До того как отголоски паники отразились на моём лице, я всё же перевела взгляд на Руслана и подавила вздох облегчения. Несмотря на все мои опасения, в его серых глазах я увидела немую поддержку, хотя лицо стража оставалось всё таким же сосредоточенным. Интересно, услышал ли он моё ускоренное сердцебиение?

— Ты должна узнать кое-что, — наконец заговорил Иван и смерил меня насмешливым взглядом. — Прискорбно, что ты — единственный источник, который у нас сейчас имеется.

— Должна? — переспросила я. — Я ничего вам не должна. Может, стоит быть повежливее?

— Ты забываешь своё место, — сквозь зубы процедил Иван и сделал два широких шага вперёд. — Ты хоть представляешь, что сотворила с нашим кланом? Из-за твоей жалости к себе и неспособностью мириться с положением дел, ты совершила необдуманный поступок. Готов поспорить, ты не раз раздумывала, правильно сделала или нет, — последние слова брат будто выплюнул мне в лицо.

Внутри всё свернулось тошнотворным комком от злости и несправедливости, но я лишь крепче сжала кулаки за спиной, раздирая кожу на ладонях.

— Если желаешь загладить свою вину и хоть немного приблизиться к искуплению, то ты обязана помочь, — закончил он.

— И что от меня требуется? — машинально вырвалось у меня, и я с досадой услышала как дрогнул голос в начале.

— В Обвале Чертей проживает Миб, Наталья Фарафонтьева, — продолжил Иван и снова отдёрнул края камзола, словно приходя в себя. — Вызнай у неё, где находится семейство Нахамчиковых.

— Зачем? — я недоумённо нахмурила брови.

Иван бросил на меня ледяной взгляд и тут же отвёл его обратно, будто даже это вызывало у него отвращение. Его серо-голубые глаза слегка сощурились, а голова наклонилась вбок. Раздумывал. Сейчас брат как никогда прежде походил на нашу мать. У них у обоих была утончённая и плавная внешность, которая создавала иллюзию покорности. Но её всегда перекрывала невидимая броня из высокомерного взгляда и языка тела, которым они отлично управляли.

— Тебе это знать ни к чему. От тебя требуется лишь узнать, где они, — ровно проговорил брат.

— Братец, это, — я провела рукой вокруг себя. — Обвал Чертей. Здесь нет ни статусов, ни положения. Поэтому, если я просто подойду к Наталье и скажу, что мне нужно семейство Нахачиков, то с большей вероятностью ты меня больше не увидишь, — я замолкла и быстро добавила: — Живой, по крайней мере.

— Во-первых, Нахамчиковы, — поправил меня Иван. — А во-вторых, не могу сказать, что меня не прельщает такой исход событий, — добавил он с лёгкой улыбкой. — Это семейство когда-то изготовило один механизм.

— Они осквернили лачугу Безголосых, заблудшие овцы, — небрежно и с ненавистью пробормотал Гризон.

— Тем не менее, — с нажимом продолжил Иван, глянув на Аггнийца. — Нам нужен этот механизм. А Наталья Фарафонтьева, как мы осмеливаемся полагать, знает, где их можно найти.

— И почему этим должна заниматься я? У нашей матери достаточно подопечных, — на этих словах я глянула на Гризона и Лироти. — Зайдите в обвал и сами узнайте. Насколько мне известно, для Василисы такое не в новинку.

В голове я сразу начала прикидывать, как поступить дальше. Для начала, нужно больше узнать про это семейство и их механизм. Возможно, стоит рассказать самой Наталье об этом разговоре.

— Для начала, если ты сделаешь так, как велела мама, то она подумает над твоим освобождением, — Иван мимолётно поджал губы.

В Обвал Чертей ведут два входа и один выход. Чтобы утихомирить одного мятежника, перед тем как вывести, нужно минимум два стража, один из которых должен быть Аггнийцем. При этом, кто-то должен поддерживать печать запрета снаружи, как то сейчас делает Гризон. Его покрытая ожогами правая рука сжимала штамп от которого шёл едва заметный дым.

Есть определённый вид печатей, которые требуются в постоянной подпитке. К примеру, некоторые печати запрета, как эта. Штемпель из Аггнийского железа нагревается после нанесения печати, и Аггниец вынужден поддерживать её своим даром, чтобы действие не спадало. Некоторые изготавливали специальные рукоятки, которые оставляли не такие сильные ожоги. Но в клане Аггин это считалось слабостью. Большинство терпели жар штампов голыми руками без защиты, показывая свою преданность Аггнийским традициям. Например, у Мики вся левая ладонь была покрыта защитной перчаткой, чтобы не занести инфекцию в вечно свежую рану. Амика же применяла лечебные травы и рукоять, поэтому на её ладони были лишь бледные, едва заметные шрамы.

Я снова обвела их всех взглядом. Лироти — в Аггнийской форме стража с мечами за спиной. Руслан — со своими кинжалами и Роман — с двумя арбалетами, один из которых принадлежал моему брату. Даже несмотря на то что он носил дорогого покрова камзол, я обратила внимания на мозоли на его пальцах и непривычный бледноватый цвет лица. Гризон же производил впечатление немощного старика и предпочитал пережидать всё в сторонке. На пытки такая скромность не распространялась.

— У вас нет людей, — больше утверждала, чем спрашивала я. — Совет Истребителей лишил вас статуса, и многие не поддержали вашу сторону. Иначе вы бы сами зашли в обвал, но из верных шавок у вас остались только эти двое, — я поочерёдно указала головой на Гризона и Лироти.