– Мы тебя сделаем такой же, как мы, нашей сестрой.

Я посмотрела в лицо серой:

– Ту, кто начнет произносить проклятое, я застрелю прямо в лицо.

– Меня это не убьет, – сказала Серая.

– Нет, но и не украсит.

Она зашипела, как огромная сжавшаяся кошка:

– С-сука!

– Сама такая.

Меня беспокоила та, что еще осталась стоять. Она не впала в панику, не поддалась гневу. Она может применить против меня магию, будучи еще частично скрытой тенью и ночью. Умнее, осторожнее, опаснее.

Я специально не воспользовалась гламором. Я стояла перед освещенной витриной с пистолетом на виду, наставленным на кого-то. Один уже выстрел должен был заставить кого-нибудь позвонить в полицию. Я выпустила быструю вспышку силы – осмотреться, и обнаружила плотные складки гламора. Густого и хорошо сделанного. Я гламор умею наводить, но не эту разновидность. Шолто накрыл им всю улицу, как невидимой стеной. Никто ничего тревожного не увидит и не услышит. Разум представит людям звук выстрела как обычный шум. Если я заору, призывая на помощь, это будет ветер. Если только не бросить кого-нибудь через окно прямо в лавку, никто ничего не увидит.

Я бы с удовольствием бросила сквозь стекло любую из них, но не хотела подпускать их так близко. Пальцы рук, вцепившиеся в рану, кончались огромными когтями хищной птицы. Зубы, оскалившиеся, когда она зашипела, были предназначены для раздирания плоти. С такой мне рукопашную не выиграть. Их нельзя было подпускать, и пистолет для этого годился, но придет Шолто, и до этого мне надо отсюда исчезнуть. После его прибытия я пропала. Эти не смогут меня тронуть, но я в ловушке. Если я выйду из-под навеса, ночные летуны меня схватят или хотя бы остановят, а тогда меня схватят ведьмы и этот чернокожий весельчак. Меня обезоружат, если не хуже, еще до подхода Шолто.

Боевой магии у меня нет. Пистолет никого из них не убьет, только ранит и притормозит. Нужно придумать что-то получше, а мне ничего в голову не приходило. Я попыталась завязать разговор: когда сомневаешься – говори. Никогда не знаешь, на чем может проколоться противник.

– Нерис Серая, Сегна Золотая и Черная Агнес, я полагаю?

– А ты кто? Стэнли, что ли? – спросила Нерис.

Я не сдержала улыбки:

– А еще говорят, что у вас чувства юмора нет.

– Кто говорит? – спросила она.

– Сидхе.

– Вот ты и есть сидхе, – сказала Черная Агнес.

– Будь я истинной сидхе, что бы я делала на берегах Западного Моря, прячась от своей королевы?

– То, что ты во вражде со своей теткой, говорит лишь, что ты самоубийственно глупа, но оттого ты ни на унцию не меньше сидхе.

Агнес стояла прямо и высоко, как столб черной ткани.

– Это да, но я меньше сидхе из-за браунийской крови со стороны матери. Наверное, королева могла бы мне простить кровь человека, но этого никогда не забудет.

– Ты смертная, – сказала Сегна. – Для сидхе это непростительный грех.

У меня руки начало сводить, скоро устанут плечи. Надо будет либо стрелять, либо опустить пистолет. Даже двуручная стойка не рассчитана на то, чтобы стоять в ней бесконечно.

– Есть и другие грехи, которые для моей тетушки столь же непростительны.

– Например, иметь гнездо щупальцев посреди безупречной сидхейской плоти, – произнес мужской голос.

Я повернулась к нему, не выпуская при этом трех ведьм из поля зрения. Вскоре у меня будет столько разных целей с разных сторон, что всех их вовремя ни за что не перестрелять. Зато хотя бы свежий прилив адреналина помог прогнать мышечную усталость. Вдруг показалось, что я вечно смогу держать стойку стрелка.

Шолто стоял на тротуаре, чуть разведя руки в стороны. Наверное, старался казаться безобидным – но это не получалось.

– Королева однажды мне сказала, что стыд и позор – иметь гнездо щупальцев посреди одного из самых совершенных сидхейских тел, какие только есть на свете.

– Отлично. Да, моя тетка – стерва, мы все это знаем. Чего хочешь ты, Шолто?

– Титулуй его как положено, – произнесла Агнес, и ее культурный голос прозвучал слегка гневно.

Вежливость никогда не вредит, и я выполнила ее просьбу.

– Чего хочешь ты, Шолто, Властитель Всего, Что Проходит Между?

– Его зовут царь Шолто, – буквально выплюнула мне в лицо Сегна.

– Мне он не царь.

– Это можно переменить, – произнесла Агнес с очень тонкой скрытой угрозой.

– Хватит, – остановил их Шолто. – Королева хочет твоей смерти, Мередит.

– Мы никогда не были накоротке, лорд Шолто. Будь добр называть мой титул.

С его стороны было оскорблением не назвать мой титул после того, как я обратилась к нему по титулу. Также оскорбление, если так поступает король чужого народа. Но Шолто вечно усложнял себе жизнь, пытаясь изображать и лорда сидхе, и царя слуа.