… — Нет, этого не будет, — отказал Иван и резко встал на ноги. — Это не обсуждается, София.

— Но почему? — крикнула я, следуя за братом в его кабинет. — Иван, пожалуйста. Я буду тише воды, ниже травы. Я устала сидеть всё время дома.

— Ты ходишь в школу, так что не всё время, — невозмутимо ответил Иван и сел за свой рабочий стол, перевязывая белой лентой волосы. — Я сказал, нет. Свободна.

— Почему ты всё время решаешь?! — не выдержала я. — Я поговорю с матерью. Уж её я смогу уговорить, — провокация чистой воды, но я и так была на грани отчаяния.

Я уже развернулась к двери, делая вид, что собираюсь отправиться в дом Совета к матери, как крепкая рука брата схватила меня, пригвождая обратно к месту.

Яростный взгляд брата испепелял меня, а я не отводила свой. Вырвала руку из его пальцев, слегка поморщившись, когда его ногти оставили красные борозды на коже.

— Тебе пятнадцать, ты ещё несовершеннолетняя, — шипел он мне в лицо. — Я несу за тебя ответственность, поэтому ты будешь делать, что я говорю! Ты остаёшься дома и точка. У меня не будет времени приглядывать за тобой и опасаться, что ты как всегда выкинешь какую-то глупость.

— Девять лет разницы не делают тебя главным! Да и что я смогу сделать? — не унималась я, чувствуя, как глаза начало щипать от гнева. — Это всего лишь скачки, Иван.

Старший брат повернулся ко мне спиной и последовал обратно ко столу, сунув руки в карманы брюк. Наблюдая за полным безразличием с его стороны, я клацнула зубами и сдержала порыв вцепиться в его белокурые волосы.

— И чего я от тебя ожидала… — решила пойти другим путём. Если уж мне не светит позволение брата пойти на осенние скачки Вириза, то хотя бы задену его за больное. Уж куда давить я знала. — Ты же и шагу без матери не ступишь. Не зря тебя все члены совета зовут марионеткой. Конечно, как у такого верного щенка найдётся достаточно крепкий хребет, что повести себя, как…

Иван снова развернулся ко мне с перекошенным от злости лицом и толкнул прямо в стену. Его широкая ладонь легла мне на горло, сдавливая и перекрывая воздух. Он приблизил ко мне своё лицо, сейчас так сильно не похожее на лицо нашей матери. Оно у неё было холодным и безучастным. Иван же не мог похвастаться таким контролем эмоций.

— Слушай сюда, София, — сказал он и сдавил моё горло так, что у меня вырвался хрип. — Ты и шагу не ступишь без моего разрешения. Может я и верен матери, но она хотя бы говорит со мной. Когда последний раз ты разговаривала с ней? Тебя спихнули на мою голову, потому что ей на тебя плевать. Ты будешь делать, как я говорю. Говорить, что я скажу. И думать, — пальцы сильнее впились в кожу. Я открыла рот, из которого вырвалось лишь надрывное сипение, — что я хочу, поняла? А теперь убирайся вон из моего кабинета…

Я резко вынырнула из-под воды, когда лёгкие начало жечь от нехватки воздуха. Я надрывно дышала, сплевывая воду и стараясь прийти в себя. Мои ладони провели по лицу, убирая влагу с глаз. Тело сотрясала дрожь от недавнего страха, а вода холодными каплями оседала на коже. Пальцы нервно вцепились в полотенце, в попытке хоть за что-то удержаться.

Я кашляла и задыхалась от подступающей паники, но слышала лишь лёгкий звон тишины. Мои всхлипы, переходящие в рыдания, не вырывались из тела. Я подбежала к зеркалу убедиться, что жива. Что это был просто сон.

Из отражения на меня смотрела перепуганная девушка с бледным лицом и красными глазами. Она безмолвно открыла рот, а её грудь панически вздымалась, как от бега. Я бросила взгляд на правое плечо, когда заметила на нём алую каплю. Обернулась к ванной, в которой вода тоже окрасилась в красноватый цвет. Я медленно, опасаясь увидеть хоть что-то, повернулась спиной к зеркалу и не сдержала испуганный вскрик, от которого, кажется, даже стены затряслись.

Вся спина была исполосована свежими ранами, как от когтей. Некоторые из них были уже засохшие, покрытые корочками. Видимо, Ворон оставил, когда я давала обещание близнецу Мошо. Но также на спине расцветали совсем свежие раны, из которых щедро капала на бежевый кафель кровь.

Всё ещё отходя от произошедшего, я взяла ковшик и начала поливать спину, смывая кровь. Потратив на это больше времени, чем мне хотелось, я завернулась в полотенце.

— Всё хорошо, всё хорошо, — успокаивала я себя, слыша свой голос словно со стороны.

Бросив последний взгляд в зеркало, я вышла на дрожащих ногах из купальни.

На кровати я увидела свою походную сумку и сразу стала искать сменную одежду. Выудила серые штаны, больше похожие на мужские, и такую же серую кофту с длинным рукавом. Разложила всё аккуратно на кровати, не решаясь пока что одеваться.

По-прежнему завёрнутая в полотенце, я подтянула колени к груди и принялась выжимать тяжёлые от влаги волосы, не заботясь о том, что мочу одеяло. Дрожь всё ещё временами пробегала по коже, а лёгкие сдавливало от пережитого страха. Уснуть в ванне… так глупо! Я так сильно утомилась, что даже сон приснился настолько чёткий и реальный. Хотя, это было скорее воспоминание, нежели сон. Я и вправду отпрашивалась на ежегодные осенние скачки в Виризе, а Иван как всегда оставался непреклонен. Помню, я неделю таскала лечебные травы из кабинета школьного лекаря, чтобы синяки с шеи побыстрее сошли. Та вспышка Ивана была не первой и не самой болезненной, его слова били куда сильнее… Я намеревалась задеть его за самое больное, а в итоге сама провела весь вечер с отвратительным настроением.