Теперь меня никто не обидит.

Постепенно всё успокоилось, вернувшись в норму. А заодно и в реальность. Боль барабаном стучала по вискам, в горле пересохло, всё тело казалось слишком горячим, растянутым, измождённым. Перед глазами мелькал бежевый потолок, где-то за окном лениво падали снежинки, освещая помещение синеватым цветом. Погодите-ка... это не моя комната.

Я села на чужой кровати с трудом, держась за ноющую голову, и огляделась.

Вот же Гуй.

Это было общежитие. Я сразу его узнала по старому ремонту, на контрасте которого некрасиво выделялись современные вещи: стеллаж, компьютер, картина Клода Моне, новое утеплённое окно. Я как-то бывала в этом здании, когда ходила в гости к Тинг или когда с кем-то случайно по пьяне приходила сюда...

И этот раз оказался не исключением.

Голый Генри ещё крепко сопел рядом со мной, и мне ничего не стоило догадаться, чем мы занимались сегодня ночью. Как так получилось? Я вспомнила клуб, потом Инграма, затем секту, а дальше... тело Тинг.

Я резко встала с кровати, из-за чего чуть ли тут же не упала. Порылась в вещах, нашла аспирин и запила его какой-то гозировкой. Жаль, что не снотворным. Так и хотелось забыть то зрелище, которое я увидела там, в подземной усыпальнице. Но, видимо, сделала это раньше — напилась и накурилась, раз даже согласилась переспать с Генри. С другой стороны, мне теперь действительно стало легче.

— Чудесное утро, моя богиня.

Генри проснулся как раз вовремя, чтобы застать меня уже почти одетой. Среди его вещей я нашла красную рубашку, которую быстро на месте ушила, погладила и надела под платье: домой заходить я не собиралась, а в институт в столь открытом виде приходить тоже не хотелось. Что бы ни произошло этой ночью, нужно срочно разобраться со всем этим. В том числе и с сектой.

— Прошедшая ночь была горячей, но мне уже пора, — я откинула только что расчёсанные волосы назад и повернулась к выходу.

— Постой! — вдруг воскликнул Генри и, даже не прикрывшись, подскочил к тумбочке, чтобы начать что-то быстро там искать.

— Твой зад, конечно, прекрасен, но мне осточертело его видеть, — раздражённо процедила я.

— Равенна Вэй, я люблю тебя, — парень, наконец, повернулся ко мне и встал на одно колено. — Ты выйдешь за меня?

Я рассмеялась тут же, искренне, на полную катушку. Непривычно было издавать подобные звуки, но ситуация действительно оказалась настолько забавной, что я не сдержалась.

— Ты идиот? Нет, конечно, — я даже не взглянула на кольцо, лишь в жалкие глаза парня, желая показать ему всё своё презрение к его любви ко мне.

Тот оказался полностью растерян.

— Но... мы ведь столько раз делили вместе постель...

— А ещё и множество других как у тебя, так и у меня, — высокомерно усмехнулась я, всё больше получая удовольствие от этого представления.

— Но мне хорошо только вместе с тобой, — не шибко уверенно продолжал Генри, — я буду любить тебя до самого конца, дарить украшения, делать всё, что ты только попросишь...

— Мне не нужна ещё одна прилежная собачёнка, — я коротко рассмеялась. — Мне нужен тот, кто будет со мной наравне.

И ушла, захлопнув дверью, чтобы ещё раз подтвердить свой отказ. Вот кретин, конечно! Надо же быть такой амёбой, чтобы додуматься до предложения! Даже не жаль его, сам себя подставил, унизил и закопал в могилу любви. Пусть ещё и пойдёт выпрегнет из окна, всё равно плевать будет. У меня с гусеницей куда больше общего, чем с Генри.

С другой стороны, в чём-то он оказался полезен, ведь я очнулась в общежитии.

А тут когда-то жила Тинг.

Я нашла её комнату довольно быстро, в самом конце коридора на втором этаже. Дверь была заперта, но я быстро взломала замок шпилькой — этому навыку набралась ещё тогда, когда Мэри постоянно запирала меня в сушильной, без еды и воды, чтобы я «очистила и организм, и мысли», как она постоянно твердила. Большей чуши в жизни не слышала. Разве что только сегодня от Генри.

Везёт мне с идиотами.

Темнота, пыль, запах чего-то кислого — комната встретила меня напряжённо, с опаской смотря из-под усыпанной одеждой пола. Похоже, полиция тут хорошенько всё осмотрела: перерыла полки, забитые книгами, мангами и игрушками, неопрятно надели парик обратно косплею, высыпали мелкие вещи на стол и не убрали за собой, но зато казалась нетронутой кровать. Атмосфера и предметы остались прежними, какими я и их видела в последний раз. Кроме почти закрытого окна, из которого немного поддувало. На секунду я замерла. А может, полиция действовала аккуратно, а разбросал все вещи вокруг кто-то другой? К примеру тот, кто пробрался через окно и так непрочно прижал его обратно.

Я закрыла его до конца, и когда взгляд упал вниз, в недоумении замерла.

«Против воли не попрёшь,

После ножа не проживёшь» .

И вновь записка.

Но почерк уже иной, а точнее это вообще напечатанный лист. Я сразу догадалась, что это предназначалось Тинг: вчера я видела её тело, покрытое ножевыми ранами. Остекленевшие глаза, посиневшая, уже немного иссохшая, загноившиеся порезы, тёмно-бордового цвета кровь. Вот так выглядела смерть — безутешная жрица, ликовавшая каждый раз от пойманной души и бесконечно рыдающая от криков, стонов, плача. Лишь смерть видела столько жизни, сколько не видел никто из нас.