Шрифт:
– Вася, горим.
– О чем ты?
– Горим, по настоящему горим.
Теперь я встревожен.
– Где?
– Второй этаж горит.
Над нами складские помещения. Там латексы, каучук, резины и всякие химические добавки. Мы выскакиваем из кабинета. По цеху уже потянулся запах гари, похожей на вонь горевших покрышек. Часть рабочих помчались в раздевалки, другие бежали к выходу. Более смышленые разоряли буфетик, набивая карманы шоколадом, пачками чая, банками кофе и другим товаром, завезенным с утра для обеда.
– Василий Денисович, - рядом оказался начальник цеха, - обесточь участки, постарайся организовать вывоз кислородных баллонов и проследи, чтобы никого не осталось.
– Быков, к сварочному, собери людей, пусть баллоны с кислородом выкидывают в окно, - уже командую я.
Дым стал проникать во все помещения, посыпались стекла, усилились крики.
– Всем вон из помещений. На улицу, - орал я.
Какие то фигуры пронеслись мимо меня. Врываюсь в раздевалку, там уже никого. Бегу к сварочному, здесь тоже пусто, баллоны с кислородом никто не увез, они разбросаны по полу. Дыма все больше и больше. Пробегаю сверловочный участок и тут натыкаюсь на тело. Да это же дядя Федя.
– Дядя Федя, ты меня слышишь?
Рабочий застонал.
– Ты ранен?
Он молчит. Я ощупываю его и прикоснувшись к голове, чувствую, что пальцы мокрые. Это кровь. Дядя Федя опять застонал. Он открыл глаза.
– Вася? За что они меня, Вася?
– Я сейчас, дядя Федя. Я сейчас.
Я взвалил его на себя и пошел в волнах дыма. Хорошо, что ворота были открыты, мы вышли из них на свежий воздух, но все перед глазами поплыло, голова была как чугунной и мне казалось, что резиновая гарь вырывается уже из меня, и воздуха в легких совсем нет. Кто то принял от меня дядю Федю и я упал...
Резкий запах защекотал ноздри. Я открыл глаза. Рядом Лена Прохорова.
– Василий Денисович, как вы?
– Голова болит. А ты как здесь очутилась?
– Я здесь работаю.
– Не знаешь, все вышли из цеха?
– Все, все. Вы последние. Федор Ивановича увезли в больницу, вас сейчас повезут тоже.
Я пытаюсь сесть. Голова чугунная и болит пульсирующей болью.
– Лежите, Василий Денисович. У вас отравление.
– Мне предупредить... про баллоны.
Пересиливаю себя и иду на выход. Лена за мной. Мы спустились вниз и очутились на улице. Цех пылал как факел. Десятки пожарных машин сбились вокруг него.
– Василий Денисович, - рядом стоит зам директора по производству, - как вы себя чувствуете?
– Паршиво.
– У него диагноз, отравление, - добавляет Лена.
– Сейчас его увезут в больницу.
– Я бы лучше отлежался дома.
– А чего? Обязательно ему лежать в больнице?
Лена колеблется.
– Вообще то надо, чтобы он был под наблюдением.
– Так возьмите под наблюдение. Три дня хватит?
– Не знаю.
– Лена, возьмите мою машину и отвезите его домой. Скажите шоферу, что я велел.
Зам директора уходит.
– Василий Денисович, пойдемте.
Мы идем к проходной. Лена находит черную "волгу", принадлежащую дирекции, и меня везут домой.
С трудом открываем квартиру, я тут же по телефону снимаю сигнализацию и Лена заходит в гостиную.
– Ой, сколько книг.
Она сразу идет к стопкам Ушаковских запретов, стоящим на полу у окна.
– Это про них мне папа говорил?
– Да.
– Можно я погляжу?
– Посмотри.
Лена открывает первую обложку и восклицает.
– На них штамп тайной канцелярии.
– Да, эти книги были запрещены в то время в России.
– Сколько здесь книг. Как же они к вам попали?
– Продали.
Лена перебирает корешки обложек, потом приходит в себя.
– А вы где спите?
– Вот здесь на диване.
– А там сестра?
– она кивает на дверь маленькой комнаты.
– Да.
– Ложитесь, Василий Денисович. Сестра придет, вы ей скажите, чтобы побольше поила вас соками. А если очень голова будет болеть, принимайте аспирин. Я завтра подъеду, проверю вас.
– Сестра не придет, она в колхозе. Их от института отправили туда.
– Ну вот...
Она растеряно разводит руками.
– Да ты не беспокойся. Я сейчас приму аспирин и отосплюсь.
– Хорошо. Я подъеду завтра с утра.
ВТОРНИК, 3 СЕНТЯБРЯ
Она приехала не одна. Август Филиппович, собственной персоной вплыл в дверь.
– Здравствуйте, Василий Денисович. Мне дочка сказала, что вы больны, вот и решил вас с ней навестить.
– Здравствуйте, заходите.
– Как вы себя чувствуете?
– сразу приступила к допросу Лена.