я ведь тоже верю и надеюсь на лучшую жизнь.

– У тебя все впереди.

– Ах ты, ...

Наталья вспыхивает, выбрасывает руки на скатерть, но потом гаснет и уже спокойным твердым голосом спрашивает.

– Что тебе надо?

– Твоей помощи.

– Это я уже догадалась. Что именно?

– Поддержать Лену. Не дать этим стервам оплевать ее.

– Хорошо, Ваня. Все что в моих силах, я сделаю. На что ради тебя идиота не пойдешь, но у меня есть одно условие...

– Что еще?

– Пойдем ко мне сейчас...

К судну пришли родственники моряков. Команда прощается с ними. Ленка сует мне спортивную сумку.

– Ванечка, возьми ее, там провизия и некоторые теплые вещи.

– Папа, - обращается Катя, - а кораблики тонут?

– Эти нет, - я киваю на свое судно.

– А Витька говорил, что если в нем сделать дырку, он утонет.

– Витька, это твой друг?

– Нет, мы не дружим, у него пуговицы нет на лямке.

– Раз он такой неряха, значит он не прав.

Ленка стоит рядом и улыбается. Гудит гудок. Все вокруг меняется. Начинаются вскрики, все стали торопиться. Ленка тоже обнимает меня и мы долго целуемся. Потом я поднимаю Катю и толкнув ее пальцем в носик спрашиваю.

– Что тебе привезти?

– Карлсона.

– Договорились.

Все, пора в путь. Я поднимаюсь на судно и с палубы машу семье рукой и вдруг замечаю рядом с ними Наталью. Она тоже приветливо машет ладонью.

Я сижу в своей каюте и разбираю спортивную сумку, здесь и пирог, и книги, свитер и теплые носки, А это что? В углу коробочка. Я открываю ее и замираю... Небольшой ключ, с испещренной насадочкой на конце. Кто же мне его подсунул? Лена, Наталья? Машинально вытаскиваю связку ключей от квартиры и насаживаю ключ на кольцо. Кто?

Мне выдали из управления кипу бумаг, где для замполитов судов составлены графики проведения политбесед и тем, инструкции и руководства работы с личным составом судов. Сегодня по этому идиотскому графику политзанятие. Тема: "Развитое коммунистическое общество". Матросы сидят в столовой и я несу чушь, о том как хорошо будет нашим детям жить при коммунизме. Люди привыкли к этой ерунде и занимаются своим делом: кто читает, кто пишет, в углу двое режутся в карты, еще несколько спят и только буфетчица Галя смотрит на меня, разинув рот.

– У кого какие вопросы, - заканчиваю я лекцию.

Галя поднимает руку.

– А скажите, вот... как.... то есть, вы выпали из окна? Мне сказали..., редко выживают... с такой высоты.

Все оживаю, даже спящие проснулись и с интересом смотрят на меня.

– Это просто счастливый случай, я упал с шестого этажа гостиницы на газон.

– Говорят врачи сшили вас из кусочков, - спросил моряк у окна.

– Так и было.

– А страшно падать с большой высоты и знать, что ты разобьешься? спросил кто-то.

– Страшно, но мне повезло, я не помню, как сумел совершить этот трагический шаг.

– Вы здорово поддали?
– спросил тот же голос

– Да я выпил многовато в тот день.

– Извините, товарищ замполит, но вы много пережили, это не сказалось на... вашей психике, что ли. Вы почувствовали, что стали другим?

– Шесть месяцев проведенные в больнице, конечно заставляют понять по другому многие человеческие ценности. Изменилось отношение к друзьям, товарищам по работе и вообще к людям.

– Как же вас допустили к работе? Да еще в дальнее плавание? Неужели наши врачи научились так хорошо штопать людей?

– Наверно я был настойчив.

В моей каюте два сейфа, один для денег, другой для бесчисленных документов. Я пытаюсь разобраться в этом ворохе бумаг и личных вещей. За верхней дверцей железного шкафа вещи предшественника, в нижней - мои. Здесь бинокль, фонарь, старые, исписанные календари, книги, блокноты с конспектами и бумаги, стопка бумаг. Я все скинул на пол разбираю по стопочкам. Вот доносы команды судна на своих друзей и товарищей, которым Полторанин почему-то не дал им ход. Особенно активен матрос Кукушкин, который обливал грязью "деда" четыре раза, а это донос от четвертого помощника на Кэпа. Вот корявый почерк буфетчицы Гали на подозрительную возню с долларами матроса Трифонова и еще... и еще. Другая стопка- письма, здесь вскрытые конверты некоторых членов команды, почему то не переданные им, полученные записки и открытки от многих поклонниц, самим Полтораниным. Выходит мой предшественник копался в чужой переписке. Наконец третья стопка - это протоколы проведения занятий, отчеты о проводимых работах и копии корреспонденции отсылаемой в первый отдел и в политуправление. Я ищу следы или намеки об амстердамском банке. Увы все глухо. Зачем, интересно, Полторанин хранил старые календари? На них тоже пометки и надписи. Ничего примечательного.