Шрифт:
– Вот так всегда. Сначала хозяйка, а потом марш...
Мы пообедали и уже вместе миролюбиво занялись книгами. Теперь их чищу я, Соня притирает сухой тряпочкой и записывает автора, название, год издания, если он, конечно, есть.
– Так где же ты нашел канцелярию?
– спрашивает Соня.
– На кладбище.
– Зачем обманываешь. Стащил из архива?
– Нет. Разве в архиве можно взять запрещенные книги, да еще в таком состоянии. Там на кладбище и прятали их.
– Ужас какой. А они дорого стоят?
– Наверно. Если бы оценить оружие, медали, ордена, я бы точно указал стоимость, а в этих делах нет. Конечно, есть букинисты и другие коллекционеры, которые смогут ответить на этот вопрос, придется в воскресение с ними поговорить.
– Воскресение... А вдруг, я там встречу знакомого. Как мне вести себя?
– Так и веди. Говори, что обознались. Но я думаю, что тебя никто не узнает. Мы тебя изменим и твою славную мордашку переделаем.
– М... м... м..., - почему то мычит Соня.
СУББОТА, 24 АВГУСТА
Похоже Соня решила меня действительно разорить. В каждом магазине, она покупает неимоверное количество вещей. Задние сидение машины забито свертками, коробками, пакетиками колготок, а то и просто платьями, плащами. Когда мы это привозим домой, она тут же все разложила по стульям, кроватям и полу.
– Вася, я буду примерять, а ты мне скажешь, хорошо или плохо.
– Вот тебе раз, ты что покупала и то, и другое?
– Я покупала, то что мне нравилось.
Начался дом моделей. Платья, нижнее белье, плащи, пальто, сапоги и туфли на ней сидели хорошо и надо отдать должное, она имела вкус.
Пока Соня готовит обед, я разбираю и полирую ордена генерала Ушакова. Почти все они у меня есть, кроме одного. Шпага сохранилась великолепно, на лезвии ни грамма ржавчины, а кость, шикарной ручки, чуть пожелтела. Камни сохранили свою прелесть.
После обеда, отвожу Соню в парикмахерскую и прошу только не укорачивать волосы. Она сделала пышную прическу, но все равно волосы чуть-чуть укоротила.
Только мы приехали в свою квартиру, как раздался телефонный звонок.
– Але... Василий Денисович? Это я Андрей.
– Приветствую тебя.
– Вы завтра в клуб коллекционеров идете?
– Да.
– Так вот, завтра же вечером, мы уезжаем в Выборг. Я, Сергей Филиппович и еще один работяга.
– Но мне передали, что Сергей Филиппович будет в клубе.
– Будет. Часов до восьми вечера, а потом прямо с клуба поедем туда.
– Что там такое?
– Один из его информаторов сообщил, что они вышли, нечаянно, на одну могилу в парке Монрипо и похоже она целая. Вы знаете Выборг?
– Знаю и где парк знаю, даже по этому маленькому финскому кладбищу ходил.
– Как передал тот же источник, с краю кладбища под снятой землей нашли плиту флигель-адъютанта и он утверждает, что могила целая. Вы туда приедете?
– Наверно приеду.
– Хорошо. Тогда до завтра.
Я опускаю трубку. Надо предупредить Толю.
ВОСКРЕСЕНИЕ, 25 АВГУСТА
Она вышла из спальни в темно-синем платье и крутанулась передо мной.
– Ну как?
– Подойди сюда.
Соня осторожно подходит ко мне.
– Повернись.
Она разворачивается и я одеваю ей колье из изумрудов, принадлежащих матери. Защелкиваю замочек и потом, бесцеремонно развернув, сую в руки две сережки из того же гарнитура.
– На, нацепи на уши.
Она ошеломленно смотрит на колье, потом на меня.
– Это мне?
– На этот вечер. Это мне оставила мать.
Она опять сжимает губы, но одевает сережки и спрашивает.
– Шаль брать?
– Нет. Ты и так хороша.
– Наконец то, признался.
– Пошли, я машину подогнал.
У входа в старинный особняк встречает президент клуба Савелий Андреевич.
– Здравствуйте, уважаемый Василий Денисович. Очень рад вашему появлению здесь. А это что за цветок?
Старик подхватывает руку Сони и нежно прикладывает к своим губам.
– Это моя сестра, Соня.
– Восхитительно. Вы, как алмаз будете сиять на фоне наших скучных посетителей.
– Жемчужина, - поправляет его Соня.
– Что, жемчужина?
– недоумевает Савелий Андреевич.
– Один хороший Васин знакомый, назвал меня жемчужиной его коллекции. Я по моему оправдываю больше это название.
– Ха... ха... ха..., а вы оказывается шутница. Чтобы быть жемчужиной, для этого Василию необходим гарем из самых прекрасных женщин на свете.