Остановившись у перил, Нарциссус выдержал долгую паузу, осматривая тех, кто жужжал и суетился там, внизу, подобно пчелам в тесном улье. На его устах играла улыбка, но тому, кто стоял в первых рядах, не составило труда распознать призрение, сквозившее во взгляде красавца. Слегка откашлявшись, он торжественно произнес:

– Дамы и Господа! Поприветствуйте вашу королеву, единовластную правительницу Лютумвиля, Регину де Люту!

Толпа взорвалась аплодисментами и ликующими возгласами. Регина возникла будто чудесный мираж посреди раскаленной пустыни. Она неторопливо двигалась по узкой бархатной дорожке, соединявшей королевский замок с центральной площадью. Светлая, невесомая, облаченная в сверкающее золото, она предстала перед своими подданными во всей красе. Нарциссус покорно дождался, когда овации стихнут и продолжил:

– Имею честь объявить, что первого числа четвертого месяца этого года состоится празднование великого дня! Дня рождения нашей всеобщей матери! – произнес герольд, поклонившись владычице.

Сотни головных уборов, от затасканных кепок, до изящных соломенных канотье, взметнулись в самое небо. Шляпная туча на мгновение затмила солнце, но уже через миг разразилась градом. Народ ликовал так, словно каждому был обещан личный подарок! Гвалт не стихал удивительно долго. Кое-кто продолжал подбрасывать шапки, но теперь это выглядело хаотично, словно несколько разноцветных блох вдруг запрыгали по бугристому телу брусчатки. Нарциссус, выждав новую паузу, поднял указательный палец. Толпа постепенно стихла, ожидая продолжения.

– В этом году сразу три десятка счастливцев примут участие в Королевском Турнире, но и на этом сюрпризы не кончаются… – глашатай намеренно заговорил тише и гудящие зеваки моментально купились на этот трюк. – Победитель этого года не просто удостоится чести быть обожженным, но также сумеет подарить бессмертие еще одному лютумвильцу на свое усмотрение! Будет ли то супруга, близкий родственник или друг – не имеет значения, на все воля триумфатора!

Короткое замешательство толпы сменилось лавиной эмоций. Восторг, умиление, страх… страх упустить столь удивительный шанс! Собравшиеся вознесли руки к небу и закружились в радостном танце. В этот раз беснующийся люд разошелся не на шутку. Ни строгий жест Нарциссуса, ни его же призывы к тишине, утонувшие в общем хаосе, не помогли вернуть порядок.

Оскорбленный мальчишка гневно сжал губы. Казалось, еще немного и он расплачется, словно дитя. В момент, когда напряжение достигло пика, плеча герольда коснулась нежная ладонь. Испуганно вздрогнув, он обернулся. Королева Регина выглядела довольной. Уголки ее губ слегка приподнялись. Все шло именно так, как она задумала. Жест Де Люты остудил пыл юноши. В мыслях он рассудил: первый блин всегда комом, но если сама владычица не против творящегося мракобесия, кто он такой, чтобы противиться?

Послушно отступив, королевский вестник пропустил вперед ту, ради которой люди часами переминались с ноги на ногу, изнывая от жары и усталости. Мать, которую они обожали, икону, которой поклонялись. Королеву улья. Королеву Регину. Оказавшись у самой перекладины, монархиня остановила время. Словно под гипнозом, сотни человек боялись моргнуть или отвести взгляд. Каждый знал наверняка: вот-вот случится, одному из собравшихся небывало повезет! Только один счастливчик в этой оголтелой своре получит личную вещь королевы.

Готов ли кто-то уступить его сопернику добровольно? Думается, будь условием остаться последним в живых, простолюдины без раздумья вцепились бы друг другу в глотки… К счастью для них, задача была иной – раньше всех схватить заветный кусочек ткани. Да, без увечий тут не обойтись, но все точно останутся живы. По крайней мере сегодня.

Монархиня знала, как управлять толпой. Словно ловкий фокусник, она нагнетала напряжение перед тем, как заставить зрителя ахнуть. Всё, конечно же, не забавы ради. Как и любой правитель, Регина была никем без своего королевства. А королевство, в свою очередь, это не стены и не законы. Это люди. Простые, не всегда добрые, порой убогие, частенько невыносимо глупые, они правят улицами, в то время как их лидер заточен во дворце. Задача и главная хитрость монарха – создать правдоподобную иллюзию, в которой простолюдины уверуют в собственную ничтожность и превознесут того, кто рядится в шелка.

Регина не позволяла хвалебным речам затуманивать собственный разум. Она прекрасно знала о своем положении и играла по неописанным правилам. Подобно египетскому фараону, она исключительно редко появлялась на публике, но, когда это случалось —подданные бились в религиозном экстазе. Именно этот шум и нужен был, чтобы заглушать недовольство бунтарей, закономерно рождающихся в каждом поколении. Всех не перебить, да и зачем? Проще лишить их голоса, заставив бездумное большинство квакать без умолку о всяких глупостях, вроде того самого платка, выходов в свет, турниров и прочей пестрой мишуры.

Только так возможно контролировать тысячи непохожих друг на друга людей. Да, порой Де Люте хотелось разрушить собственный дворец до основания и сбежать, но что дальше? Ответа не было, а потому, она продолжала тянуть в гору тяжкий груз своих регалий, каждый раз выдумывая все новые и новые трюки для плебеев, которым в любые времена хватает самой малости: хлеба и зрелищ.

Удерживая в руках платок, королева пристально вглядывалась в лица тех, кому сломают челюсть или выбьют плечевой сустав в ожесточенной толкотне. Усилившийся ветер пытался вырвать кусок материи из цепких пальцев Регины, но случилось это позже, когда улыбнувшись и опустив веки, Де Люта сама ослабила хватку. Получив долгожданную свободу, белая ткань гордо взметнулась вверх. Словно птица, вырвавшаяся из лап лисы, она устремилась под самые облака.

Заведенную толпу охватил ужас. Неужели в этом году удача ото всех отвернулась? Забираясь все выше по невидимой лесенке, платок вдруг замер в воздухе. Напряжение, повисшее там же, породило мертвую тишину. Готовые к любому повороту «охотники» стояли бездвижно, не сводя глаз с белого пятнышка, застывшего над площадью. Добрых полминуты трофей держался на месте, словно зацепившись за незримый крючок, а после, совершенно неожиданно пикировал вниз.

Тревожные вздохи разнеслись по площади. Мерещилось, будто королевский подарок вот-вот найдет своего обладателя. Но у платка, судя по всему, были свои планы. Вновь застыв на том уровне, куда не допрыгнет ни один взрослый мужчина, он принялся извиваться как индийская танцовщица. Причудливое кружение, словно издевка над взбудораженной толпой, длилось целую вечность.